Рассвет над Самуром (СИ)

Глава 2

Удравших от клерикального гнёта и гибридных погромов творческих личностей из Южной Каталии оказалось двадцать три человека. Ладно двадцать гибридов и три человека. Все трое из них могли остаться при новой власти: распевать гимны, надувать щеки, бить поклоны и баклуши.

Винемит Чиболин совершенно точно мог, исходя из своей должности.

Хейрономир с хоралом.

И это сейчас я не ругался. Руководитель оркестра так называется, а хорал серебряный жезл. Которым традиционный хейрономир не дирижировал, как вы бы подумали, а бил по рукам нерадивых музыкантов, сопрано и теноров.

Могло быть и хуже, корифеи древнегреческие с посохом выходили на сцену, которым об пол шарахали временами, объявляя артиста или подчеркивая ход действия. Иногда промахивались на чью-то конечность. Так получались первые бипатриды, получившие возможность гастролировать в Египте * без дополнительных акцизов.

Но, отвлекаясь от сомнительных шуток и смеси странных исторических заимствований в названии инструментов южнокаталийского придворного оркестра, Винемит оказался нормальным дедулей, почем зря не колотившего своих подчиненных. Выглядел только на последнее хп: худой и изнеможденный, седой старикан, но с бойкими глазами. Я когда лечебную диагностику на него кинул: нашел начинающуюся пневмонию, плохо заживающий перелом лучевой кости предплечья, до кучи диабет второго типа и артрит. Еще дед не придумал ничего лучшего, чем готовясь ко встрече со мной, навернуть допинга.

Вынесли его из шатра на носилках, он в меня вцепился и давай соблазнять: мы это умеем, то могем и вообще первый в мире оркестр.

— Я придумал записать музыку на бумаге! — топорщил остатками волос в волнении Винемит, под настойкой Рреса и Крулиума, размахивая листками. — Строгая последовательность символов позволяет легко перенимать чужие мелодии, сохранять, учить, улучшать!

Труппа вся рядом собралась: смотрят на меня, на компанию нашу, на дедушку. Лёводевочки по бокам дедули стоят, успокаивают. Я как их увидел, сразу и зажегся. Даже если будущая филармония сгорит в пламени непредвиденных расходов — сделаю из них городских глашатаев.

Тут Кая мне в бочок локтем толкнула, и мираж с лёводевочками в обтягивающих чулочках, соблазнительно выгибающихся с горнами, перед глазами рассеялся.

Я её чмокнул ответно в ухо, Аисаки аж головой затрясла.

— Я теперь на одно ухо глухая, — яростно мне зашептала она мне. Но по глазам вроде довольная.

— Ух ты моя Моно Лиса, — умилился в ответ и целовашкнул вдобавок в губы, — а это, чтобы ты не выглядела как та скрипка, расстроённой.

Перед нами лёво-близняшки демонстрировали свою технику, настраивали свои инструменты. Обе играли на духовых и орудиях семейства скрипичных: от скрипки до контрабаса, очень неплохо, но как-то скованно. Сильно переволновались.

Винемит тыкал в листочек сморщенным пальцем и объяснял свой метод музыкальной транскрипции. Певмы, так он назвал прообраз нот, от слова петь. Очень близко к оригинальному протонотному искусству невм: невменной нотации, использующейся еще в палеофранкской системе музыкальной традиции на старой-доброй Земле-матушке.

Не дав внутреннему голосу заманить себя в исторические дебри проприя, глиссандо или, упаси бог, квилизма какого, я осторожно придержал руки дедули с листочком.

— Винемит, я сам человек простой, на гитаре играю, — объявил ему, — своих коллег в обиду не дам. Завтра указ о создании в Самуре оркестра подпишу, то есть филармонического театра: с музыкальными спектаклями, выступлениями соло и коллективом. Стройку здания для театра начнем после ярмарки, нужно разработать современный хороший проект. Всё будет, только если вы сейчас прямо, на недельку, не отправитесь к нашему славному мэтру Лорадану. Иначе вы ничего этого не увидите. Ишь чего удумали: настойку Ррея и Крулиума принять, старый человек, а ума совсем нет.

— Вельг, организуй внеочередное посещение мэтра Лорадана нашим славным хейрономиром.

Вспомнив о закупленной паре артефактов света для города, прикрывшись фигуркой Каи, сделал вид, что вытащил шары из наплечной сумки и вручил Вельгу, наказав тотчас один подвесить над воротами, а второй через квартал от городской площади. И не обращая внимания на умоляющие глаза Винемита на носилках и удаляющиеся возгласы несогласия, обернулся к коллективу.

