Путь Дракона - шаг 1. Планета поссов

Часть 1. Пришелец. Глава 7. Тут раздался страшный звон

Жокдру проигнорировал возвращение Роя и до вечера разгребал дела, накопившиеся за время препирательств с драконом.

Перед сном заглянул Вайтинагри, перебросился парой фраз с секретарём, потом повернулся к Рою и сказал:

– Дожить до утра.

– И вам, – буркнул драконианец, не обрадованный таким пожеланием, но Вайтинагри лишь кивнул и удалился.

Жокдру проводил правителя, вернулся и так нехорошо посмотрел на драконианца, что Рой решил, что фраза Вайтинагри была не зря и дотянуть до утра шансов мало, поэтому тихо сказал:

– Если у вас учитывается последнее желание, я хотел бы, чтобы после смерти мой прах развеяли над рекой на рассвете.

Секретарь удивился, неожиданно потрогал лоб драконианца, нахмурился и ушёл. Вскоре он вернулся с доктором и тот, не задавая вопросов, принялся слушать, щупать и простукивать растерявшегося Роя.

– Что же, диагноз ясен, – доктор поднялся. – Omnino sanus.

– Это заразно? – испугался секретарь.

– К сожалению, нет. Потому что он абсолютно здоров и ещё всех нас переживёт. Зачем вы меня дёргали на ночь глядя?

– Да он холодный, будто уже остывать начал, – виновато забормотал Жокдру. – И завещание объявил. И вид был такой, словно впрямь собирался помирать.

– У драконианцев нормальная температура на семь градусов ниже, чем у нас. Когда потеплеет, тогда приходите. А вид – пусть отоспится, – и доктор ушёл, недовольно скрипя паркетом.

– Ах ты ледяное земноводное! – сердито сказал Жокдру. – Одни проблемы от тебя.

– Пресмыкающееся, – поправил Рой, – если смотреть по классификации Чуккеля, но сейчас она признана устаревшей и...

– Лучше бы ты пресмыкался, а не симулировал, – перебил секретарь.

– Когда я симулировал?

– А кто про прах над рекой говорил?

Они уставились друг на друга. Раздался неслышный звон неощутимого столкновения с невидимым культурным барьером. Поссы традиционно не любили признаваться в недомоганиях, а когда становилось совсем худо, сразу оставляли близким распоряжения о похоронах. В прежние времена часто именно этим всё и заканчивалось, но с развитием медицины после таких слов родственники стали в первую очередь приглашать докторов, а не гробовщиков. Со временем объявление завещаний превратилось в эвфемизм, поскольку самому обращаться к врачу всё ещё считалось непростительной слабостью, а когда кто-то другой вызывает к «умирающему» – так это его инициатива, сам больной не просил. Граница необходимого уровня недомогания также заметно сместилась. Впрочем, то, что можно перенести на ногах, по-прежнему старались перетерпеть. Это плохо сказывались на средней продолжительности жизни, но традиции оставались сильнее.

Позже Рой узнал, что «дожить до утра» местный аналог пожелания «спокойной ночи» и не несёт скрытого смысла.

