Протокол: Новый Архимаг 4.0

Глава 24 Его Автограф

Из крыши «Золотого Дракона», пробив бетон и сталь, в ночное небо устремился столб слепящего, иссиня-черного света. Он был неровным, пульсирующим, словно сама тьма обрела форму и теперь рвалась к звездам.

— Какого… — Витек ошарашенно смотрел на это зрелище. — Это что, Сеня там такое устроил? Дискотеку для инопланетян?

Но Аргента его не слушала. Она замерла, глядя на клуб. Гул, до этого сотрясавший здание, достиг своего пика.

Мир содрогнулся. Асфальт под ногами пошел рябью. Бронированный лимузин, за которым они прятались, медленно, с противоестественной грацией оторвался от земли. Он завис в метре над парковкой, покачиваясь, как гигантский воздушный шарик.

— Так, котики, кажется, гравитация сегодня взяла выходной! — взвизгнула Белла, инстинктивно вцепившись в волосы Витька.

В небе над ними разверзся ад. Три золотые точки и одна черно-синяя устроили безумный танец смерти.

Капли дождя, летевшие вниз, вдруг замерли. А затем потекли обратно в небо.

Заиграла музыка. Пульсирующий, синтетический бит с сэмплами кошачьего мяуканья. Прямо в их головах.

— Отлично, теперь у меня в голове коты поют, — нервно съязвил Витек. — Можно было хотя бы что-то поприличнее включить? Рэпчик там, или шансон… А то под это даже помирать как-то… не солидно.

Аргента резко выпрямилась. Приоритеты сменились с абсолютной, хищной скоростью.

— Уходим, — ее голос был теперь не ледяным, а острым, как осколок стекла. — Немедленно.

Она снова подняла руки. Потоки жидкого, мерцающего серебра метнулись к лежащим на земле. Одна лента с хирургической точностью обвила бессознательного Барса. Вторая подхватила взвизгнувшую Беллу. Третья и четвертая — Лису и Шпильку. Они снова превратились в гротескную, парящую в воздухе скульптуру.

Последняя серебряная лента метнулась к Витьку.

— Эй! Ты чего творишь, консерва благородная⁈ Я тебе не багаж! — заорал он.

Лента проигнорировала его протесты. Она цепко обвила его пояс и бесцеремонно втиснула в эту живую, бессознательную кучу.

— Всем молчать. Дышать через раз, — бросила Аргента через плечо. Стиснув зубы от напряжения, она рванула с места, таща за собой свой импровизированный «багаж».

Они неслись по улицам, уворачиваясь от левитирующих машин и падающих рекламных щитов. Витек, зажатый между мощной спиной Барса и чем-то мягким от Беллы, пытался что-то сказать. Но в этот момент Аргента резко свернула за угол. Парящая конструкция из тел качнулась. И его лицо снова оказалось плотно прижато к обтянутым в шелк ягодицам то ли Лисы, то ли Шпильки.

— М-м-мф-ф! — это было все, что он смог произнести.

Спустя пятнадцать минут они нашли убежище. Старый, заброшенный склад на окраине промышленного района. Запах сырости и ржавчины. Сквозь дыру в крыше сочился холодный лунный свет. Аргента наконец-то развеяла свои энергетические путы.

Барс, Лиса и Шпилька безвольными мешками рухнули на пыльный бетон. Белла, потирая ушибленные места, тут же начала приводить себя в порядок. Витек отошел в сторону и нервно закурил.

Аргента отошла к окну, глядя на далекие огни города. В этот момент на ее запястье тихо звякнул коммуникатор. Она вздрогнула. Взглянула на дисплей. Сигнал был зашифрован. Идентификатор абонента отсутствовал.

Она сразу поняла, кто это.

Приняв вызов, она приложила палец к виску. Голос в динамике был хриплым, прерывистым.

— Докладывай… — произнес он, и тут же сбился на тяжелый мучительный кашель.

— Операция прошла не по плану, — ее голос был ровным, но в нем слышались нотки напряжения. — Цель не достигнута.

Собеседник молчал секунду. Затем раздался сухой, мучительный кашель, от которого, казалось, рвалась плоть.

— Что с… вашим голосом? — ее профессиональная выдержка дала трещину. — Вы ранены? Позвольте, я…

— Это не имеет значения, — резко оборвал ее голос. Он был слаб, но в нем звенела несокрушимая воля. — Где приз?

— Он у спутника Хирурга, — доложила Аргента. — У того парнишки в малиновом. Но он его спрятал. Я не смогла найти.

Снова кашель. Глухой, влажный. Она почти физически ощутила привкус крови на его губах.

— Ну так выбей из него это, — произнес голос. — Как я тебя учил. В чем проблема? Опять что ли мешкаешь?

