Привет магия! Пирожки. Книга первая.

Глава 4

Глава четвёртая.

Первые уроки.

Утро следующего дня.

Торгус Громовержец, могучий маг молний, чьё имя наводило ужас на адептов ордена Громовая поступь, где он некогда преподавал, сейчас походил скорее на смертельно раненного тролля. Согнувшись пополам, он медленно пробирался по коридору, цепляясь за каменные стены своими могучими ладонями. Вино снежных эльфов, выпитое с Ридом в количестве семи бутылок, несмотря на изысканный букет и тонкое послевкусие, ударило в голову с силой гномьей огненной настойки. В его воспалённом сознании пульсировала лишь одна мысль: добраться до кухонного шкафа, где хранилось зелье восстановления. Почему-то его не оказалось в привычном месте у изголовья кровати... Обычно оно всегда было там, но после смерти той, кто об этом постоянно заботился его не оказалось.

Сделав мучительный поворот в главный коридор, маг замер как вкопанный. Его налитые кровью глаза расширились от увиденного.

— Какого молнию тебе в… здесь творится? — хрипло вырвалось у него.

— А, учитель! Доброго утречка! — к нему стремительно подбежал Кайлос, сияющий энергией и бодростью. Его румяные щёки и ясный взгляд больно резанули Торгуса, словно солнечный луч в темнице.

— Что ты устроил в моём замке?! — начал заводиться маг, но тут же схватился за голову. Череп будто раскалывался на части, а в висках стучали молоты кузнеца. Так голова хотела сказать, мол, не ори.

— Я тут подумал... — мальчик слегка замялся, переминаясь с ноги на ногу. — Раз проиграл спор и мне убирать весь замок, а поднять швабру я, по понятным причинам, не в состоянии... Почему бы не использовать магию? Ведь этот мир-то волшебный! — его глаза загорелись энтузиазмом. — Вот я и отправился в библиотеку поискать подходящее заклинание. Честно говоря, сначала я не верил, что получится...

Торгус с ужасом наблюдал, как по коридору скользили десятки оживших швабр, а вспененные тряпки усердно протирали стены и даже потолок. Одна из тряпок особенно старательно вытирала витражное окно, изображающее битву при Драконьем Ущелье.

— Но там всё так подробно расписано, что получилось с первого раза! Ну... почти, — Кайлос смущённо почесал затылок. — Сначала швабра почему-то погналась за мной вместо того, чтобы мыть пол и трижды огрела меня по... э-э-э... по зоне повышенной уязвимости. Но потом всё наладилось! — он радостно всплеснул руками. — Если всё пойдёт по плану, к вечеру закончу первый этаж, а завтра возьмусь за второй!

Громовержец ещё раз обвёл взглядом это магическое безумие. Швабры синхронно двигались в такт невидимой музыке, тряпки выписывали в воздухе замысловатые пируэты, а ведро с водой степенно передвигалось вслед за своими "подчинёнными", время от времени выдавливая из себя свежую порцию мыльного раствора.

Не проронив ни слова, маг развернулся и зашагал к кухне с новой решимостью.

"Нет, определённо мне нужно выпить. И покрепче, — стучало в его воспалённом мозгу. — Заклинание второго круга... За один вечер... Да как это вообще возможно?" Эти мысли вызвали новую волну боли, заставив мага ускорить шаг, будто за ним гнался сам Повелитель Боли. Из-за чего он не обратил внимания на слова парня «Ведь этот мир-то волшебный»! Заостри внимание он бы изменил ход истории. Но чего не случилось того не случилось.

***

Я застыл в полумраке коридора, наблюдая, как могучая фигура Торгуса — или, как мне привычнее называть его про себя, Тора — скрывается за поворотом ведущим на кухню. Сходство с божеством грома из легенд моего мира было поразительным: та же исполинская стать, та же властность в движениях, и главное — та же способность повелевать молниями, заставляя небеса трепетать перед его мощью. Наверное. Сам я ещё не видел его в действие, но скорее всего так.

«Чёрт тебя задери», — сквозь зубы выругался я, снимая с лица мокрую тряпку, которая с глухим шлепком обрушилась на меня сверху.

Мимолётная потеря концентрации — и вот уже одна из моих «помощниц», усердно протиравшая потолочные камни, предательски сорвалась, окатив меня ледяной, грязной водой.

Всю прошлую ночь я провёл в изнурительных поисках подходящего заклинания, перелистывая бесчисленные фолианты в замковой библиотеке. Пыльные страницы, потускневшие чернила, сложные схемы заклинательных формул — всё сливалось воедино в моём уставшем сознании.

