Пропавшая невеста 2 (СИ)

Глава 16

— Ты куда это на ночь глядя собралась? — подозрительно спросила Орта, когда юная целительница откинула входной полог, — сегодня ни костров, ни танцев не будет. Люди готовятся. Зима…

— Я знаю, — кивнула Доминика и вышла на улицу.

Вечерний лагерь был непривычно тих. Не полыхал огонь, озаряя ночное небо, не звучали томительно медленные переливы флейт и грохот барабанов, не раздавались раскатистые мужские голоса и женский смех. Жизнь словно замерла, и в воздухе звенело напряжение.

Не увеселительная прогулка их ждала, и все это понимали, как и то, что с приходом Зимы произойдет сопряжение и рой будет рваться на поверхность с еще большей яростью.

Последние спокойные дни, а потом все.

Она поежилась и скользнула в тень между адоварами. Просто так сдаваться на милость кхассера и ждать, когда он за ней придет, Ника не собиралась. И сама не понимала, чего было больше в ее действиях. Юношеского упрямства, обиды или страха привыкнуть к нему еще сильнее.

Но почему-то, бесшумно шагая по притихшему лагерю, она ушла не на другой его конец, а снова вывернула туда, где обычно полыхали костры. Этой ночью здесь было тихо. Никто не веселился, не пил брагу из тяжелых кружек и даже вездесущие вирты и те не решались выходить на открытое пространство. Сегодня это было место молчания и сумрака, и только внутри главного шатра теплился свет. Едва различимые тени перемещались по холщовым стенам, но сколько бы Ника не пыталась услышать, что происходило внутри — ничего не получалось.

— Можешь не стараться. У них полог тишины, — раздалось неподалеку.

Из темноты выступила Мойра.

В простом коричневом платье, растоптанных кожаных сандалиях и небрежным пучком на голове, она меньше всего походила на ту модницу, красавицу, которой была в гимназии.

Подойдя ближе, она опустилась на пустующую лавку под навесом и, не отрываясь, уставилась на шатер.

— Твой там? — произнесла спустя некоторое время спустя.

— Не знаю.

— Раз ты здесь и ждешь, значит знаешь. Не головой, сердцем.

Ника ничего не ответила, потому что это самое сердце нервно сжималось и наполнялось гневом в присутствии своей заклятой «подруги», из-за которой все с самого начала шло наперекосяк.

— За то, что вылечила — спасибо.

— Это моя работа, — буркнула Ника.

— За то, что сделала с тобой на корабле — прощения просить не стану. Не жалею ни о чем.

Мерзавка!

Мойра будто не замечала ее гневных взглядов и продолжала неспешно рассуждать:

— Будь мы на равных условиях, неизвестно чем бы закончился тот отбор. Может быть, тебе бы достался Лай, а мне Брейр. Ты думала об этом?

Нику тряхнуло.

— А я вот думала. Много раз. И все время становилось страшно. Я представить себе не могу своей жизни без него.

— Влюбилась что ли?

— А ты разве нет? — Мойра обернулась к ней, — Нет?

Доминика оставила этот вопрос без ответа.

— Влюбилась, — убежденно сказала Мойра, — по глазам вижу. В них невозможно не влюбляться, они особенные.

— Ты понятия не имеешь, что происходит, между нами.

— Мне плевать. Это ваше дело. Я говорю только то, что вижу. И ты здесь сидишь не потому, что скучаешь по диким пляскам. И смотришь так жадно на этот шатер вовсе не потому, что хочешь увидеть императора или кого-то из старших кхассеров. Тебя только твой пятнистый волнует.

— Волнует.

— А представь, тебя бы выбрал другой?

— Это ты так пытаешься убедить меня, что твой поступок был во благо?

Мойра пожала плечами:

— Я в чем-то не права? Я бы не променяла Лайя ни на кого другого.

Ника почувствовала сухой ком в горле. Она даже представить никого не могла вместо Брейра. Только он, несмотря ни на что.

— У вас сложилась пара, — произнесла соперница с легкой завистью, — это чудо.

Ника только пожала плечами. Все вокруг говорили о том, что она пара, а у нее самой внутри протест то и дело поднимался. Если бы не Тиана, она наверняка была бы самой счастливой девушкой на свете, а теперь не знала, что и думать. Разрывалась между обидой и желанием признать свои чувства.

— Я бы много отдала, чтобы у нас тоже сработала истинная связь. Но увы. Это такая редкость. И почему-то повезло именно тебе?

— Бесишься? Из-за того, что несмотря на твои козни у меня все сложилось?

— Завидую, — честно призналась Мойра, — знать, что сердце зверя бьется только для тебя — это дорого стоит. Так что ты меня еще благодарить должна, за то, что так все обернулось.

— Спасибо, — язвительно ответила Ника.

