Промзона. Снежная Королева

Глава 12

Сказочник стрелял, быстро перезаряжал ружьё и снова стрелял — без лишних движений, как опытный человек, которые делал это тысячу раз. А вот Герда, пытаясь разжечь костёр, слишком суетилась, а потому обожглась пару раз, прежде чем огонь вспыхнул в полную силу и озарил трепещущим светом пространство. Стало видно мутантов. Они двигались на четырёх конечностях, точно звери, лица покрывали язвы. Твари больше не молчали — верещали, вопили, неестественно широко раскрывая рты с корявыми зубами и тараща бешеные желтушные глаза. Среди них с невероятной скоростью носилась Потеряха, не забывая выкрикивать: «Покусаю нахрен!» Она и кусала, точнее — разрывала глотки клыками. Монстры были быстры, но она быстрее в десятки раз. Ловко уклонялась от ударов, прыгала на спины, раздирала ногтями плоть, крутилась как юла, скалилась, кувыркалась, снова прыгала и опять кусала, мигом выгрызая куски плоти вместе с венами и сухожилиями, и оставляя противников хрипеть и истекать кровью. Навряд ли кто-то учил её драться, это был чистой воды древний звериный инстинкт, который когда-то в ней пробудил мутаген.

Одному из мутантов Сказочник разворотил выстрелом голову, другому попал в грудь. Твари словно бы не знали страха, чувства самосохранения — пёрли напролом, даже не пытаясь прятаться и порой наступая на павших собратьев.

Герда засекла справа движение, выхватила из костра пылающую головёшку, развернулась и ткнула ей в глаз выбравшемуся из оврага мутанту. Тот взревел от боли, рухнул обратно в овраг и раскроил череп об гусеницу экскаватора. Потеряха разорвала горло очередному монстру, прыгнула на другого, разодрала ему ногтями щёку и откусила ухо. Лицо девочки блестело от крови, губы кривились в жутком подобии улыбки, делая её похожей на какого-то ошалевшего демонёнка, выпущенного из ада лишь с одной целью — убивать. С чем она отлично и справлялась.

Луна выглянула из-за облака, будто решив взглянуть, что творится на Земле. Посмотрела и снова спряталась, увиденное ей явно не понравилось.

Герда швырнула горящую головёшку в мутанта, который приблизился к оврагу. Её меткость всегда была на высоте, угодила в плечо. Монстр зашипел, сморщив морду и став раз в десять уродливей, чем был на самом деле.

Сказочник выстрелил ещё пару раз, затем кинул ружьё на рюкзак, выхватил из ножен саблю и бросился в атаку. Удар — и один из мутантов упал на землю, скорчился умирая. Острое лезвие рассекло ему грудь. Резкий выпад — и ещё одна жертва клинка с проколотым сердцем завалилась на спину. Холодным оружием Сказочник владел не хуже огнестрельного.

Потеряха с каким-то ненормальным задором продолжала рвать и кусать. Казалось, она не ведала, что такой усталость. Она походила на маленький, но смертоносный смерч, для которого убийство — обычное дело.

Наконец монстры сообразили, что этот бой им не выиграть. Один за другим начали ретироваться, исчезая в темноте, и там, за пределами видимости они издавали скулёж — в этих звуках ощущалась досада, злость.

Герда облегчённо выдохнула, с трудом сдерживая дрожь. По набегам на городские поселения он знала, что эти твари сегодня уже не сунутся. У них недостаточно мозгов, чтобы обдумать новый план нападения, сгруппироваться. Спрячутся где-нибудь и станут зализывать раны, а потом вернутся, заберут своих павших собратьев и сожрут. У них всё просто, без затей. Мутаген хоть и лишил этих тварей ума, зато в какой-то степени облегчил жизнь.

Сказочник, перешагивая трупы, вернулся к костру, стёр пучком травы кровь с сабли и сунул в ножны.

— Ух, давненько я так не резвился. Хорошо хоть вовремя заметили этих уродов.

Хотелось Герде его поправить, что заметила именно она, а он дрых как сурок, несмотря на какой-то там предполагаемый локатор. Но решила промолчать. Не стоило омрачать победу язвительными выпадами. К тому же, сражался он отлично.