— Я…

— Хватит играть в благородство, дитя, — голос стал ледяным, несмотря на хрип. Он резал, как зазубренное стекло. — Ты пыталась доказать, что чего-то стоишь. И к чему это привело? Ты едва не погибла. Потеряла своих людей. Упустила цель. Твои детские игры с меритократией должны закончиться здесь и сейчас. Выполни свой долг перед родом. Любой ценой. Ты меня поняла?

Аргента опустила голову. Он снова видел ее насквозь. Видел ее тайное желание быть не просто наследницей. Видел ее попытки действовать честно в мире, где чести не существует…

Все её идеалы, всё, во что она верила… были для него лишь детским капризом.

— Да, — тихо ответила она. Ее голос был едва слышен. — Я выполню приказ… отец.

Связь прервалась.

Она медленно повернулась. Ее лицо под маской было непроницаемо. Но что-то в ней изменилось. Исчезла та легкая тень сомнения. Остался лишь холодный, острый инструмент для достижения цели.

Она подошла к Витьку, который как раз докуривал сигарету.

— Я спасла твою жизнь, Виктор, — ее голос был спокоен, как гладь замерзшего озера. — Дважды. Цена — то, что ты прячешь. Отдай. По-хорошему.

Витек криво усмехнулся и стряхнул пепел на пол.

— Спасла? А по-моему, ты просто убирала конкурентов. Я так, под руку подвернулся. За спасение обычно шампанским угощают, а не на допрос тащат.

— Ой-ой, пожалуйста, не ссорьтесь, дорогуши! — пискнула Белла, повернувшись в их сторону. — Вам что, мало всей этой жути? Там вон машина по воздуху летает! И это не аэрокар, а наземная модель…

Аргента сделала шаг ближе. Ее взгляд был остер, словно два серебряных скальпеля.

— Ты уличная крыса. Ты не сможешь защитить этот артефакт. Я смогу. Это не просьба. Это твой единственный шанс выйти отсюда живым.

— А ты, стало быть, благородная дама, спасительница миров? — Витек рассмеялся, но в его глазах не было веселья. — Слушай, принцесса, я может и крыса. Но я знаю одно правило. Если кто-то спасает тебя дважды, а потом требует за это плату, то это не спасатель. Это коллектор. Так что извини, но твой кредит доверия я сегодня не одобрю.

Его наглость вывела ее из себя. Она рванулась вперед. Ее рука схватила его за воротник малинового пиджака и приподняла над полом.

— Ты не понимаешь, с кем говоришь, крыса. Я была Очень снисходительна. Но я могу вырвать из тебя эту информацию вместе с твоим позвоночником.

— Давай, попробуй, — прохрипел Витек. Его страх утонул в отчаянной, злой решимости. — Только осторожнее, ваше благородие, а то масочка треснет. И все увидят, что под ней обычная гопница, которая отжимает вещи у честных парней. Испортишь себе весь имидж. А подписчики отпишутся.

Ее рука, сжимавшая его воротник, на мгновение дрогнула. Его слова попали в цель. Она замерла, глядя в его наглые, несломленные глаза.

— Что, не получается, да? — Витек издевательски улыбнулся сквозь боль и кровь. Он увидел ее секундную слабость и решил надавить, как он умел лучше всего — словами, острыми как заточка. — Что же это за благородная сударыня такая, которая готова забить до смерти простого парня из-за какой-то хреновины? Не сходится, да? Твой красивый образ трещит по швам, а, принцесса? Знаешь, ты мне сейчас мою бывшую напоминаешь. Такая же вся из себя пафосная, а как до дела дошло — только и можешь, что за воротник трясти и ныть.

Это было последней каплей. Лед в ее душе треснул, высвободив нечто куда более древнее и простое: хищную ярость.

Ее рука, до этого лишь державшая его, сжалась в стальной кулак. Короткий, выверенный удар в солнечное сплетение вышиб из легких Витька весь воздух. Вместе с его остроумием. Он согнулся пополам, издав глухой, булькающий стон.

Белла испуганно взвизгнула, прижав руки к груди.

Прежде чем Витек успел упасть, Аргента с силой впечатала его лицом в ближайший контейнер. Раздался тошнотворный хруст сломанного носа.

— Уу-о-о-о-о-о… с-с-сука…

Но она не отпустила его. Развернув его, как тряпичную куклу, Аргента швырнула Витька на пол с такой силой, что он проехался несколько метров и растянулся в луже какой-то маслянистой жидкости.

Аргента наступила Витьку на грудь своим изящным серебряным сапогом. Ее рука в перчатке уже взлетела для удара, чтобы выбить из этого упрямого уличного пса правду. Она была в шаге от того, чтобы сорвать маску благородства и просто взять свое силой.