Удача улыбнулась мне лишь в предрассветные часы, когда стрелки часов приближались к отметке «два». Я бы давно сдался и погрузился в объятия Морфея, если бы не мрачный Флоки — этот загадочный дядька с лицом, изборождённым морщинами, принёс мне чашку ароматного напитка. Тонкий, почти медовый аромат, золотистый оттенок, лёгкое мерцание на поверхности... С первого глотка по моему телу разлилось приятное тепло, а сознание прояснилось, будто туман рассеялся. Энергия забурлила в жилах с невероятной силой, заставляя буквы на страницах складываться в осмысленные строки втрое быстрее обычного.

Теперь этот волшебный чай стал моим тайным сокровищем. Осталось лишь выяснить его название и, что важнее, где раздобыть новые порции этого божественного напитка. Возможно, стоит завести с Флоки более доверительную беседу...

С этими мыслями я вновь сосредоточился на управлении своим небольшим «уборочным отрядом», стараясь не допустить новых «аварий». Вода с потолка — это, конечно, неприятно, но куда хуже было бы, если бы Торгус увидел, как его драгоценные исторические фрески подвергаются такой рискованной очистке. Хе-хе.

***

Спустя два дня, когда последний уголок замка сиял первозданной чистотой, Ридикус наконец покинул нас. Перед отъездом он ободряюще похлопал меня по плечу, посоветовав усердно учиться, и пообещал навестить до моего отбытия в академию. Его телега, скрипя колёсами, медленно растворилась в изумрудной чаще леса, оставив после себя лишь клубы дорожной пыли, золотившиеся в лучах заката.

Едва огневик скрылся из виду, как Торгус жестом подозвал меня к себе, и мы направились к загадочной башне, возвышавшейся над замком подобно каменному стражу. Моё воображение, разогретое детским любопытством, рисовало фантастические картины: заклинательные круги, парящие артефакты, древние фолианты... Однако действительность превзошла все мои ожидания.

Подойдя к массивным дубовым дверям, украшенным серебряными молниями, Ворхельм приложил ладонь к замысловатому узору.

— Теперь твоя очередь, — кивнул он мне.

Только мои пальцы коснулись прохладного дерева, как по коже пробежали крошечные искры, словно невидимые молнии обнюхивали нового гостя.

— Башня одобрила тебя, — произнёс маг, и в его голосе слышалась непривычная теплота, а ещё мне показалось что он сильно поражён случившимся. — Раз ты жив, то отныне можешь приходить сюда, когда пожелаешь. Именно здесь мы проведём большую часть твоего обучения.

Да не смотри ты на меня так, шучу я. Не убила бы она тебя. Ну может немного тряхнуло. Хе-хе.

Решив не заострять на такой «мелочи» как смерть от удара молнии внимания, я сменил тему.

— Она что... живая? — осторожно спросил я, наблюдая, как приглушенный свет в узорчатых окнах башни словно подмигнул в ответ.

Торгус, уже собиравшийся толкнуть дверь, замер на пороге. Его мощная фигура оставалась неподвижной добрых десять секунд — целая вечность для нетерпеливого ребёнка. А для меня как для попаданца в магический мир, перед дверями, где находятся тайны, так и вовсе бесконечность.

— Да, пожалуй, её можно назвать живой, — наконец ответил он, и в его глазах мелькнуло что-то невысказанное.

Правда заключалась в том, что за все тысячелетия существования башен, они как ему известно, ни разу не впустили никого, кроме членов рода, для которых была построена изначально. Задумался же маг не из-за вопроса мальца, а потому что до последнего не верил в успех этого эксперимента. Он уже приготовился обучать парня по старинке, если башня отвергнет Кайлоса. Ведь для этих древних камней даже титул архимага Молний не значил ровным счётом ничего — не кровь Ворхельмов? Значит, проход закрыт. Хоть убейся об неё, но внутрь ты не войдёшь.

И тем удивительнее была уверенность Ридикуса, утверждавшего, что башня не просто впустит Кайлоса, но и откроет доступ ко всем этажам сразу — случай беспрецедентный за всю многовековую историю существования башен. Что-то известно старому лису. Кстати, члены рода получали доступ к следующим уровням лишь после полного овладения знаниями предыдущих. Ладно поживём увидим.

С гулким скрипом дверь распахнулась, впуская нас в просторную круглую залу. Центр помещения занимал массивный дубовый стол, испещрённый следами от перьев и чернильных клякс, а рядом возвышалось величественное кожаное кресло темно-коричневого оттенка, выглядевшее настолько удобным, что мне тут же захотелось подобное — когда-нибудь, когда вырасту. Но сейчас я лишь почтительно стоял в стороне, соблюдая приличия.

