Призыватель нулевого ранга. Том 6

Глава 11

Король Генрих XVIII Верный проснулся рано утром от чувства тревоги. У него сводило ноги, и зуб не попадал на зуб. Потребовалось целых полчаса, чтобы он пришёл в себя, выпил утренний кофе и смог мыслить не так сумбурно, как до этого.

Ему показалось, что что-то произошло — что-то страшное, возможно, непоправимое. И весь день его терзало это чувство. Ничего не радовало: ни новая любовница, ни различные вещества — ничего. Было противно. От самого себя было противно, от жизни, от этой постылой — тоже противно.

Он — король, но Острова — такое место, где триста дней в году льёт дождь. Тут практически не бывает солнца. А теперь они ещё оказались в полной блокаде!

Конечно, в этом есть и его вина, но на самом деле… на самом деле он ни в чём не виноват! Но когда к королю Генриху XVIII доставили сообщение, он сначала побледнел. Губы его мелко задрожали, пальцы начали выдавать такую чечетку, что посыльный, который ждал ответа, просто замер на месте в испуге. Он боялся, что его тут сейчас прикажут казнить.

— Говорите! — резко сказал король. — Это правда⁈

— Я не знаю, — тонким, срывающимся от страха голосом ответил посыльный. — Мне попросили передать вам сообщение и дождаться ответа — что делать с чужаком, явившимся из портала.

— Казнить, — ответил король, ткнув указательным пальцем в посыльного. — Казнить прямо сейчас!

— Да, ваше Величество? — посыльный развернулся, сделал шаг прочь, но обернулся, чтобы уточнить:

— Без суда и следствия?

— Совершенно верно, — подтвердил ему король. — Без суда и следствия — казнить сейчас же. Идите к ближайшему телефону и передавайте информацию. Казнить. Никаких посторонних людей на Островах быть не должно!

И тут он просто сорвался на крик:

— Выполнять!

Посыльный понял, что его мочевой пузырь сейчас не выдержит, и поспешил удалиться подобру-поздорову, не искушая более судьбу.

Дождавшись, пока дверь за посыльным закроется, король резко развернулся и практически бегом устремился к сейфу. Там, в сейфе, за толстой металлической створкой, за кодовым замком лежало послание.

Его двадцать лет назад составил один ясновидящий — если можно так сказать. По крайней мере, он сам себя так называл — «ясновидящий». Да.

Причём он сразу же сказал: «Я знаю, Ваше Величество, что вы меня за это убьёте. Но я должен передать вам это послание, потому что оно дано вам самой Вселенной, самой сущностью бытия».

— Говорите, — сказал ему тогда король слегка надменным голосом. — Почему именно мне?

А дело было в том, что двадцать лет назад он был лучшим призывателем в стране и не верил ни в предсказания, ни в гадалок, ни в астрологию — вообще ни в какие лженауки.

Это был великий человек, который вёл свою страну к процветанию. Была налажена мировая торговля, караваны судов, гружёные различными товарами, следовали один за другим к материку и обратно — причём не в одну точку материка, а во многие страны.

Острова — государство под этим названием, отделённое от всех остальных морем, расцветало при Генрихе XVIII. Каждый житель славил своего короля. Народ богател и не забывал славить своего короля.

Всё на островах было чудесно. Король даже замахнулся на великое — немного поспорить с природой и создать нечто такое, что будет отгонять постоянные тучи и давать его народу больше солнца.

Таким двадцать лет назад был Генрих XVIII.

И в этот момент пришёл тот самый человек, который называл себя ясновидящим. Причём он явился к королю в чистом, но очень бедном рубище, с посохом и капюшоном, накинутым на лицо. Попросил пустить его к королю.

Генрих XVIII — тогда, двадцать лет назад, никого не боялся. Ну, а кого ему было бояться, если все жители пели ему оды? Он мог выйти на площадь, и случайные прохожие подходили к нему и благодарили за счастливую жизнь. Максимум, что могли — попросить сфотографироваться с ним, не более того.

