Призрак войны

35

Мы быстро добрались до больницы и обоих людей Нимейера унесли в травматологическое отделение. Его следовало осмотреть в первую очередь, но он не собирался отдаваться в руки медикам, пока его люди не будут вне опасности или пока есть вероятность, что я улизну. Я дал ему свою слово не сбегать, над чем он весело посмеялся. Он потащил меня за собой в травматологию, где врачи занялись нашими осколочными ранениями.

В процедурном кабинете я осмотрел свои залитые кровью штаны.

– Видишь, всё равно бежать у меня не получится.

В ответ он что-то пробормотал, пока его вытягивали из бронекостюма. Нагрудник был пробит в нескольких местах, а броня на правом плече – разорвана. Глубоких ран не было, но языки пламени его немного пожарили. Интерны вытаскивали из него осколки и накладывали швы, а медсестры в это время обильно смазывали ожоги.

Подобным же образом обрабатывали и меня, и, как и он, я отказался от чего-то большего, нежели местная анестезия. Он не хотел отключиться и я не хотел превращаться в мямлящего идиота. Хотя у меня было достаточно доказательств для ареста Бернарда и достаточно косвенных улик, чтобы повязать Эмблина, им можно было бы предъявить только несерьезные обвинения.

Процесс тянулся бы на всем протяжении будущих боевых действий на Басолте. Победитель бы простил сам себя, а проигравший был бы, вероятно, казнен и за меньшие прегрешения.

Прегрешения, представленные в виде заговора с целью государственной измены.

Не считая бурчания сквозь зубы и периодического шипения, и я и Нимейер ничего не говорили. Врачи переговаривались между собой, щелкали хирургические щипцы и осколки позвякивали о металлические поддоны. Я оставлю все это, а также то, как именно из нас вытягивали и выдергивали лишние детали, за кадром. Мне нужно было собраться с мыслями, потому что Нимейер очень скоро и очень здорово за меня возьмется. Мне нужно было придумать, что я ему скажу.

Правду я ему сказать не мог. На мои заявления о статусе рыцаря-призрака он посмотрит скептически, а подтвердить их, особенно с учетом нерабочего состояния гиперимпульсной связи, на Басолте негде. Хотя я мог отсылать доклады через резидентов, они считали их обычными докладами обычных агентов. Приоритет моих сообщений был выше, чем остальных, но в них не было ничего, выдававшего мою личность.

Несмотря ни на что, у меня не было достаточно улик, чтобы арестовать организаторов. Кроме того, помня о желании Бернарда убить Нимейера и его людей, возможность ареста становилась сомнительной. На самом деле на планете не было органа власти, который мог бы его остановить, если, конечно, не считать его ликвидации. И если это случится, то тогда не останется ничего, способного остановить Эмблина от завершения захвата мира, ввиду окончательно потери доверия к правительству в результате террористических актов.

Бернард сумел нанести один успешный удар, который, казалось, мог послужить для него выходом из тупика, выстроенного для него методами малозатратного терроризма. Его появление у станции номер 8 и разгром нападавших – очень похоже на выходки Рейса на Хелен – возвысило его до образа сильной фигуры центральной власти, способной остановить врага. Если ему удастся развить этот политический успех, он может набрать большую силу.

Проблема была, однако, в том, что попытки остановить подобную кампанию походили на попытки приколотить желе к стенке. Да, Бернарду удалось остановить одну из атак, но только ценой огромного ущерба. Была не только превращена в руины станция связи, но и произведено опустошение в рядах людей из Управления Общественной Безопасности. Хотя их гибель ещё более взволнует общественность и придаст призывам Бернарда к мести некоторую силу, у него никогда не будет достаточно сил и средств, чтобы остановить СОН. Он не может разместить войска сразу везде одновременно и поэтому некоторые цели будут уязвимы. Без полного по-давления всех гражданских свобод, гарантированных Республикой, СОН остановить нельзя.

Я понял, что размышлять над этими вопросами пока рано. В ховере мы с Нимейером приш-ли к взаимному пониманию некоторых важных особенностей этого рейда, которые мне надо было продумать. Цыган запланировал этот рейд и поручил его исполнение Котфорду. Кто-то донес об этом Нимейеру, хотя мои шансы узнать, кто именно, равнялись нулю. Тот же человек мог сдать Нимейера обратно Котфорду, но я в этом сомневался. Резерв Котфорд мог просто припасти на случай неприятностей – если у него не было других возможностей отсечь по-тенциальных преследователей или обезопасить альтернативный путь отступления, но было достаточно коварства, чтобы поступить так, как он поступил.

Я уже знал, что в Общественной Безопасности были люди, подкупленные Бернардом, поэтому донести о плане операции ему могли его шпионы. Я не знал, ожидали ли работавшие на Бернарда попыток убить Нимейера. Если они подозревали о слежке Нимейера за ними, то они вполне могли желать его смерти. Это был ещё один спорный момент, поскольку Бернард не только имел десятки причин устроить смерть Нимейера, но и мог просто не знать о его присутствии и, возможно, всего лишь стремился списать трупы людей из управления на СОН.