Потеряха немного побродила среди мёртвых мутантов, потом села, задрала голову и принялась выть. И это был не тот печальный вой, что издавали псы Цветочницы. Девочка пела дикую песню триумфа, словно хвасталась Луне своей победой. Сияние ночного светила отражалось в её глазах, кровавые разводы на лице походили на языческую маску.

— Да уж, — ухмыльнулся Сказочник, достав из рюкзака флягу с водой. — Должен признать, Потеряха меня удивила.

— А ты её мартышкой зубастой называл, — без особого упрёка заметила Герда. Она подбросила в костёр ещё пару веток.

— Каюсь. Думаю, кусочек сахара она заслужила.

— Три куска.

Сказочник поморщился и выдавил:

— Ладно. И не говори потом, что я жадный.

Он налил из фляги воду в котелок, повесил его над огнём, решив обмыть победу чаем. К тому же тёплая ночь начала сменяться утренней свежестью, и горячий напиток был сейчас очень кстати. Небо на востоке чуть посветлело, в бурьяне зарождался туман.

Потеряха, прекратив выть, прибежала к костру. Герда достала из кармана спрятанный про запас кусочек сахара, отдала его девочке. Та незамедлительно схрумкала лакомство.

— Ого! — она изумилась сладкому вкусу так же, как и в первый раз.

— Сказочник, — позвала Герда. — Ты ничего не забыл?

— Да помню я, помню, — проворчал он и выделил Потеряхе три куска.

Губы девочки растянулись до ушей — в прямом смысле.

— Ого-о! — она поглядела на Сказочника с обожанием, красноречивей всяких слов показывая, кто теперь для неё лучший друг.

Хотелось бы Герде её умыть, причесать, поглядеть, как она будет выглядеть в чистом виде. Однако идея была не очень хорошая. Потеряха вряд ли это одобрит и того гляди покусает нахрен. Дикость не грязь, её так просто не смоешь.

Запихав два куска сахара в рот, девочка сжала третий кусок в кулаке и куда-то убежала.

— Прятать помчалась, — догадался Сказочник. — Чтобы потом не найти.

Рассветная полоса на востоке ширилась, вытесняя остатки ночи. Туман меланхолично выполз из ям и бурьяна, окутав пространство серой пеленой. Вода закипела. Сказочник высыпал из пакета в котелок немного травяного сбора, воздух наполнился ароматом иван-чая и душицы.

— Я одного не понял... что за ворон Клары? Перед тем, как эта заварушка случилась, ты сказала, ворон Клары каркает.

— А ты разве не слышал карканье?

— Я слышал только тебя.

Герда задумалась, а был ли ворон? И тут же твёрдо ответила на свой же вопрос: ну конечно, был! Сначала во сне, а потом наяву. Наверняка Клара послала Абрахаса, чтобы тот присматривал и помогал. Выглядело это немного бредово, но почему нет? В конце концов Абрахас не простая птица. Да и птица ли он вообще? И вот ещё вопрос: как всё это объяснить Сказочнику так, чтобы в их компании не стало на одного сказочника больше? Придётся ведь рассказывать и про ночной полёт, и про базу с мутантами, и про детей, над которыми проводились эксперименты. Возможно, он во всё это и поверит, но... что-то её останавливало. И дело даже было не в том, что она выдала бы какую-то там тайну Клары. Скорее всего, просто боялась, что Сказочник действительно поверит и начнёт сомневаться, что их поход может увенчаться успехом. Он уже знает, что те мутанты хорошо вооружены, что у них есть транспорт. А если ещё и узнает, что у них настоящая хорошо оборудованная база с электричеством и лабораториями? Не станет ли это гирей на весах «за» и «против»?

Да, она боялась сомнений Сказочника. Очень боялась и только сейчас в полной мере это поняла. Без него ей не выжить, нынешнее утро тому отличное подтверждение. Одна она даже до середины промзоны не дойдёт. А на Потеряху надежды мало, та постоянно куда-то терялась.

— Ну так что там с вороном? — прервал её раздумья Сказочник. — И причём тут Клара?

Герда махнула рукой.

— Да про Клару это я спросонья брякнула. А ворон... показалось, что я слышала карканье.

— Это не показалось, — сделал вывод Сказочник, — это чуйка. Похоже, она у тебя теперь не хуже, чем у меня. Как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься. В твоём случае — в хорошем смысле.

