Помнят польские паны. Прорыв

Фрагмент 7

Ульрих Граф, 13 марта 1941 года

Шестьдесят два года — поздновато для армейской службы. Но кто может запретить настоящему патриоту Германии воевать с её врагами? Пусть даже для этого пришлось отправиться в дальние страны. Точнее — даже на другой континент, в Африку, где сражается полу-немецкая, полу-итальянская танковая бригада под командованием героя войны с Польшей бригадного генерал Роммеля. И пусть сражается не с поляками, виновными в гибели Фатерлянда, а всего лишь с французами-лягушатниками, но ведь именно они и лимонники-англичане вдохновили и направили поляков на Германию. Дойдёт очередь и до поляков!

Слава Роммеля прогремела ещё в последние недели нашей борьбы с оккупантами, когда он бил поляков в Вюртемберге. Бил на той технике, которую ему удавалось найти: итальянские танкетки, австрийские бронеавтомобили, обшитые железными листами грузовики и тракторы, производимые в компании «Даймлер-Бенц». Жаль, до момента окончания боёв так и не удалось в Штутгарте наладить производство лёгких танков, сконструированных бывшим главным инженером этой компании Фердинандом Порше.

После присоединения Баварии и Вюртемберга к Австрии этот неординарных командир исчез из вида, но очень скоро знающие люди сообщили, что его видели в Италии, где он вступил в итальянскую армию. Потом было объявление войны этой стране Англией и Францией, и имя Роммеля снова загремело, настолько успешно он действовал в Тунисе. И через австрийско-итальянскую границу хлынул поток добровольцев, которые желали записаться именно в его батальон, а вскоре — и полк. Поток настолько большой, что итальянское командование вынуждено было сформировать на базе полка, возглавляемого Эрвином, целую бригаду.

Напомню, что я после гибели фюрера национал-социалистов Адольфа Гитлера не просто держал колбасную лавку в Мюнхене, но и был содержателем конспиративной квартиры организации «Консул» майора Вальдемара Пабста. Пусть Пабст и погиб во время обороны Киля, а его организация прекратила существование, но связи с германскими патриотами остались. И я, выборный член городской мэрии, знал, кто из моих братьев по оружию, с которыми я в окопах защищал Баварию от поляков, так и не нашёл себя под австрийской властью, а потому уезжает в Италию.

Да, еще тогда, в боях с поляками, я почувствовал, что староват для того, чтобы бегать с винтовкой. Но, попав в Тунис, всё-таки добился встречи с Эрвином и убедил его в том, что буду полезен ему в качестве «внештатного» денщика. Этакого «дядьки», заботящегося о быте военачальника.

Полковник (а теперь уже бригадный генерал) мне понравился верой в будущее нашей родины и стремлением отомстить за её гибель виновникам этого. Причём, он не просто говорит о своей любви к Фатерлянду, но и всеми силами старается приблизить тот момент, когда он вновь возродится. Пусть не сразу, пусть не самостоятельно, а при помощи Австрии и Италии, государственный строй которых близок к тому, который собирался установить мой кумир, Гитлер, но стремится.

Это проявляется не только в словах. Мне хорошо известно, сколько времени и усилий генерал уделяет улучшению танковых вооружений Италии, нашей главное надежды на то, что у нас со временем появится шанс вернуться в родные земли в качестве освободителей. Он постоянно аккумулирует, обобщает и анализирует фронтовой опыт и чуть ли не еженедельно отправляет докладные записки высшему итальянскому руководству: по его словам, у Роммеля есть право лично обращаться к Бенито Муссолини, и он этим правом активно пользуется.

Как мне кажется, Дуче прислушивается к мнению генерала не только потому, что тот даёт ценные советы. Именно благодаря советам Роммеля (и, пусть это и звучит несколько нескромно, моим) танковая промышленность Италии получила сильный толчок от немецких инженеров. Мало того, что Эрвин был лично знаком с Фердинандом Порше, строившим эрзац-танки для его батальона, а потом разработавшим уже и вполне приемлемый танк «заводского» производства, так Роммель ещё и убедил его путём переписки начать сотрудничество с итальянцами. И теперь проект танка Порше рассматривают на предмет производства на итальянских заводах.