— И ты точно сможешь родить ему сына кхассера. Или дочь. Ты не представляешь, что я готова отдать ради этой возможности.

В этот момент Доминика порадовалась, что ночной сумрак скрывает ее алые щеки. Она уже давно могла бы быть беременной, если бы не румянница. И сидя здесь, в лагере посреди степи, в тревожном ожидании того, что будет дальше, рядом со своей извечной соперницей, Ника отчаянно жалела о том, что когда-то сделала такой выбор.

Надо было рискнуть, и тогда бы многое сложилось бы по-другому.

— Родишь еще.

— Пока не получается. И порой я боюсь, что так и не получится, — шепотом произнесла Мойра, — и я стану ему не нужна.

Теперь в ее голосе звучал явный страх.

— Для Брейра ты всегда будешь на первом месте. Они преданы своей паре до последнего вздоха. А я…я буду рядом пока Лай этого хочет.

Больше тем для разговоров у них не было. Они не дружили в гимназии, не стали подругами и сейчас. Просто молча сидели бок о бок, и смотрели на подсвеченную изнутри махину главного адовара, ожидая появления своих мужчин.

Сбор закончился глубоко за полночь. Ника даже успела задремать и проснулась только когда почувствовала, прикосновение к своей щеке.

Брейр. Сидел перед ней на корточках и как-то странно, тяжело смотрел.

— Я заснула, — Ника потянулась и пихнула мирно сопевшую рядом с ней Мойру, — подъем!

Та сонно заморгала, села, потирая глаза, а потом вскочила на ноги и бросилась навстречу своему кхассеру.

— Все хорошо? — спросила Ника.

Брейр пожал плечами

— Мы отправляемся на рассвете.

— Уже? — встрепенулась она, чувствуя, как обрывается в груди.

— Мы уходим первыми. У нас особая миссия.

— Вдвоем? — прошептала она.

— Кто его одного еще отпустит? — раздался голос Хасса.

При его появлении Брейр насупился. Между этими двумя явно когда-то пробежала кошка и теперь они относились друг к другу с заметной прохладцей.

— Идем группой. Мы с Ким, вы, Лай со своей Высшей и небольшой отряд.

Идти с Мойрой в долину Изнанников это вовсе не то, о чем мечтала Доминика, но спорить со старшим кхассером ей и в голову не пришло. Кто она такая, чтобы оспаривать их решения? Просто девочка из Шатарии, которой чертовски страшно.

— Идите спать. Силы нам всем потребуются.

На этом разговор завершился.

Брейр протянул ей руку и Доминика, напрочь забыв о том, что хотела спрятаться и провести эту ночь где угодно, но только не с ним, покорно взяла его за руку. Возле него было не так страшно.

— Идем.

В полнейшем молчании они добрались до его шатра, там Брейр привлек ее к себе:

— Поцелуй меня, — тихо произнес он, — сама. Так, как будто любишь. Притворись.

Нике не надо было притворяться. Связаны. Навсегда.

Она поднялась на цыпочки, обхватила ладонями его лицо и, не отрывая взгляда от неспокойного янтаря, приблизилась к губам. Замерла на миг, смешивая дыхание и потом едва уловимо прикоснулась. Так невесомо, словно бабочка задела кончиком крыла.

— Может останешься? — спросил он без тени надежды.

Не убирая рук, Доминика покачала головой.

— Я пойду с вами. С тобой. Все решено.

— Можно отступить.

— Император будет в ярости и накажет тебя за такие слова.

— Мне плевать. Я не хочу, чтобы ты шла…Я боюсь.

Так странно было испытывать настоящий страх. Не за свою жизнь, а за ту, кто дороже этой самой жизни. Маленькая, хрупкая, и пускай она была прекрасным лекарем, это не могло уберечь ее от всех опасностей.

— Если с тобой что-то случится, я не переживу.

— Не случится. Ты же будешь рядом?

— Буду. Всегда.

Последнее слово упало камнем в тишине. Ему не верил ни он, ни она. О каком навсегда могла идти речь, если они стояли на пороге решающей битвы.

— Иди ко мне, — Брейр вытащил костяную заколку из ее волос и словно зачарованный смотрел, как черный шелк растекался по плечам. Зарылся в них пальцами, чуть ли не урча от удовольствия и надавив на затылок, подтянул к себе. Коснулся губами прохладного лба, а потом просто обнял, жадно слушая испуганное биение ее сердца и благодаря судьбу, за то что тогда попал на тот самый отбор и забрал то зеленое, несчастное создание.

А Ника, уткнувшись лицом ему в грудь, пыталась заставить себя просто дышать. Получалось так плохо и нелепо, что вскоре из груди вместо спокойных вдохов начали рваться всхлипы.

