Промзона. Снежная Королева

Глава 10

Выбор по какому пути дальше идти был очевиден. Поглядев на развалины огромного завода, Герда и Сказочник решили, что туда лучше не соваться, каждый метр придётся преодолевать с риском переломать ноги. Уж лучше сделать крюк и пройти по территории, где, как сказал Карл, обитают безобидные сектанты. Так и поступили. Двинулись вдоль бетонного забора на северо-запад. Про «северо-запад» заявил Сказочник, с гордостью похваставшись, что ему не нужен никакой компас, чтобы точно определять стороны света. В доказательство поведал историю о том, как он во время войны вывел из глухого леса заблудившихся беженцев. А всё потому, что компас у него в голове!

С тех пор, как они покинули поселение Воронов, он вообще много болтал. Герда этому была даже рада, его трёп отвлекал от мыслей об экспериментах над детьми, об опасности, которая грозила Каю, о том, что ждало впереди. Ей нравилось, что в Сказочнике есть лёгкость, не позволяющая унывать. Так что пускай себе рассказывает свои небылицы про компас в голове и прочую чушь.

Потеряха постоянно куда-то исчезала, снова появлялась, отставала и начинала что-то искать в кустах, в бурьяне, под камнями. Иногда на её чумазом лице возникало задумчивое выражение, она словно бы пыталась вспомнить, что именно потеряла и что вообще хочет найти. Определённо для неё всё это было важно и, возможно, настолько же значимо, как для Герды спасти Кая.

Солнце палило вовсю, в небе — ни облачка. В траве стрекотали кузнечики, шмели летали над яркими цветками топинамбура и чертополоха. Герде вспомнилось, что она всегда считала промзону едва ли не адом на земле. Разумеется, из-за жутких рассказов, что ей доводилось слышать. Ад, в котором не может быть ничего хорошего. В своих фантазиях она видела нечто убогое, тёмное, словно порождённое болезненными снами. И обитатели этой территории представлялись сплошь чудовищами. А тут такое же лето, такие же люди и мутанты. Убогого и тёмного здесь не больше, чем в прочих местах огромного, осквернённого войной мира. По крайней мере, ей сейчас не хотелось видеть в промзоне только отвратное, будто подсознательно надеялась, что уважительное отношение к этой территории как-то облегчит путь, убережёт от бед. Возможно, в этом проявлялась слабость, быть может, стоило и дальше считать промышленную зону исключительно враждебной землёй, дабы потом не казаться себе наивной дурой сродни тем жертвам маньяков, которые испытывают Стокгольмский синдром. Но солнце и чистое небо не позволяли омрачить восприятие. Не сейчас. И Герда желала пройти с таким настроем как можно больше. А разочароваться, почувствовать себя обманутой — всегда успеет.

На пути была громадная лужа, пришлось долго пробираться через заросли крапивы и репейника у ограды. Сказочник ругался, отводя в стороны колючие и жгучие растения, кромсая стебли ножом. Потеряха опять куда-то исчезла, но скоро появилась на кромке бетонного забора и словно бы специально продемонстрировала, как она ловко может передвигаться там, где её спутники и шагу ступить не смогут. Она походила на причудливую обезьянку, для которой местная разруха — родная стихия.

Лужа осталась позади. Дальше вела дорога, теряющаяся в знойной дымке. Герда рассудила, что именно по ней проезжал автофургон с оленьими рогами и,.если бы не вчерашний ливень, наверняка можно было бы разглядеть следы шин. Так и хотелось идти дальше, не сворачивая с этого пути, вот только Сказочник такому решению воспротивился, заявив, что эта дорога петляет по всей промзоне. Он бывал тут ещё до войны по долгу службы и в своих словах не сомневался.

— Нам лучше туда, — кивнул на проходную какого-то предприятия. — Судя по словам Карла, именно здесь обитают Космонавты. Надеюсь, они действительно безобидные, как он сказал.

Спорить Герда не стала. Широкая дорога хоть и манила, но вела всё же не на север. Петлять по промзоне не хотелось, ощущение ускользающего времени и без того вызывало дискомфорт. К тому же, лишние километры — дополнительные тревоги. Глупо думать, что длинный путь будет более безопасным.

Направились к проходной. Потеряха за ними не последовала, юркнула в дыру в заборе другого предприятия. Едва миновали ворота, как их тут же заметили. Все местные были в каких-то серых балахонах с капюшонами, судя по множеству швов и заплат — сшитых самостоятельно. Космонавты, как назвал этих людей Карл, поднимали руки в приветственных жестах, улыбались. Повсюду стояли строительные вагончики, а большую часть территории перед главным зданием занимало странное гигантское сооружение, похожее на перевёрнутую миску.