Через Порше и других знакомых генералу удалось привлечь к сотрудничеству с итальянцами бежавших штутгартских и бежавших на юг магдебургских и берлинских конструкторов. Таких как Эрих Вёльферт, Георг Хагеллох, Генрих Ромберг, Артур Гауниц и Георг Энгель, тайно (а после прихода к власти Браухича и открыто) занимавшихся конструированием танков для Рейхсвера. Я же через бывших членов сети «Консул» помог ему разыскать контакты выдающегося конструктора трансмиссий для бронетехники Генриха Книпкампа, инженера в Управлении вооружений сухопутных сил Германии. Таким образом, в Италии, на заводе «Ансельмо», собралась уже целая плеяда немецких инженеров, которые помогут итальянцам обзавестись боевыми машинами, превосходящими всё то, что сегодня выпускается итальянской промышленности.

Это не пустые мечты, не бахвальство человека, пытающегося хвастовством выставить себя патриотом собственной нации. Хагелоху удалось вывезти в Италию документацию на две машины, не только разработанные немецкими инженерами, но и прошедшие, как минимум, ходовые испытания ещё при Браухиче. Правда, без оружия, поскольку в то время выпуск танковых орудий ещё не был налажен. Полные комплекты чертежей! Так что мы оба надеемся на то, что скоро в итальянской армии появятся средние танки М18/41 или М21/41. Всё зависит от того, что именно выберут итальянские генералы и промышленники.

Я не большой знаток техники, я предпочитаю опираться на мнение человека, более сведущего, чем я, в данном вопросе. Конкретно — этого невысокого энергичного бригадного генерала, который считает, что танк массой 21 тонна, вооружённый пушкой калибра 75 миллиметров, превзойдёт по комплексу показателей все французские и английские средние боевые машины. Сочетая при этом такие показатели как бронирование, мощное орудие и скорость. И первым подразделением, которое получит новые машины, будет бригада Роммеля, на деле доказавшая умение бить врага.

Да, мой «подопечный» задаёт жару проклятым «лягушатникам». Именно его полк, совершивший беспримерный марш по пустынным районам юга Туниса, сумел обойти пересыхающее озеро Эль-Джерид и совершенно неожиданно для французов оказаться у них в тылу, захватив города Нефта и Дехаш. А после этого, взяв Митлави и Гафсу, выйти с северо-запада, атаковать и сходу ворваться в важный опорный пункт французов на средиземноморском побережье, город Габес.

Конечно, данный рейд обошёлся Роммелю очень дорого: из-за поломок и боевых потерь полк потерял более половины бронетехники и треть автомобилей. Но цель была достигнута: он обошёл спешно созданную французами оборонительную «Линию Марет», взял Габес, после чего французские войска, окопавшиеся на «Линии», были вынуждены капитулировать.

Именно после этого оглушительного успеха Муссолини дал согласие на создание бригады, в которой примерно половину штата составят немецкие солдаты. И для формирования её стали поступать уже не лёгкие танкетки и танки старых образцов, а новейшие итальянские машины М13/40, практически ни в чём не уступающие танкам противника. За исключением, разве что, очень немногочисленным S-35 «Сомуа».

Уже во второй половине февраля, едва завершив формирование бригады и обучение личного состава, мой генерал предпринял новый обходной манёвр, который непременно будет изучаться в военных академиях. В тяжелейших горных условиях его батальоны совершили беспримерный марш через Атласские горы от Гафсы к приморскому городу и порту Сфакс. И пусть та часть бригады, что должна была атаковать его с северо-запада завязла в стычках с французами восточнее Сиди-Бу-Зида, остальные солдаты и боевая техника достигли цели и совместно с итальянской пехотой ведут бои западных окраинах Сфакса.

Джон Смит, 3 апреля 1941 года

Муссолини спутал нам все карты. Казалось бы, совершенно непримечательное событие — крошечная Португалия потеряла на Юго-Западе Африки колонии, так приглянувшиеся вскормленному нами «восточно-европейскому тигру», Польше. Событие, которого практически не заметил никто, кроме самих португальцев и поляков. Но «дуче» обуяла жажда расширения колониальных владений, и он, как говорится, «пошёл вразнос», ввязавшись в эту польско-португальскую войну, ставшую посмешищем для всего мира из-за полной импотентности португальцев хоть чем-то ответить на акт использования Польшей права силы. Даже для самих поляков.