Он разлил по кружкам травяной напиток. С удовольствием сделал глоток.

— Чаёк после боя, это то, что доктор прописал. Я сам травки собирал, чуешь, как пахнут? Что ни говори, а и от апокалипсиса есть польза. Теперь травы, леса пахнут намного лучше, чем раньше, а всё потому что воздух чище стал. Четыре всадника — лучшие экологи.

Герда не понимала, как он так быстро умеет перестраиваться. Только недавно палил из ружья, саблей махал, кромсая монстров, а сейчас сидит как ни в чём ни бывало и беззаботно болтает о пользе апокалипсиса. Должно быть, это какой-то синдром опытного солдата. Ей же самой до сих пор было не по себе, с трудом сдерживала мандраж. Даже вкуса чая не ощущала, пила только потому что в горле пересохло. Ну как тут расслабишься, когда вокруг валялись трупы? А один мертвец лежал совсем рядом, в овраге — мутант, которому она собственноручно ткнула головёшкой в глаз. Перед внутренним взором то и дело возникала его искажённая болью морда. Похоже, в ночных кошмарах ей Цветочница будет являться не в одиночку, а с напарником. И что-то подсказывало, что эта жуткая компашка будет только расширяться. Сколько она ещё жертв кинет на алтарь промзоны, прежде чем достигнет цели? Да сколько нужно, столько и кинет, лишь бы самой не стать жертвой. Жестокий ответ, но другого у неё не было.

Прибежала Потеряха с дохлой крысой в зубах. Бросила её возле Сказочника и ощерилась, явно давая понять, что это благодарность за сахар.

— Ну что ж, — ухмыльнулся он, — похоже, с голодухи мы уж точно не подохнем, — сделал размашистый жест. — Эх, ладно, я сегодня добрый.

И выделил Потеряхе ещё кусок сахара.

— Ого! — предсказуемо отреагировала она.

Туман ещё не рассеялся, когда они собрались и снова двинулись в путь. Герда ощутила некоторое облегчение, после того, как территория с трупами мутантов осталась позади. Будто вышла из зоны высокого давленья. Сказочник опять болтал о пустяках, было похоже, что он уже и забыл об утреннем бое. Да и Потеряха выглядела задорной, она иногда поднимала жучков, лягушек, интересный камешек или стекляшку и радостно показывала их своим новым друзьям, мол, вот что я нашла! Она умела восхищаться обычными вещами.

Какое-то время двигались по заросшей травой железной дороге, пока не дошли до бетонного завода. На панелях оград и стенах зданий чем-то чёрным, возможно, углём, были намалёваны сцены охоты, напоминающие наскальную живопись. На столбах и мостовом кране висели человеческие скелеты в истлевшей одежде. Герде вспомнились слова Карла, о том, что здесь могут водиться всякие отморозки. Ох, как же не хотелось, чтобы день стал таким же буйным, как и утро.

Сказочник снял с плеча ружьё, проворчал:

— Чёртовы мутанты, почти все патроны на них истратил. Всего три осталось. Придётся как-то выкручиваться, если что.

Напряглась и Потеряха. Она как-то украдкой подошла к наносу асбестовой пыли, понюхала, поморщилась. Ей явно здесь не нравилось.

— Идём осторожно. Смотрим по сторонам, — распорядился Сказочник.

Всё было тихо, однако Герде казалось, что за ними кто-то наблюдает. Это чувство было острым, от него холодок бежал по спине. Шли почти крадучись, постоянно озираясь. С мостового крана с пронзительным граем сорвалась стая ворон. И снова тишина.

— Не нравится мне всё это, — прошептал Сказочник. — Чуйка подсказывает, что что-то не так.

Пришлось идти по открытой местности, где и спрятаться-то было негде. Герда нервничала, она чувствовала себя муравьём, на которого взирало некое невидимое существо — вот-вот наступит, не оставив и мокрого места. Ещё и солнце спряталось за тучей, добавив и в без того мрачный пейзаж тёмных тонов.

