Глава 11

В воздухе висело такое напряжение, что Герде казалось, что прямо здесь, в этой комнате, сейчас разразится гроза. Сказочник выглядел невозмутимым, он даже позволил себе лёгкую презрительную улыбку, словно говоря: «Мне всё это не впервой, и не из таких ситуаций выходил победителем». А вот Барсук нервничал, на лбу выступила испарина, самопал в его руке чуть подрагивал.

Аэлита сняла шлем, устало положила его на стол. У неё были короткие, грубо остриженные сальные седые волосы.

— Пускай уходят, — эти слова она буквально выдавила из себя. В её голосе сквозили и злость, и обида. — Ошиблась я насчёт них.

— Но как же так? — высунулся Альшанский, который до этого тихо и незаметно укрылся под столом. — А как же ваше видение?

Аэлита покрутила головой, разминая шею.

— Я видела мужчину и девушку, но не видела их лиц. Теперь мне очевидно, что вот эти двое, это не они. А значит, нам нужно ещё немного подождать. Уверена, уже скоро сюда явятся нужные нам люди, истинные члены экипажа.

Барсук опустил самопал, глядя на Сказочника с такой ненавистью, словно тот всю жизнь ему покалечил. Герда медленно выдохнула, обстановка, кажется, начала разряжаться. Уйти бы теперь ещё без лишних проблем. Аэлита сжала кулаки и заорала:

— Проваливайте! Чтобы духу вашего тут не было!

— Уходим, — буркнул Сказочник.

Он медленно прошёл к выходу, всё ещё целясь в Барсука. Герда подхватила рюкзаки, двинулась следом.

— Ну как же так? Как же так? — чуть не плача, причитал Альшанский.

— Падлы! — процедил сквозь зубы Барсук.

Сказочник толкнул плечом дверь, вышел в холл и тут же направил ствол ружья на охранника.

— Спокойно, парень, не дёргайся. Кидай свою железку на пол. Живо!

Дёргаться охранник не стал, бросил арматуру себе под ноги, попятился. Герда дотащила рюкзаки к выходу, распахнула дверь. Снаружи стояла толпа, все улыбались, приветствуя новых членов экипажа. Похоже, никому из местных и в голову не могло прийти, что кто-то может отказаться от полёта на планету, где много вкусной еды. Маруся торжественно вышла вперёд, радостно вскинула руки.

— Приветствую вас в наших рядах! Звёзды ждут нас!

Толпа её поддержала бурным ликованием. Впрочем, один за другим люди начали умолкать, когда из здания вышел Сказочник с двустволкой в руках. Улыбки сменились недоумением. Маруся захлопала глазами.

— Что происходит? Вы... вы... — от волнения она, казалось, потеряла дар речи.

— Мы! Никуда! Не летим! — отчеканил Сказочник. Его похоже уже достала абсурдность происходящего.

Он забрал у Герды рюкзак, злобно сплюнул и решительным шагом устремился к толпе. Герда не отставала. Люди расступились, кто-то выкрикнул:

— Как не летите? Да быть этого не может! А как же мы?

Снова поднялся гомон. Из здания вывалился Барсук с самопалом в руке, от гнева его лицо покрылось пунцовыми пятнами.

— Сучары! Валите отсюда! Ещё раз вас увижу — зубами грызть буду, глаза ложкой вырежу и сожру! — с каждым словом он распалялся всё сильнее, — Мечту мою, падлы, в грязь втоптали ментовскими сапогами! На Эдем хочу! Мочи нет, как жратвы вкусной хочу!..

В голос зарыдали женщины, дети. Мальчишка лет пяти, весь в соплях и слезах вцепился в ногу Сказочнику. Маруся опустилась на колени, всхлипывая и мямля что-то нечленораздельное. Все сокрушались так, словно это их последний день и впереди ждёт мучительная смерть.

Барсук, продолжая орать, нажал на сделанный из зажигалки механизм, примотанный изолентой к самопалу. Раздался оглушительный грохот, ствол разорвало, словно подтверждая тот факт, что здесь полной лажей был не только космолёт. Пространство заволокло дымом. Барсуку разворотило руки, лицо превратилось в кровавое месиво. Он рухнул на землю, вопя и корчась.