Стол представлял собой хаотичный творческий беспорядок: стопки исписанных листов, перья всех размеров, хрустальные чернильницы с разноцветными содержимым, точнейшие измерительные инструменты — явные свидетельства неустанной исследовательской работы. Некоторые бумаги были испещрены сложнейшими расчётами, где магические формулы переплетались с геометрическими схемами.

Он тяжело опустился в кресло, и к моему удивлению, не раздалось ожидаемого мною скрипа — будто мебель с почтением приняла своего хозяина. Лёгким движением он поднял меня и усадил на край стола — второго сиденья в комнате действительно не оказалось.

— Итак... — голос Торгуса внезапно обрёл патетическую глубину, словно эхо из древних склепов, — настало время узнать, историю возникновения башни…

Он сделал паузу, его пальцы нервно постукивали по резным ручкам кресла, прежде начать рассказ:

— Внемли же. Такие башни — удел лишь древнейших родов, чьи корни уходят в эпоху Первого Пришествия Магии. Новых башен не возводилось со времён прихода в этом мир мага Уэльса Каменный Ураган — по крайней мере, мне о таких не ведомо. — Его взгляд стал отречённым, будто созерцал сквозь века.

— Собственно история этой башни началась, когда мой предок, Варкус Ворльхем Дерзкий, совершил невозможное — спас Торгрима Железнобородого, короля подгорных гномов.

Маг вдруг встал и начал медленно ходить туда-сюда, а его борода оставляла в воздухе дымный шлейф маленьких искр:

— Это было во дни, когда люди воевали с людьми. Принц Каэл решил объединить разрозненные народы в единую империю. Гномы, верные союзу королевству Феникса, из-за предательства попали в каменный мешок Ущелья Плачущих Теней. Все пути отступления были отрезаны, а основные силы армии — в дне марша. — Его голос стал резким, как удар топора. — Даже собственные сородичи отказались идти на выручку — три тысячи жизней не стоили тридцати, и неважно что среди них был король. Потому как умри они в попытке спасти его, то само существование народа гномов из-под железных гор встало бы под вопросом. В те дни их народ был слишком малочислен.

Внезапно маг рассмеялся — звук напоминал раскаты далёкой грозы:

— Мой дед и его отряд... Боги, какие же они были безумцы! В лучшем смысле этого слова. Единственные кто отважились принять вызов, — он подмигнул мне, и я не смог сдержать ответной улыбки. История и правда завораживала. А его умение рассказывать, постоянно меняя тон впечатляло.

— Они состояли на службе у принца Каэла — того самого, что позже станет Императором Вечного Рассвета. Две ночи готовили они свой безумный план. — Громовержец провёл рукой по воздуху, и над столом возникло мерцающее изображение горного хребта, я от такого зрелища чуть со стола не грохнулся. — Враги не спешили с атакой — живой гномий король был куда ценнее мёртвого. Такой заложник мог переломить ход войны.

Его голос стал шёпотом, заставляя меня невольно наклониться вперёд:

— Представь: семь фигур в белых плащах, карабкающихся по отвесной скале, покрытой снегом при свете кровавой луны... А потом бац — удар! — Торгус хлопнул в ладоши, и я вздрогнул. — Они слили силы своих источников в единое заклинание — "Огненный Метеор Арканума". Читал о таком?

Я лишь заворожённо покачал головой, не в силах оторвать взгляд от магической проекции, где теперь плясали языки пламени. В этот момент стены башни едва заметно дрогнули, будто одобряя рассказ — или вспоминая былое. Где-то в вышине зазвенели хрустальные подвески, хотя ни малейшего ветерка в зале не было. И вообще хрусталь ли это?

— А можно поподробнее о том, что они сделали?

— Терпение малец.

— Итак, вообрази эту картину, — голос Торгуса зазвучал глубже, наполняя комнату отзвуками древней битвы. — Стоя над зияющей пропастью Ущелья два мага земли — Барниус Камнедар и Руванс Глубинный Корень — подняли в воздух десятки крупных каменных обломков горы. Казалось, сама гора вздыбилась против врагов. — Они произнесли заклинания и стали водить руками по воздуху словно перебирали гальку на пляже. В пространстве замерцали крошечные каменные фрагменты, на которые начали делиться поднятые ими камни.

— А тем временем братья-близнецы Фирус и Форос, маги пламени из ордена Огненных Языков, — чьи пальцы вспыхнули алым светом, — раскалили будущие снаряды до состояния жидкого солнца. Мой дед Варкус вместе с Шоркасом Беснующимся, повелителем ураганов, придали им такое ускорение, что воздух загорелся синим пламенем. — В комнате над мерцающей голограммой, ну не знаю, как я ещё её назвать, резко запахло озоном, будто эхо той давней магии все ещё витало в стенах башни. Эффект присутствия 100%.