Ко мне сразу скользнула второй человек из дрим-тим братьев Гримм. Амбер Чиболин, дочка руководителя, магичка воздуха. Никакого зародыша мысли о кумовстве в моей голове не осталось после демонстрации её таланта усиления со звездочкой. Покрывала область десять на два метров, с чистейшим усилением. Я вот, после трех-четырех метров растягивания купола тьмы чувствую, как характеристики заклинания сваливаются по экспоненте. Даже Сура, заважничавшая после обретения Дара и вознесения к топу магов Самура, прониклась тонкостью манипулирования чужой магии.

— Папа у меня уже месяц в своеобразной изоляции из-за травмы и слабости, — слегка извиняюще, оправдала его неуёмность Амбер, — отвык от общения, для храбрости принял, не уследили мы.

— Ничего страшного, — успокоил её, — как говорят маги земли: лучше изоляция, чем заземление. Вы мне другое скажите: на зрение не жалуюсь, но в лагере у Тритикама отчего-то вашу команду не приметил. А выделяетесь труппа порядочно. Хотя бы рабочими инструментами.

На этом моменте мне пришлось выслушать очередную горькую историю про коррупцию, использованные полимеры и закрытые социальные лифты.

Мечту о профессиональном музыкальном коллективе Винемит Чиболин лелеял лет сорок. Семнадцать лет потратил на сбор талантов, после утверждения в роли руководителя императорского оркестра. Практически собрал струнный квартет, понимая, что перекрытие скрипками, виолончелями, альтами, контрабасом создает наиболее объемное звучание. Разработал свой вариант нот, создал схему клавесина, собрал первый экземпляр вместе с механиком оркестра, но тут смута, переворот и погромы.

Здесь должна быть минутка политинформации про переворот, но целой картины это не даст, хотя Найзирия мне честно рассказала ту часть, что известна королевской фамилии о теократическом режиме Южной Каталии. Коротко: у императора было три сына и две дочурки. Лет десять назад он выбрал преемника, того стали готовить к престолу. Второй сын пошел по военной стезе, третий отправился в ученые странствия, то есть буквально путешествовал по научным заведениям континента, заглянул в Восточную Академию, затем в северо-восточную Академию Магии. В последней-то его ксендзы и охмурили, выражаясь словами классиков.

Сын вернулся через три года, выбил финансы на постройку храм Природы Высшей силы, по-простому её прозвали Вышкой, где принялся, по его словам, изучать духовную природу Создателей, познавать их, наши взаимоотношения с Создателями, всеми разумными расами, всеми формами жизни, физической и духовной Вселенной. Дело благое, император в радости. Пока третий сын возился со своим храмом, как-то внезапно второй сын стал загибаться. Знаете, волосы выпадать стали, слабеть, худеть, падать в обмороки. И года не прожил. Когда сына взяла за руку Ангел Тачибана, как принято эвфеместично выражать кончину важного человека, третий возник на пороге и говорит: — «а я всё знаю! Это гибриды виноваты». — Пальчиком на лечащего врача указывает. — «А первый сын им во всём потакает».

Вот тут понеслось как-то всё очень быстро. Народные волнения, возглавленные большинством магов, хаос, битва сторонников обоих принцев. Военные, в большинстве преданные скончавшемуся принцу, приняли сторону третьего сына, так что результат был немного предсказуем.

Нет императора не убили, живет во дворце вместе с дочками на положении заложника, но правит нынче третий сын, принявший сан Язаты этого мира. Особы, приближённый к Создателям, и выражающий их волю в мире.

В эту дичь я особо не вникал, хотя было странно, как же так: Южная Каталия культурно даже превосходила Шайн, судя по возникновению оркестра, в военном деле не отставала — южнокаталийцы часто воевали с орками, экономически даже извивалась. Когда монет никогда не хватает, всякие мысли в голову лезут, вроде упрощения системы налогообложения и стимулирования своего производства. Но вот осталось искусство элитарным: император один наслаждался своим оркестром, не выпуская в народ. Замкнул на себя слишком много управления, доверился друзьяшкам и советникам, расцвела коррупция и всё.

Осталась страна беззащитна перед внутренними угрозами.

Винемит Чилобан как погромы гибридов начались, вышел со скрипкой перед погромщиками и начал играть «Милосердие императора», сочиненную им по особому поводу в честь славного деяния какого-то их великого королишки. Тут бы ему и голову проломили, вернее, камни уже полетели, люди с палками к нему подступили вплотную и вовсе не с исследовательской целью пожамкать скрипку мэтра своими импровизированными смычками.

Но в самый последний момент на сцену ворвалась его дочь Амбер, которая маг воздуха, с друзьями из гильдии авантюристов и спасла своего наивного папаньку.