От женских и детских визгов завибрировал воздух, кричали мужчины. Сказочник никак не мог сбросить мальчонку, который крепко вцепился в его ногу. На помощь пришла Герда — схватила карапуза за плечи, рванула. Тот упал в пыль, но сразу же вскочил и присоединился к хору орущих и вопящих. Из здания вышла Аэлита, раскашлялась, разгоняя руками дым. На ней снова был гермошлем. За её спиной пошатывался Альшанский, приложив ладонь к груди в области сердца. Барсук продолжал корчиться на земле, его вопли сменились тонким скулежом.

Герда со Сказочником бежали со всех ног, петляя между строительными вагончиками и нагромождениями железного хлама. Добрались до рядов объёмных цистерн, остановились, отдышались.

— Полнейший дурдом, — нервно усмехнулся Сказочник. — Удивляюсь, как у меня самого от всей это хрени крыша не поехала.

Герда выглянула из-за цистерны. Несколько человек куда-то тащили раненого Барсука. Аэлита громко вещала о ложных космонавтах, которые специально явились, дабы подорвать веру в планету Эдем и что это испытание, которое, конечно же, все выдержат с достоинством. Альшанский энергично кивал после каждой её фразы и иногда принимался размашисто аплодировать, явно пытаясь снова воодушевить приунывших товарищей. Ему и Аэлите это удалось, скоро легковерная толпа опять принялась ликовать, словно и не было никакого разочарования и инцидента с Барсуком.

— Вы готовы к полёту к звёздам?! — закончила свою пафосную речь Аэлита.

Люди отозвались на её слова громогласным: «Да!» Их вера не была подорвана и испытание они выдержали с достоинством.

— Идиоты, — буркнула Герда беззлобно. — Не понимаю, как столько людей могут верить в такую чушь.

Сказочник надел рюкзак, поправил лямки.

— Всё из-за усталости. Времена нелёгкие и люди устают надеяться только на себя. Хотя, не во временах дело, так всегда было. Кто-то страдает от кучи проблем, а кто-то надрывается и начинает верить, что высшие силы — Бог, инопланетяне — все чёртовы проблемы решат на раз, — он щёлкнул пальцами. — Эти Космонавты, конечно, те ещё психи, но знаешь, я им даже немного завидую.

— Шутишь? — Герда посмотрела на него с недоверчивым прищуром.

— Да хрен там, никаких шуток. Ты прикинь, у них есть конкретная цель, полёт на райскую планету.

— Но это же бред.

— И что? — криво улыбнулся Сказочник. — Тут дело ведь не в самой цели, а в пути к ней. В вере. Пока эти ребята верят, — он указал пальцем в сторону космолёта, — им не так тяжко. Они суетятся, что-то делают и всё ради мечты. Согласись, есть чему позавидовать.

Не нравились Герде его размышления. В них ощущалось оправдание слабости, желания поднять лапки к верху.

— Странно, что ты с такими мыслями не стоял в первых рядах на проповедях отца Кондратия.

Сказочник вздохнул, всё ещё улыбаясь.

— Да я пытался поверить в Бога. Иногда даже получалось. Ненадолго. На фронте. Не бывает, знаешь ли, атеистов в окопах под огнём. Иной раз так накрывало, что готов был поверить в кого угодно, лишь бы помог. Хоть в Бога, хоть в дьявола. Но конкретно так поверить — это нет, не сложилось. Есть в моей башке такой червячок, который заставляет сомневаться.

С этими словами он повесил ружьё на плечо и зашагал вдоль рядов цистерн. Герда задумчиво постояла ещё пару секунд, потом догнала его.

— Но у нас ведь тоже есть цель, мы должны спасти Кая. И мы к этой цели идём.

— Это не то, что я имел в виду, — отозвался Сказочник. — У нас не мечта, а обстоятельства, необходимость. В нашем случае цель важнее, чем путь к ней.

— Да ты прям мудрец, — съязвила Герда.

— Ну, из нас двоих должен же быть кто-то, у кого есть мозги. Троих, если считать Потеряху. Кстати, она похоже окончательно свалила, хоть что-то хорошее за последние часы случилось. Очень надеюсь, больше никогда не увидеть эту зубастую мартышку.