Маг, размахивая руками заходил вокруг проекции, а его тень гигантским силуэтом заиграла по стенам придавая эпичности повествованию:

— Когда подготовка завершилась, все шестеро слили силы своих источников в единый поток и вложили всю свою мощь в заклинание "Игнис Факс" — "Огненный метеор Арканума". — Торгус резко опустил руку, и воображаемые камни в его иллюзии запылали ярче солнца устремившись вниз с устрашающей скоростью. — Лишь целитель Маркус не участвовал в атаке. Он честно предлагал... внести, так сказать… — Громовержец скривился, будто съел что-то кислое.

— "Давайте я на камни парочку болезней подцеплю", — передразнил он тонким голосом. — "Когда они разлетятся, болезнь распространится по всему лагерю!" — Торгус тяжело вздохнул. — Отряд единогласно, при этом со всей вежливостью, попросили приятеля отойти подальше и не трогать ничего.

— Почему? — не удержался я.

Его глаза вспыхнули, как молнии перед грозой:

— Потому что лекари — самые опасные существа во всём магическом мире. Даже некроманты не сравнятся с ними в коварстве. — Он указал пальцем куда-то за мою спину. — В библиотеке есть целый раздел об архимагистре Микаэле. Этот "целитель" мог залечить человека до смерти — буквально. Его враги иногда молили о прекращении лечения. — Ворхельм мрачно усмехнулся. — Запомни навсегда, мальчик: увидишь мага-целителя, вставшего на твоём пути — вежливо пожелай доброго дня и беги, не оглядываясь. Благо, с твоей молнией в крови это не составит труда. И никогда — слышишь? — НИКОГДА не пожимай им руку.

— Понял, принял, — кивнул я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

— Но вернёмся к нашей истории, — маг снова оживился. — После сокрушительного удара Маркус восстановил силы Шоркаса, и весь отряд поддерживаемый магом ветра, прыгнул вниз вслед за каменным дождём — прямо на головы ошеломлённых врагов отрезанных огнём от основнвх сил армии. — Он, проходя мимо стола ударил по нему кулаком, и стакан с перьями подпрыгнул и я в том числе.

— Удар был такой силы, что земля содрогалась три дня! Горы плакали каменными слезами, и если бы не магия гномов... — Торгус многозначительно поднял бровь, — то застрявшим в ущелье гномам пришёл бы конец. Всё-таки сила шести осушённых источников в ранге магистров это вам не шутки.

— Кстати об этом. Атака полностью истощила их источники, — продолжил он уже тише. — Без Маркуса они бы точно в той битве погибли. Ибо кастовать им было нечем и отряд вооружившись мечами намеривался биться как обычные воины. Но! Когда принцу Каэлу дожили, что вражеская армия несёт потери, а в их лагере царит хаос... — Маг горько усмехнулся. — Что ж, ты сам понимаешь, как поступают мудрые правители с ослабленным противником.

В этот момент где-то в глубинах башни раздался глухой гул, будто древние камни вспоминали ту славную битву. Я заозирался. Поскольку воздух наполнился запахом гари, крови и раскалённого металла — призрачное эхо магии, запечатлённое в самих камнях этой удивительной башни, — пояснил Тор.

Интересно из чего она сотворена? Нет, она точно живая. Я уверен. А это значит… А это значит, что надо с ней быть очень вежливым и учтивым, раз она меня впустила. Да и предложить помыть её. Да-да, точно. Надо бы не забыть это сделать. Но не будем отвлекаться.

— Можно задать вопрос? — осторожно прервал я повествование.

— Валяй, — буркнул Торгус, поглаживая складки бороды.

— Почему они не использовали эту тактику раньше? Я имею в виду...

— Понимаю, к чему ты клонишь, — перебил меня маг, и его глаза вспыхнули, словно две миниатюрные молнии. — Видишь ли, малец, у этого заклинания есть одна мерзкая особенность. — Он наклонился вперёд, и его борода колыхнулась, как грозовое облако. — Применяя его, маг вкладывает «ВЕСЬ» свой источник. И существует немалая вероятность... навсегда лишиться магии.

Он внимательно посмотрел на меня, изучая реакцию.

— Попробуй представить, что ты вдруг теряешь эту силу. На-все-г-да. — По моему лицу пробежала тень ужаса. — Вот видишь, даже представить страшно. А ведь ты ещё не познал истинного вкуса власти, — он разразился громовым хохотом, от которого задрожали стоящие на столе баночки с чернилами и перьями.

Когда смех стих, он продолжил, а его голос стал глубже и мрачнее. Вот умеет человек рассказывть истории, меня аж зависть взяла.

— После приземления отряд Варкуса сразу вступил в бой. К ним моментально присоединилась личная гвардия Торгрима — тридцать бородатых ветеранов в рунических доспехах. И знаешь, что самое удивительное? Они вышли из той мясорубки без единой потери.