Та же ночь спокойной не была. Жокдру начал ворчать, что никакого покоя от дракона ни днём, ни ночью, за какие только грехи он свалился на голову – и это перетекло в бесконечно длинную жалобу о том, что всякие небесные твари вместо того, чтобы быстренько запомнить правила и не вякать, норовят всё испортить, требуют особого отношения, будто в государстве других забот нет, при этом ничего полезного не делают, только прохлаждаются на цепи и объедаются за казённый счёт, а честные и преданные труженики, ни одного выходного дня ни разу не видевшие, должны подстраиваться, жертвовать крохами свободного времени и печенек, водить за ручку и плясать для бессовестных пришельцев каникани. Как выглядит каникани, Рой не знал, но из контекста решил, что это ужасно сложный танец, после которого устаёшь как собака. Тем временем секретарь незаметно перескочил на тупое дворянство, которое не может в приглашении из двух строк найти дату приёма и по пять раз переспрашивает, а потом и вовсе на неурожай корнеплодов и то, что кто-то повадился воровать прищепки для белья. Окончательно обалдевший от всей этой информации Рой влез в паузу и предложил лучше его бить, но секретарь настроился делать больно по-другому. Жокдру ещё на четверть часа разразился монологом о том, что его все считают суровым и безжалостным бойцом, но у него есть принципы, и, может, он вообще мечтал стихи писать, а не быть мальчиком для битья (имея в виду «тем, кто бьёт», но семантическая точность его уже не интересовала), или на худой конец выть ночью на луну. Насколько последнее считается романтичным или имеет переносное значение, Рой так и не понял. Впрочем, заявленная трепетность натуры не помешала наконец-то выдохшемуся секретарю закончить неуместную исповедь обещанием однажды загрызть дракона в честном бою, а также спустить шкуру безо всякого боя, если тот кому-нибудь разболтает услышанное. Это было уже вполне в духе местных нравов и вернуло равновение слегка пошатнувшемуся миру.

Наконец Жокдру ушёл, продолжая что-то невнятно бормотать под нос.

Оставшись один, Рой немного подумал о корнеплодах, как о самой нейтральной из всей свалившейся информации, но на краю сознания назойливой мухой вертелось ощущение, что сегодня прозвучало что-то важное. Наконец Роя осенило. Доктор! Доктор первым на планете назвал Роя не драконом, а драконианцем, да ещё и знал обычную температуру тела, значит, изучал их расу. Как это использовать Рой пока не знал, но открытие взволновало. Может, контакты с его родной звёздной системой периодически поддерживаются? Может, получится связаться со своими и его отсюда вытащат?..

* * *

Утром Жокдру пришёл на удивление бодрым и довольным жизнью. Рой же так и не спал и чувствовал себя разбитым.

Вайтинагри появился только к обеду. Роя неожиданно пригласили за стол. Точнее, секретарь молча оттащил, но драконианец чуть ли не впервые за всё время в планете ел за нормальным столом. Ему хватило основного блюда, но когда Жокдру приступил к разграблению хозяйского стола, Рой тоже подошёл и завернул в салфетку пару булочек на перекус.

– Ты же говорил, что это объедки, – покосился на него секретарь.

– Всё равно остаётся, – спокойно ответил Рой. Жокдру засопел от мысли, что на стол внезапно претендует не он один.

За кулисами правитель заваривал чай.

– Присоединяйтесь. Ты тоже, – он кивнул Рою и понёс полный чайник к столу.

– Спасибо, хозяин.

Жокдру сел мимо стула. У Вайтинагри выдержки было побольше, на пол выплеснулась лишь пара капель. Правитель аккуратно поставил чайник на стол, сел в кресло и медленно переспросил:

– Как ты сказал?

– Я сказал, «спасибо, хозяин».

– Это не я, – зачем-то пискнул секретарь.

– Конечно это не он сказал, это я сказал, но без него я бы этого не сказал, – постарался перебить глупое замечание Рой, подошёл к столику и опустился на пол близ Вайтинагри.

– Вы опять сговорились?

– Нет, хозяин, не сговорились. Просто господин Жокдру вчера вечером помог мне посмотреть на многие вопросы под правильным углом.

Вайтинагри неторопливо разлил по чашкам чай. Рой вёл себя так, что не подкопаешься. Разве что чуть слишком не подкопаешься.

– Я рад, что ты наконец объяснил дракону, где его место, – кивнул Вайтинагри секретарю, а про себя отметил: «Цербера с два ты объяснил, вон как он от такой постановки вопроса дёрнулся, даром что глазки в пол и изображает послушность. Что задумал этот крылатый?»