И, конечно, этого странника, назвавшего себя ясновидящим, пропустили внутрь. И он сказал слова, которые сначала не показались Генриху Верному страшными — тогда нет. Но с тех пор король воспроизводил их в своём сознании несколько сотен, а может быть, и тысяч раз каждый день. И за эти годы они стали столь зловещими, что Генрих впадал в ярость от одного их звучания.

— Приветствую тебя, владыка островов, — сказал тогда Ясновидящий.

— И тебе здравствовать, мил человек, — ответил ему король. — С чем пожаловал? С добром, али с худом? — спросил Генрих Верный, склонив голову набок.

И вот тогда-то тот самый человек в рубище, чистом, но бедном, упал на колени и произнёс следующую речь:

— Я знаю, господин, ты убьёшь меня, но я должен передать тебе те слова, которые послала тебе сама Вселенная, сама сущность бытия.

— Говори же! — приказал король. Хладный пот пробежал по его спине, и улыбка, которая большую часть времени озаряла его лицо, исчезла бесследно и навсегда.

— Ваше Величество, — произнёс пришлый человек, — чужак, чужак явится из другого мира и убьёт тебя.

— Что⁈ — переспросил король, вставая со своего трона. — Что ты сказал? Чужак?

И на этот раз слово «чужак» эхом откликнулось в ушах короля.

— Да! Чужак! Чужак придёт из другого мира и убьёт тебя! — повторил ясновидящий.

— Казнить наглеца! — распорядился Генрих XVIII.

Тогда тот распростёрся на полу и вытащил свёрнутый пергамент:

— Вот здесь, здесь всё сказано. Простите, Ваше Величество, я должен был это сделать.

Человека казнили, но пергамент, как напоминание о том, что тот случай не был бредом воспалённого сознания, всё-таки остался во дворце. Служил тот самый пергамент страхом короля до сих пор, ведь он и сейчас лежал в сейфе.

Король открывал сейф и вспоминал всю эту историю так досконально, будто она случилась не двадцать лет назад, а только что. Он открыл сейф, достал проклятый пергамент, раскрыл его — и там было написано ровно то же самое, аккуратным, даже очень красивым каллиграфическим почерком:

«Чужак явится из другого мира и убьёт тебя, король».

Генриху XVIII всегда казалось, что в конце, после этой фразы, не хватает демонического смеха — такого «ха-ха-ха». Да, потому что в сознании он у него всегда проигрывался после того, как он в очередной раз читал то, что было написано на пергаменте.

Прямо на пергамент он положил другую записку — современную, которую написал совсем другой человек, неряшливым почерком, потому что был не способен к письму. Там было написано следующее:

«Из портала, откуда раньше нам угрожали монстры, Ваше Величество, прибыл чужак. Он изрубил всех монстров и закрыл портал. Никаких противоправных действий против жителей островов он не совершал. На данный момент находится в темнице. Пожалуйста, распорядитесь, Ваше Величество, что сделать с пришельцем?»

— Казнить! — прошипел Генрих восемнадцатый. — Казнить!

— Роб! — обратился я к своему защитнику. — Как считаешь, справимся мы с этим монстром?

«Такая возможность не исключена! — ответил Роб. — Правда, это не монстр».

— Как — не монстр? — удивился я.

Но именно в этот момент воды моря расступились, и оттуда прямо на меня прыгнул самый натуральный морской дракон. Ну, я не знаю, раньше никогда не видел морских драконов, но если бы мне вообще сказали такое словосочетание — вот так бы я его и представил: самый натуральный дракон, только вместо крыльев — ласты, а на хвосте — двойной плавник, как у всех водоплавающих.

Интересно пронеслось у меня в голове. А чем же он пышет тогда?

Ответ на этот вопрос я получил сразу же. Не знаю, может быть, это был гибрид, или все морские драконы так поступают, но данный индивид решил ошпарить меня раскалённым паром — реально пар, нагретый до очень высокой температуры, с отличным напором в несколько атмосфер полетел в меня.

Ну и наверное, спалил бы меня… Да нет, не спалил — как следует протушил. Я решил, что сейчас не время задаваться этими вопросами, просто увернулся, ускорился насколько можно и отскочил.