Впереди высилась громадина бетонного завода с белёсыми прямоугольниками окон. Справа — длинное приземистое здание с шиферной крышей. на которой успели прорасти небольшие деревца и кустарник. Чуть дальше стояло несколько товарных вагонов кирпичного цвета. Сказочник кивнул в ту сторону, давая понять, что лучше пройти вдоль железнодорожного пути. По крайней мере, там было где спрятаться.

Эта тишина Герду напрягала, ей казалось, что она какая-то лживая. Нервы были на пределе, так и хотелось выкрикнуть: «Хватит за нами следить! Мы знаем, что вы на нас смотрите! Выходите, покажитесь!»

Однако вместо неё выкрикнул кто-то другой и слова были иные:

— А вот и очередные кабанчики! Крадутся, думают мы их не видим. И как же, дамы и господа, они вовремя появились! Как раз к очередной охоте!

Из проёма второго этажа здания завода на площадку железной лестницы вышел здоровяк с большим металлическим рупором в руке. Его глаза были насмешливые, впрочем, как и голос:

— Поприветствуем наших кабанчиков!

Ворота завода и приземистого здания распахнулись, наружу хлынули люди. Они вопили, хлопали в ладоши. Почти на всех были замызганные спецовки, лица — в шрамах. У кого-то не было глаза, у кого-то уха, носа, руки или ноги.

— Засада, — процедил Сказочник. — Вот как чувствовал.

Потеряха оскалилась, клацнула зубами. Герда поглядела назад и поняла, что сбежать не получится. Возле проходной стояли три мужика с арбалетами. Ещё несколько появилось на крыше склада и рядом с вагонами. Ловушка. Все эти покалеченные люди словно бы ждали гостей. Кабанчиков, как сказал тот тип с рупором. Похоже, слежка велась с самого утра.

— Спокойно, не дёргаемся, — тихо сказал Сказочник.

Герда опасалась, что Потеряха ринется в бой, но та, видимо, отчётливо понимала, когда надо драться, а когда сдерживать свои звериные инстинкты. Возможно, она уже раньше видела арбалеты и знала, на что те способны.

Здоровяк, оставив рупор на площадке, спустился по лестнице, как-то развязно подошёл. На нём был потёртый кожаный жилет поверх голого тела, украшенного цветными татуировками. На поясе висел тесак. Голый череп рассекали шрамы, как старые, так и свежие, на которых едва запеклась кровь. Обделив вниманием Потеряху, он бросил короткий взгляд на Герду, затем изучающе, с интересом уставился на Сказочника.

— Солдат, — сделал он вывод. Без рупора его голос был каким-то шелестящим, с лёгкой хрипотцой. — Точно солдат. Это хорошо. Просто отлично. Давно у меня не было достойного противника. Я лично тебя выслежу и освежую, кабанчик. А твою башку повешу на стену как трофей. У меня уже много таких трофеев.

У Герды возникло смутное ощущение, что она уже видела этого типа. Вот только где и когда? В Речном? В Солнечном? Да вроде бы нет. Отчего же у него такое знакомое лицо?

— Мы друзья Воронов, — не теряя самообладания, объявил Сказочник. — Карлу не понравится, что его друзей называют кабанчиками. Так что давай разойдёмся по-хорошему.

Лысый рассмеялся.

— Карл... да срать я хотел на Карла и всю его шоблу. Он вымирающий вид. Динозавр. Скоро я и на него устрою охоту.

Сказочник нацелил ствол ружья ему в лицо.

— Советую тебе ещё раз подумать. Как ты успел заметить, я солдат, стреляю отлично. Сначала пристрелю тебя, потом...

— Ну и что потом? — спокойно прервал его лысый. — Ты даже свою пушку перезарядить не успеешь. А я смерти не боюсь. Я люблю смерть, — он раскинул руки и выкрикнул: — Мы все её здесь просто обожаем!

В подтверждение его слов, толпа радостно заулюлюкала. А он продолжил, ничуть не тревожась, что Сказочник в любую секунду может нажать на спусковой крючок:

— Да ты и не выстрелишь, солдат, а всё потому что уже просёк, что я вам даю возможность пожить ещё чуток. Между мгновенной смертью и небольшой её отсрочкой ты выбираешь второе. Все выбирают второе, ведь надежду на спасение никто не отменял. А что касается девки, — он кивнул на Герду, впрочем, даже взглядом её не удостоив, — у неё надежда действительно есть. Сыграть роль кабанчика ей, конечно, придётся, но убивать её? Нет, пожалуй. Пойдёт в мой гарем.