Также не следовало сбрасывать со счета мысль о возможном мотиве продвижения по службе его агентов за счет освобождения должностей убитых служащих управления.

Неопределенным фактором во этом деле была Элль. Она совершенно ясно заявила мне, что операция произойдет на двадцать четыре часа позже, чем она реально произошла. Сроки мог сдвинуть Цыган, хотя Котфорд наверняка заартачился бы. Цыган мог, по неизвестной причине, намеренно ввести её в заблуждение или она могла мне лгать. Неясно, какой для неё был в этом смысл, но отсутствие смысла в событиях соответствовало странному характеру местного конфликта.

А вот в эскалации конфликта Бернардом смысл был – пугающий смысл. Боевые действия, хотя и начатые им в одностороннем порядке, показывали, что СОН – враг государства и притом прямой и угрожающий. Его военная операция в ответ на их действия – в отличие от полицейской Нимейера – превращала СОН во вражескую армию. Теперь можно было с легкостью мобилизовать ополчение Басолта и бросить их против СОНа. Имея шпионов внутри СОНа, Бернард мог нанести по ним тяжелый удар, дав своим войскам преимущество на случай, если Цыган решится на военный переворот.

По мере того, как я это обдумывал, мне начинало казаться неизбежным, что дело дойдет до показательного боя мехов, достойного чемпионата Соляриса. Откровенно говоря, это решение мне бы подошло, поскольку сузило бы рамки конфликта, ограничило его протяженность некоей ареной и определило бы победителя без необходимости разбивать жизни многих людей.

Проблема была в том, что ни Бернард, ни Эмблин не согласятся с невыгодным для них результатом подобной битвы. Вспышки насилия будут продолжаться и, когда люди впадут в отчаяние, все может обернутся очень плохо. До сих пор теракты причинили немало ущерба и доставили людям много неприятностей, но смерть ещё не начала косить гражданское население.

Я не испытывал оптимизма и уверенности, что так будет продолжаться и дальше. Готовность Бернарда умертвить людей из общественной безопасности ясно показывала, что с его стороны в этом вопросе колебаний не будет.

А после захвата им власти я мог представить себе сильное злоупотребление правами граждан во имя всеобщей безопасности.

Получился просто замечательный анализ, но, согласно нему, я оставался безо всяких возможностей и средств, не считая всеобщей зачистки – должен признать, искушавшего меня варианта. Я имею в виду, я никогда бы ничего подобного не сделал, но именно поэтому я мог побаловаться фантазиями. Каждый раз, когда осколок звенел о тарелку, мне казалось, что я загоняю очередную пулю в Бернарда или Эмблина. Я добавил в комплект Тейта, Котфорда и Сивек, просто чтобы израсходовать остальные патроны в магазине и оставить парочку на любого, кто нервно дернется.

Пока интерн обматывал его тело бинтами, Нимейер глянул на меня.

– Не думай, что твоё вмешательство спасет тебя от предъявления обвинений.

Я нахмурился.

– Слушай, давай перейдем прямо к делу, а? Ты хочешь сказать, я был наблюдателем во время этой операции, так что ли? Это может объяснить, с твоей точки зрения, почему я оказался там, когда всё это разразилось. Но ты видел моё дело и знаешь о моём умении пилотировать мех, поэтому должен понимать, что если бы меня должны были задействовать в операции, я бы не сидел в «Кабошоне». И если бы я работал на СОН, зачем мне тебя спасать? Если бы я хотел спасти тебя и твоих людей, я бы просто не вызвал резерв, правильно? А если бы я работал на парня, сидевшего в мехе, то я бы не стал тебя вытаскивать, так ведь?

Его ноздри раздулись.

– Ты там просто так очутился? Совершал ночную прогулку?

– Ну да, бессонница – страшная штука. – Я покачал головой. – Послушай, я никак не могу доказать тебе случайность моего появления. Ты это дело будешь расследовать, обнаружишь, что я обедал в этом районе, ну и ужинал тоже, но ничего в этом преступного нет. Я определенно оказался в неправильном месте в неправильное время – не считая того, что я смог тебя выручить. И совершенно не сожалею.

Хватка его рук на краю процедурного стола стала крепче.

– Так ты хочешь сказать – твои цели оправдывают твои средства?

– Нет, просто поступки говорят громче слов.

Нимейер фыркнул.

– Я скорее поверю, что ты случайно надавил на газ.

– А я бы хотел поверить, что все это – дурной сон, но, как мы оба с тобой знаем, это не так.

– Я пожал плечами. – Ты можешь меня забрать меня в управление или вломиться в мой номер в гостинице и повязать. Но это тебе ничего не даст.

Его брови нахмурились.

– Ты действительно думаешь, что второй залп не был случайным?