Они миновали бетонный корпус какого-то цеха. Впереди за обломками забора простирался пустырь с чахлой травой и молодыми низкорослыми корявыми берёзами, которые были словно первыми воинами природы, решившей отвоевать у людей отнятую у неё когда-то территорию. Деревца однажды пробились сквозь слой мусора и кирпичного крошева, и теперь демонстрировали, что их победа близка, придёт время и здесь снова будет стоять лес.

У Герды не выходили из головы слова Сказочника: «В нашем случае цель важнее, чем путь к ней». В нашем случае. Он словно бы это подчеркнул, будто уже не мыслил иного пути. А ведь у него была полная свобода действий, например, он запросто мог бы остаться с Воронами и жить там припеваючи. Изгнание из Речного навряд ли его пугало. Зачем тогда шёл с ней спасать Кая? Неужели из-за чувства вины? И неужели он искренне верил, что этот поход станет успешным? Герда отчего-то опасалась в разговоре с ним затрагивать эту тему. Раньше могла бы, когда ещё была свежа злость на него, но не теперь. Главное, он сейчас шагал рядом с ней и за всё время не произнёс ни слова по поводу сомнительности их похода. Очень хотелось надеяться, что так будет и дальше.

Пустырь сменился заболоченной территорией. В тёмных маслянистых омутах торчали ржавые бочки, гнилые катушки для кабеля, автомобильные покрышки.

— Твою-то мать, — выругался Сказочник. — Ну спасибо, Карл, указал нам хорошую дорогу, чтоб тебя.

Прыгать по поросшим травой кочкам, в попытке пересечь эту неприглядную местность, было рискованно. Решили искать обходной путь. Двинулись на северо-восток, глядя себе под ноги, чтобы не напороться на какую-нибудь железку. Примерно через час Сказочник снова выругался, на этот раз громче и злее, потому что впереди высилось какое-то сооружение из почерневших от времени гофрированных листов. И всё бы ничего, но под козырьком крыши этой башни находилось несколько десятков осиных гнёзд, а сами осы, издавая ровный зловещий гул, образовывали небольшие суетливые тёмные облака, которые даже не намекали, а прямо-таки кричали: «Мигом отправим на тот свет!» В подтверждении этого факта неподалёку лежали человеческие останки и почти разложившийся труп собаки.

Обойти строение возможности не было: с одной стороны — омуты, с другой — высокий непролазный бурьян. Пришлось возвращаться, утешая себя тем, что не шли этим путём в потёмках, могли ведь и не заметить ос. После проведённого не лучшим образом дня хотелось даже в неудаче видеть хоть немного позитива. Дойдя до исходной точки, немного передохнули и продолжили искать место, где можно обойти заболоченную территорию. А солнце уже клонилось к закату, удлиняя тени и представляя загрязнённые омуты в ещё более мрачном свете. Жужжали комары, как-то подозрительно басовито квакали лягушки.

Наконец нашли что-то похожее на брод. Тропой это трудно было назвать, всего лишь соединённые кочками крошечные островки.

— Дальше пойдём или здесь попробуем перебраться? — спросил Сказочник.

Герде очень не хотелось больше бродить в поисках нормального пути. К тому же, не факт, что этот путь вообще существует. Возможно, раньше был, теперь — нет. Как сказал Карл, промзона постоянно меняется.

— Здесь, — ответила она и решительно прыгнула на кочку.

Двигаться по такой условной тропе было непросто. Иногда приходилось балансировать, чтобы не рухнуть в воду. Немного расслабиться получалось только на редких островках, на которых Герда и Сказочник вдвоём едва умещались. Когда преодолели половину пути, вода в одном из омутов всколыхнулась, раздался жуткий стонущий звук, на поверхность поднялась желтушная пена. Герда обомлела, она была уверена, что из тёмных глубин вот-вот всплывёт какая-то мерзкая тварь. Воображение нарисовало гигантскую жабу с акульими зубами и налитыми кровью буркалами. Сказочник тоже напрягся, снял ружьё с плеча. Однако ничего страшного не случилось. Заводь всколыхнулась ещё раз, а потом всё стихло, лишь мирриады комаров продолжали издавать монотонный гул.