Герде пришлось стиснуть зубы, чтобы не послать его нахер. Сдержалась, потому что сообразила: гнев и возмущённые крики сейчас не помогут. А что поможет? Ответ на этот вопрос пока отсутствовал. Голова соображала плохо, все разумные мысли тонули в океане досады. Это надо же было умудриться напороться на очередных психов?! Как так получилось? Впрочем, в отличие от первого вопроса, ответ на этот был очевиден: в промзоне нормальных людей нет. Количество психопатов на квадратный километр просто зашкаливает. Всякие Цветочницы, Космонавты теперь вот какие-то охотники, которые любят смерть.

Лысый достал из кармана жилета очки с круглыми чёрными стёклами, надел их, затем широко улыбнулся, продемонстрировав идеальные белые зубы, вытянул руку и призывно подёргал пальцами.

— Отдавай ружьишко, солдат. Поживи ещё чуток.

Сейчас, когда он нацепил очки, его физиономия показалась Герде ещё более знакомой. Ну точно она уже видела этого урода. Вот только вспомнить никак не получалось.

Сказочник посмотрел по сторонам. С десяток арбалетов было направлено в его сторону, а значит начинать бой — верная гибель.

— Пожить ещё чуток? — он хмыкнул. — Ну что же, так и быть, поживу. Можешь считать, что уговорил.

— Нет-нет, — лысый поводил пальцем в воздухе, — я зверушек не уговариваю. Скоро ты поймёшь, что я не сделал тебе ни малейшего одолжения.

— Да мне плевать. И знаешь, что-то мне подсказывает, что ты скоро пожалеешь о том, что не отпустил нас с миром.

Охотник долго всматривался в лицо Сказочника, будто пытался взглядом сквозь черепную коробку проникнуть в мозг. Потом произнёс восхищённо:

— Я просто в восторге! Я вижу вызов в твоих глазах, солдат. Прости, что назвал тебя кабанчиком. Ты никакой не кабан, а волчара, причём матёрый. Давно я не испытывал такого азарта. Если бы ты знал, как меня достало охотиться на всяких перепуганных до усрачки терпил. Загонишь их в угол, пристрелишь, вот тебе и вся охота. Скукотища. Но сам понимаешь, в наши края достойные зверюги редко забредают. Так что ты для меня настоящий подарок.

— Ну раз так, может, и ружьишко мне оставишь? — предложил Сказочник. — Прикинь, какой у тебя тогда будет азарт. Да и у меня всего-то три патрона. Или зассал?

Охотник с наигранной задумчивостью почесал лысый затылок.

— Хм, заманчиво, заманчиво. Ты меня прям заинтриговал. Но... нет, ружьишко ты не получишь. Видишь ли, умник, у охотников всегда должно быть преимущество перед зверушками. Однако, даю тебе своё честное благородное слово, что у тебя будет вот эта штука, — он указал на ножны на поясе Сказочника. — Что это? Меч? Сабля? Неважно. А насчёт твоих слов про «зассал»... я не обиделся. Не-а. У меня сегодня просто шикарное настроение, чтобы обижаться.

— Лады, — пожал плечами Сказочник и как будто без всяческого сожаление вручил ему ружьё.

Охотник выстрелил в воздух и громко объявил, повернувшись на месте:

— Охота начнётся завтра утром, как и было запланировано!

И снова по территории бетонного завода прокатилась волна ликованья. Покалеченные люди горланили так, словно все силы решили истратить на вопли. Герда заметила ворона в небе, тот кружился, словно что-то высматривал. Абрахас? Она в этом не была уверена. Но даже если это он, то как сможет помочь? Положение казалось безнадёжным.

Крики стихли. Охотник снова поглядел на Сказочника.

— Уж не обессудьте, но до утра вы посидите в клетке. Но это ведь неплохо, верно? Будет время о вечном подумать, кое-что переосмыслить, вспомнить о плохом и хорошем что было в вашей жизни. Наслаждайтесь нашим гостеприимством.

Он отошёл на несколько шагов и распорядился:

— Мужика и девку — в клетку! А мелкую — пристрелить! Я на маленьких детишек не охочусь.