К незваным, но явно желанным гостям устремилась худая девушка с жидкими косичками и очень густыми чёрными бровями. Она тоже улыбалась. Герда напряглась: в нынешние времена, если тебе улыбался незнакомый человек, то стоило ждать какого-то подвоха. Откровенное радушие нынче вещь редкая, а потому — подозрительная. Как аппетитное блюдо, неизвестно из чего приготовленное. Вполне вероятно, оно могло оказаться таким же, как котлетки Цветочницы.

— Не дёргайся, — шепнул Сказочник Герде. — Кажется, эти ребята и вправду безобидные. Всё будет нормалёк, у меня чуйка.

Его чуйке она не доверяла, нервничала, хоть и вида не подавала. Девушка подошла, обняла сначала Сказочника, затем Герду, чем их не слабо ошарашила.

— Приветствую вас на нашем космодроме! — отчеканила она, приложив ладонь к груди. — Мы всегда рады гостям. Надеюсь, вы о нас наслышаны и решили стать членами экипажа. А если нет... мы всё равно рады. Я — Маруся, главный специалист по внешним связям.

Герда со Сказочником тоже представились. Маруся сделал элегантный жест рукой.

— Добро пожаловать. Однако обязана предупредить, ведите себя здесь мирно, говорите со всеми уважительно. Мы хоть и не сторонники агрессии, но, если надо, навалять можем так, что мало не покажется. У нас очень подготовленные воины.

Вот это Герде было понятно — нормальные слова, чёткие и конкретные. А то — объятия, улыбочки. Она снова почувствовала себя в своей тарелке и не преминула заверить:

— От нас не будет никаких неприятностей. Мы просто быстренько пройдём по вашей территории и всё. Мы спешим.

Маруся нахмурилась, казалось, её густые брови точно две мохнатые гусеницы подползли друг к другу, чтобы начать смертельный бой.

— Просто быстренько пройдёте? Ни с кем не поговорив? Но это ведь не вежливо. Неужели вы нас считаете полными отбросами, раз хотите скорее уйти? — начала она говорить сердито, а закончила с обидой и её эмоции явно были не притворными.

Герде даже жалко стало эту худенькую девушку, в обязанности которой входило налаживание отношений с посторонними. По всему выходило, что та справлялась с со своей задачей не слишком хорошо.

— Ну конечно, мы задержимся, — улыбнулся Сказочник. — И с удовольствием посмотрим ваши... достопримечательности.

Слово «достопримечательности» определённо Маруси понравилось. Она оживилась, схватила Сказочника за руку и потянула прочь от проходной.

— Пойдёмте, пойдёмте, я всё вам покажу, расскажу. А насчёт того, чтобы стать членами экипажа, пожалуйста, не говорите пока «нет», уверена, вы ещё передумаете. Нас тут девяносто восемь, как раз не хватает двоих для ровного счёта.

Герда обратила внимание, что, в отличие от поселения Воронов, здесь все были чем-то заняты. Кто-то что-то тащил, пилил, подметал, чистил, орудовал молотком, готовил пищу. Настоящий муравейник, где ни один муравей не сидел без дела. Даже дети.

— А вот наша главная достопримечательность! — Маруся распростёрла руки, словно желая обнять похожее на миску сооружение. Её так и распирало от гордости. — Космолёт! Два года его строили. Уже совсем скоро он начнёт бороздить просторы вселенной. Впечатляет, не правда ли?

— Ещё как! — согласился Сказочник и не было похоже, чтобы он иронизировал. — Видно, что вы на славу постарались.

Герде вспомнилось слова Карла: «Они строят ракету из говна и палок». Но главарь Воронов сильно преуменьшил качество космолёта, потому что эта нелепая штука всё же состояла в основном из железных листов, скреплённых проволокой, болтами, заклёпками. Были даже иллюминаторы, сделанные из оконных форточек. Сказочник не покривил душой, сказав, что Космонавты постарались на славу, если не учитывать тот факт, что эта гигантская хреновина абсолютно бессмысленная. Скоро она начнёт бороздить просторы вселенной? Ну да, как же. Быстрее Рай на земле наступит. Над входом в космолёт красовались написанные с помощью трафарета слова: «Встречай нас Космос! Мы — летим!» Герда не понимала, как вообще столько людей могли верить, что они действительно полетят в космос. Это же полнейший бред! Но ведь верили, надеялись. Некоторые вещи были за гранью её понимания.