Однако захват итальянцами этой самой колонии не на шутку взбесил Варшаву, которую тогда ещё не ставший премьер-министром герцог Мальборо сравнил с жадной гиеной. Пожалуй, и это удалось бы спустить на тормозах ради целей, намеченных нами. Но аппетит приходит во время еды, и Муссолини, зная эту цель, посягнул на колонии уже Великобритании и Франции. Причём, надежды урегулировать конфликт путём взаимных политических (с нашей стороны — например, прекращение поддержки абиссинских инсургентов и даже бывшего короля Хайле Селассие), а может, и некоторых территориальных уступок в Сомалиленде не оправдались. Ставка Чемберлена и Даладье на мирное разрешение конфликта, на «умиротворение агрессора», была воспринята итальянским диктатором как проявление слабости, стоила Великобритании и Франции части заморских владений, а им самим — кресел глав правительств.

Не помогло даже официальное объявление нашими державами, первой и второй в мире по численности населения, войны Италии, на что мы очень надеялись. Увы, к этому моменту у итальянцев уже были сконцентрированы войска близ франко-итальянской границы, так что малыми силами вторгнуться на север Италии оказалось невозможно. Хуже того, на узком клочке земли между Тирренским морем и Альпами очень затруднительно использовать большие массы войск для прорыва итальянской линии обороны, готовившейся ещё в начале Великой войны, в первые годы которой итальянские власти собирались выступить против Антанты. Её, эту линию, лишь слегка обновили и насытили современным оружием, но этого стало достаточно, чтобы французские генералы не рискнули немедленно начать боевые действия на европейском театре.

Как оказалось, смелости диктатору придали навербованные германские добровольцы, имеющие неплохой опыт боевых действий с польской армией. А ещё — наличие тайного соглашения о поддержке со стороны Австрии, которая обязалась не только не препятствовать перемещению этих лиц через австро-итальянскую границу, но и поставлять «братскому» фашистскому режиму оружие, технику, продовольствие и стратегические материалы.

Конечно, в Вене благоразумно воздержались от прямого вступления в войну с нами и даже Польшей, но для не очень технически развитой Италии данная поддержка является существенной. В том числе — из-за того, что первую скрипку в оказании данной помощи играют предприятия Баварии и Вюртемберга, вошедшие в состав Австрии. В частности — авиационное предприятие Мессершмита, моторостроительный завод компании БМВ, автомобилестроительные заводы Юга Германии. А стрелковое оружие, производимое на оружейной фабрике в австрийском городе Штайр, теперь практически полностью идёт в Италию.

На фоне этого проявилась слабость французских вооружённых сил, развитию которых уделялось недостаточное внимание. Увы, и мы, британцы, и наши союзники французы, после Великой войны почувствовали себя властителями мира и больше почивали на лаврах, чем занимались армией. Да, мы уделяли некоторое внимание разработке новейших систем вооружений, таких, как танки и самолёты, но выпуск их был незначителен, а наши политики вставляли военным палки в колёса, под предлогом отсутствия внешних врагов (за исключением далёкой России) всё сокращая и сокращая военный бюджет. Великобритания больше внимания уделяла поддержанию порядка в колониях, чем подготовкой к войне в Европе.

Вы спросите, а как же планировавшаяся ещё на прошлый год война с Советами? Так разве мы собирались воевать с большевиками собственными руками? Мы подготовили мощный кулак в форме Конфедерации «Междуморье» и прочих государств, претендующих на русские земли, который должен сокрушить Советскую Россию. Именно им мы продаём и продолжим продавать производимые у нас оружие и технику. Но сами в этой войне планировали и планируем участвовать минимальными контингентами. Именно поэтому и у Франции, и у нас в Метрополии численность войск была сокращена до минимума. Именно поэтому после проведения мобилизации французским союзником пришлось потратить целых три месяца только на то, чтобы вооружить мобилизованных оружием, хранящимся на складах. Только вооружить! Теперь эти войска обучаются, и нужно ещё не менее двух месяцев для того, чтобы они могли вступить в бой.

Впрочем, совершенно не факт, что они вступят в бой именно в Европе. Муссолини, сделав ставку на немцев, получивших от поляков и французов жесточайшую пощёчину в форме ликвидации германской государственности, атакует французские колонии. Очень успешно атакует. Сформированная преимущественно из немцев танковая бригада некоего Эрвина Роммеля помогла ему захватить уже более половины Туниса, и итальянские войска уже приближаются к руинам древнего Карфагена.