Пробились сквозь толпу, пока шли бои на столичной площади и рынке, сбежали всем оркестром с частью инструментов, даже клавесин частично утащили со штифтами настроечными, направляющими и нижними регистрами, клавиатурой и струнами.

Далее они вынесли пограничную южнокаталийскую заставу, прошли Великие болота, вышли в Самур, появились у Тритикама и там попытались попасть на прием к Шайреду Четвертому. Тому малость не до того было, он со своими оружейниками решал вопросы изготовления нового оружия в тайной резиденции. Найзирия шушукалась с дочкой, присматривалась ко мне и создавала антиклерикальную курию.

Оркестр — к Сентенте. Пробились за взятку на приём, граф их выслушал, плотоядно ощупал лёводевочек своим взглядом и предложил такой план. Половину берет в придворную труппу за десять золотых с каждого. Лёвоблизняшек берет в «Сад Наслаждений» и даже платить станет, поначалу скромненько. Остальных по резиденциям аристократов устроит за пятёрочку. Даже уплату взятку взносами по частям предлагал поначалу всем.

Походу Сентента здесь из кредитного управляющего микрофинансовой организации переродился.

Музыкальная банда призадумалась, решила пощупать рыночек, сходить на разведку. Закономерно, что тритикамские попрошайки, нищие и всякая нечисть конкуренцию, — а бросали южнокаталийцам за музыкальные представления горожане неплохо — иммигрантов невзлюбила. Начались тёрки сначала с полулегальными представителями городского дна Тритикама, потом конкретно с бандитами, которые использовали подкупленную городскую стражу. Криминалитет в прямых столкновениях слабоват из-за практически полного отсутствия магов. Любой разумный с Даром, не связываясь с криминалом, может честно золотые поднять.

В итоге в тот день, когда я провожал обозы со своими беженцами, у них были выступления в столице, а на следующий день у оркестра состоялась грандиозная разборка. С парой трупов у бандитов и сломанных конечностей городских стражников Тритикама. После чего дрим-тим типа Гримм, дружно бежала в Самур, опасаясь последствий.

— Порешаем вопросы с тритикамским наместником графом Фераголийским, — ободрил Амбер, — с Самура выдачи нету. Давайте уже знакомиться с коллективом.

Они все представились: милых лёвоблизняшек, шестнадцати лет отроду, звали Джули и Нира, фамилия Ширатан с ударением на среднем слоге.

Выделил я их вовсе не по причине милоты и волнующести: влажность земли подо мной была обусловлена атмосферным явлением выпавшего и растаявшего снежка, а вовсе не выделившейся слюной. Меня больше заинтересовали вокальные данные, универсальность — играли они кроме скрипичных на духовых инструментах, могли маракасами ритм отбить и даже слабать простые аккорды на гитаре.

— Мы просто еще учимся управлять игрой на гитаре, — признались они мне, миленько смущаясь.

Большинство образованных человеков в курсе за игру Паганини на скрипке. Гений — ни добавить, ни убавить. Но вот за его игру на гитаре знают уже намного меньше. Пару раз всего Паганини играл перед друзьями, те маэстро заверяли: его гитара ничем не уступает скрипке. Но сердце гения было занято скрипкой, потому гитара осталась в тени. Мог бы оставить большее творческое наследие. Разумеется, сонетов и романсов, этюдов гитарных от него осталось немало, но все какие-то простенькие.

На Джули или Ниру посмотришь — с любым инструментом широченная улыбка сияет, им всё по кайфу. Очаровашки же! Трудолюбивые и харизматичные. Сделаю из них роковой дуэт, который разобьет сердца миллионов простых работяг Неста.

Я еще перекинулся несколькими словами с каждым из музыкальной банды, каждого втихую продиагностировал. Вроде все здоровы. Сразу сказал Амбер, если кто из детишек в лагере подозрительно кашляет, пусть тащат ко мне.

Верлита и Риса уже облапали каждый инструмент, заглянули в чернеющий провал каждой дудки, посвистели на флейтах, побренькали на гитарах, постучали в барабаны и выдохлись.

Как-то так я квалифицировал их начавшийся вечер ностальгии из серии «бойцы вспоминали минувшие дни, и битвы где всех отволшебили мы».

— Пот течет, жарко, голова кружится, — авторитетно вещала Верлита, качая свесившейся ножкой с огромного барабана, на котором распласталась будто фитоняша после интенсивного кардио. — Нога ящерицы под сабатоном у гвардейца трещит, стрелы у виска свистят, а я такая им: Никто! Не! Пройдет! И силушку земли на них кастую.

