Привет магия! Пирожки. Книга первая.

Глава 14

Глава четырнадцатая.

Клятва.

После завтрака, оставив позади шум резиденции, готовящейся к вечернему празднеству, мы направились в порт. Я попросил взять с собой Скадиса — мальчишка буквально засиял, услышав это. Торгус, вопреки моим ожиданиям, не стал отказывать, а лишь оценивающе взглянул на меня, и в его взгляде мелькнуло нечто, похожее на одобрение.

По дороге я осторожно завёл разговор о Каменикусе. Учитель ответил не сразу, его лицо на мгновение стало непроницаемым, словно высеченным из камня.

— Сын старого знакомого, — наконец произнёс он, и в его голосе прозвучала усталость. — Попросил пристроить подальше от столицы. Слишком много... хлопот он создавал роду.

Я слушал, стараясь не перебивать.

Род Каменикуса действительно был могущественным — в тридцатке среди сильнейших в империи. Воевать с ними означало навлечь на себя бурю, которую Ворхельмы пока не готовы были пережить. Точнее, пережили бы, но император очень не любит войны внутри империи. Мне с ним ссориться не хочется. Он мой друг, — закончил учитель, хмыкнув.

— Зря отпустили, — пробормотал я, глядя на волны, бившиеся о причал. — Это ещё аукнется.

Торгус лишь усмехнулся, и в его глазах вспыхнули искры, которые обычно возникали перед нашим спаррингом или перед дегустацией нового блюда.

— Такова судьба магов, Кай. Не бывает вечного покоя. Всегда найдётся кто-то, кто захочет проверить твою силу. Он не первый и не последний на твоём пути. Будь настороже всегда, даже когда спишь. Мир покоряется сильным и умным. Поэтому, какой бы ты ни был сильный, продолжай тренироваться и учиться новому.

Что касается Власиуса, то учитель не проявил ни капли снисхождения. До вечера — таков был его срок, чтобы собрать вещи и покинуть город, передав полномочия заместителю.

Тот чуть ли не сапоги был готов расцеловать, но был послан с намёком: время тикает.

Лавка Пита была разгромлена стражами по приказу Торгуса, содержимое описано и вынесено на склады городской управы, а сам старик оказался в камере, ожидая суда. И суд этот, как я понимал, не собирался быть милосердным.

Джилиус встретил нас с подчёркнутой почтительностью. К моему удивлению, беседа прошла на удивление мирно — Торгус даже не пригрозил ему расправой, лишь холодно предупредил:

— Если услышу о новых поборах, умрёшь. И все, кто с тобой связан.

Он перечислил имена — те самые, что я добыл в своих расследованиях. Джилиус, сохраняя ледяное спокойствие, заверил, что отныне порт будет работать честно, а отчёты пойдут лично «господину Ворхельму», то есть ему. Они ещё часа три болтали, как лучше им развивать порт, я же пока искал капитана, что нас покатает.

Морская прогулка удалась на славу. Маги, решив все дела с новым начальником порта, надумали присоединиться к нашей вылазке в море.

Скадис, казалось, вот-вот взлетит от счастья. Он благодарил меня бесконечно — его детская душа, несмотря на все тяготы жизни знатного отпрыска, сохранила способность радоваться простым вещам. Будем надеяться, это продлится как можно дольше.

— Я всю жизнь мечтал выйти в море и плавать в дальние земли! — восторженно воскликнул он, крутя штурвал.

— Плавает гав… в проруби, — машинально буркнул я. — А корабли — ходят.

Капитан, стоявший рядом, не смог сдержать ухмылки и одобрительно поднял большой палец.

Пока Скадис под присмотром матросов постигал азы морского дела, моё внимание привлекла Милена. Она о чём-то оживлённо беседовала с Торгусом, их лица были серьёзны, что значит, и разговор был непростым.

Я... признаюсь, попытался прочесть по губам. Шум волн, разбивающихся о борт, заглушал их слова, но любопытство… Ну любопытный я, ничего не могу с собой поделать. Что они обсуждали? Возможно, моё будущее? Или же что-то куда более важное? Но у меня ничего не вышло. Потому я сосредоточился на мальце, начав вместе с ним вязать морские узлы.

Море вокруг нас шумело, ветер трепал паруса, а я время от времени ловил обрывки фраз, понимая лишь одно — в этой игре скрытых смыслов я пока что был всего лишь пешкой.

Но пешки, как известно, иногда достигают последней линии... и превращаются в королей.

***

Море то затихало под ногами, то снова набирало обороты, солёные брызги оседали на губах, когда Милена, опершись о полированный фальшборт, повернулась к деду.

— Деда, — её голос звучал тихо, но твёрдо, — ответь мне честно...

Торгус не отрывал взгляда от горизонта, где небо сливалось с водой в дрожащей дымке. Давно он не был в море. Даже соскучился.

— Смотря о чём спрашиваешь, — ответил он через какое-то время.

— Всё, что рассказал Кайлос... Это правда?

Старый маг вздохнул, и в этом вздохе слышалось что-то древнее, как сами волны. Его голова была сейчас занята мыслями, что делать дальше. Стоит ли идти к императору. Потому как он не мог понять, кто настолько могуществен, что может посылать архимагов пачками. Что делать с Кайлосом. Может вообще всё бросить и свалить в ничейные земли.

— Он много чего говорил. Будь точнее.

— Убийство Морвенс?

— Правда, — ответил Громовержец, и в этом одном слове прозвучал приговор.

Милена сжала перила так, что её костяшки побелели. Она до этой секунды искренне верила, что парень выдумщик.

— Но... как? Он же просто безродный мальчишка!

— Скажу больше, — Торгус наконец повернулся к внучке, и в его глазах горел странный огонь, — в два года он убил Фойруса. Архимага огня.

— Ты... ты издеваешься? — её голос дрогнул.

— Ни капли.

