Помнят польские паны. Прорыв

Фрагмент 15

Народный комиссар внутренних дел Лаврентий Берия, 25 мая 1941 года

— А что нам скажет товарищ Жюков?

У Кобы хорошее настроение, и он шутит, «обострив» грузинский акцент, как ряд артистов из фильмов потомков, сыгравших его на экране. Но эта шутка почти никому не понятна, поскольку аппараты с названием «видеомагнитофон» и большие пластмассовые ящики цветных телевизоров — не просто редкость, но ещё и большой государственный секрет. Как и те фильмы, что можно смотреть, вставив коробочку «видеокассеты» в плоский металлический аппарат. Фильмов тех множество. Значительная часть — американские, хоть люди Бабушкина и Туманяна предпочли подобрать «фильмотеку» из лучших образцов советского кинематографа. Включая фильмы об ИХ Великой Отечественной войне. Вот там-то товарищ Сталин и говорит с куда более жёстким грузинским акцентом, чем на самом деле.

Разные фильмы, в которых и Коба, и я, и многие военно-политические руководители Советского Союза представлены по-разному. Но, в основном, либо как бестолочи, допустившие врага к Москве и сдавшие огромные территории до Сталинграда и Кавказа включительно, либо как кровавые тираны, не жалеющие человеческие жизни и лично издевающиеся над невинно обвинёнными.

Это, конечно, в основном, касается моего киношного образа. Идиоты эти сценаристы и режиссёры! Идиоты, не представляющие себе и малой доли забот, свалившихся на всех нас (и на меня в том числе) с началом войны. Откуда у меня время для того, чтобы лично бегать по камерам с арестованными и лупить их кулаками по мордам? Но ничего не поделаешь: после ИХ 1953 года, когда Коба умер, а расстрелянный у нас за связи с поляками Никитка Хрущёв захватил власть и начал «развенчание культа личности», мы превратились в «преступников». В первую очередь, конечно, я и Сталин. Именно в таком порядке, поскольку как раз на меня повесили ответственность за все репрессии. Даже за происходившие в то время, когда я не руководил НКВД.

Обгаживают меня и Кобу и восхваляют некоторых других. Например, того же самого Жукова, в ИХ пропаганде являющегося едва ли не единоличным спасителем страны от гибели, который был всегда прав, а ему вечно мешал тупой, бестолковый, бездарный Председатель Государственного Комитета Обороны, руководивший боевыми действиями чуть ли не по глобусу.

Нет, более высокий, чем у многих других, уровень военачальника в нём чувствуется. И про жёсткий стиль руководства генерал-полковника хорошо известно. Но, как по мне, до «единоличного спасителя Отечества» он не дотягивает. Да и других, личного характера, недостатков хватает. Поэтому, в отличие от мира потомков, Коба и не назначил Жукова начальником Генерального Штаба: по моему мнению, именно просчёты Генштаба были основной причиной катастрофической ситуации на начальном этапе войны.

Да, если сравнивать немцев ИХ истории и поляков НАШЕЙ, то разница ощущается. Очень серьёзная разница, продиктованная тем, что за немцами — мощная традиция первоклассной военной школы, отличной конструкторско-инженерной школы, а поляки так и не успели преодолеть собственную «легковесность», накачать «мускулы» в мозгах военных теоретиков. Они больше опираются не на собственные инженерные, конструкторские и штабные кадры, а на подсказки французов и англичан. Как выразился Владимир Михайлович Бабушкин, «у немцев во всём подход имперского народа, а у поляков — местечкового пана, случайно выбившегося в магнаты».

В этом нам легче, чем было в истории потомков. Тяжелее из-за того, что граница на начало боевых действий проходит намного восточнее. Вон, до Риги и Минска — всего-то шестьдесят километров от неё. И если Штерну с его Западным фронтом несколько легче держаться за укреплённые районы, то Кузнецову в Латвии без них приходится очень несладко. Не спасает наличие ни немецких национальных дивизий, сражающихся, как докладывают с мест, до последней капли крови, ни лучших танковых соединений Красной Армии, вроде дивизии генерал-майора Фёдорова. Бои идут уже на окраинах столицы Латвийской Советской Социалистической Республики. Но всё ещё сохраняется узкий коридор для отвода советских войск из Курляндии.