И в этот момент воздух на складе замер.

Из ниоткуда, словно соткавшись из теней и пыли, прямо между ней и Витьком материализовалась фигура в иссиня-черной броне. Он не прилетел, не прибежал. Он просто… появился.

— Ай-яй-яй, принцесса, — раздался в их головах ленивый, насмешливый голос… как будто бы знакомый? — Нехорошо обижать маленьких. Особенно когда они держат в себе что-то очень ценное. Для меня.

Аргента отшатнулась, ее рука, занесенная для удара, застыла в воздухе.

Ярослав проигнорировал ее, повернулся к лежащему на полу Витьку. Тот стонал и держался обеими руками за сломанный нос.

Ярослав опустился на одно колено, и в его голосе прозвучали нотки отеческого укора.

— Витя, Витенька… Я, конечно, ценю твою преданность. И твою… изобретательность. Но кушать артефакты Первой Эпохи — это очень, очень вредно для пищеварения. Могут быть… побочные эффекты. Выплевывай.

Витек, чье лицо было белым как полотно, лишь судорожно сглотнул, испуганно глядя на него.

— Ты. кто? Н-нет у меня ничего! — прохрипел он. — Я… я всё потерял!

Ярослав тяжело вздохнул, словно уставший отец, чей ребенок съел деталь от конструктора.

— Не заставляй меня применять силу, мальчик. Я могу просто достать ее сам. Но тебе этот процесс не понравится. Поверь.

Он поднял руку и коснулся пальцем живота Витька, прямо через малиновый пиджак. По телу Кастета пробежала мелкая, неприятная дрожь. Он почувствовал, как что-то внутри него, в его собственном желудке, начинает двигаться. Неестественно. Противно. Словно холодный, скользкий шарик, который по чужой воле ползет вверх по пищеводу.

Витек закашлялся. Раз. Другой. Его лицо побагровело. С третьим, особенно сильным, хриплым кашлем, он выплюнул на грязный бетонный пол небольшой, покрытый слизью объект.

Капсулу.

Ярослав с брезгливой миной поднял ее двумя пальцами и лениво стряхнул. Наноботы мгновенно очистили ее до идеального блеска.

— Вот видишь? Ничего сложного, — нравоучительно произнес он.

Именно в этот момент Аргента атаковала.

Она увидела приз. И ее инстинкты хищника взяли верх. Без звука, без предупреждения, она превратилась в размытый серебряный росчерк. Ее рука, острая как клинок, целилась в спину Ярослава, чтобы пронзить его насквозь и выхватить капсулу.

Она была невероятно быстра. Но Ярослав был быстрее.

Не оборачиваясь, он просто шагнул в сторону. Рука Аргенты прошла в миллиметре от его брони, вспоров пустой воздух. Ее собственная инерция протащила ее вперед, и она на мгновение потеряла равновесие.

Этого хватило. Ярослав развернулся и поймал ее. Его левая рука легко обвила ее талию, прижав к себе вместе с рукой. Правой рукой он перехватил ее атакующую руку, заломив за спину. Все произошло так легко, так буднично, словно он просто пригласил сударыню на танец.

— Попалась, мышка, — прошептал он ей на ухо, и от его голоса по ее коже побежали мурашки.

Аргента попыталась вырваться, активировать Дар, но ее тело не слушалось. Его близость, его аура, его непостижимая сила — все это парализовало ее, как кролика перед удавом.

— Ты так тщательно прячешь свое лицо, принцесса, — продолжил он шепотом. — Боишься, что кто-то увидит в твоих глазах не благородство, а обычный страх? Давай-ка исправим это.

Он коснулся ее шлема. Нижняя часть ее серебряной маски с тихим шипением раздвинулась, открывая ее сжатые губы и точеный подбородок.

Его иссиня-черная броня растаяла, словно мираж. И под ней они все увидели его: Хирурга. В своем нелепом, рваном поварском костюме. С разбитым шлемом. Из-под широких трещин и пробоин в шлеме виднелись знакомые глаза и наглая ухмылка.

Прежде чем Аргента успела что-либо сказать, он поцеловал ее. Это не был страстный или нежный поцелуй. Это был поцелуй-печать, поцелуй-клеймо. Акт абсолютного, унизительного доминирования.

Ярослав отстранился, глядя в ошеломленные глаза Аргенты. И снова ухмыльнулся… той самой фирменно-бесячей ухмылкой… и эта ухмылка почему-то показалась Аргенте очень-очень знакомой.

Витек, который как раз приходил в себя, ошарашенно смотрел на эту сцену.