Двинулись дальше, прыгая с кочки на кочку. Теперь уже быстрее, чем раньше. Хотя нарисованный фантазией монстр и не всплыл на поверхность, но Герда была уверена, что там, в чёрной мути глубин, есть что-то живое и очень голодное. А разыгравшееся воображение, подтверждая пословицу, что у страха глаза велики, выдавало всё более кошмарные образы, и заставляло спешить. Герда едва за это не поплатилась — оступилась, и, если бы Сказочник не подхватил, рухнула бы в воду.

Но вот заболоченная территория осталась позади. Теперь хотелось убраться от неё подальше. Пересекли заваленную замшелыми бетонными плитами площадку, обошли гигантский раскуроченный железный резервуар и остановились возле оврага, в котором лежал на боку экскаватор.

— Нормальное место для ночлега, — оценил Сказочник. Он с облегчение снял рюкзак, размял плечи. — Разожжём ненадолго небольшой костерок, только чтобы воду вскипятить. Чайку попьём горячего, с сахарком.

Наломали берёзовых веток, разожги костёр, нарубили стеблей кипрея для лежанок и скоро уже сидели возле огня и пили горячий чай из металлических кружек. Сказочник расщедрился, выделил Герде аж три куска сахара. Два она съела, третий отправила в карман, надеясь, что Потеряха всё же объявится.

Мир окутывали сумерки, луна выглянула из-за похожего на исполинский гроб здания, чтобы начать свой неспешный путь по небосклону. Герду клонило в сон — устала, прыжки по кочкам совсем измотали.

— Ты спи, — предложил Сказочник. — И не бойся, если что, я любую опасность в миг почую, у меня в голове локатор, — он постучал пальцем по виску.

Герда зевнула.

— Что-то дофига у тебя всего в голове. И компас, и локатор, ещё и червячок какой-то, сеющий сомнения. Не башка, а настоящий склад.

— Вот доживёшь до моего возраста, может и у тебя в башке что-нибудь появится.

Герда решила, что действительно пора прилечь, глаза уже слипались. Она открыла было рот, чтобы ещё раз зевнуть, да так и застыла, потому что увидела нечто странное. Вдалеке, в лунном свете, на фоне стены какого-то завода двигалась огромная тень. Судя по контурам — тень от человека, словно бы одетого в плащ с капюшоном.

— Ты чего? — насторожился Сказочник.

Герда подняла руку.

— Там...

Сказочник оглянулся, но тень уже исчезла.

— Что ты видела?

— Я... я не знаю. Кажется, человеческая тень. Большая такая. Она... будто бы проплыла.

— Ясно. Похоже, ты видела Андерсена, призрака промзоны. Тех, кто его видит, ждут проблемы. Он специально является, чтобы предупредить.

Герда продолжала вглядываться в полумрак.

— Что ещё за Андерсен?

Сказочник вздохнул.

— Это печальная история, — он допил чай, отложил кружку. — Был такой спецназовец с позывным Андерсен. Крутой солдат, суровый. Участвовал в военных операциях по всему миру, кучу наград имел. И он любил балерину из нашего городского театра, красавицу каких ещё поискать. Дело к свадьбе шло, но тут случились четыре всадника, свадьбу отложили. Андерсен на фронт ушёл, говорят, воевал как зверь. А балерину тем временем заприметил один бандюган по кличке Тролль, авторитет криминальный, чтоб его. Я хорошо его помню, приходилось с ним сталкиваться. Жирный такой, с глазками поросячьими. Настоящий беспредельщик. Он к балерине и так и эдак подъезжал, а она его посылала куда подальше. Троллю совсем крышу снесло, похитил он однажды балерину, изнасиловал. А Андерсену на фронте ногу снарядом оторвало. Госпиталь, реабилитация. Вернулся он, в общем, домой, узнал, какая хрень тут без него приключилась. Сама понимаешь, такой как он со всем этим смириться не смог бы. Он и не смирился. Прикрепил как-то утром протез к культе, взял автомат, гранаты и потопал мстить. Прямо сюда в промзону и потопал, у бандганов здесь на какой-то фабрике логово было. Андерсен в одиночку их почти всех замочил, но и его самого серьёзно ранило. А Тролль не пострадал, сучара. Он приказал Андерсена к столбу колючей проволокой привязать и сжечь заживо. Ну, его облили бензином и сожгли. Говорят, пока он горел, даже ни разу не закричал. Боль адскую терпел, стиснув зубы. Вот такая вот история.