Струя пара ударила прямо в пляж, чуть-чуть не достав до конвоиров с автоматами. Они ринулись прочь — куда-то к тому месту, где стояла их машина.

«Они ещё и трусы, — подумал я. — Да, уж хорошенькая страна».

«Тебе помочь? — спросил меня Йонир — А то большая штука и мощная».

«Слушай, местных лучше не пугать, — ответил ему я. — Всё-таки Агунар хороший человек, и не хочу, чтобы после всего этого он поднял на меня своё оружие».

В этот момент морской дракон достаточно бойко развернулся и двинулся ко мне. Я подумал, что он всё же останется в воде и на сушу не выползет.

Мне достаточно было отойти метров на двести — чтобы он не достал меня своим фонтаном. Конечно, тогда мне придётся скрываться от автоматов конвоя, но, с другой стороны, полагаю, это не стало бы особой проблемой. А вот от струи раскалённого пара…

И всё же, сбегать с поля боя я не привык. Мне больше нравилось драться. Но меня очень заинтересовало то, что сказал мой защитник. И при этом, пока я бежал от противника, я спросил:

— Ну, а что ты имел в виду? В смысле: не монстр?

«Повторяю тебе, — сказал Роб, — уровень примерно пятьдесят, может быть — пятьдесят пять. Но это пет. Голодный, злой… Но пет».

— Пет? — прошептал я про себя. — Вот это новость. Ничего себе…

Я ринулся в бой. С суши у меня практически не было шансов его достать — дракон держался в трёх-четырёх метрах от кромки воды, там, где была достаточная глубина для его тела.

Драться в воде — ну, не то чтобы меня как-то запугала сама затея, просто я никогда раньше этого не делал. Он может утащить меня на дно — и тогда что?

«Ты не захлебнёшься, — ответил мне Роб. — Я снова сделаю тебе маску, и ты будешь через неё дышать. Так что, пожалуйста, можешь прокачивать свой уровень».

Пет… — я за свою жизнь их убил не так много. Совершенно точно я убил пета Стронгера. Ранил петов напавших в больнице. С другой стороны, ну что, он на меня тоже нападал.

Все эти мысли пронеслись за считанные секунды. За это время дракон успел развернуться и попробовать зайти ко мне с другой стороны. Видимо, не понял, как так получилось, что я вообще от него ускользнул — и теперь пытался достать меня какой-нибудь новой тактикой.

Вот только были два момента — точнее, два вопроса, которые мне стали вдруг очень сильно интересны. Я задал себе их и решил обязательно найти ответы:

Во-первых, почему тварь напала именно тогда, когда я был на берегу? Это же морской дракон! А во-вторых — как она узнала, что я буду именно в этом месте? Ведь об этом мог знать только тот, кто направил меня сюда. А это — тот же самый человек, который направил конвой ко мне.

— Ну, братцы, погнали! — крикнул я с воодушевлением и помчался на дракона.

Благодаря тому, что увеличил скорость, я не тонул в воде — мог отталкиваться от поверхности и бежать почти, как посуху, едва забрызгав ботинки. От этого вида офигели, кажется, вообще все — потому что конвой, отошедший ещё дальше, наставил на меня автоматы. Но мне было плевать: с такого расстояния они могут целиться хоть в луну — успехов им.

Зато я сцепился с драконом.

Монстры бывают разными. Бывают с щупальцами, бывают с клыками, бывают со шпицами. У каждого из них своя тактика нападения.

А вот у петов всегда всё чуть иначе. За то время, пока они работали с людьми, они эволюционировали. У них стало больше оборонительных способностей — они были заточены не на охоту на человека, а на убийство монстров и оборону от тех же самых монстров.

И только такие двинутые петы, как у Стронгера, охотились на людей. Но тот пет, с которым я дрался сейчас, не был исключением из общего правила.

У него была толстая шкура, которую трудно было проткнуть даже моим мечом. У него отсутствовали какие-либо уязвимые места — потому что он был рассчитан на битву с высокоуровневыми монстрами. Даже глаза закрывались специальными щитками, из-под которых он иногда зыркал на меня. Полагаю, видел он плохо.