— Кто он тогда? — прошептала она. — Архимагистр, переселивший душу в юнца?

Торгус рассмеялся — низко, грудным смехом, от которого задрожали палубные доски под ногами.

— Нет, солнышко. Он обычный мальчик. Ну... почти обычный. Просто его источник... — он сделал паузу, подбирая слова, — он несоизмеримо мощнее, чем у любого из нас. Ну и так, по мелочи там всякое. Не обращай внимания.

— Ты хочешь сказать, — Милена говорила медленно, как будто боялась собственных мыслей, — что он сильнее тебя?

Глава рода Ворхельмов задумался, его взгляд ушёл куда-то вдаль, за горизонт. Вопрос с подвохом.

— Честно? — Она кивнула. — Думаю, да. Скорее всего, да. Он неопытен, как щенок, но его сила... — он развёл руками, — она может сокрушить всё. Я — не соперник. Даже Ридикус вряд ли что-то противопоставит.

Он помолчал, а потом добавил с усмешкой:

— Если биться только заклинаниями, конечно. В этом я его ещё могу переиграть.

Милена стояла, словно поражённая молнией. Человек, которого она считала непобедимым — её дед, Громовержец, легенда среди магов — только что признал своё поражение перед этим... этим...

— Кто он на самом деле? — её голос звучал почти как мольба. — Не ври мне, прошу.

Торгус посмотрел на внучку, и в его взгляде внезапно появилась какая-то древняя мудрость, знание, которое не передаётся словами. Ей сразу стало не по себе от такого взгляда.

— Тот, кто изменит этот мир, девочка моя.

Оттолкнувшись от фальшборта, старый маг направился к Скадису, чей радостный смех перекрывал даже шум волн. В глазах старика светилась любовь — если этот странный мальчик способен дарить такое счастье его внуку, значит, в его душе есть свет. И, возможно, миру действительно ничего не угрожает.

Милена осталась стоять у борта, её пальцы продолжали сжимать край фальшборта. Глаза, полные решимости, подобны её деду, смотрели в бескрайнюю морскую даль.

«Кайлос из Спелой Вишни...» — прошептала она. — Что ж, я всё равно узнаю, кто ты на самом деле.

Где-то за спиной раздался смех Кайлоса — звонкий, беззаботный, как будто он и вправду был всего лишь мальчишкой, а не тем, кто в одиночку победил двух архимагов.

Но море хранило свои тайны, не отвечая на её вопросы. Как и этот странный парень с глазами, в которых иногда мелькали молнии куда более древние, чем он сам, уходил от ответов. Да только было в них что-то неестественное, что пугало её до дрожи. Она клятвенно пообещала себе узнать истинную правду, кто он такой. Потому как чувствовала, что дед недоговаривает.

***

Вечер того же дня.

Главная площадь города Прибрежный тонула в золотистых лучах заходящего солнца, когда на резной трибуне появились городские глашатаи. Вечерний воздух, напоённый ароматом моря и жареных каштанов, внезапно наполнился напряжённым ожиданием.

— «Новые налоги, введённые якобы от имени господина Торгуса Ворхельма, отменяются!» — эхом разнеслось по площади, вызвав сначала ошеломлённую тишину, а затем — бурю ликования.

Я стоял в толпе, с интересом наблюдая, как ловко маги вывернули ситуацию. Власиус оказался козлом отпущения — его имя звучало в каждом обвинении, тогда как Каменикус и Томикус даже не были упомянуты.

«Так вот как сохраняют репутацию магического сообщества», — подумал я, наблюдая, как слуги растаскивают по площади телеги с угощениями. Ароматы свежего хлеба, копчёных сыров и молодого вина быстро развеяли недовольство горожан. Праздник, казалось бы, закончившийся, вспыхнул с новой силой.

Далее я не слушал, меня ждали испытания аттракционами. Скадис дёргал меня за рукав, его глаза сияли от восторга. Два подарка и морская прогулка явно не удовлетворили его жажду приключений.

— Кай, давай ещё раз на качели!

Я покорно вздохнул. Казалось, этот день никогда не закончится. Но когда я увидел, как его лицо светится от счастья, все мои жалобы показались мелочными. В какой-то момент я так увлёкся, что сам начал активно принимать участия во всём, куда он меня тащил.

На рассвете следующего дня, когда первые лучи солнца только начинали золотить крыши домов, я отправился за каретой и... за Майей. В тайне я очень надеялся, что она передумает.

Трактир встретил меня знакомым теплом очага и ароматом жареных колбасок. Хм-м, позавтракать что ли. А то так вкусно пахнет, — мелькнула манящая мысль.

— Привет, Барни, — уселся я за стойку, чувствуя, как мой желудок собирается объявить о том, что хочет кушать на всю округу. — Я за каретой и Майей, а ещё порцией этих вкусно пахнущих колбасок.

Хозяин заведения при моём виде кисло улыбнулся, налив мне кружку свежесваренного отвару.

Чего это он такой? Может, случилось чего. Ладно, захочет — сам расскажет.

— Доброе, господин маг, — прошептал он, озираясь по сторонам. — Говорят, сам Торгус в город прибыл.

— И не только он, — ответил я громче, чем нужно. — С ним ещё и Ридикус Огнебровый.

За моей спиной раздался громкий стук опрокинутого стула. Оглянувшись, я увидел лишь спину поспешно удаляющегося Дони — того самого, что носил на лице шрам, явно полученный от огня.

— Пока твоя дочь не пришла, расскажи, чего это он так на Ридикуса реагирует? — приглушил я голос.

Барни вздохнул, потёр ладонью подбородок.

— Дело было так... Господин маг как-то заглянул к нам с барышней, выпил немного лишнего. Болтал громко. Веселился. В какой-то момент Дони подошёл к нему, схватит за одежду и вышвырнул — ему, видите ли, показалось, что тот насмехается над ним. Он же не знал, что выкидывает не кого-либо, а самого мага огня.