Она разревелась. Горько, отчаянно, не пытаясь казаться сильной и не пряча своих слез.

— Тише, — он поцеловал ее в висок, — тише. Мы справимся.

Иначе нельзя

Утром его не оказалось рядом. Доминика проснулась одна в пустой постели, приподнявшись на локте недовольно осмотрелась и убедившись, что в шатре никого кроме нее нет — села. Снаружи багровело рассветное небо, тревожно фыркали вирты и слышались чьи-то отрывистые голоса.

Она поднялась и потянулась за платьем, но вместо него обнаружила ровную стопку темной одежды. Брюки на ремне, мягкая рубаха, удобные ботиночки со шнуровкой.

Сердце защемило. Все, время вышло, шутки закончились, пора отправляться в поход. От волнения руки ходили ходуном, но она оделась и тщательно забрала волосы, чтобы не мешались. На столе ждала еда: горшочек с кашей, накрытый плотным полотенцем, свежий хлеб и бодрящий напиток.

— Готова? — Брейр появился так бесшумно, что она даже не заметила этого. Только вздрогнула, выронив из рук ложку и порывисто обернулась, едва сдерживаясь, чтобы не броситься ему на грудь.

Сегодня он был другой. Более собранный, серьезный, будто за одну ночь повзрослел лет на десять. В глазах мрачная решимость, губы сжаты в жесткую линию.

— Да.

— Идем, нас ждут.

Ника покладисто отложила в сторону недоеденный хлеб — аппетит окончательно пропал, и вышла следом за Брейром из шатра.

На песчаной площади их уже поджидали остальные. Как всегда серьезный и невозмутимый Хасс, рядом с которым сонно зевала малышка Ким. Черноволосый Лай с Мойрой. Высшая была на нервах, ходила из стороны в сторону, обхватив себя за плечи руками и что-то бубнила себе под нос.

Вскоре появился Тхе’Маэс с последними напутствиями. Сам он отправлялся с другой группой, чтобы потом встретится на той стороне.

Пока мужчины стояли отдельно, Ника, Ким и Мойра как-то притянулись друг к другу.

— Только мне страшно? — спросила Мойра.

Ким тихо хрюкнула, а Доминику передернуло с ног до головы.

В общем, поняли друг друга без слов.

— Говорят, долина жуткое место, — продолжала любительница морока.

— Нормальное место, — возразила Ким, — я там прожила практически всю жизнь.

— Так ты оттуда?

— Да, — девушка с песочной косой не стала отрицать, — мой дом Милрадия.

— А сейчас ты на стороне Андракиса? — удивилась Мойра.

— Так и вы тоже не местные.

Ника смутилась, Мойра растерянно почесала бровь:

— Да. Из Шатарии.

— Ну и где ваша Шатрия?

— В прошлом.

Именно сейчас Доминика окончательно осознала, что не вернется туда, даже если предоставится шанс, даже если насильно посадят на корабль и отправят обратно, она найдет способ вернуться в Андракис.

Этот жестокий мир стал родным. Как-то незаметно пробрался внутрь и поселился в сердце, вытеснив прежнее.

Тем временем кхассеры закончили обсуждение и один за другим обернулись. Могучий лев с песочной гривой, развевающийся на ветру. Черная, как ночь пантера. Гибкий барс.

При виде его Доминика испытала трепет. Последний раз он являлся в зверином обличии давно, когда он забирал ее из Наранда. А так близко — вообще никогда.

Он подошел к ней, бесшумно ступая мягкими лапами по песку. Зверь, а глаза все те же — яркий янтарь с черными всполохами. Он терпеливо ждал, пока она его рассматривала. Маленькой ладошкой притронулась к шелковистому боку. Пальцами обвела темные пятна на серой шкуре, прикоснулась к светлому животу, зачем-то подергала за кончик хвоста.

— Красивый…

Брейр самодовольно заурчал, а она продолжала его изучать, заходя то с одной стороны, то с другой.

Зверем он ощущался по-другому. Она видела его ослепительно яркие линии жизни, чувствовала сильные раскаты сердца и бесконечную преданность, от которой щемило в груди. А еще она испытывала страх. Не перед зверем, а перед тем, что их ждало впереди.

Брейр ободряюще пихнул ее носом в живот.

— Эй! — Доминика покачнулась, — осторожнее!

Он тихо заворчал, и это ворчание было похоже не смех.

— Пора, — голос Ким отозвался острым уколом в груди.

Ника смотрела, как малышка Ким проворно забралась на плечи к своему льву. Так же поступила и Мойра, ловко распластавшись на спине у пантеры. И только сама Ника топталась на месте, понимая, как быть дальше.

