Принц

Глава 21

— Иди сюда…ну?! Ах ты непослушный котик! Ах ты глазастик! Ну и чего урчишь? На дедушку урчишь! Как не стыдно?! И никаких «бе-бе-бе»! Вообще не пристало такому важному, толстому коту говорить дедушке «бе-бе-бе»!

Старик лучился довольством, и собеседники улыбались, глядя на то, как он тискает огромного черного кота. Герда всегда подозревала, что в этом существе (не в старике, конечно, а в котике!) сидит маленький человечек, который все понимает, и только разговаривать с ним не желает. Ибо не заслужили!

— Учитель…попробуй это! — гость подвинул к старику тарелку — Я обнаружил одну лавочку, они готовят какой-то особый соус. Ты любишь экзотичные блюда, так вот — в этот соус кладут что-то из южных пряностей, и я не могу понять — что именно. Но хорошо! На самом деле — хорошо.

Старик воткнул двузубую вилку в свернутый трубочкой тонкий блин, отправил его в рот и медленно, прищурясь, разжевал. Кивнул, подтверждая:

— Да…какая-то южная травка! Хорошо. А то, что мы не можем понять состав соуса…ну так это даже хорошо. Иначе потерялась бы тайна! А без тайны в нашем мире жить не интересно. Но да ладно…расскажи, как ты съездил. Ты упомянул вначале разговора, что ездил на какие-то соревнования. И каков результат? Ты выиграл?

— Учитель… — мужчина нахмурился, откинулся на спинку стула, вздохнул — К стыду своему должен признаться, что проиграл. Мне предложили очень хорошие, можно сказать огромные деньги за победу, но я не смог выиграть, как ни старался.

— Ты?! — искренне удивился старик — Ты проиграл?! Кому?! Кто этот человек, который смог победить моего ученика?! До сих пор я считал, что такое невозможно! По крайней мере — в Империи. Это был иностранец?

— Как сказать — мужчина посмотрел в спокойное, даже равнодушное лицо девушки, которая медленно попивала чай из фарфоровой чашки и совершенно не прислушивалась к разговору. По крайней мере — так казалось.

— Как сказать — повторил мужчина, вздыхая, поджимая губы — Это был юноша, примерно семнадцати-двадцати лет от роду. Ворк.

Девушка за столом вздрогнула, закашлялась, и с минуту не могла успокоиться — чай хлынул у нее даже через нос. Старик не рассердился, достал откуда-то здоровенный чистый носовой платок, подал ей. Покрасневшая, превратившаяся из статуи в живую девчонку семнадцати лет, Герда закончила сморкаться, отдышалась, и уставилась на гостя долгим взглядом стрелка из лука, фиксирующего мишень перед выстрелом.

— Расскажи все подробно! — посерьезнел старик, мгновенно превратившийся из доброго дедушки, которого навещает любимый ученик, в жесткого и требовательного диктатора, не выполнить приказ которого равносильно смертному приговору.

Рассказ долго не продлился, уместившись в десять-пятнадцать минут времени. Гость передал главное — облик противника, его умения, все, что могло заинтересовать хозяина поместья. Например — упомянул о том, что по некоторым признакам, противник длительное время занимался единоборствами совершенно не похожими на те, что практикуются в империи: минимум красоты, абсолютная практичность. Никаких тебе красивых, знакомых стоек, никаких изысканных переходов из стойки в стойку — все направлено на то, чтобы убить или покалечить в максимально кратчайший срок.

Закончил свой рассказ словами: «Вот и все, что я могу пояснить по этому случаю». После того девушка встала со стула, и не спрашивая разрешения ушла в дом. Старик же озадаченно смотрел на собеседника, явно что-то прикидывая.

— Я что-то не так сказал? — тоже озадачился собеседник — Это что, ее знакомый?

— Похоже, что так и есть… — сухо ответил старик.

После этого беседа как-то сама собой увяла, гость засобирался, и через час в поместье остались только трое — девушка, старик, и его кот. Проводив ученика, старик пошел в дом, в комнату, в которой жила ученица. Постучал в дверь, не дождавшись ответа, толкнул, вошел в комнату.

Герда сидела на кровати, положив руки на колени, и смотрела в пространство остановившимися, широко раскрытыми глазами. Старика она не замечала. Или не хотела замечать. И тогда он тихо, на грани слышимости, сказал:

— Я не знал. Я тебя не обманывал. Обещаю, что узнаю все, что возможно, и тебе сообщу. Меня ввели в заблуждение.

— А что вы узнаете? — внезапно откликнулась девушка, и в ее голосе послышались нотки обиды, разочарования и злости — Вы не смогли узнать ничего в прошлый раз, и что тогда ждать во второй? Я теперь и так знаю, где он находится.