Герда долго переваривала услышанное, потом произнесла:

— Теперь я знаю, почему тебя прозвали Сказочником.

Тот дёрнул плечами.

— Это не сказка. Чистая правда. Я, знаешь ли, не любитель всякие небылицы придумывать. Андерсен теперь бродит по ночам по промзоне в виде призрака. Его многие видели, не только ты.

— А как же балерина? С ней что потом случилось?

— Она покончила с собой, — мрачно ответил Сказочник. — Так любила Андерсена, что решила умереть как он. Пробралась как-то в крематорий и бросилась в печь. Сгорела в общем. А Тролля, кстати, Карл грохнул, у них там какие-то старые тёрки были. Целую обойму ему в рожу выпустил.

— Мда, — Герда покачала головой. — И вправду невесёлая история. Что-то даже спать расхотелось.

Она уже не была уверена, что вообще видела тень человека. Возможно, померещилось от усталости.

— Могу ещё про русалку рассказать, — заявил Сказочник. — Она была мутантом, в озере жила.

— Я так понимаю, и эта история печальная.

— Ага.

— Нет, спасибо. Хватит на сегодня печальных историй.

Герда легла на спину на лежанке, уставилась в небо и словно бы нырнула в океан ночи с россыпью звёзд, и поплыла, больше не ощущая никаких тревог. Долго смотрела на созвездия, а потом задремала.

Ей приснились Космонавты. Торжественно, строевым шагом они заходили в космолёт. На всех были гермошлемы. Зашли, закрыли за собой железную дверь. Откуда-то появился Вертинский с выбеленным лицом. Он самозабвенно запел:

«- В бананово-лимонном Сингапуре, в бури...»

Из небесных высей выскочил толстый яркий луч, который окутал космолёт и поднял его над землёй.

— Вперёд, к звёздам! — донеслось из летательного аппарата.

Рядом с Вертинским возник человек с головой барсука, в руках он держал огромный самопал.

— Куда?! Без меня?! На Эдем хочу! Жратвы вкусной хочу!

Он вскинул оружие и выстрелил, из ствола вырвалась волна пламени. Она с диким рёвом врезалась в космолёт. Тот начал разваливаться на куски, на землю падали вопящие космонавты...

В небе промелькнула размытая тень, которая превратилась в большого ворона. Суетливо махая крыльями, Абрахас выкрикнул:

— Кар-р! Кар-р!..

Герда резко пробудилась. Карканье было не только во сне, но и наяву и ей слышалось в этом звуке: «Тревога, тревога!..» Сказочник дремал, похоже, у него сломался не только локатор, но и уши перестали слышать.

— Сказочник, проснись! — Герда вскочила, схватила его за плечо, встряхнула.

Тот встрепенулся.

— Что? Я не сплю, не сплю. Какого лешего?

— Кажется, мы в опасности, — приглушённо ответила Герда. — Ворон Клары каркает, не слышишь? Он нас предупреждает

— Что ты несёшь? — сердито буркнул Сказочник. — Какой, к чертям собачьим, ворон Клары?

В темноте блеснула пара глаз. Ещё пара и ещё. Скоро в ночи появилось уже несколько десятков парных точек. Герда видела такое раньше, причём не раз. Мутанты, которым мутаген так повлиял на рассудок, что превратил их в диких тупых тварей, полностью утративших человечность. Раньше городские поселения постоянно отбивали атаки подобных существ. С желтоватым отливом глаза этих мутантов Герда не спутала бы ни с какими другими.

Сказочник взял ружьё.

— Да, у нас проблемы. Боюсь, на всех этих тварей у нас патронов не хватит. Придётся так драться, — в его голосе не было паники. Он просто констатировал факт.

Сияющие точки приближались, окружали. Существа двигались бесшумно, как опытные охотники.

— Герда, быстро разжигай костёр, — распорядился Сказочник. — Нам нужен огонь.

Он поднял ружьё, прицелился.

Тишину ночи разорвал крик, больше похожий на боевой клич:

— Покусаю нахрен!

И началось.

Загрузка...