— Маркус? — предположил я.

— Точно в цель! — маг щёлкнул пальцами, и между нами вспыхнула маленькая искра. — Лекари... О, это опаснейшие из магов, но и бесценные союзники. И чертовски редкие. Вернее, — он криво усмехнулся, — бездарей и лентяев среди них хоть отбавляй. Большинство предпочитают лечить... как бы помягче... "увеличивать женские прелести" в богатых кварталах, — на его смуглом лице появился неожиданный румянец. — Но об этом ты узнаешь, когда подрастёшь.

Я не смог сдержать улыбки — вид смущённого громовержца был поистине забавен.

— Хватит отвлекать, — проворчал он, снова становясь серьёзным. — За этот подвиг Торгрим даровал моему деду эти земли. Замок и башню построили гномы-камнерезы всего за лунный цикл. Поначалу башня была всего в один этаж, но по мере того, как Варкус рос в силе, изучал новые заклинания и делился ими с башней... росла и она. Он достиг уровня архимага, а башня заимела четвёртый этаж. Будь он архимагистром... — Торгус многозначительно посмотрел вверх.

— А если вы достигнете этого ранга? Она вырастет?

— Молодец, — похвалил меня и хлопнул по плечу отчего я опять чуть не свергся вниз. — У всех, в ком течёт кровь Ворхельма, есть особая связь с башней, что позволит ей расти.

И сколько всего их максимум бывает? — не унимался я.

— Самое больше читал о шести та, что принадлежала Уэльсу, но поговаривают была когда-то и семи. Сам я лично больше пяти не видел.

— А что дают эти этажи?

— Пойдём, покажу, — маг спустил меня на пол и пошёл к лестнице.

Мы начали подниматься по винтовой лестнице, ступени которой были вырезаны из единого куска голубоватого камня. Когда мы достигли второго этажа (который, как оказалось, был первым настоящим уровнем башни), я замер, поражённый.

Просторное круглое помещение было совершенно пустым, если не считать стен, сплошь покрытых каменными табличками. десятки, если не сотни плит с выгравированными изображениями — щиты всех форм и размеров, магические стены, копья, серпы, бегущие человечки, горящие человечки, электрокольца, цепные молнии поражающие множества людей. Были и десятки изображений, назначения которых я не мог даже предположить...

— Что это? — прошептал я, и мой голос затерялся в огромном зале.

— Выбери любую, — ухмыльнулся Торгус, прислонившись к стене. — И узнаешь сам. Говорить что-либо… полагаю лишним.

Мои глаза метались от одной таблички к другой, пока я не остановился на изображении копья. Только встав на цыпочки плита оказалась для меня досягаема, я коснулся холодного камня...

И мир перевернулся.

Я очутился на солнечной поляне, окружённой серебристыми берёзами. Рядом материализовался старец в синих одеждах, его седые волосы были собраны в строгий пучок.

— Приветствую, родич, — произнёс он чистым, поставленным голосом. — Так погоди-ка, ты не родич. Ай ладно, — махнул он рукой, — раз пустила, значит, достоин не моего ума дело. Я Фулгурис Ворхельм Быстроногий. Башня посчитала, что именно я — лучший наставник для тебя в освоении «Иктус Фулминис» и прочих заклинаний первого уровня. Начнём… Так, перестать лыбиться как умалишённый, а лучше сосредоточься и начинай запоминать что делать.

Восторг буквально распирал меня изнутри. За следующие восемь часов (время в этом странном пространстве текло так же, как и в реальности, к сожалению) я постигал азы магического искусства. Чтобы изучить другие заклинания, нужно было прикасаться к другим плитам — это напоминало виртуальную реальность из моего прошлого мира. Жаль только, что временной поток здесь не ускорялся — за два года можно было бы освоить все первого... Но это не точно. Всё зависит…

«Так Женя успокойся и не торопись», —дал я себе напутствие и сосредоточился лишь на одном заклинание. Пока не освою в идеале, на другие смотреть не буду.

Вернувшись, а точнее, меня выпнули. В прямом смысле. Старик подошёл, развернул и пнул по заднице, выкидывая из пространства. Видимо я сильно достал его вопросами.

Спустившись, я обнаружил Торгуса в его любимом кресле, погруженного в изучение древнего фолианта. На соседнем столике стояла тарелка с пирожками и кружка с отваром, давно остывшим. Одно движение его пальцев — и напиток снова задымился, наполняя воздух ароматом лесных трав.

«Вот оно — истинное волшебство», — подумал я, наблюдая, как пар клубится над кружкой. Бытовые заклинания определенно станут одними из первых, что я освою в совершенстве. Ведь магия должна не только поражать воображение, но и делать жизнь удобнее.