Легче в том, что на основании опыта потомков мы намного раньше начали реформирование Красной Армии, насыщение её современными видами оружия и техники, использование тактических приёмов, выработанных на основании опыта боевых действий в ТОМ мире. Тяжелее из-за того, что приходится отвлекаться на нового, очень мощного врага — Турцию, ударившую в Закавказье, где расстояния до критически важных городов и объектов ещё меньше, чем в Прибалтике и Белоруссии. Турецкие снаряды уже долетают да окраин Еревана, а в Ленинакане идут городские бои.

Легче в том, что румыны не озлоблены потерей Бессарабии, как это было в мире потомков, поэтому сражаются без особой охоты. А мы, зная о положительном опыте начального этапа войны, сами устроили им боевые действия на их территории. Только десант у нас получился не Дунайским, а Днестровским. И задействована в нём не одна-единственная стрелковая дивизия, а стрелковый корпус почти в полном составе. Поэтому удалось занять не несколько островов в дельте Дуная, а половину Молдавии. И, чтобы удержать контроль над ней, румынам пришлось прекратить попытки их 4-й армии захватить плацдармы на левом берегу Днестра, срочно перебрасывать войска на юг и организовывать оборону Кишинёва.

Тяжелее в том, что Черноморский флот не в состоянии помочь войскам, высадившимся западнее Днестра, он понёс потери в столкновениях с румынскими и британскими кораблями, вошедшими в Чёрное море. Пусть и удалось потопить несколько «британцев», нарвавшихся на минное поле, выставленное нашими подводными на выходе из Босфора. А по войскам, сражающимся в Молдавии, наносят авиационные удары британские бомбардировщики, базирующиеся в Греции.

Легче в том, что нет среди некоторых советских людей настроений «поляки — цивилизованная, европейская нация, несущая нам свет великой культуры». Тяжелее из-за резко возросшего саботажа части евреев, под влиянием польской и британской пропаганды возжелавших независимого еврейского государства в Северном Причерноморье. Вон, тот же генерал-полковник Жуков, прилетевший в Москву, упоминает про такие случаи в Киеве. Хотя я, конечно, мог бы рассказать об этом куда больше, чем он.

И да, подпортил представитель Ставки на Юго-Западном фронте настроение Кобе. Фронт по линии Укрепрайонов там держится, но поляки на нескольких участках сосредоточили тяжёлую артиллерию. По нашей классификации — артиллерию особой мощности, и планомерно уничтожают бетонные доты, являющиеся «скелетом» Укрепрайонов. И как только этот процесс завершится, следует ожидать мощного удара совместных польско-венгерских частей.

— Насколько результативным может быть такой удар, товарищ Жуков?

— Всё зависит от задействованных в нём сил противника. По сути, поляки уже полностью вытеснили наши войска из предполья, и им останется лишь сделать короткий рывок, десять-пятнадцать километров, чтобы преодолеть первую линию обороны. Конечно, в тылу есть и вторая линия, но, как вы понимаете, товарищ Сталин, её оборонительные возможности намного слабее, чем у той, что имеет бетонные долговременные оборонительные укрепления. И если поляки введут в прорыв пять-семь дивизий, включая танковые, надолго удержаться на второй линии без привлечения резервов будет сложно.

— У Юго-Западного фронта недостаточно резервов? — удивлённо поднял брови Коба.

— Достаточно, товарищ Сталин. Проблема в том, что нам неизвестно, на каком именно угрожающем участке поляки нанесут удар. И переброска этих резервов может занять некоторое время, которое работает на атакующую сторону.

— Так нанесите упреждающий встречный удар! — разозлился Председатель ГКО. — Почему именно я должен подсказывать вам это?