— Господин Ридикус, когда его вышвырнули, вернулся и дал Дони огненного леща, — Барни сделал выразительный жест, — что тот три дня на стену не мог смотреть. Сказал маг при этом: «Меня ещё ни разу ниоткуда не выкидывали».

— М-да уж. Ладно, не прибил.

— А Ридикус действительно насмехался? — поразился я.

— Кто его знает, — трактирщик развёл руками. — Хотя вряд ли. На следующий день маг пришёл извиняться за применение магии, но и сам Дони так же просил прощения за свои действия.

Я поднял бровь, ожидая продолжения, но тут дверь из кухни скрипнула, и появилась Майя — с решительным взглядом и желанием покорить мир, одетая в лёгкое платье, а в руках маленькая сумка с пожитками. За ней шла заплаканная женщина — видимо, мать.

— Привет, готова? — спросил я.

— Доброе утро, Кай, — коротко бросила она, сжимая в руках узелок с едой на дорогу.

Я огляделся и наклонился ближе:

— Послушай. Я всё-таки маг. Со мной случаются неприятности. Могут пострадать и те, кто работает на меня. Может, передумаешь? Тут спокойно. Со временем выйдешь замуж, родишь детей.

— Нет, — её голос не дрогнул. — Не откажусь от будущего с вами. Верю, что всё будет хорошо.

Женщина за её спиной разрыдалась ещё сильнее и скрылась на кухне.

— Как знаешь, пошли, что ли, — я взял её крохотный скарб, даже у меня сумка и то больше. — Удачи, Барни, ещё свидимся.

Эх, жаль, что так всё вышло. Мне так хотелось колбасок.

На улице уже запрягали лошадей. Утренний туман стелился по мостовой, словно предвещая долгую дорогу. Где-то впереди меня ждала академия, новые испытания, бизнес, Каменикус, тёмный властелин, обелиски... и, возможно, ответы на все вопросы. А ещё на меня легла дополнительная ответственность за нового члена команды. И когда я совсем с этим разберусь, я без малейшего понятия.

Пока карета мерно покачивалась на неровностях мостовой, я обрисовал Майе перспективы нашего сотрудничества. Рассказал о планах создания сети таверн, о концепции, о том, как вижу будущее дело. О том, кем вижу её в моём предприятие. Её глаза загорелись таким огнём, что мои скромные планы сделать её главным поваром рассыпались в прах.

Майя сыпала идеями — точными, выверенными, практичными. Каждая мысль была словно отточенный клинок, вонзающийся прямо в суть проблемы. Я сидел и… Такое ощущение, что это она попаданец, а не я. После получаса езды картина в моей голове полностью перестроилась и сформировалась заново. И теперь у меня на неё совсем другие планы.

«Такой управленческий талант — и просто поваром?» — мелькнуло у меня. Это было бы преступлением. Человек должен заниматься только тем, что ему нравится. Тогда он выдаёт куда лучший результат. А мне как человеку, который хочет зарабатывать, нужны именно такие люди. Потому главное — каждого пристроить туда, где он принесёт мне больше денег.

Немного подумав, я взял, да и озвучил ей все свои идеи.

— Ты будешь лицом моего предприятия, — объявил я, наблюдая, как её щёки розовеют от волнения. — Мы приведём тебя в порядок — салоны, платья, уроки этикета. Сводим к лекарю, подправим волосы. Научу тебя искусству переговоров и агрессивного маркетинга. Чай «Прозрения» станет нашим секретным оружием. Сделаю из тебя акулу бизнеса. Надо чтобы ты прочла книги, которые я тебе дам, и всё запомнила, — я говорил со скоростью автомата, а она только сидела и кивала, заодно хлопала своими большими ресницами. До меня дошло только потом, что она ничего из мною сказанного не поняла от слова совсем. Наверное, кроме того, что мне не нравятся её волосы. Вот я болван. А я всё ехал и понять не мог, чего она их постоянно трогает и пытается убрать. Ох, Женя, ну ты и….

Вообще, я уже у себя в голове вообразил, как через несколько лет эта робкая девчонка превратится в грозу для всех таверн столицы. Но вместе с этим осознавал — ей потребуется защита. Личный маг, бывший военный, снабжённый артефактами... Благо, после последних событий у меня их оказалось немало. Стоить это будет недёшево, но, если всё пойдёт как надо, денег у нас будет предостаточно. А ценные кадры надо защищать.

Кстати, что касается артефактов. Пора бы научиться самому их создавать, — подумал я, вспоминая, как кусаются цены на качественные изделия именитых артефакторов, да и неименитых тоже. Потому обязательно буду ходить на курсы артефакторики в академии. Многие её не ценят, считая, что нужна сила и ничего больше. Глупцы. Умение создавать их даёт куда больше. Дисциплина, контроль, точность движений и прочее. На одной голой силе далеко не уедешь, как и на выверенных заклинаниях. Какой смысл, если на одно и то же заклинание один маг тратит, допустим, три процента от источника, а другой — пятнадцать? Вот тут сразу понимаешь разницу в уровне подготовки.

Когда мы подъехали к площади, там уже собрались все Ворхельмы и Огнебровый, что-то жующий. Представил Майю своим спутникам — девушка залилась таким румянцем, будто её представили королевской особе. Для меня они были просто знакомыми, для неё — легендарными личностями.

К моему удивлению, Милена вежливо поздоровалась и предложила Майе продолжить путь вместе в своей карете.

«Чёрт, я же не взял с неё клятву молчания!» — пронеслось в голове, словно пожар.

Быстро шагнув к Майе, прошептал:

— Ни слова о... ты понимаешь.

Она согласно кивнула, сохраняя загадочную улыбку. Умница. С каждым разом она нравилась мне всё больше — как человек, разумеется. А вы что подумали? Хотя я бы тоже так подумал.