Старик не изменился в лице, ничем не выдал своих эмоций. Голос его был ровен и сух:

— Ты вправе меня обвинять. Я заслужил. Но я напомню, что у нас с тобой есть договор, по которому ты год остаешься со мной. И только потом уходишь — если пожелаешь.

— Да, договор — мрачно ответила девушка — Но вы обещали узнать о том, где мой Наставник, найти его, живого и мертвого. Вы нашли? Вас обманули! И вы пошли дальше, довольный результатом. Я вас так уважала, так вам верила! А вы…

Девушка всхлипнула, потом помотала головой, как бы не веря в происходящее, затем взяла себя в руки и уже твердым, ясным голосом сказала:

— Я поеду в Академию. Найду его.

— Найдешь — и дальше что? — голос старика сделался резким, почти скрежещущим, как звук железа по стеклу — Что ты сделаешь? Он учится в Академии, ты же слышала. Тебе не позволят с ним остаться. Но самое главное — захочет ли он, чтобы ты с ним осталась? За все время, прошедшее после того, как ты с ним рассталась, он не сделал попытки тебя найти. А что это значит? Значит, что он убрал тебя из своей жизни. Зачем он это сделал — другой вопрос. Скорее всего для того, чтобы ты жила нормальной жизнью, чтобы забыла о том, что вы с ним делали. Он ведь оставил тебе деньги — все деньги, что у него были. Дом купил. Позаботился о тебе. И решил, что ваши пути теперь расходятся. Так зачем ты теперь встаешь на его пути? Ты не думала над этим?

Герда застыла, будто оглушенная словами старика, и не нашлась, что ему сказать. А он продолжал добивать:

— Во-первых, с чего ты решила, что это твой Наставник? У него даже имя другое! Наставника звали Келлан, а этот — Петр Син. Твой Наставник был простолюдином, а этот — воркский принц, судя по рассказу моего ученика. Ну ладно…допустим, что это он, твой Келлан. Так почему он должен тебя любить? Ты над этим не думала? У него своя жизнь! Я знаю Академию — там много красивых, богатых девушек, которые с радостью лягут в постель с принцем. Зачем ему ты? Повторюсь — если бы у него были к тебе какие-то чувства — он бы все равно тебя нашел.

— Пусть он не любит меня! Пусть! — упрямо тряхнула головой Герда — Зато я его люблю! Моей любви хватит на двоих! А этих девок, о которых вы говорите, я просто порву! Голыми руками порву, как лепешку!

— Вот этого я и боюсь! — вздохнул старик — Порвешь, а потом тебя будут травить, как бешеную лисицу, и в конце концов затравят. И кстати — смерть твоих конкуренток никаким образом не возбудит у твоего любимого желание тебя любить. Наоборот — ожесточит, заставит ненавидеть тебя! Зачем ему женщина, которая направо и налево убивает близких ему людей?!

Герда замерла, и только влажные глаза выдавали ее чувства. Ей хотелось выть.

— Я просто поговорю с ним — пролепетала она — Просто поговорю! Пусть он сам скажет, что я ему не нужна! Что у нас с ним разные дороги! А пока — это все слова. Пустые слова!

— Я еще раз пойду к нужным людям и узнаю все, что можно узнать по поводу Келлана — старик сжал пальцы правой руки в кулак — И пусть только посмеют мне соврать!

— Я с вами! — Герда вскочила с кровати — Я хочу услышать этих мерзавцев!

— Хорошо. Пойдем вместе — подытожил старик — Но с одним условием. И условие это таково: ты делаешь то, что я тебе прикажу сделать. Скажу убить — убиваешь, скажу и волос на голове негодяя не тронуть — не трогаешь. Согласна?

— Согласна! — с готовностью затрясла головой девушка — Когда пойдем?!

— Ну, уж не сегодня, это точно — усмехнулся старик — Послезавтра. Наверное. А пока я узнаю, кого нам вообще нужно спрашивать. Может и спрашивать уже некого!

***

На следующий день с самого утра старик исчез. Когда Герда проснулась на рассвете (как обычно), и занялась водными процедурами — стала обливаться ледяной водой, тихо повизгивая и притоптывая на траве газона под насмешливым взглядом кота — Учителя уже в доме не было. И ни записки, ничего такого.

Ну что же…есть Учитель, нет Учителя, а программу тренировок никто не отменял. Надев на себя широченные полотняные штаны и такую же широкую, бесформенную рубаху, которая подошла бы и толстому булочнику ростом выше Герды на целую голову, она приступила к разминке, и дальше — по нарастающей. К обеду закончила тренироваться, хорошенько побив руками беззащитную макивару, почти даже не вспотев под палящим летним солнцем.