А Маруся тем временем продолжала экскурсию.

— Вон там у нас столовая. Здесь мастерская. В том здании мы шампиньоны выращиваем. Вы, кстати, в курсе, что шампиньоны — это дар человечеству Эдемской цивилизацией? Когда эдемцы впервые посетили нашу планету, они подарили землянам шампиньоны. В знак дружбы, — после этих слов она прямо-таки засияла и повторила восторженно: — В знак нашей с ними дружбы!

— Похоже, эти эдемцы славные ребята, — заметил Сказочник. — А люди им в ответ что подарили?

— А мы им подарили свою преданность, — с готовностью ответила Маруся. — Правда, потом мы об этом забыли, но теперь вспомнили. Про преданность, в смысле. А что мы могли им ещё подарить? Эдемцев не интересуют материальные блага, у них на планете есть абсолютно всё. Когда мы к ним прилетим, они с нами поделятся. У них очень много вкусной еды. Ну просто очень много! — она сглотнула слюну, очевидно представив деликатесы, которые помнила ещё с детства.

Герда подумала, что после голодных времён теперь для многих людей предел мечтаний — это много еды. И Маруся — не исключение. Да что там, Герде и самой часто снилась всякая вкуснятина, которая навсегда осталась в прошлом. Второй всадник давно ускакал, но его следы ещё долго не будут смыты, а страх перед ним так вообще неистребим.

Экскурсия продолжилась. Герда слышала, как переговаривались люди, не отрываясь от работы: «Наконец-то, пришли... Мужчина и девушка, как и говорила Аэлита... Скоро полетим... Уже скоро... Скоро...»

Подбежал мальчонка лет семи, что-то прошептал Маруси. Та кивнула и объявила:

— Аэлита желает с вами поговорить. Она у нас главная. Реинкарнация Юрия Гагарина. Прошу за мной.

Пришлось идти, хотя Герде и не хотелось разговаривать ни с какой реинкарнацией. И так уже задержались. Но обижать отказом местных тоже не было желания, да и неясно, как они вообще отреагируют на отказ. Лучше не рисковать.

Маруся привела их в небольшое здание, которое, видимо, было когда-то офисом предприятия. На стене в вестибюле висел плакат с красными буквами: «Вперёд — к звёздам! Вперёд — к мечте!» Возле двери стоял коренастый охранник с заострённой арматурой в руке.

— Простите, но я вынуждена забрать у вас ружьё, — заявила Маруся. — Таковы правила. Поговорите с Аэлитой и вам его вернут.

Сказочник мотнул головой.

— Ну уж нет. Ружьишко я никому не отдам. Только через мой труп.

Маруся поняла, что спорить бесполезно. Она лишь горестно вздохнула, попросила немного подождать, затем зашла в кабинет и вернулась через десяток секунд.

— Входите. Аэлита разрешила не забирать у вас ружьё. Но смотрите, без глупостей.

Герда даже представить не могла, о каких глупостях та говорила. Боялась, что Сказочник ни с ого ни сего начнёт стрелять? Да с чего бы, чёрт возьми? Неужели на лидера этой нелепой секты уже покушались? В такое мало верилось. Скорее всего — это показуха, для значимости, весомости.

Зашли в кабинет. Внутри за длинным столом сидели двое мужчин и женщина, причём на женщине был надет древний космический гермошлем с надписью: «СССР». Забрало было открыто, демонстрируя морщинистое лицо с яркими голубыми совсем не старческими глазами, в которых отражались жажда деятельности, желание жить и творить.

Все трое поднялись. Старуха приложила ладонь к груди.

— Приветствую вас на нашем космодроме, друзья! — голос у неё был скрипучий, но сильный, чёткий. — Позвольте представиться, я — Аэлита, первый пилот, реинкарнация Юрия Алексеевича Гагарина. Вот это, — указала на маленького плешивого мужчину в очках и с козлиной бородкой, — товарищ Альшанский, главный инженер-конструктор, реинкарнация Сергея Павловича Королёва. А вот это, — кивнула на здоровенного амбала в серой растянутой майке и с синей от тюремных наколок кожей, — товарищ Барсук, в нём душа Константина Эдуардовича Циолковского.

Барсук кивнул, цикнул зубом.

— Я это... тоже инженер, если чо. И тоже главный.