— Вот это да… Просто дух захватывает! — воскликнул я, наконец утолив неистовый голод, который терзал меня все эти часы. Восемь часов без пищи для юного, жаждущего энергии организма — это вам не шуточки.

— Действительно впечатляет, не так ли? — произнёс он, явно довольный моей реакцией. В его глазах светилась та самая искра, которая бывает лишь у тех, кто знает цену своим знаниям.

— И что, так можно освоить все заклинания? — не унимался я, чувствуя, как в груди разгорается любопытство.

— Те, что относятся к магии молний и известны нашему роду — безусловно.

— Поразительно… — прошептал я, осознавая, какая мощь скрыта в этих стенах.

— Погодите. Но зачем тогда нужна академия? — внезапно спохватился я. — Разве не проще обучаться здесь, в башне?

Он рассмеялся, и звук этот был похож на отдалённый раскат грома. Надеюсь, я когда-нибудь привыкну и перестану обращать на это внимание.

— Нашёлся мне умник! Во-первых, башен, уцелевших в этом мире, осталось всего двенадцать — насколько мне известно. Он задумался на мгновение, и в его взгляде мелькнула тень сожаления. — Эх, зря Риддикус покинул нас так рано — он бы рассказал куда больше.

— Вы и сами прекрасный рассказчик, — поспешил я утешить его, мне не трудно, а ему приятно. Тем более, мысль о том, что в тарелке ещё полно пирожков не казалась лишней. Пока я ем он будет рассказывать. Красота же.

Он добродушно взъерошил мне волосы и продолжил, его голос звучал теперь с оттенком наставнической важности:

— Во-вторых, башни — вожделенная цель любого мага. Обладать собственной башней не только престижно, но и даёт твоему роду невероятное преимущество. Вообрази: твои потомки ко времени поступления в академию будут обладать знаниями и силой мастера, тогда как их сверстники едва достигнут уровня ученика — если вообще достигнут. Потому многие рода пытаются выдать своих отпрысков за тех, у кого эта самая башня имеется.

— И много башен в империи?

— Три. Одна у меня, вторая у императора, и третья у рода Сильвершейд, что занимаются лекарским делом, — он вновь скривился.

— А почему вы здесь один, где все ваши родичи?

— В столице, управляют орденом и школой Громовая поступь. Я же являюсь хранителем башни.

— Понятно. А вообще эти ваши башни звучат как откровенное читерство, — не удержался я.

— Что? — он нахмурился.

— То есть… Это же не совсем честно, разве нет? — поправился я, мысленно костя себя за несдержанность. Нужно быть осторожнее — лишние вопросы ни к чему. Надо будет этот вопрос ещё выяснить. Как часто попадают сюда люди из моего мира.

— Возможно, — он усмехнулся. — Но разве я стану отказываться от такого дара? Мы обменялись понимающими улыбками.

— На самом деле их в мире было куда больше сотни. Многие башни были разрушены во время вражды магов, — продолжил он, хватая с тарелки пирожок и проглатывая его целиком. — Захватить их или перехватить управление невозможно, потому враги предпочитали стирать их с лица земли. Чтобы ни один случайно выживший маг, даже с каплей крови древнего рода, не смог возродить свою семью и не обрушил месть на головы тех, кто когда-то их уничтожил.

— А почему король не вмешался? Ему что сильные маги не нужны? — недоумевал я. Это ж как продать оружие врагу с которым собираешься воевать.

— Понимаешь, королям выгодно иметь в своём подчинение могущественные рода, но только те, которые всегда поддержат трон, — объяснил он. — Поэтому короли или императоры, как в нашем случае, не всегда спешат на помощь тем, с кем они не в ладах. И неважно что атакуют замок, где имеется магическая башня.

— Вот, например, появился некий претендент, жаждущий власти и претендующий на трон. Недовольные правлением нынешнего монарха, захотят объединить всех сподвижников вокруг него. Допустим с ними ещё и древний род с башней выступит. Может случиться беда. Зачем монарху такие проблемы под боком? Вот поэтому башни остались только у тех, кто дал магическую клятву верности престолу.

И только такие замки находятся под защитой короны. В моём случае я ещё и под опекой Железных Гор. Потомки Торгрима чтут древние клятвы и помнят заслуги моего предка. Да и я не остаюсь в долгу — когда им требуется маг молний для зарядки кристаллов големов или иных нужд, я всегда к их услугам.

— А разве у гномов нет своих повелителей грома и молний? — уточнил я.

— Увы, нет. Они все, как один, маги земли и камня. В этом искусстве им нет равных, но другие стихии гномий род обходят стороной.

— А почему у вас нет детей? — спросил я не впопад, тут же пожалев о своей бестактности.