Перед отъездом Торгус устроил прощальную беседу с новым главой города. Тот клялся на чём свет, что всё будет в лучшем виде. Обычные сладкие речи, но на этот раз учитель добавил:

— По городу будут ходить мои люди. И если хоть один жалобщик окажется прав... — он не договорил, но новый градоначальник побледнел так, что стал похож на привидение.

Кстати, о тёмных делишках. Вчера в доме Каменикуса нашли два сундука, доверху набитых золотом и мана-кристаллами. Но самое страшное — два десятка магических колец.

— Каждое кольцо — чья-то жизнь, — мрачно заметил Ридикус за ужином. — Землекоп убил как минимум двадцать магов. Этого так просто не оставят, если делу дать ход.

Торгус чуть позже сказал мне, что не станет передавать дело в Магический совет. Эти кольца с сохранившимися магическими отпечатками теперь были нашим козырем против его влиятельного рода. Когда я спросил, что за магические отпечатки и почему они остались, мне вместо учителя ответил Рид.

— Когда убиваешь мага, высвобождается энергия, и часть её смешивается с той, что убила носителя. Есть, конечно, способ очистить кольца от отпечатков применимой магии, — добавил Ридикус, попивая сладкое вино, когда мы остались с ним одни. — Видимо, наш друг об этом не знал. Что играет нам на пользу.

Я мысленно сделал себе пометку о том, чтобы не забыть про столь важное заклинание.

И вот наконец-то все слова были сказаны, поручения розданы, пергаменты розданы, а наша карета тронулась, увозя нас из Прибрежного. Впереди была дорога, новые приключения, секретные знания, учёба в башне и нормальная наконец-то еда. Были ещё тени прошлого, которые не хотели нас отпускать, но об этом я даже не задумывался, потому как грезил исключительно едой. Ведь я до сих пор так и не поел.

***

Наша карета мерно покачивалась по тракту вдоль реки, когда Торгус попросил остановиться, чтобы он мог перебраться ко мне на облучок. Солнце, пробиваясь сквозь листву редких деревьев, стоявших вдоль дороги, то и дело рисовало на его лице узоры из света и тени. Делая его похожим на раскрашенного индейца.

— Кай, ты хотел что-то обсудить, — это не было вопросом. В его голосе была та спокойная твёрдость, которая всегда заставляла меня ощущать себя под пристальным вниманием, даже если никто не обращал на меня внимания.

Я глубоко вдохнул, вдыхая запах нагретой на солнце кожи сиденья, плюс мы проезжали мимо поля полевых цветов, дающих чарующий аромат. Этот запах чем-то напоминал мне барбарис. Как кушать хочется. Может, ну его, этот разговор. Нет, Женя, надо, значит надо.

— Да, учитель. Есть вещи, о которых я вам не рассказал...

— Стало быть, не было повода, — он улыбнулся, а его седые брови приподнялись в ожидании. — А сейчас есть?

— Не хочу, чтобы между нами были тайны, — мои пальцы непроизвольно сжали вожжи. — Вы все эти годы были... честны со мной.

Он хмыкнул, и в этом звуке было столько тепла, что напряжение в моих плечах немного ослабло.

— Первое — и самое безобидное, — начал я, глядя на мелькающие впереди телеги путников. — Деньги я потратил не совсем так, как говорил.

— О-о? — его голос заинтересованно дрогнул, но в голубых глазах не было и тени осуждения, только любопытство.

— Часть — на подкуп, это правда. Но остальное... — я провёл рукой по воздуху, словно рисуя невидимые чертежи. — На основание компании. Открытие счёта и одёжку для своих сотрудников.

И затем, под мерный стук копыт, я рассказал ему о ребятах из переулка, о том, как Рома пришёл на выручку и не испугался пойти против мага-лекаря, о наших планах и надеждах на богатое будущее.

— А ещё... — я замялся, глядя, как солнечный зайчик играет на медной бляхе упряжи. — Вы всегда ограждали меня от магии тьмы. Так получилось, что я... изучал её все эти годы.

— Альбус? — спросил он так спокойно, будто спрашивал о погоде.

— Вы... знали? — мои глаза расширились, а внутри всё сжалось от внезапного осознания. Конечно, он знал. Хранитель Башни, знаток родовых историй... Кто у нас болван, считавший себя самым умным? А можно я не буду отвечать?

Старый маг рассмеялся — глубоким, грудным смехом, из-за чего из окошка кареты вылез Рид и поинтересовался, чего это нам так весело. Может, мы чего вкусное в тайне от него едим и потому веселимся? Торгус лишь отмахнулся, мол, ничего значительного.

— Разумеется, малец. Просто не был уверен, что она поделится с тобой знаниями. Хотя... — он одарил меня оценивающим взглядом, — что ты нашёл к ней подход, меня совсем не удивляет.

— Поделится-то она поделилась, — я горько усмехнулся, — вот только учителя как не было, так и нет.

Торгус задумался, его пальцы начали барабанить по колену в каком-то древнем ритме, он явно силился что-то припомнить. Всегда так делает.

— Дай-ка вспомнить... Как ты там любишь говорить? И рыбку съесть, и...

— Понял, понял, — я закатил глаза, глядя на реку, что бежала параллельно дороге, сверкая на солнце. — «Тяжело в учёбе — легко в бою».

— Хм, — его глаза сверкнули одобрительно. — А хорошо сказано.

Он тут же достал из складок плаща маленький потрёпанный блокнот — эта привычка появилась у него три года назад, после одного из моих случайных изречений. Аккуратно записав фразу, он удовлетворённо кивнул. Теперь каждый раз записывает, а потом ходит ими козыряет.

— Знаешь, Кай, — голос его вдруг стал серьёзным, — ты часто удивляешь меня. Но никогда — разочаровываешь.

— Ну вернёмся к моей исповеди. Я победил Морвенс благодаря ей... магии тьмы, — выдохнул я, ощущая, как камень с души начинает сваливаться.