За эти месяцы, что Герда тренировалась под руководством старика, она еще больше высохла, хотя и раньше не отличалась особой рыхлостью в телесах. Длинные ноги, маленькая грудь, крепкие плечи, будто сделанные из дерева — и при этом в высшей степени миленькое лицо домашней девочки, с которой так и хочется посюсюкать. Еще Наставник Келлан ей говорил, что внешность — это ее оружие. Она должна выглядеть так нежно, так мило и безопасно, чтобы любой осел подпустил ее на расстояние смертельного удара, не ожидая от нее никаких неприятностей. Учитель поддержал Наставника, которого никогда не видел, сказав, что это очень разумные слова, и что маскировка — великое дело. Он ведь тоже выглядит совершенно безопасным старичком, всем своим видом демонстрируя немощь и невозможность ответить на удар ударом. И это правильно. Конечно, есть люди, которым хочется поглумиться над слабыми, и потому они охотно на них нападают, но больше в мире тех людей, которые видя человека опасного мгновенно отвечают на опасность максимальной агрессией. Ибо это в инстинкте мужчины. При опасности он должен или напасть, или убежать. Потому надо выглядеть максимально нейтральным. Пока не придет время убивать.

Герда так и не поняла, кем в своей жизни был ее Учитель. Да, много, очень много лет он держал школу единоборств, которую потом передал своему ученику. Но было в Учителе что-то такое, что вызывало не то что страх…оторопь — вот близкое слово. Он вытворял такие вещи, которые Герда никогда не сможет повторить. По прошествии времени, Герда уже не была так уверена, что ее Наставник смог бы победить Учителя. Если Наставник был волком, Учитель — самым настоящим леопардом, который охотится даже на крокодилов. Впрочем, возможно ей так кажется. Ведь она не видела Наставника довольно-таки давно, и за это время он мог поднять свой уровень на запредельную высоту. Победил же Келлан ученика Учителя! А это было невероятно трудно. Даже сам Учитель удивился.

Первое время Герда и опасалась Учителя, и наоборот — провоцировала его, подсознательно подталкивая к тому, чтобы он раскрыл свои скрытые планы относительно нее. За то время, что Герда жила на улице, питаясь на помойках и тем, что бросят ей сердобольные горожане, девушка привыкла к тому, что ничего в этом мире бесплатно не бывает. Если какой-то мужчина оказывает тебе внимание, дает денег, еду, кров, значит, он имеет на тебя какие-то планы. А какие могут быть планы на молодую, красивую девушку? Конечно, Учитель старик, наверное ему уже не до девушек, но…Герда слышала про стариков, не пропускающих ни одной юбки.

Не в возрасте дело. Старики бывают разные. Кстати — если бы Учитель сбрил белую бороду, которой зарос до самых ушей, побрил голову, убрав белые же кудри, определить его возраст было бы довольно-таки проблематично. В этом Герда убедилась, когда увидела его по пояс голым, в одних полотняных штанах — он обливался водой из колодца, в точности как Герда. Так вот его торс просто пугал. По телу Учителя можно было изучать анатомию — каждый мускул можно было разглядеть отдельно в этом свитом из стальных мышц теле! Какой там старик?! Это маска! Отрастил бороду, волосы, чуть сгорбился, и шагай себе, неуверенно переступая ногами. Вот и получился старик. А под маской — опасный, безжалостный, сильный зверь.

Герда в первое же утро пошла обливаться водой так, как ее учил Наставник — разделась донага, и обливалась, ежась от струй ледяной воды и тихонько повизгивая от «полноты чувств». А потом — так, голышом, занялась разминкой перед занятиями. И думала, что скажет и как поступит Учитель, который увидит ее в «натуральном» виде. И не выкажет ли он что-то, кроме своих учительских наставлений. Но он лишь похвалил ее, и только лишь заметил, что заниматься лучше в свободной одежде, потому что незачем царапать нежную девичью кожу во время кувырков по земле. А еще — нужно привыкать носить свободную одежду — она необходима в реальном бою, так как скрадывает контуры тела, и противнику труднее в тебя попасть. А кроме того, под свободной одеждой легче укрыть оружие. И третье — если одежда окрашена специальной краской, то размытую в пространстве фигуру в свободной одежде, теряющуюся в тенях, гораздо труднее заметить, чем если бы одежда облегала тело бойца.