– Я отношусь к этому как к прогнозу погоды: семидесятипятипроцентная вероятность предательства, смешанного с глупостью. Мы оба знаем, как они повернут все это дело, как это уже начали поворачивать. К обеду ты увидишь его здесь – навещающего выживших, дающего интервью журналистам и разводящего бешеную активность. Мы оба знаем, что так и будет.

Тебя будут воспевать как героя, и его тоже, и люди, судя по обстоятельствам, будут видеть в вас одну команду. Его действия будут считать законными, а твои руки будут связаны.

– Не настолько у связаны, как ты думаешь.

– Но больше, чем тебе бы хотелось. – Я почти добавил: «И больше, чем бы хотелось мне», но удержался. Сэм бы такого никогда не сказал.

– Существует масса вещей, которых мне бы не хотелось, но мне приходиться их терпеть. Здоровяк пожал плечами, потом громко вздохнул и, казалось, немного уменьшился в размерах.

Он слегка повернул голову и внимательно на меня посмотрел. – Ты – свидетель происшествия.

Мне нужно, чтобы ты дал показания о том, что видел.

– Конечно, я зайду к вам сегодня, попозже. После того, как рассосется толпа журналистов.

Он устало кивнул, потом соскользнул с процедурного стола и встал.

– Мне нужно проверить людей и написать рапорт.

– У меня есть к тебе вопрос. Тебе придется довериться мне и ответить.

Его голова наклонилась набок, а в глазах появилась настороженность.

– А в чем вопрос?

– Ты узнал от своего агента или из анонимного сообщения?

– Точно как в прошлый раз.

Точно как в тот раз, когда я кинул им словцо о рейде на «Дворец». В игре появился новый игрок, желавший провала СОНу. Кто-то изнутри, но кто? Кандидатами могли стать Котфорд, Цыган, Элль. Это могли быть другие командиры, но они не стали бы сами вызывать общественную безопасность на свои головы. Я включил в список Сивек, просто потому, что эта мысль меня позабавила.

Нимейер посмотрел на меня и кивнул.

– От тебя ещё будут проблемы?

– Возможно, но не для тебя.

– Зачем всё это? Почему бы тебе просто не убраться?

– Кто-нибудь из твоих людей следил за мной прошлым вечером?

– Нет, но я знаю, где ты был. В одной из столовых Благотворительного Фонда Басолта.

Помогал.

– Так может я и тебе помогу. У вас довольно милая планетка. – Я, точно как Сэм, безразлично пожал плечами. – Было бы приятно, если бы она такой и осталась.

Нимейер заколебался на мгновение, кивнул, но ничего не сказал. Он вышел из травматологического отделения шаркающей походкой.

Интерн налепил мне на ноги обезболивающий пластырь и дал мне какие-то жесткие штаны на замену срезанным с меня брюкам. Остатки лежали у меня в пакете, потому что в них были мои документы, телефон, наладонник и немного денег. Выбравшись из больницы, я бросил взгляд на дымящиеся остатки «Кабошона» и пошёл ловить такси. Какой-то драк остановил машину и подобрал меня.

Дорога до «Гранд Джермейн» не занимала так уж много времени, но я успевал поработать с наладонником до прибытия. По правде говоря, я собирался устроить кое-какие неприятности и мне нужно было подготовить прикрытие, чтобы не оставить после себя следов.

Через полтора квартала непримечательная машина Общественной Безопасности включила свои огни и сирену, и такси свернуло на обочину. Я мгновение оценивал свои возможности выскочить из такси и попытаться удрать, но мои ноги оказались несогласны с таким планом.

Подошли двое агентов в штатском с игольниками – те самые, подкупленные Бернардом – и приказали мне выйти из машины. Пока один из них вел меня к их ховеру, другой посоветовал водителю такси езжать отсюда, если он не хочет оказаться одним из «дракских террористов» и забыл заплатить за мой проезд.

Я буркнул через плечо:

– Не будь такой дешевкой. Тебя купили и оплатили. Он же работает, чтобы прокормиться.

Заплати ем…

Человек, стоявший сзади меня сбил меня с ног, ударив рукоятью пистолета по шее. Следующий удар в затылок заставил мою голову отскочить от дверцы машины и я сполз на мостовую.

Нос мне не сломали, но кровь из него шла. Я прямо-таки ощущал, как детектив примеривается к удару ногой, который заставит мою почку выскочить у меня из горла, но открылась задняя дверца машины и на мостовую опустились два тяжёлых ботинка.

– Не нужно, Оутс. Мистер Донелли – наш гость.

Я перекатился на спину и посмотрел снизу вверх на Тейта Джермейна. Хотя его голос был любезен, выражение лица таким совсем не было.

– Проверьте, чтобы он дал на чай водителю. Я великий любитель давать чаевые.

Тейт наклонился и холодно улыбнулся.

– Нет, Донелли, ты никакой не великий. Ты – никто и тебе следовало помнить, что ты – никто, и не пренебрегать приказами Бернарда. Если тебе повезет, это станет для тебя уроком.

Если же нет, – мужчина пожал плечами, – надейся, что разговоры про реинкарнации – правда.