Герда решила уже ничему не удивляться. Реинкарнация? Переселение душ? Ну и ничего, каждый сходит с ума по-своему. Нынешний мир сам по себе — это одно огромное безумие, он сродни космолёту этих сектантов.

— Вы присаживайтесь, — пригласила Аэлита. — Нам с вами нужно серьёзно поговорить.

Герда и Сказочник сняли рюкзаки, заняли места за столом. Возникла пауза, во время которой гости разглядывали троих местных, а местные как-то оценивающе смотрели на гостей. Наконец Аэлита нарушила молчание:

— Вам наверняка всё здесь кажется странным. Космолёт, наша вера... И я согласна, со стороны это выглядит необычно, я бы даже сказала — безумно.

— Да нет, что вы... — начал было Сказочник.

— Не возражайте, молодой человек, — осекла его Аэлита. — Мы здесь категорически не приветствуем ложь и лесть. И мы не наивные Буратины, и отлично сознаём, как выглядит наша идеология на первый взгляд. Для того, чтобы ей проникнуться нужно время. Ну... хотя бы полчаса.

— Да без базара, — подтвердил Барсук.

— Абсолютно согласен, — кивнул товарищ Альшанский, глядя на гостей поверх очков. — На всё нужно время. И доказательства. Нет ничего важнее времени и доказательств, они способны менять мышление, показывать картину в целом...

Аэлита подняла руку.

— Достаточно, товарищ Альшанский. Думаю, наши новые друзья поняли, что мы имели в виду, — она поправила шлем, вышла из-за стола и прошлась по комнате, заложив руки за спину. — Не буду ходить вокруг да около и сразу перейду к сути. Вы нам очень нужны. Оба. Нас девяносто восемь, а для полного экипажа необходимо собрать ровно сто человек, иначе космолёт не сдвинется с места. Увы, таковы правила. Таковы условия эдемцев. Буквально вчера у меня случилось видение, я узрела последних членов нашего экипажа, мужчину и девушку. Я увидела вас, друзья мои, и мы вас с нетерпением ждали. И теперь мы готовы к полёту!

Альшанский восторженно захлопал в ладоши, к нему вяло присоединился Барсук. Аплодисменты продлились почти минуту, после чего Аэлита продолжила:

— Улетать нам нужно как можно скорее. В центре промышленной зоны, в цехах мясокомбината, появилось нечто тёмное, злое. Оно копит силы, но настанет день, когда это зло вырвется наружу, пожрёт всю промзону и вторгнется в город. Никто не выживет. Спасёмся только мы, потому что уже будем далеко, среди звёзд и газовых туманностей.

Она говорила таким тоном, что Герду аж пробрало, хоть и не верила ни единому слову. Сказочник приподнял руку точно ученик в школе.

— Прошу прощенья. Это всё, конечно, очень интересно, но мы с Гердой никуда не полетим. У нас, знаете ли, дела, причём срочные.

— Не понял! — набычился Барсук. Его глаза угрожающе сверкнули. — Какие ещё, к херам, дела? Ты чё, совсем что ли не втыкаешь? Тебе же сказали, дятел унылый, что нужно улетать, ноги делать, пока не поздно! Надо будет, силой вас в ракету запихаем!

Сказочник усмехнулся, глядя на него исподлобья. Процедил:

— Ну вот что, реинкарнация Циолковского, ещё раз голос на меня повысишь, без своей тупой башки останешься. Таких мудаков как ты я в своё время как клопов давил.

Сердце Герды бешено заколотилось. Ситуация выходила из-под контроля.

Барсук хлопнул ладонью по столу.

— Я сразу понял, что ты ментяра. Я вас, мусоров, за версту чую.

— Хватит! — выкрикнула Аэлита. — Сейчас же прекратите! А вам, товарищ Барсук, должно быть стыдно! Мы никогда не угрожаем гостям. Никогда! Вы не видите, что наши новые друзья просто ещё не прониклись нашей верой? Им надо разъяснять, а не угрожать.

— Абсолютно согласен, — с чувством сказал Альшанский. — Истина становится видна только после методичных, основанных на логике разъяснениях. А вам, товарищ Брасук, действительно должно быть очень стыдно. Что о нас товарищи гости подумают? Вам надо бросать эти ваши уголовные замашки!

— Ты-то куда лезешь, козлина плешивая? — огрызнулся Барсук.

— Я сказала хватит! — Аэлита рубанула ладонью воздух.

— Нет, ну а чё он?

— Цыц! Все успокоились.

Герда подумала, что, даже если случится чудо и космолёт взлетит, то с таким экипажем полёт будет недолгим.