Ульрих Граф, 28 мая 1941 года

Роммель оказался прав: французы накопили силы и ударили по нам. И итальянской армии, стоявшей на пороге древнего Карфагена пришлось отступать. Почти также стремительно, как она двигалась вдоль средиземноморского побережья Туниса на север.

Они воспользовались тем, что нашу танковую дивизию отвели на пополнение в тыл, и Эрвин не смог в очередной раз проявить свой талант, чтобы воспрепятствовать этому удару, поддержанному французскими и британскими танками. А итальянские пехотные части проявили недостаточную стойкость для того, чтобы отбить эти атаки. И фронт покатился на юг. Да так стремительно, что его уже не могли остановить даже наши контрудары, несколько снизившие натиск лягушатников: они уже дошли до Суса.

Как я уже упоминал ранее, британцы всерьёз взялись за морскую блокаду побережья Ливии и охоту за конвоями с военными грузами в ливийской и тунисской пустыне. Поэтому даже дивизии Роммеля с её героическими деяниями не хватает ни новой техники, ни боеприпасов, ни топлива. Никакие глубоки рейды в таких условиях невозможны. Нам просто приходится окапываться на очередном рубеже, поддерживать пехоту огнём танковых орудий и пулемётов, лишь изредка маневрируя, чтобы переместиться на новый участок, где создалось угрожающее положение. А потом снова отходить, бросая повреждённые боевые машины.

И всё это — под ударами британской и французской штурмовой авиации. Просто потому, что итальянским самолётам тоже не хватает бензина для того, чтобы надёжно защитить нас с воздуха.

Радует лишь то, что количество британских самолётов резко сократилось после начала войны с Россией. Часть их «лимонники» перебросили в Турцию и Ирак, часть в Финляндию и Польшу, а часть в Грецию. Так что здесь, в Африке, задействованы преимущественно французские авиационные части. Но для нас достаточно и того, что французов поддерживают британские, действующие с авианосцев.

По сообщениям из Италии, с «переключением» англичан на войну с Россией полегчало и противовоздушной обороне континентальной части страны. Британцам просто не хватает самолётов на всех театрах военных действий, где они их задействовали. Тем более, как сообщают новостные агентства нейтральных стран, уже в первые дни войны «лимонники» столкнулись с сильнейшим сопротивлением большевистской авиации. Как известно, врут все воюющие стороны, но, даже если разделить на два или на три рапорты русских о сбитых английских самолётах, то всё равно потери англичан впечатляющие. Русские добились того, что торпедными атаками повредили один из английских авианосцев, вошедших в Балтийское море, и он был вынужден прекратить воздушные атаки русской военной базы на полуострове Гангут и уйти для ремонта в оккупированный поляками Данциг. Из-за угрозы атак русских подводных лодок ещё два авианосца так и остались в Мраморном море, не рискнув войти в Чёрное море.

Никогда бы не подумал, что буду радоваться успехам большевиков, но это так, поскольку он воюют с поляками, уничтожившими страну, в которой я родился. Пусть полякам пока сопутствует успех на территории Латвии, где они захватили уже больше половины этой оккупированной русскими страны, но даётся им этот успех очень большой кровью. И радует то, что наибольшие потери польские войска несут в сражениях с немецкими дивизиями красных, первыми вступившими в бой с нашими поработителями. Московское радио, которое удаётся слушать нашим соотечественникам здесь, в Африке особенно подчёркивает это.

Буквально сегодня появились сведения о том, что севере Украины войска русского Юго-Западного фронта начали контрнаступление. Результаты этого удара будут известны не раньше, чем через несколько дней, и мы, немцы, сражающиеся в составе итальянского экспедиционного корпуса в Африке, очень надеемся на успех русских. Просто исходя из принципа «враг моего врага — мой друг».