Этот бригадный генерал, отличившийся в боях на Юге Германии ещё будучи командиром батальона, проявляет невиданное упорство и изворотливость, громя французские колониальные войска путём молниеносных фланговых обходов и оказываясь совсем не там, где его ждут. Именно за хитрость его уже прозвали «Пустынным лисом». Пожалуй, если бы Муссолини выбрал направлением удара в Африке не Тунис, а Египет, этот шустрый малый мог бы доставить подобные неприятности и нам, англичанам.

Но это ещё не всё, с чем навредил нам итальянский «дуче». К сожалению, польское руководство оказалось менее управляемым, чем нам хотелось. У них, поляков, жесточайший комплекс неполноценности во всём, что касается их «национальной гордости», свойственный многим славянским народам, длительное время пребывавшим в колониальной зависимости. Но поляки в этом вопросе имеют гигантскую фору перед всеми остальными примитивными нациями. Поэтому Варшава предприняла просто жесточайшее политическое давление на югославского князя-регента Павла и правительство Драгиши Цветковича с требованием пропустить польские войска через территорию Королевства Югославия для открытия сухопутного фронта на северо-востоке Италии. И вот 22 марта Цветкович подписал такое соглашение.

Этот шаг был продиктован ещё и тем, что при поддержке Муссолини в недавно созданной автономии Хорватская Бановина активизировалась местная террористическая организация «Хорватское революционное движение — Усташи» под руководством некоего Анте Павелича. Боевое крыло Хорватской партии права, организации фашистского толка, борющейся за независимость хорватов-католиков от схизматиков-сербов. И этим шагом Цветкович и князь регент надеялись руками поляков снизить накал межэтнических и межконфессиональных разногласий в Бановине. Однако не рассчитали того, что и ХПП в целом, и «усташи» в частности уже успели оценить оказываемую им поддержку итальянцев. А Италия с Ватиканом им куда ближе, чем такая же католическая, но «второстепенная» в религиозном плане Польша.

Как стало нам известно, ещё накануне подписания соглашения между Мосцицким и Цветковичем Павелича вызвали из Флоренции, где тот жил, в Рим и потребовали резко активизировать деятельность «усташей» в Хорватской Бановине против центральных властей, сформированных из сербов. И уже 30 марта по всей Югославии гремели взрывы и звучали выстрелы. Представителями Хорватской партии права и усташами были захвачены административные здания в Загребе, а бан (правитель) автономии Иван Шубашич, под давлением радикаловх был вынужден провозгласить автономию независимым государством.

Вопросов о том, кто стоит за этим, не осталось после того, как буквально в тот же день «независимую Хорватию» признала Италия. Следом за ней то же самое сделали Австрия и Португалия.

Данное событие вызвало бурю возмущения у сербов. Особенно усердствовали в требовании уничтожить «Независимую Хорватию» активисты недавно распущенной сербской фашистской партии «ЗБОР». Именно под их предводительством по всей стране прокатилась волна хорватских погромов. Впрочем, хорваты не остались в долгу, вырезая сербов не только в «Хорватии», но и в других местах.

Казалось бы, можно было бы закрыть глаза на очередную межэтническую резню туземцев-славян. Если бы не два обстоятельства. Во-первых, и это главное, Югославия выпадает из наших планов использовать хотя бы часть её населения, тех же самых католиков-хорватов и мусульман-бошняков, в войне против Советской России из-за того, что теперь в этой стране разворачивается самая настоящая гражданская война. А во-вторых, два дня назад целый ряд сербских генералов, симпатизирующих русским, обвинив Цветковича и князя-регента в провоцировании этой самой войны, совершили военный переворот. Цветкович и князь-регент Павел, с которыми британское посольство провело огромную работу, настаивая на участии в Большой войне с большевиками, свергнуты, а возглавивший правительство генерал Душан Симович объявил королём страны семнадцатилетнего Петра II Карагеоргиевича. Но уже заявил, что «из-за хорватского бунта и угрозы нападения Италии с территории Албании» никакой поддержки Польше в случае войны с русскими Югославия «не сможет оказать».