Аэлита снова поправила шлем. Ей явно было тяжело таскать на голове эту штуку, но, видимо, статус обязывал. Она подошла к большому стенду с рисунками, которые, казалось, ребёнок намалевал.

— Итак, вернёмся к нашим разъяснениям, — слова Сказочника, что они с Гердой никуда не полетят, она, похоже, пропустила мимо ушей. — Вот наш замечательный космолёт, — ткнула пальцем в первый рисунок. — Он создан по чертежам, сделанным товарищем Барсуком при содействии, разумеется, Константина Эдуардовича Циолковского. Вы, должно быть, задаётесь резонным вопросом, как космолёт поднимется в воздух, если в нем нет топлива? Отвечаю: Эдемцы пошлют к нам космический луч, который зацепит космолёт и затянет в космическое пространство, — указала на второе наглядное пособие. — Спросите, а как же кислород? Чем дышать? Тут всё просто. Вокруг нашего космолёта появится защитный кокон с неограниченным запасом воздуха. Далее нам предстоит долететь до Сатурна, где эдемцы специально для нас откроют так называемую кротовую нору, меж пространственный тоннель. Нырнув в него, мы преодолеем огромное расстояние до галактики эдемцев за считанные дни.

— А точнее, за пять суток, двенадцать часов и десять минут, — встрял Альшанский. — Ну, плюс-минус две минуты. Я лично производил расчёты. Мы с Сергеем Королёвым, — он вынул из-за пазухи чем-то заляпанную красную папку, нежно погладил её и как-то похотливо облизал губы. — Вот она моя папочка. Вот она моя родимая. Здесь все расчётики. Циферка к циферке. Месяцы кропотливого труда, сотни часов бессонных ночей...

— Да-да, товарищ Альшанский, мы вас поняли, — прервала его Аэлита и указала на последний рисунок, на котором белые человечки обнимались с зелёными. Автор изображения очевидно был тот же, что делал чертёж космолёта. — И вот итог, мы на планете Эдемцев, где нас встретят с распростёртыми объятиями. И где много вкусной еды. Ну что, я доходчиво всё объяснила? — она пытливо посмотрела на Герду и Сказочника. — Согласны стать членами нашего экипажа? По-моему, ответ очевиден. Здесь, на Земле, вас ждёт мучительное прозябание и смерть, а там, на Эдеме — вечная жизнь, нескончаемая радость, счастье, не побоюсь этого слова.

— Нет, — мотнула головой Герда, показав, что ответ вовсе не очевиден. — У нас дела. Нам нужно спасать моего брата. Его похитили, — она поймала себя на мысли, что уже не в первый раз произносила эти слова в качестве оправдания.

Сказочник почесал затылок.

— Нафига вам именно мы? Нужна сотня, и чем быстрее, тем лучше? Так отловите каких-нибудь безмозглых мутантов, которых не придётся уговаривать.

— Думай, о чём базаришь, мусор! — от гнева лицо Барсука стало пунцовым. — Ты у нас тут хоть одного мутанта видел? Мы всякую падаль с собой в полёт не возьмём! Только белые люди с чистой кровью!

Альшанский вздохнул и проблеял:

— Верно. Всё верно. Вы только не подумайте, мы тут не какие-то расисты и мутантофобы, просто на Эдем должны лететь самые достойные, то есть, белые люди с чистой кровью. Это не мы так решили, а эдемцы. А так мы с уважением к любой расе и к мутантам.

— А я — нет! — ударил кулаком по столу Барсук. — Мутантов давил и давить буду! Эти сучары с гнилой кровью всякую заразу распространяют! Моя матушка от такой заразы ласты склеила, я её потом вот этими вот руками в печь крематория запихивал! Всё из-за мутантов, всё говно — из-за них!

Сказочник поднялся.

— Значит так... товарищи... мы с Гердой своё слово сказали. Спасибо вам за гостеприимство, удачного полёта и всё такое, а нам нужно идти.

— Как идти?! — возмутился Альшанский.

Барсук потёр свою бычью шею, медленно встал, вынув из-под стола такой огромный самопал, что в нём могло бы поместиться с килограмм рубленных гвоздей.

— Никуда вы, падлы, не пойдёте! Мы что, зря тут перед вами распинались? Мы что вам тут, Петрушки базарные?

Сказочник сорвал с плеча ружьё, направил на Барсука ствол и произнёс спокойно:

— А ты попробуй нас остановить, хорёк паскудный.