Русские вообще оказались крепким орешком для Польши и её союзников. Румыны, столкнувшиеся с русским десантом в Бессарабии, уже требуют у поляков помощи, чтобы сбросить коммунистов в море. От поляков помощи сухопутными войсками, от британцев — авиацией и флотом, поскольку русский Черноморский флот и бомбардировщики нанесли удары по порту Констанца, через который вывозится значительная часть добываемой в Румынии нефти. По Констанце и нефтедобывающим промыслам в районе города Плоешти.

За почти полтора года, прошедшие после оккупации большевиками части территории Финляндии, маршал Маннергейм сумел существенно усилить финскую армию за счет поставок в страну британских, американских и французских самолётов. После завоевания Германии поляки поставили туда множество своих устаревших танкеток, трофейного стрелкового оружия. Теперь это всё воюет против большевиков, и финны даже добились некоторого успеха, оттеснив части Красной Армии на десять-двадцать километров от новой границы. Почти везде, кроме самого северного участка фронта, в районе никелевых приисков Петсамо. Но русские повсеместно дерутся очень ожесточённо, и финны несут большие потери.

Сообщается о тяжёлых, кровопролитных боях с турецкими войсками в Закавказье. Большевики продолжают городские сражения с турками во втором по численности населённом пункте Армении, городе Ленинакан. Пусть янычарам и удалось оттеснить большевиков к окраинам столицы этой советской республики, Еревану, но сдавать её русские не намерены. Немного лучше у турок ситуация на границе с Грузией, где им удалось сбить с ряда перевалов части Красной Армии, но это лишь локальные успехи, и чтобы превратить их в стратегические, требуется приложить немало усилий.

Русская авиация нанесла несколько бомбардировочных ударов по крупным турецким городам — Анкаре, Стамбулу, Адрианополю, Смирне. Но, как подтверждают новостные агентства, серьёзного ущерба противнику ими не нанесла, а потери русских самолётов оказались существенными. Совершены два авиаудара и по Варшаве, бомбили Данциг и Кёнигсберг. Говорят — с русских аэродромов на острове Сааремаа, которые пока безуспешно пытается уничтожить польская авиация.

Вообще, конечно, после десяти дней войны с Россией коалиции восточноевропейских стран, поддерживаемых Британией, Францией и Турцией, положение дел ещё не прояснилось. Какая сторона возьмёт верх, совершенно неясно. Но лично мои симпатии, несмотря на всю мою ненависть к коммунистам, на их стороне. Как я уже говорил, только из-за того, что они сражаются с поляками.

Примерно такой же точки зрения придерживается и мой генерал. Только смотрит он куда глубже, чем я.

— Я благодарен Италии и лично Дуче за то, что он предоставил нам возможность мстить тем, кто стоял за уничтожением Германии. И я готов временно мириться с тем, что мы сражаемся не с поляками, а с французами и англичанами. Но Дуче не рассчитал сил Италии, ввязавшись в эту войну в одиночку. Итальянцев от поражения могли бы спасти союз с большевиками и наличие общей границы с ними. Но второго Италии не дано в силу географического положения, а на первое не пойдут ни коммунисты во главе со Сталиным, ни фашисты во главе с Муссолини. Поэтому, Ульрих, мы обречены на новое поражение. И после этого нам придётся искать новые возможности борьбы за возрождение Германии. Подумай о том, что это может быть, мой друг.

Что это может быть? Стран, воюющих или хотя бы находящихся в состоянии войны с Польшей совсем немного. Не считая России, это Италия, которая, как считает генерал, обречена на поражение, Португалия с её ничтожными возможностями и две дикие азиатские территории, которые не сразу найдёшь на карте мира — Монголия и какая-то Тува. Ах, да! Хорватия, недавно объявившая о независимости от Югославии. Но и она держится, исключительно благодаря итальянской помощи, и совершенно неясно, долго ли протянет после того, как Италию вынудят капитулировать.

Что же остаётся? Возвращаться в Австрию, частью которой стали южногерманские земли, а оттуда — на оккупированную поляками территорию Фатерлянда, чтобы вести там партизанскую войну?