Торгус усмехнулся, его седые брови приподнялись в мудрой ухмылке:

— Это и так было очевидно. В том переулке так разило тьмой, что даже слепой бы её узрел. Когда приедем в замок, научу тебя скрывать следы не только тел, но и магии. Вижу, парень ты благоразумный и зла умышленно не чинишь. Потому помогу чем смогу. Что-то ещё гложет?

Я глубоко вдохнул, ощущая, как под рёбрами сжимается холодный комок вины.

— Есть кое-что похуже... — мой голос дрогнул.

Старый маг насторожился, его пальцы непроизвольно сжались в замок.

— Я пробрался в дом Томикуса... чтобы ограбить его сокровищницу. Не хотел просить у вас денег, а водник сам был вор. Когда уж собрался уходить, появился он. Напал... и мне пришлось защищаться. — Слова лились теперь потоком, словно прорвавшая плотину вода. — Понимаю, если бы не это, всего последующего могло бы не случиться...

Я говорил, говорил без остановки, и с каждым словом на душе становилось легче — будто невидимые тиски, сжимавшие моё сердце последние дни, наконец-то ослабили свою хватку.

Учитель слушал молча, его лицо оставалось непроницаемым, едва в глубине глаз мерцали искры понимания. По крайне мере мне так казалось.

— Золото тебе нужно было для дела — это ясно, — наконец произнёс он. Тяжёлые слова падали, как камни. — Но вот то, что ты сделал, — ужасно.

Я молча кивнул, принимая приговор. Ну а что тут скажешь?

— Но главное — ты осознаёшь это и нашёл в себе силы признаться. — Его голос смягчился. — Это могло навлечь на тебя куда большие беды, чем ты думаешь. Не говорю, что впредь подобного с тобой не случится. Жизнь — штука сложная. Просто... просто запомни этот момент. Это чувство. Возможно, оно убережёт тебя в будущем от необдуманных поступков.

— Спасибо, учитель... за понимание.

— Что-то ещё? — спросил он, и в его взгляде мелькнуло предчувствие.

— Да, когда Морвенс... — Я уже было открыл рот, чтобы поведать о гримуаре, как вдруг...

Мир взорвался.

Со стороны реки ударило заклинание такой мощи, что воздух загудел, как растревоженный улей. Наши щиты, выставленные по привычке, треснули с первого удара. Гигантская волна, взметнувшаяся из ниоткуда, накрыла карету, сметая всё на своём пути.

Тракт был пустынен — лишь наша карета да пара торговых повозок вдалеке. Первый удар мы кое-как пережили, но второй, пришедший мгновенно следом, застал врасплох даже магистра Молнии, что само по себе нонсенс.

Меня подбросило в воздух, мир завертелся в безумном калейдоскопе неба, земли и брызг. Краем глаза я заметил, как внутри кареты вспыхнул помимо огненного ещё и алый барьер — Милена защищала Майю. Это знание принесло облегчение: девушка была единственной среди нас, кто не мог постоять за себя.

Когда вода схлынула, я, отплёвываясь от речного ила, вскочил на ноги. Торгус уже стоял в боевой стойке, а его кольцо пылало голубоватым пламенем. Глаза судорожно выискивали врага в речной дымке.

Я в мгновение ока надел кольцо — знакомый холодок уверенности разлился по жилам. В этот момент было плевать, кто там нас атаковал — тёмный властелин, магический совет или само мироздание. Я отвечал теперь не только за себя, но и за Майю, включая внуков Ворхельма. И пусть я лучше умру, но их в обиду не дам.

Сделав три шага вперёд, я замер. Рядом с учителем и Ридикусом, что стояли наготове. Среди рассеивающегося тумана медленно проявлялась фигура нападавшего. Им оказался... да кто ты такой вообще?

***

Где-то.

Где-то в глубинах мира, где время течёт иначе, Фалмус шагал по бесконечным коридорам древней цитадели. Стены, сложенные из камня, который помнил ещё рождение звёзд, молчаливо взирали на его спешащую фигуру. Никто доподлинно не знал возраста этой крепости — одни утверждали, что ей десять тысяч лет, другие клялись, что она стояла здесь ещё до начала времён. Но архимага огня волновало не это. Его тревожил провал очередной миссии и предстоящий отчёт.

Не успел он приблизиться к исполинским дверям из чёрного камня — десятиметровым исполинам, испещрённым мерцающими рунами, — как створки бесшумно распахнулись перед ним. Фалмус продолжил шаг, не сбавляя темпа, его плащ развевался за спиной, как крылья ночной птицы.

Остановившись в нескольких шагах от трона, он склонил голову:

— Владыка. Группа Морвенс потерпела неудачу. Артефакт более не ощущает её душу в нашем мире. Остальных членов отряда я уловил, но она...

Тишина, последовавшая за докладом, стала давить на сознание мага тяжелее свинцовых оков. Пять долгих минут молчания, в течение которых по спине Фалмуса бегали ледяные мурашки. Наконец он не выдержал:

— Что мне делать, учитель?

Сбоку скрипнула неприметная дверца, и в зал вошёл... мужчина в простом домашнем халате. Он замер, недоумённо озираясь:

— Фалмус? А ты что здесь делаешь?

Огневик остолбенел не меньше своего собеседника:

— Я... я пришёл доложиться... насчёт Морвенс...

— И меня не предупредил? — мужчина раздражённо провёл рукой по небритой щеке. — Я только встал, даже не позавтракал.

— Господин, я подумал, это срочно...

— Ладно. Пойдёшь завтракать? Мария, говорят, пирожки с луком и яйцом напекла. Пахнет — пальчики оближешь.

Фалмус поспешно кивнул. Отказываться от приглашения Владыки было смерти подобно — последнего, кто осмелился это сделать, в цитадели больше не видели.