И меня захватил самый настоящий раж битвы.

Я начал бегать вокруг его тела, ища место, куда можно было вонзить клинок. При этом постоянно наносил удары в любые места, казавшиеся мне открытыми. Но всё, что оказалось над водой, было совершенно бронебойным — ни подступиться, ни ударить ничем нельзя. Не чешуя даже, а какая-то пластина. Да, как чешуя, но скорее металл или органический материал, который невозможно проткнуть мечом.

Последний раз я видел что-то подобное у того монстра, который разбирал многоэтажку в Канде. Там между чешуек я сумел всадить меч, а тут — вообще без вариантов. Ещё какой-то энергетический кокон вокруг него!

Но проблема была в том, что защита этого существа истончалась.

Не шкура — именно этот защитный кокон. И тут я понял: он есть у каждого пета. В принципе, когда речь идёт о прокачке пета призывателем, одно из его действий — как раз увеличение этого самого кокона вокруг питомца. Опять же — оборонные технологии.

— Куда его бить? — спросил я Роба, в очередной раз, отбегая от морского дракона и стараясь не попасть под его паровую струю.

«Я бы посоветовал посмотреть под брюхо, — ответил тот. — Только боюсь, что и там нас ждёт подобная ерунда. Возможно, стоит присмотреться к голове, там иногда есть слабые места».

— Слушай, — продолжил я, снова тыкая дракона мечом, — а как он корабли-то топил? Что, вот прямо своим паром?

«Конечно, — ответил мой защитник. — А ты думал, как ещё? Такой напор — режет металл, как лазерный резак».

Я снова приблизился к туловищу твари, вскочил на него, подбежал к длинной шее — примерно два-три метра от тела, — которая заканчивалась огромной головой, откуда и вылетала струя пара. Попытался ударить по ней, но шея тоже не поддавалась. Я наносил удары один за другим, без пауз. Дракон обернулся, поняв, что я нахожусь прямо на нём, внезапно развернулся на сто восемьдесят градусов и ушёл в море на глубину, сразу же нырнув под воду.

— Ах ты, скотина! — крикнул я. — Хочешь от меня уйти? Не выйдет!

И я вцепился в небольшой гребень на спине. Держаться было неудобно, да и меч воткнуть некуда. С удовольствием вбил бы его в дракона и держался бы уже за рукоятку.

— Кстати, — подумал я. — Рукоятка…

Я перехватил меч за лезвие и прикоснулся рукояткой к дракону. Но ничего не произошло. Вообще ничего.

— Йонир, ты говорил, что только настоящие люди могут выдержать рукоять этого артефакта.

«Говорил, — согласился Йонир. — Не отрицаю. Только это не распространяется на петов. Да меч он твой не брал, — продолжал рассуждать он. — И даже если бы взял, полагаю, ничего бы не изменилось. Наверное, это правило не относится к петам».

Тем временем мы всё глубже уходили под воду. Я ощущал давление, но Роб сделал так, чтобы факторы среды практически не влияли на меня. По крайней мере, всё, что он мог, он сделал. Мне же надоело болтаться, словно осенний лист на ветру, и я начал подтягиваться руками вперёд, к самой шее дракона.

Если где и были у него слабые места, то у головы. Тут он сменил тактику. То ли решил сбросить меня, чтобы потом развернуться и нормально разорвать, то ли я ему просто мешал.

Дракон снова поплыл к поверхности, выскочил из воды как пробка из бутылки, перевернулся в воздухе и нырнул обратно. Я понял — этим кульбитом он хотел сбросить меня. Не получилось. Я держался крепко, да и глаза успел зажмурить. Закрыв их, я невольно увидел что-то странное — нечто, не похожее ни на что другое. Это можно было сравнить с золотой нитью.

Раньше она была яркой, прочной, толстой. Теперь же стала тусклой. Не золотой даже, а скорее поблёкшей медью. Не знаю, всего лишь ассоциация — но это то, что я увидел внутренним взором, когда закрыл глаза.