Но он лишь рассмеялся. Он вообще мне казался неунывающим человеком. Это здорово если честно.

— Зачем спешить? Мне всего лишь две сотни лет — по меркам нашего рода, я ещё юнец. Какие, к громовому небу, дети? Вот Ридикус — тот да, любвеобильный сорванец, уже обзавёлся десятком отпрысков. А я подожду. Лет эдак через сто, может, задумаюсь о поисках той, с кем решу связать свой источник. Хочу найти такую, чтобы наш первенец достиг ранга архимагистра.

— Понятно… — кивнул я. — А до какого уровня башни вы дошли?

Его лицо на мгновение омрачилось.

— Пока мой предел — третий этаж. Четвёртый мне похоже откроется, только когда я достигну уровня архимага. Но я не теряю надежды — ежегодно отправляюсь в Ничейные Земли, чтобы укрепить источник новой силой. Глядишь ещё пяток походов и получится усилиться процентов на двадцать и есть шанс попасть туда, — ткнул он пальцем в потолок, — намного раньше.

— Ничейные Земли? Что это?

Он усмехнулся и посмотрел на меня с лукавым блеском в глазах.

— Может, лучше сходишь в библиотеку и сам всё прочтёшь?

— Но с вами куда интереснее!

— Ладно, сорванец, так и быть, поведаю тебе. Но кратко — уже пора в кроватку баиньки.

Он прикрыл глаза, будто вызывая из глубин памяти древние знания, и начал свой рассказ, голос его звучал как шелест пергамента под пальцами летописца. Кстати, я только позже узнал, что он долгое время преподавал в ордене Громовая поступь. Оттого очень умело управлял голосом во время повествования, заставляя слушателей не терять внимания к рассказу.

— Когда магия впервые явилась в этот мир, она начала свой путь с южного материка — того, что лежит в трёх неделях плавания на быстром корабле. И то лишь при условии, что в команде есть маг ветра не ниже мастера. Без него… Он многозначительно хмыкнул. — Без него шансы доплыть стремятся к нулю. Морские твари разорвут в клочья любой медлительный корабль.

— Звери, что обитают в тех краях, владеют магией не хуже нас, разумных. Но для них это — врождённый дар, как когти или острые клыки. — Его глаза вспыхнули от возбуждения. — Представь: белка может швырнуть в тебя комком сжатой земли или огненным шаром — у них нет чёткого разделения по стихиям. Та же стая обезьян может атаковать, мага водяными копьями и огненными серпами одновременно.

Он сделал паузу, давая мне осознать услышанное, прежде чем продолжить:

— Каждое существо, как и мы, обладает источником магии. Убив его, ты можешь… с некоторым шансом поглотить эту силу. Чем могущественнее зверь, тем больше энергии ты получишь — но и шанс успеха невелик.

— Как Ридикус поступил с Файрисом? — не удержался я.

— Именно так.

— Но почему тогда маги не истребляют друг друга в погоне за силой? Зачем ехать так далеко?

Он усмехнулся, и в его взгляде мелькнуло что-то тёмное.

— Потому что человек — существо куда более опасное, чем любой варан. К тому же монархи и Совет Архимагистров зорко следят, чтобы подобное не происходило. Его пальцы сжались в кулак. — Конечно, находятся безумцы, промышляющие охотой на себе подобных… но за такими сразу отправляют Ищеек. И те никогда не возвращаются без добычи.

— Почему же земли называются Ничейными?

— Слишком ценен этот ресурс, чтобы позволить кому-то одному завладеть им.

— Значит, туда может отправиться любой, кто жаждет силы?

— Да. Там есть посольства от всех королевств и империй. И главной. Если тебя убьют… Он многозначительно поднял палец. — Никто не станет искать виновного. Отправляясь на охоту, ты добровольно принимаешь все риски.

— А что ещё есть в тех землях, кроме чудовищ?

— Артефакты древних, пещеры, ломящиеся от алхимических реагентов, руины исчезнувших цивилизаций… Он развёл руками. — Всего и не перечислишь. Когда поступишь в академию, со второго курса вас станут туда отправлять — но только добровольцев. Ведь если ученик погибнет… Холодная улыбка тронула его губы. — Академия не несёт ответственности.

— Я заметил, что имена всех магов оканчиваются на «-с»… Почему?

— Загадка. Он пожал плечами. — Многие ломали над этим голову, но ответа нет. Это касается только нашей империи, дракосов и жителей Пустыни. Остальные народы такой причуды не имеют.

Меня вдруг осенило. Если я попал сюда, значит, возможен и обратный путь. И тогда получается… Тот странный проповедник из моего мира, ходивший по воде, превращавший её в вино, исцелявший больных… Разве это не похоже на магию воды? И его имя тоже оканчивалось на «-с»…

Совпадение? Вряд ли.