За скромным деревянным столом на кухне цитадели царила почти домашняя атмосфера. Когда последний пирожок был съеден, а травяной отвар допит, Фалмус собрался с духом:

— Итак... её группа провалилась. Душа Морвенс исчезла, а гримуар... достался избранному.

— Всё-таки мальчишке? — Владыка задумчиво покрутил в пальцах чашку.

— Так точно, господин.

Лицо повелителя озарилось улыбкой:

— Что ж, отлично! Молодец, дружище. Придумаю, чем наградить — вызову.

Когда Фалмус уже собрался уходить, его остановили:

— Пирожков-то с собой возьми. Ребят угости.

Архимаг постарался скрыть облегчение — он уже мысленно прощался с жизнью. Взяв из рук кухарки Марии пакет с пирожками, он поклонился и поспешил к выходу, пока Владыка что-то бормотал себе под нос:

— И чего с ним не так? То доклады несёт, когда человек спать хочет, то вот теперь... Ну хоть пирожки хорошие.

Дверь захлопнулась, оставив за собой лишь аромат свежей выпечки и лёгкое ощущение нереальности происходящего.

***

Из бурлящих вод поднялась гигантская волна, и на её гребне, словно морской бог, «как их обычно рисуют в мультиках», стоял маг в развевающейся лазурной мантии. Его посох, украшенный причудливыми водяными узорами, сверкал в солнечных лучах. Я замер, поражённый — этот образ был до боли знаком по книгам из моего мира. Опять, опять эти странные совпадения. Будто наши миры тесно переплетены. Я с каждым таким случаем всё больше в этом убеждаюсь.

— Не подскажете, уважаемые маги, а на кой ему вообще посох? Для образу или для дела? — вырвалось у меня, пока старики готовились к бою. — Он что, деревенский колдун или ещё кто?

Ну, я уже говорил неоднократно, когда нервничаю, несу всякую чушь.

— Артефакт-накопитель высшего класса, — с какой-то завистью произнёс Ридикус, уже запуская в противника огненный смерч, который мгновенно погас в облаке пара. — Позволяет черпать силы из кристалла. И, судя по свечению...

Он не договорил, но я понял — перед нами опаснейший противник. Легко точно не будет.

— Вы, ублюдки, убили моих друзей! Убили мою Веларису! ТВАРИ! Теперь вы все умрёте! — его голос гремел, как штормовой прибой, похлеще, чем у Громовержца.

Две гигантские волны, каждая высотой с двухэтажный дом, обрушились на нас. Первая — на нашу группу, вторая, коварная и смертоносная, направлялась прямо к обломкам кареты, где стояли Майя, Милена и Скадис.

В тот миг сработала наша слаженность: Ридикус выставил стену из синего пламени, а мы с Торгусом синхронно создали двойной барьер над каретой — мой из пульсирующей тьмы с лиловыми всполохами, его — из сконцентрированных молний.

В жизни бывает так — считаешь себя под защитой могущественных покровителей, и кажется, весь мир у ног. Пока не появится какой-нибудь «Колька» и не даст твоему могущественному покровителю по носу.

Именно это и произошло. Нас троих, как щепки, швырнуло на двадцать метров назад. Земля под нами превратилась в месиво, когда мы кубарем катились, захлёбываясь грязной водой.

Первым делом, отряхиваясь, я бросил взгляд к карете. Чудом — все трое стояли на месте, лишь отплёвываясь от воды, как и мы. Наши барьеры рухнули, не сумев сдержать атаку, но...

«Милена...» — Я с благодарностью посмотрел на девушку, чей щит принял на себя остаточный удар. Её лицо было бледным от напряжения, но в глазах горела решимость.

— Молодец, — крикнул ей я и показал большой палец. Она в ответ едва улыбнулась. Судя по её виду, барьер опустошил половину её источника. Зато теперь я точно уверен, из неё выйдет отличный маг.

Маг воды между тем готовил новый удар, его посох сиял ослепительным голубым светом. Вода вокруг него закипала, образуя странные узоры.

«Так, мне срочно нужен план, как победить злодея», — я начал быстро соображать, ощущая, как кольцо на пальце наполняется силой.

Если это накопитель, то... Додумать идею не успел. Магистр молний со свойственной ему скоростью начал действовать. Его рука взметнулась вверх, словно пронзая небосвод, и небо над нами потемнело, наполняясь предгрозовой энергией.

— Смотри и завидуй, мальчишка, — бросил он мне, — сегодня ты увидишь, что значит настоящая магия молний.

А я тем временем почувствовал странную пульсацию в источнике — магия тьмы внутри меня отозвалась на угрозу, предлагая свои... необычные решения. Которые почему-то напугали меня больше, чем наш противник.

Маг воды легко и непринуждённо отбил атаку магистра, на что я иронично хмыкнул. Мол, смотрю и когда завидовать начинать? Если не битва, точно подзатыльник бы схлопотал.

И тут я окинул себя взглядом — от рубахи остались лишь жалкие клочья ткани, беспомощно свисающие с плеч.

«Вот же урод», — прошипел я, ощущая, как гнев пульсирует в висках. — Это была моя последняя рубаха, — выкрикнул зло я.

«Gladius Umbrae» — из моей ладони вырвался клинок чистейшей тьмы, пронзивший воздух с шипением раскалённого железа. Первый щит противника он рассёк, как бумагу, но, к сожалению, затонул во втором, рассыпавшись в чёрные искры.

«Твою налево...» — мелькнуло в голове. «Откуда у него столько сил? Неужели всё дело в этом проклятом кристалле?»

«Caelum Obscurum» — над головой врага сгустилась чернильная туча, и через мгновение из неё ударили первые молнии — ядовито-лиловые, с рёвом разрывающие воздух. Я уж Наелся, это точно его добьёт.

И тут я осознал свою ошибку. Я тут недавно говорил, что маг воды — лёгкая мишень, так вот, я беру свои слова обратно. Он вообще на мои атаки не обратил внимания. Кто он такой? Мои размышления прервал гигантский кулак, что вырвался из водной глади, сформированный с хирургической точностью. Удар пришёлся точно в грудь — щит я, конечно же, выставить не успел. Потому как занят был другим.