Никогда прежде ей не доводилось забираться на зверя. Когда черный уносил ее с поля боя — она была не в себе и ничего не видела, и не чувствовала, а сейчас наоборот все ощущалось настолько ярким и волнительным, что не хватало дыхания. Это было странно и как будто неправильно. Это же не лошадь, и даже не вирта. Это Брейр…

Кхассер рыкнул, поторапливая, и плюхнулся на землю, хвостом разметая песок в стороны.

— Да иду я, иду, — она кое-как вскарабкалась ему на спину, утопая в мягкой шерсти. Тут же прижалась, всем телом и обхватила его за шею.

Брейр поднялся.

— Мама, — пискнула Ника при первых шагах, а когда он взмахнул крыльями и взмыл в воздух следом за остальными, и вовсе завопила, — Мамочка!

Страшно до жути! Земля стремительно удалялась. Лагерь из большого и пыльного превращался в маленький, игрушечный. Адовары — в разноцветные кубики, песчаная площадь — в скромный пятачок.

Плотно сомкнув веки, Ника прижалась к холке, со всей силы впилась пальцами в гладкий мех и случайно выдрала целый клок.

— Прости, — прошептала, когда Брейр заворчал.

Впрочем, страх длился недолго. Очень скоро любопытство победило, и Доминика открыла сначала один глаз, потом другой. Вокруг было тихо и красиво. Бескрайнее свободное небо, подкрашенное лучами восходящего солнца, редкие птицы, пролетающие мимо крошечными вспышками, кружевные одинокие облака. Где-то внизу проплывала выжженная солнцем степь — пятачки унылой зелени перемежались с бурыми, выцветшими участками. Черная полоса зловещего ущелья, из которого тонкой ниткой выходила крошечная, едва заметна речушка.

А впереди горы, напоминающие гребень на спине заснувшего дракона. Их пики стремительно приближались, вместе с ними менялась и природа внизу.

Появлялось больше зелени. Постепенно ковыль уступал место осоке, сухие, низкие кусты — высоким деревьям, а справа мерцала свинцовыми водами настоящая река, берущая свое начало где-то среди утесов.

Добравшись до широкого места, где русло делало плавный изгиб, путники начали снижаться. Сделав плавный круг, они опустились на пологий берег, а там их уже поджидала группа воинов и навьюченные вирты. Одна из них, не скрывая радости бросилась к Ким, остальные продолжали неспешно дергать траву.

Когда Доминика скатилась на землю, ноги ее подвели. Она покачнулась, но кое-как устояла, все еще утопая в ощущении полета.

— Жива? — насмешливо поинтересовался Брейр, приняв человеческое обличие.

Всею дорогу он чувствовал, как неистово колотится ее сердце. Ощущал ее страх, постепенно сменяющийся диким восторгом и дыханием. Хотелось прокатить ее вот так, над родным Вейсмором, чтобы она увидела его с высоты птичьего полета и поняла, что на свете нет лучше места.

Вместо ответа Доминика потрясла руками, пытаясь выразить всю глубину накативших на нее ощущений. Слов для того, чтобы проговорить это вслух она попросту не нашла.

— Ждем здесь, — Хасс смотрел по сторонам, прислушиваясь к замершей природе, — как только появится переход — выдвигаемся. Пока готовьтесь.

В тюках, прикреплённых к седлам, обнаружилась теплая одежда. Штаны с густым начесом, тяжелые сапоги, унизанные шипами, куртки и черные, подбитые мехом плащи с глубокими капюшонами. Мужчины стали переодеваться на месте, а девушки, взяв свое добро, ушли за высокий ракитовый куст и там поспешно начали натягивать новую одежду.

Полностью нарядившись, Доминика почувствовала себя неподвижным, неуклюжем увальнем. Руки утопали в рукавах, капюшон полностью закрывал обзор, а на ногах, казалось, висело по пудовой гире.

Она печально размышляла о том, что в таких нарядах под восходящим солнцем Андракиса они сварятся заживо, но ждать пришлось недолго. И часа не прошло, как вблизи одинокой сосны, стоявшей на пригорке, появилось марево, и что-то раскатисто затрещало, напоминая отголоски грозы.

— Пора.

Каждый выбрал по вирте. Брейр лично пристегнул Доминику к седлу с помощью каких-то странных ремней.

— Зачем?

— Все увидишь сама, — пробурчал он в пятый раз проверяя крепление, — чтобы ни случилось — держись рядом со мной. Делай все, что я скажу. Если отобьешься — отпускай поводья и доверься вирте. Она выведет на безопасное место. Поняла?

Она угрюмо кивнула.

— Готово.

Один за другим они прошли через переход. Стоило только оказаться на другой стороне, как ветер швырнул в лицо ворох колючего снега, перебивая дыхание.

— Добро пожаловать в Зиму, — произнес Хасс, мрачно скользя взглядом по раскинувшемуся перед ними сверкающем снежному плато.