Когда мы вышли во двор, Торгус внезапно остановил меня.

— Покажи, чему тебя научили, — он указал на дальний забор. — Жахни туда.

— Без проблем!

Я поправил кольцо, норовящее соскользнуть с тоненького пальца, вытянул руку и чётко, сжигая воздух каждым слогом, произнёс:

— «Иктус фулминис!»

Молния вырвалась из ладони — но вместо забора угодила в стену небольшого деревянного строения. Древесина взорвалась щепками, оставив после себя дыру размером с телегу.

Из пролома, окутанный дымом опалённых волос, выскочил испуганный Флоки, на ходу натягивая штаны.

О боги… Это же уборная!

Я застыл, губы плотно сжаты, мозг лихорадочно искал оправдания. В итоге сорвалось только:

— ПРОСТИ, ФЛОКИ, Я НЕ ХОТЕЛ!

И я бросился прочь, к донжону, под аккомпанемент громадного хохота Торгуса — раскатистого, как гнев самого Ворхельма Варкуса Дерзкого.

***

Где-то в ничейных землях, там, где сходятся нити магической власти, возвышалось здание Совета по Надзору за Применением Магии. Его шпили пронзали облака, а древние камни, пропитанные заклинаниями защиты, излучали едва уловимое сияние. Здесь вершились судьбы королевств, здесь рождались законы, управляющие самой природой волшебства.

Патрикс Фродович, магистр водных искусств, стоял на пороге нового посвящения — всего шаг отделял его от следующей ступени иерархии. Но даже обладая силой, способной затопить города, он чувствовал, как предательски дрожат его пальцы, сжимающие папку с докладом. Семьдесят лет службы в этих стенах — и он всё ещё не привык. Как можно привыкнуть, когда каждый встречный в этих коридорах может стереть тебя из реальности одним небрежным жестом?

Он мысленно представил день, когда сам займёт один из этих кабинетов. Всего девять столетий усердия — и я буду среди тех, кто решает, как жить целым народам.

Дверь перед ним распахнулась беззвучно, и из глубины кабинета донёсся голос, похожий на отдалённый гром:

— Чего застыл, как статуя, у которой нет… Входи, в общем, и давай по-быстрому.

Патрикс вскочил, будто получил разряд молнии, и шагнул внутрь, стараясь не хлопнуть дверью с неприличной громкостью.

— Доброе утро, архимагистр Вайткроу.

— Как говаривал один старый маг, утро добрым не бывает, — проворчал хозяин кабинета, разбирая кипу пергаментов.

Патрикс благоразумно удержался от вопросов. Если Алдориус цитировал кого-то с таким выражением — сегодня явно не день для любопытства.

— Я с внеплановым докладом.

— Раз явился — излагай. У меня через полчаса совет семи, а ты знаешь, как они любят, когда я опаздываю.

Никак не могу привыкнуть к их манерам, — подумал Патрикс, чувствуя, как капли пота скользят по спине. Будто не в Совете великих магов нахожусь, а в таверне среди подмастерьев.

— За последние пять лет зафиксирован беспрецедентный рост числа одарённых, — начал он, перебирая страницы. — В десять раз превышает средние показатели за предыдущие столетия.

— И что? — Алдориус уже достал из шкафа сумку, начав спешно складывать бумаги. — Больше магов — больше шансов, что кто-то наконец убьёт этого зазнавшегося дракона что второе столетие ворует моих барашков. Которых я на шашлычок рощу. «Гад такой».

— Но исторические хроники свидетельствуют... — Патрикс сделал паузу, подбирая слова. — Подобные всплески всегда предшествовали великим войнам. Как перед войной с Уэльсом, Смектусом, когда...

— Знаю я твои хроники лучше тебя, сам там был, — оборвал его архимагистр, завязывая плащ. — Слушай сюда. Если в твоих бумажках промелькнёт хоть один двухстихийник — сразу к совету. Понял?

— Как скажете, владыка.

— Умник. — Алдориус одобрительно хлопнул его по плечу, и Фродович едва не рухнул от неожиданности. — А теперь свали по-шустрому. А то ещё замараешь мне кабинет, а мелким потом придётся твои кости убирать.

Дважды повторять не пришлось. Едва дверь закрылась за Патриксом, как раздался оглушительный хлопок — звук, знакомый каждому в Совете.

Конечно, вылетел в окно. Зачем архимагистру ветра двери и лестницы? — мысленно вздохнул клерк, бросая взгляд на бесконечную лестницу. Восемьсот восемьдесят восемь ступеней до его кабинета.

— Проклятые лестницы... — пробормотал он, начиная спуск. — Ненавижу лестницы.