Мир превратился в карусель: вихрь ветра в ушах, тревожные крики товарищей где-то внизу, зелёная вспышка боли перед глазами при ударе о землю. Я сжался в позе эмбриона, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Слёзы боли застилали взгляд. Мне нужна передышка. Иначе я так долго не выдержу.

К счастью, противник переключился на Торгуса и Ридикуса, которые как раз завершали своё заклинание. Когда оно обрушилось на водяного мага, тот впервые за бой дрогнул — его тело швырнуло на сотню метров, волна под ним рассыпалась в брызги.

Но он быстро вернулся к нам. Не так пафосно — мантия порвана, в углу рта алела кровь. Но жив. И по-прежнему опасен.

Они ещё обменивались заклинаниями, когда я только пришёл в себя. Кое-как поднявшись, начал готовить новый удар, как вдруг... Поле боя резко изменилось.

Водник опередил меня. Его атака ударила с такой силой, что счёт пошёл на секунды. Последнее, что я увидел — солнце, отражающиеся в поднимающейся надо мной водяной глади...

Воздух вокруг нас содрогнулся, когда маг воды выкрикнул: «Carcer Glacialis». В мгновение ока Торгус и Ридикус, заваленные толщей воды, оказались заточенными в сверкающую ледяную клеть, чьи переливающиеся грани пульсировали зловещей энергией. Это было заклинание уровня архимага — усовершенствованная версия моей «Retia Electrica», но раз в пять мощнее. Ледяные прутья переплетались в замысловатые узоры, а по их поверхности бегали синие искры.

В этот раз нашу троицу спас Скадис, воспользовавшись родовым заклинанием. Щит, похожий на вихрь из молний, окружил их, не дав заключить в клетку. На меня у водника, похоже, были другие планы.

«У меня тридцать секунд», — пронесло в голове, я понимал страшную истину. Если водник раньше не умрёт — то заклинание похоронит заживо моих единственных друзей.

«Да простит меня мироздание», — мысленно произнёс я, ощущая, как тьма в моём источнике бурлит в предвкушении, будто она живая.

«Anima Vorago» — мои слова прозвучали как похоронный звон.

Из кольца на моей руке вырвался жгут чистейшей тьмы, похожий на когтистую лапу какой-то неведомой твари с длинными когтями. Милена вскрикнула за моей спиной — она была образованной и понимала, что я собираюсь сделать. Мои глаза покрылись чёрной пеленой, а мир вокруг окрасился в кровавые тона. Я видел, как маг воды начал бледнеть, как его глаза расширились от ужаса, когда моя «лапа» начала высасывать из него жизнь. Я ощутил, как энергия бурным потоком ринулась наполнять источник. Мне стало так хорошо.

И вдруг — слова, словно лёгкое дуновение ветерка, коснулись моего уха: «Прошу, не надо...»

Сначала я подумал, что это сама вселенная пытается остановить меня. Но, обернувшись, увидел заплаканное лицо Милены, а та, увидев мои глаза, вздрогнула.

— Кай, остановись, — её голос дрожал. — Прошу тебя, не делай этого. Деда пожалей.

Что-то во мне треснуло. Концентрация нарушилась, и заклинание прервалось, не закончив своего действия. Маг воды без сознания рухнул в воду, а ледяная клеть рассыпалась на тысячи сверкающих осколков. Оба старых мага рухнули на землю — их источники были почти опустошены. Всё-таки посох водника высасывал их энергию с чудовищной скоростью, но и они были не так слабы, чтобы какой-то артефакт так легко с ними справился.

Но передышка была недолгой. Уже через минуту из воды выполз обессиленный маг, больше похожий на утопленника, чем на грозного противника. Его мантия превратилась в лохмотья, волосы слиплись, на лице выражение злобы и ненависти. Он начал что-то кричать, непонятно к кому обращаясь.

— Жалкая тварь, — хрипел он. — Мне плевать на его приказы... Плевать, что он со мной сделает. Ты умрёшь сегодня, и никто меня не остановит.

В меня полетел шквал заклинаний — водяные серпы, сокрушительные кулаки, буравящие свёрла. Сначала я не понимал его тактики — эти атаки не могли причинить серьёзного вреда. Но потом осознал — он отвлекал меня, готовя что-то поистине ужасное.

Я почувствовал, как вода под ногами начала вибрировать. Воздух наполнился запахом озона и морской соли. Где-то в глубине реки копилась невероятная сила — водник готовил свой последний, смертельный удар.

— Милена, защищай их! — крикнул я, ощущая, как мой источник пульсирует в ответ на надвигающуюся угрозу. Тьма внутри меня заволновалась, предлагая своё решение — опасное, запретное, но, возможно, единственное, что могло нас спасти.

В этот момент я поймал взгляд Торгуса. Старый маг, на миг придя в сознание, слабо кивнул, будто говорил: «Делай что должен».

И я сделал выбор. Вот только сделать ничего не успел.

Маг воды совершил немыслимое — то, на что не отважился бы ни один здравомыслящий человек, обладающий магией. Он принёс в жертву собственный источник, разорвав саму основу своей магической сущности. В воздухе запахло жжёной плотью и тухлой водой.

— Фонс По-тен-ци-э Де-во-ро — его слова звучали как погребальный звон, каждый слог отдавался эхом в пространстве.

Из его груди начал изливаться ослепительный свет — словно внутреннее солнце вырывалось наружу. Это горел его источник, обращаемый в чистую энергию. В древних книгах упоминалось: подобная жертва временно поднимает мага на два ранга выше. Были легенды, когда адепт одолевал архимага... ценой потери всего.

— Сила! — его голос превратился в скрежет. — Я ЧУВСТВУЮ СИЛУ!