– Рад стараться, Ваше Поссешство, – машинально отозвался секретарь, пытаясь сообразить, что из вчерашнего разговора свело Роя с ума, поскольку не мог придумать другого объяснения происходящему.

– Хорошо, теперь можно отселить дракона, распорядись, чтобы подготовили западную башню.

– Там почти всё готово, – быстро ответил Жокдру. – Сейчас отдам последние указания.

– Ты был так уверен в успехе, что сделал всё заранее?

– Я же говорил, у меня дар убеждения, – уже сориентировался секретарь. – Пять минут и можно отселять! – Он умчался проверять башню, пока правитель не передумал или Рой опять что-нибудь не испортил.

Вайтинагри проводил секретаря взглядом. «И этот туда же. Кто же знал, что на него так плохо повлияет дракон».

Жокдру вернулся запыхавшимся даже быстрее, чем через пять минут.

– Всё готово, – заявил секретарь на бегу, подлетел к Рою и собрался его утащить.

– Жокдру! – строго сказал Вайтинагри. – Может, ты сначала дождёшься команды?

– Да чего ждать-то! – выпалил секретарь и осёкся: – Ой, простите.

– «Ой»... Я покажу тебе «ой»! – непривычно низко сказал правитель. – Ты что себе в последнее время позволяешь? Впору теперь тебя дрессировать.

– Ваше Поссешство, простите! Извините! Умоляю! – С секретаря слетела вся уверенность и он повалился в ноги. Рой вздрогнул, он уже решил, что Жокдру позволено всё, а цепи, угрозы, обращения «хозяин» и подобное лишь странная местная игра и условность. Но когда Вайтинагри резко встал, отпихнул ногой секретаря и направился к буфету, а Жокдру пополз следом, продолжая униженно извиняться, Рой впервые подумал, что он совершенно один на целой планете, полностью во власти сумасбродного чудовища, и судорожно оттянул ошейник, поскольку ему показалось, что тот сжимается и его душит.

* * *

Башня по сравнению с прежними условиями выглядела царскими покоями: просторное помещение с высоким сводчатым потолком и широким окном, мягкая кровать, отдельная ванная комната, удобный стол для письма или рисования, круглый обеденный столик с двумя креслами. Но Рой не оценил роскоши, свалился на кровать и до ужина лежал неподвижно, рассматривая левый завиток вышитой на углу наволочки монограммы.

Наутро Рой сидел за столом у окна, забранного решёткой из крупных ромбов, смотрел на ледяные косые потоки дождя и задумчиво черкал карандашом по бумаге. В корзине для мусора валялось несколько смятых листов.

Тихо звякнул лифт на площадке, Рой вздрогнул, скомкал текущий рисунок и бросил под стол. Ему захотелось, чтобы это оказался кто угодно, только не правитель, но уже по звуку поворота замка в двери стало понятно, что пришёл хозяин.

– Выспался? – с порога поинтересовался Вайтинагри.

Рой поднялся навстречу и склонил голову так, что это можно было трактовать и как ответ «да», и как приветствие.

Правитель подошёл к столу, посмотрел на чистую бумагу, вытащил из корзины и развернул скомканный лист.

– А Увдолиум у тебя похожим получился. Ты разве не учился рисованию?

– Нет, хозяин.

Вайтинагри взглянул на него с удивлением.

– Боишься? На цепи у ног огрызался, а сейчас боишься? – в голосе проскользнула нотка разочарования.

Правитель отошёл и опустился в кресло у круглого столика.

– Присаживайся.

Рой плюхнулся на пол там, где стоял.

– Похоже, Жокдру перестарался. Сядь нормально. – Вайтинагри правитель кивнул на кресло напротив. – Что он всё-таки с тобой делал?

– Ничего, хозяин, просто объяснял, – в этот раз голос Роя прозвучал совершенно ровно.

– Настолько ничего, что ты продолжаешь называть меня хозяином?