— Весело было, — солидно подтверждала Риса, расположившаяся на том же барабане плечом к плечу подружки, только ногами в другую сторону, — я в парении прыгаю вверх, сразу заклинание отменяю, косу юзаю, вжух и десяток ящеров пополам разрезает! Приземляюсь, а беретика моего уже нет, ящеры копьем зацепили и сбили.

Гибридная детвора лагеря, расположившись почтительно рядом, в полном охренении внимала бывалым волшебницам.

Мне хотелось заржать, но портить момент триумфа девчулям не стал. Вели они себя здорово в битве на перевале, несмотря на возраст, а привирают о своих подвигах здесь почти все. Сам я в этот момент, вцепившись одному подведенному ко мне малышу в горло, слушал третьего человека из оркестра Макса Тандербрея — главного механика, втирающего мне за клавесин. Дите не мучал — длань исцеления прогонял, диагностика подозрительно выделила у ребенка верхние дыхательные пути.

Главный механик оркестра, обратил внимание на не самое внимательное выражение моего лица и расстроился.

— Не принимайте на свой счет, — попытался успокоить механика, — просто ваш клавесин щипковый инструмент, если бы вы его построили, звучал бы он отрывисто. Да и струн мало, диапозон октав невелик. Мы будем сразу строить ударный музыкальный инструмент от Создателей — фортепиано.

— Музыкальный инструмент от Создателей? — неверяще переспросил он.

Я подтвердил инфу, но сослался на секретность и преждевременность разговора. Вообще Новый год завтра. Мысли мои полностью заняты праздником: народ должен его запомнить. Всё же для него, родного, делаю. Потому в честь Нового года придется их немножко ограбить.

С этими словами я экспроприировал пару бутылей их модного клея, которым Амбер Чиболин имела неосторожность похвастать. Дескать секретный состав, освященный веками удачного использования, никогда не подводит, все музыкальные инструменты от скрипичных до барабанов, где надо им склеены.

Можно было купить разнообразный клей у рыбаков, Исхироса, плотников-столяров — да хоть в скобяной гильдии, выбор клея в средневековье очень богатый. Элементарно приготовить самому из творога, воды и гашеной извести, но захотелось сделать людям приятное, почувствовать себя нужными. Заодно проверить крутость экспортного клея.

— Джули, Нира, — подозвал я близняшек, — у нас будет много работы, но прямо сейчас главная ваша задача выучить совместную партию к моей новогодней песне для горожан. Где ваш гитарист?

Вот гитарист оркестровый из Катафиса, как оказалось, вырваться не смог. Поэтому-то Джули и Нира гитару осваивать стали.

— Вы играйте, мы запишем певмами вашу партию, — предложила Джули, — потом нашу игру на скрипке укажите как играть, мы её запишем, запомним и разучим до завтра.

Так и поступили, а по окончании мастер-класса игры на гитаре и демонстрации культурного превосходства «Happy new year» буквально над всеми известными балладами и заунывными, праздничными песнями этого мира, я водрузил Веру на левое плечо, Рису на правое, и КОМ отправился наконец в родное гнездо.

Конечно нет.

До лошадки донес, подарил книжку с картинками «Всеобщее монстроведение Неста», привезенную из столицы, сразу жизнерадостный наказ выдал: выучить всех монстров из справочника от буквы «А» до «Д» и отправил домой с Каей. Мне же еще с Джиро и Сурой предстояло заглянуть к Исхиросу. Потому что кто фейерверк и конфетти готовить будет? А диско-шар из пузыря морского льва, кто запасливо купленной фольгой обклеивать будет?

С плавательным пузырем морского льва, который я углядел в столичной лавке редких товаров, мне откровенно повезло. Два морских хищника видимо выясняли отношения, труп побежденного выкинуло волнами на берег у одной деревеньки. Местные жители, быстро дохлую животинку на запчасти разобрали, сдали в столицу и озолотились. По крайней мере за пузырь, — а он у морского льва большой и тянется вдоль всего позвоночника, морлев его для эхолокации использует, кроме погружения-всплытия, — десяточку золотых с меня срубили.

При этом ценности он особой не представляет: на клей не годится, вставлять в окна деревенских изб слишком мутен. Но тритикамский продаван пеной изошел, убеждая меня, что местные аристо вот такой шар наполняют воздухом, красят на нём герб и выставляют у своих замков, особняков.

Значит на диско-шар самое то, обрадовался я. Скупил стопку листов серебряной фольги в лавке, прикинул что диско-шар получится диаметром метра три, может не хватить, разорился на пару, раскатанных в одну десятую микрона, листов золота.

Осталось надуть пузырь и обклеить нарезанной фольгой.

*Намек на обрезание