— Ч-ЧТО⁈ Се…. Хирург⁈ Ты… ты только что… эту серебряную фифу… Да что здесь, мать вашу, происходит⁈ У меня сейчас пиджак от шока полиняет!

Белла смотрела на это с горящими глазами.

— О-МОЙ-БОГ! КОТИКИ! ЭТО ПОВОРОТ! Главный герой целует главную героиню-злодейку, а потом оказывается, что он все это время был загадочным поваром! Да это же сюжет на три сезона и спин-офф! Я… Я должна была это записать! Но не могу, моя камера разбита… Я ненавижу тебя, малиновый варвар!

Она бросила испепеляющий взгляд на Витька. Но тому было пофиг.

— Считай это… моим автографом, — закончил Ярослав, отпуская ее. Та дрожала всем телом и больше ничего не пыталась сделать. Кажется, она надолго вышла из строя. — Чтобы ты не забыла, кому теперь принадлежит эта игровая площадка.

Он бросил на ошеломленную Аргенту последний насмешливый взгляд.

Аргента рухнула на колени, ее лицо было бледным, а губы приоткрыты в беззвучном шоке. Монстр, который ее унизил, и «пешка», которую она хотела использовать, — один и тот же человек. Ее мир, ее планы, ее понимание силы — все это рухнуло в одно мгновение.

Синий огонь в прорезях шлема дрогнул, потускнел и угас. Фигура, стоявшая с богоподобным высокомерием, вдруг ссутулилась, словно из нее выпустили весь воздух. Ярослав схватился за голову, издав глухой, полный раздражения стон.

— Черт… уже?.. — прохрипел он. — Эй, а я ведь столько хотел сделать… Ещё не все жители города послушали кошачье техно… И я так и не понял, как убрать эту дурацкую восьмибитную цензуру в паху…

Он сделал один неуверенный шаг, словно пьяный, а затем его ноги подкосились. Безвольным мешком, с глухим стуком брони о бетон, тело Хирурга рухнуло на пол. И замерло.

Наступила оглушительная тишина. Аргента, Витек и Белла ошарашенно смотрели на неподвижную фигуру. Монстр, божество, Хирург… кем бы он ни был, он отключился.

Первой молчание нарушила Белла. Она решительно отряхнула свое платье, поправила прическу и с видом опытного кризис-менеджера подошла к эпицентру событий.

— Ой, девочки, кажется, наш плохой мальчик-арбузер перегрелся и ушел в перезагрузку, — деловито констатировала она. Она подошла к все еще стоящей на коленях Аргенте и ободряюще похлопала ее по плечу. — Дорогуша, не плачь, слезы портят цвет лица, а месть — это лучший хайлайтер. Мы еще сделаем из этого такой контент, что все фолловеры с ума сойдут!

Аргента лишь непонимающе посмотрела на нее, все еще не в силах прийти в себя после пережитого унижения.

Белла, проигнорировав ее состояние, повернулась к телу Хирурга. Она опустилась на корточки, достала из своей крошечной сумочки перламутровую визитку и решительно сунула ее в карман его рваного поварского кителя.

— Вот, держи, — прошептала она ему. — Позвони, когда будешь в сознании. Обсудим коллаборацию. И, может быть, найдем тебе костюм получше. Клеточка — это прошлый век, котик.

Она поднялась и смерила взглядом разбитого Витька и ошеломленную Аргенту.

— Так, а теперь давайте все помиримся! — заявила она, хлопнув в ладоши. — Предлагаю групповое селфи на фоне этого бардака! Назовем его «Выжившие». Залетим в тренды по щелчку!

Но ее попытка наладить дипломатию была прервана. Откуда-то поблизости долетел глухой удар. Будто что-то упало прямо с неба, неподалеку.

Через пару секунд из темноты, из того же прохода, через который они попали на склад, донесся тихий, скрежещущий звук. Словно кто-то с трудом передвигал ноги по усыпанному обломками полу.

Все инстинктивно замерли. В дверном проеме показалась фигура.

Это была Серебряная Лиса. От ее былого аристократического лоска не осталось и следа. Ее дорогое платье было обожжено и порвано. Она тяжело опиралась на стену, ее тело сотрясала мелкая дрожь. Одной рукой она держалась за голову, словно страдая от чудовищной мигрени.

И из-под края ее серебряной маски, по идеальной бледной щеке, текла тонкая струйка крови.

Она подняла голову. Ее взгляд прошелся по ошеломленной Белле, по настороженному Витьку, по сломленной Аргенте. И остановился на неподвижном теле Хирурга, лежащем на полу.

В ее глазах не было ни ярости, ни желания мстить.

Только пустая, выжженная решимость существа, которому больше нечего терять.