Это была связь. Нить, идущая от пета. Что-то подобное я помнил. Не видел у Курфа, но точно ощущал раньше — между ним и Асакурой. Именно так они общались и взаимодействовали. Это больше чем канал приказов от призывателя к пету — это и эмоциональная составляющая, и передача силы, и даже питание.

Когда пет находится в кольце и призыватель его кормит, он как раз прокачивает силу по этому каналу. Через него пет растёт, развивается, усиливается. Это — пуповина между призывателем и петом.

На секунду я отвлёкся, и в голове мелькнула мысль: вот это да! Кажется, я только что для себя открыл что-то новое в привычном. Я всегда знал, что такая связь есть, но что она такая постоянная, что выглядит как нить, как пуповина… До этого я не додумался.

Но теперь я понимал, что вполне могу узнать, куда эта самая пуповина ведёт.

И с этим новым знанием я устремился вперёд. Для начала я прямо в воде выпустил молнии. Да, электричество тут работает совсем не так, как на суше, но если напряжение большое — оно прекрасно действует на объекты. Я это почувствовал даже на себе, поэтому решил больше не экспериментировать.

Но морской дракон тоже оказался впечатлён моими способностями — и окончательно решил не драться со мной, а просто свалить подальше. Он попытался от меня оторваться.

— Ага, сейчас всё брошу и дам тебе уйти, — подумал я, чувствуя, как вода заливает моё лицо.

Перебирая в мыслях возможное оружие против морского дракона, я пришёл к выводу: тут может помочь либо некроманский артефакт, либо только моя соображалка. Как убить монстра, полностью покрытого бронёй? Пардон — не монстра, пета, согласен.

Я начал, цепляясь за его гребень, пробираться ближе к голове. Дракон развил уже неплохую скорость, и меня потихоньку сносило с него упругим напором воды. Обычный человек давно бы отцепился и болтался где-нибудь в море, но я не привык сдаваться.

Но я так и не добрался до его головы. Я вдруг понял, что уязвимое место каждого морского обитателя — это жабры. И двинулся к ним. Всё-таки, Роб оказался прав, надо было лезть под брюхо. Хотя, нет, всё же шея.

Морской дракон резко развернулся — градусов на сто–сто двадцать — и лёг немного на бок. Всё ещё пытался скинуть меня с себя. Я старался обхватить его шею, хотя, конечно, это было невозможно: он был слишком огромным. Но в этот момент я заметил то самое незащищённое место — и ударил точно в жабру.

«Вот ты и попался!» — мысленно передал я морскому дракону.

Причём я не просто «передал» — я снова закрыл глаза, увидел ту самую нить и как будто подцепил её. Теперь я стал частью этой маленькой цепи. Услышал ли мои слова хозяин пета? Возможно, да. Или нет — я не был уверен, потому что не чувствовал никого на том конце.

«Кто ты?» — добавил я.

Морской дракон замер. Он не просто остановился — он застыл, ожидая своей смерти.

— Я — пет, — ответил он. — Генриха Верного. Хотя я и не должен тебе этого говорить.

— Почему не должен?

— Между Петом и хозяином всегда есть договор.

— Это я знаю, — ответил я. — Да, договор. Но, судя по тебе, не очень-то этот договор исполняется.

Пет тяжело вздохнул. Он до сих пор ожидал своей смерти. В этот момент я понял: мне просто не хочется его убивать. Да, он потопил много судов, но в то же время…

И тут до меня начало потихоньку доходить.

— Скажи, — проговорил я, — это твой хозяин приказал тебе топить все суда, подходящие к Островам?

— Да, — ответил морской дракон. — Мой хозяин сказал, что на Острова не должна ступить нога ни одного пришельца, ни одного чужака. Он приказал мне убивать всех, кто попытается ступить на землю Островов.

— А почему он так сказал? — поинтересовался я.

— Я не знаю, — ответил дракон. — Хозяин никогда мне этого не объяснял. Раньше он был добрым, участливым. Мы с ним катали детей по морю. В тёплые летние солнечные дни я выплывал недалеко от дворца и катал на себе желающих, а мой хозяин смотрел на это и улыбался. Он очень любил, когда дети смеются, — продолжил пет. — Поэтому просил меня возить их больше, чем взрослых.