Я прям ощущал всем телом бурлящую в нём энергию. Вырывающая энергия сопоставима с атомным реактором, что ставят на подводных лодках.

Его смех, искажённый и неестественный, разносился по берегу, будто карканье предвестника беды.

Затем произошло нечто, заставившее мою кровь застыть в жилах. Маг повернулся к пустоте и зашептал слова, от которых дрогнула сама реальность:

— Fons magicus disrum patur, venae arcanas scindam, potentiam tuam in nihilum redigam!

Я узнал эти строки. Fontis Abscissio — «Отсечение Источника». Самое страшное из нелетальных заклинаний, запрещённое всеми магическими советами. Оно не просто опустошает — оно выжигает магическую сущность навсегда, оставляя лишь пустую оболочку. Так вот почему он сжёг источник. Заклинание отсечение требует нереальное количество энергии, а где её взять, если посох пуст, как и он сам.

Я выставил защиту, зная её бесполезность. Но что-то делать надо. Мои пальцы дрожали — не от страха, а от ярости. Принять свою судьбу я был готов, но... Детский крик пронзил воздух.

Передо мной рухнул Скадис. Мальчик лежал, судорожно хватая ртом воздух, а его глаза... Боги, его глаза были полны непонимания и боли. Удар пришёлся точно в его юный источник, выжигая его дотла.

При виде стонущего от боли ребёнка что-то во мне сломалось.

Тьма, дремавшая в глубинах моего существа, вырвалась наружу. Я шагнул к магу, всё ещё не верящему в провал своего замысла. В его глазах читался вопрос — как ребёнок смог перехватить удар?

Мой клинок тьмы вошёл в его грудь без сопротивления. Никакого финального всплеска энергии — лишь хрип и стеклянный блеск в глазах умирающего. Его источник уже сгорел, оставив лишь пустую оболочку, которую теперь покидала жизнь.

Тишина. Только шум реки и прерывистое дыхание Скадиса нарушали гнетущий покой. Я опустился на колени рядом с мальчиком, не в силах найти слова. Его маленькая рука дрожала в моей ладони.

— Почему? — шёпотом спросил я, глядя на его бледное лицо.

Но ответа не последовало. Лишь ветер шелестел в прибрежных камышах, унося с собой последние отголоски битвы. А в моей душе вновь поселилась такая знакомая прежде боль — боль невосполнимой потери. Я тряхнул головой. Я так просто не смирюсь. Это магический мир, тут возможно всё.

— Держись, малой. Ты должен жить. Не смей мне умирать. Ты ещё не пробовал эклеры, — попытался пошутить, судорожно соображая, что же делать.

За спиной раздались рыдания Милены, разрывающие тишину после битвы. Я резко развернулся и бросился к ней, голос мой звучал хрипло от нахлынувших эмоций:

— Зелья! Где зелья исцеления?!

Она не сразу отреагировала, будто находясь в трансе. Лишь с третьего раза до неё дошли мои слова:

— В карете... У деда в сумке... — её голос дрожал, пока я уже мчался к обломкам разбитого экипажа.

Перевернув обломки с яростью отчаяния, я нашёл походную сумку и устремился к телу Скадиса, что перестало дышать. Не раздумывая, я влил в него всё содержимое — семь флаконов разной силы, от малых до средних. Каждая капля драгоценного эликсира казалась ничтожной перед лицом катастрофы.

Затем бросился к учителю. Я знал, что в его внутренних карманах хранятся как минимум два высших зелья, те самые, что требовали для своего создания дорогих ингредиентов и прорву энергии. Их, к счастью, оказалось четыре. По одному, с благоговейной осторожностью, влил в Торгуса и Ридикуса. Ещё один — снова в мальчика. Я действовал на автомате, движимый слепой надеждой. Ну не мог я просто сидеть и смотреть, как он умирает.

Майя, к моей радости, не пострадала и не ревела. Она стояла рядом, понимая, что ничем помочь не может. Умница, не мешает, уже молодец. Убедившись еще раз, что со всеми всё в порядке, я вернулся к Скадису, уложив его голову себе на колени. В тишине, нарушаемой только плеском реки и хныканьем Милены, я шептал мольбы к мирозданию, к любым силам, что могли бы услышать.

Прошло пять мучительных минут, прежде чем Торгус и Ридикус пришли в себя. Милена, всхлипывая, поведала им о случившемся. Учитель в ярости ударил молнией по уже мёртвому телу водника — бессильный гнев был единственным, что ему оставалось.

Тридцать минут напряжённого ожидания. И вдруг — слабый детский голос:

— А где... мой компас?

Мы замерли, не веря своим ушам, затем бросились искать по всей поляне, переворачивая каждый обломок.

— Нашёл! — огневик торжествующе поднял мешочек с заветными артефактами.

— Деда... — слабо позвал Скадис.

Торгус мгновенно оказался рядом:

— Что, малыш?

— Что-то не так... Я не чувствую источник...

Старый маг не стал лгать:

— Его выжгли, когда ты прикрыл Кайлоса.

— Я... его спас? — в голосе мальчика прозвучала надежда.

Я опустился перед ним на колени:

— Да, малец. Ты спас меня. И я, Кайлос, клянусь мирозданием... — воздух вокруг нас вдруг загудел, — что найду способ вернуть тебе силу. Не будет мне покоя, пока ты снова не станешь магом!

Ветер закрутился вихрем, листья зашелестели особым образом — сама вселенная приняла мою клятву. Старые маги лишь переглянулись — они знали, что это невозможно. Но в моих глазах горела непоколебимая решимость.

Так завершилась первая глава нашей истории. Глава, после которой ничто уже не будет прежним. Передо мной лежал долгий путь — путь искупления, поисков и борьбы. Но я знал одно: ничто не остановит меня перед исполнением клятвы.

Поскольку иногда самое невозможное — это единственное, ради чего стоит жить.

Конец первой книги.