– Вы же так этого хотели. Да и какая разница, «Ваше Поссешство» или «хозяин», одно обращение ничем не хуже другого.

– Интересная точка зрения, – пробормотал Вайтинагри и после паузы спросил: – Ты ведь родом с планеты b Йоты Дракона?

– Откуда вы знаете?

– Нашёл в энциклопедии, где находится Увдолиум. А типаж у тебя Рассветный?

– Вам знакома наша типизация?

– Нет. А какие бывают драконианцы?

– Вообще Рассветные, Дневные и Сумеречные по темпераменту, оттенку чешуи и разрезу глаз. Как вы тогда меня определили?

– Вчера пришёл запрос из Межзвёздного Совета, говорят, потерялся Рассветный драконианец предположительно в нашем квадрате.

Рой во все глаза уставился на Вайтинагри. Значит, фелисы, пусть и с больши́м опозданием, передали информацию в Совет! Его искали! И, получается, нашли. Раз пришёл запрос, планета входит в Содружество и здесь действуют все соглашения. А что местные обычаи варварские и царят суеверия – так у каждой расы свой путь развития. Да и правитель хоть и далёк от идеала, но когда на тебя периодически покушаются – характер поневоле испортится…

– Я сообщил Совету, что шаттл взорвался при аварийной посадке, пилот погиб, а несгоревшие фрагменты останков растащили дингиены, – меж тем спокойно продолжил Вайтинагри.

Рой уже представлял себя дома, поэтому смысл слов дошёл до него не сразу.

– Подождите, что вы сказали? Погиб? Но я же жив!

– Теперь официально мёртв.

– Почему? Зачем?

– Ты слишком ценный артефакт, чтобы отпускать.

Карьерный рост от питомца до артефакта Роя ни капли не обрадовал.

– Какой я вам артефакт! – заорал он и вскочил. – Срочно сообщите, что я жив!

– С какой стати?

– Вы не имеете права отказать! Я буду жаловаться!

– Куда? В Совет? Ну покричи погромче, может, они тебя услышат.

– Даже если я пленный, у меня есть право на один сеанс связи! Вы в Содружестве и должны следовать Межзвёздной декларации прав разумных существ!

Вайтинагри неторопливо поднялся.

– Да-да, статья 74 пункт 3. А также статья 54 пункт 2: «Недопустимо насильно удерживать представителей неэндемичной расы вне основного ареала или исторически занимаемых территорий». И ещё пяток подходящих статей. А теперь запомни, здесь действует только одна декларация, в ней всего одна статья и она гласит: «Ни одна декларация мне не указ».

Рой ошарашенно проводил глазами правителя, схватил со стола графин с водой и швырнул в закрывшуюся дверь.

* * *

Когда к Рою вернулась способность рассуждать логически, он попытался бесстрастно оценить свои шансы и чуть не впал в уныние. Раньше драконианец думал, что Дзета лежит в стороне от культурно-торговых путей, но надеялся, что его будут искать на всех обитаемых планетах. Теперь он знает, что официально Дзета входит в Содружество, но искать его больше не будут, а если продолжат – Вайтинагри наверняка приложит усилия, чтобы не нашли. Рой постарался не думать, в каком случае точно не обнаружат.

Оставался единственный выход: добраться до передатчика и сообщить о себе в Совет. Из средств коммуникации Рой здесь видел только планшет секретаря. Неизвестно, что с него доступно, но надо с чего-то начать. Как не вовремя его отселили. Попробовать вернуться «на воспитание» к секретарю? Или сделать вид, что смирился и тогда, если верить Жокдру, дадут больше свободы? Но сколько на это потребуется времени? Месяц? Год? Так долго он притворяться не сможет.

Впрочем, оставалась слабая надежда на другой вариант. Если здесь вообще есть космодром, если получится туда пробраться, если он сумеет угнать шаттл… Слишком, слишком много «если».