— Так… стоп, — перебил я. — Значит, ты служишь у дворца? Кто твой хозяин? Король?

— Совершенно верно, — ответил он. — Я — Пет Генриха XVIII, Верного. Он — лучший призыватель Островов и король этого государства.

Ё-моё! — чуть не выругался я вслух, но лишь глубоко вздохнул сквозь воду.

— Ну-ка, давай-ка поднимемся на поверхность, — сказал я ему. — Поговорим предметно.

Как ни странно, он послушался без пререканий. Сразу же поднялся и принялся дрейфовать на поверхности воды. Мой меч до сих пор был примерно на пять сантиметров погружен в его жабры — достаточно, чтобы одним движением пробить сердце.

— Получается, ты — пет короля? — проговорил я.

— Совершенно верно, — откликнулся морской дракон, понимая, что отпираться уже бесполезно. — Меня зовут Элфин.

— Приятно познакомиться, Элфин, — мрачно произнёс я. — Ты понимаешь, что на что ты обрек людей этого острова? — спросил я.

— Понимаю, — ответил мне Элфин. — Но сделать ничего не могу. У меня есть приказ.

— Твой приказ неправомерен, — проговорил я твёрдо. — Понимаешь? Дело в том, что гибнут — буквально гибнут — тысячи. Остров в полной блокаде, как морской, так и воздушной. Сюда не подплыть, не привезти еду, лекарства, одежду, никакие товары. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул дракон. — И это делаю я.

— Ты не должен, — сказал я. — Понимаешь? Либо ты перестаешь это делать, либо мне придётся тебя убить. Другого выхода нет.

— Я не могу перестать, — тихо произнёс морской дракон. — Можешь убить меня, но проблема в том, что у меня договор с моим хозяином.

— Твой хозяин жив? — уточнил я.

— Да, мой хозяин жив, хотя, судя по всему, лишился рассудка, — ответил Элфин.

— Какого плана у вас договор?

— Обычный договор между призывателем и петом, — ответил он. — Ничего особенного.

— Так, стоп, стоп, стоп, — я немного дернул клинком, и морской дракон поёжился. — Но я всё-таки не спешил его убивать.

— Скажи мне вот что, — проговорил я, обдумывая момент. Хотел было «впитать сферу для лучшей работы мозга», но потом понял: в принципе, он и так работает достаточно неплохо. — Ты понимаешь, что такое договор?

— Да, — ответил мне Элфин. — Я обязался выполнять все приказы Генриха Верного, а он, в свою очередь, обязан кормить меня энергией, прокачивать, холить, лелеять.

Последние два слова он произнёс с какой-то горькой иронией, и я её прекрасно понял. Конечно, никто не станет холить или лелеять боевого пета. Суть в другом: отношение призывателя к своему питомцу резко изменилось, и пет не мог этого принять. Он до сих пор хотел видеть в своём хозяине того самого человека, который когда-то его призвал.

— Хорошо, — проговорил я. — Получается, договор не исполняется?

— Получается, что не исполняется, — тихо ответил Элфин. — Я договор исполняю слепо и полностью — всё, что приказывает мой хозяин, я выполняю беспрекословно. Но дело в том, что он давным-давно меня не кормил и вообще никак не участвует в моей жизни.

— Двадцать лет назад он приказал мне патрулировать моря и никого сюда не пускать. После этого наше общение практически прекратилось. Только сегодня, спустя много лет, он отдал мне прямой приказ — прибыть к месту казни и соответственно казнить тебя.

— Чудненько, — ответил я. — Так может, раз уже договор не исполняется, то он недействителен? — я спросил с нажимом — причём не только в голосе, но и в мыслях, и в нажиме меча в его жабре.

— Ты просишь меня предать своего хозяина? — прямо проговорил Элфин.

— Ничуть не бывало, — ответил я. — Это не предательство. Это он тебя предал двадцать лет назад. Понимаешь? Это он тебя бросил. Это он приказал тебе убивать людей.

Мне пришлось набрать воздуха из-за горячности речи.

— Тысячи людей умирают каждый день из-за тебя, понимаешь? Тысячи призывателей, тысячи петов. И всё потому, что твой хозяин отдал такой приказ. А сам при этом не выполняет свою часть договора. И, — я сделал драматичную паузу. — Этого более чем достаточно, чтобы договор считать расторгнутым.

— Это правда? — спросил Элфин.

И вот тут я понял, что зацепился за что-то важное. В его голосе, в его сознании появилась самая натуральная надежда. Он действительно хотел верить, что его договор можно расторгнуть.

— Конечно, — ответил я. — Понимаешь, сейчас ты — просто обыкновенный монстр, которого я легко убью одним движением. И ничего ты с этим сделать не сможешь. Но есть другой вариант. Мы признаем твой договор с твоим призывателем недействительным.

Я мысленно потянул на себя нить, связывающую Элфина с его хозяином. Почувствовал её как физический объект, притянул к себе, затем взялся за неё второй рукой.

Это была не упругая пружина — скорее, медная проволока. Нет, она не существовала в физической реальности, но я ощущал её именно так — плотно, осязаемо, тяжело.

— Мы можем разорвать твой договор с хозяином, — сказал я. — И ты снова станешь чьим-то петом.

— Чьим? — спросил меня Элфин.

— Моим, разумеется, — ответил я.

«Вот только этого нам тут не хватало, — саркастически выразился Йонир. — Будет тиной вонять»

«Да не, почему? С морским драконом я бы поболтал, — возразил ему Моур. — Они в глубины заплывать могут».

Уж не знаю, слышал ли эти голоса Элфин, но, кажется, что-то в нём стало ближе к принятию решения.

— Смотри, — сказал я. — Лично мне претит убивать людей. Никогда не заставлю тебя убивать невиновных. При том наш с тобой договор будет исполняться всегда и неукоснительно. Я не предам тебя и не брошу вот так на двадцать лет — одного барахтаться в этом холодном море. Решай: либо смерть, либо новая жизнь.

Видя, что дракон колеблется, я добавил:

— У меня есть петы, — тихо проговорил я. — И ты будешь не один. Да-да, Элфин, у тебя будет общение, — я хмыкнул. — У меня есть замечательный демон.

— Демон? — удивился он.

— Демон, демон, — повторил я. — Очень крутой. У него чувство юмора, правда, такое себе, но это замечательный боевой товарищ и друг.

Я чувствовал, как затрепетал морской дракон подо мной.

— Ещё у меня есть сущность, которая призывает големов, — продолжал я.

— Ого! — явно заинтересовался Элфин. — И что вы все делаете? — спросил он.

— Мы крушим монстров, — ответил я. — Поэтому рекомендую тебе перейти из ранга монстра в ранг пета. И мы с тобой подружимся.

— Хорошо, — решительно произнёс Элфин. — Я готов. Мы можем разорвать договор, и я буду служить тебе.

Нить сама исчезла в моих руках, и вместо неё я увидел другую — пока ещё тоненькую-тоненькую ниточку, которая вела от меня к морскому дракону.

— Ну что, — сказал я, — добро пожаловать в гильдию Гардара.

Когда я вышел из воды, Агунар стоял на коленях, сложив руки, словно в молитве. Он не верил своим глазам, полностью отказывался доверять тому, что видел.

— Ты его убил? — спросил он с каким-то надрывом, как будто ему вот-вот станет плохо.

— Это неважно, — ответил я. — Скажем так, я его победил. Но даже это неважно. Важно другое.

Я сделал паузу:

— Это пет вашего короля.

— Что? — Агунар мгновенно оказался на ногах, встав чуть ли не в боевую стойку. — Повтори.

— Я говорю, — спокойно продолжил я, — что морской дракон, который терроризировал ваши острова последние двадцать лет… это пет вашего короля. Он делал это специально. По приказу своего призывателя.

— Не может быть, — проговорил Агунар и схватился за оружие.