Герда не заметила, чтобы старик проявлял к ней какой-то сексуальный интерес. Только отношения учителя и ученицы. И не могла понять — зачем она, убогая, сдалась этому самодостаточному, сильному человеку. Однажды вечером, когда они пили чай, сидя под навесом в саду у дома, девушка все-таки не выдержала и спросила Учителя — зачем она ему нужна? Зачем он ее учит, зачем участвует в ее судьбе? С какой целью держит ее здесь, тратя свое драгоценное время? Ответа она не ждала, но…старик ей ответил:

— Девочка моя…во-первых, как ты уже поняла — ты меня не интересуешь, как женщина. И не потому, что ты некрасива, или в тебе есть что-то такое, что отталкивает мужчин. Нет, наоборот! Ты очень, очень привлекательна, хотя возможно, что пока этого не осознаешь. Я даже слегка удивлен, что ты не оказалась в постели со своим Наставником в первые же недели знакомства. Не красней, не надо — это жизнь. А любовь учителя и ученицы — это просто-таки в ранге положенности. Ученицы нередко влюбляются в своих учителей. Особенно если те красивы и молоды. Как твой Наставник. Видимо он на самом деле очень хороший человек, который заботился о твоем здоровье, не хотел подвергать тебя излишнему…хмм…давлению. Теперь — почему я занялся твоей судьбой. Ты говоришь о моем «драгоценном времени»? Смешно…посмотри на меня, посмотри на мою жизнь. Куда, на что уходит мое «драгоценное время»? На то, чтобы почесать животик коту. На цветы, которые я выращиваю на моих клумбах. На огород, который я разбил только ради того, чтобы занять свое…хмм…«драгоценное» время. Мне скучно, понимаешь? Я видел все, и пресытился — и властью, и силой, и…женщинами. Мне ничего не хочется! Я живу по инерции — как камень, пущенный с высокой горы. Летит, летит…где успокоится? Где найдет свое место?

Старик помолчал, отпил из большой фарфоровой кружки, откинулся на спинку стула, замер:

— А еще…знаешь, я за свою жизнь совершил много такого, за что точно окажусь в Аду. У меня руки в крови не по локоть, а по самые пятки. Когда-то я считал, что все мной сделанное — единственно верно, и только так можно жить. Но прошли годы, и…лица, лица, лица…люди, которые стоят возле моей кровати и смотрят на меня, будто вопрошая: «За что?! Почему ты нас убил?!» И что я могу им ответить? Что я был молод, удал, и что это была моя работа?

Старик вздохнул, улыбнулся тонкими губами, и вдруг подмигнул Герде левым глазом:

— Считай, что я восстанавливаю Карму. Может в Аду под моей сковородой будет поменьше огня — если я сделаю хорошее дело, уберегу тебя. Направлю на путь истинный. Может ты мое спасение, моя надежда. А надежду надо как следует кормить! Ну-ка, съешь пирожок! Дедушка умеет печь пирожки! Учись! Выйдешь замуж — как будешь радовать мужа? Одной постелью сыт не будешь! Без пирожков — жена, совсем не жена!

Герда не собиралась замуж в самом что ни на есть обозримом будущем. То есть — во всю свою жизнь. Ну не видела она себя замужней дамой! О чем и сказала старику, который потом долго смеялся, а отсмеявшись, заявил — что это не ее, пигалицы дело. Как боги решат, так оно все и случится. И оглянуться не успеет, как чешет мужу спину, а он покряхтывает и подставляет лопатку. Чем вызвал искреннее негодование Герды и новый смех старика, который тут же потребовал взять «вон те грабельки», и как следует почесать ему спину. Ибо на кой демон ему сдалась ученица, если она не чешет учителю спину?! Да и вообще — надо готовиться к семейной жизни, регулярно тренируясь с грабельками и без.

В общем — весь серьезный разговор свелся к хи-хи-ха-ха, оставив у Герды ощущение недосказанности, и…как ни странно — семейного тепла. Герда хотела бы иметь такого отца, как ее Учитель. Или дедушку. Жаль, что ей так не повезло в жизни. Хотя…а может все-таки повезло? Ведь все могло быть гораздо хуже.

***

Старик появился дома уже под вечер, приехал на извозчике. Хлопотливо слез с коляски, покряхтывая и потирая поясницу, и опираясь на трость поковылял в дом. Герда, давно выглядывающая на улицу со второго этажа (куда запропастился Учитель?!), тут же сбежала вниз и открыла калитку как раз перед тем, как Учитель собрался постучать. Он одобрительно кивнул, прошел во двор, и тут же, как по мановению колдовской руки преобразился — выпрямился, став выше на полголовы, и зашагал упругим, волчьим шагом, которым мог пройти сотни и сотни верст без малейших признаков усталости — в этом Герда была уверена.

— Вечерняя тренировка отменяется — без предисловия заявил старик — Сегодня пойдем получать ответы. Спрошу еще раз: ты готова замазаться в крови? Без крови не обойдется. Надо ли тебе это? Может лучше, если я схожу один? Обещаю — никакой информации от тебя не потаю.

— Я с вами, Учитель! — ни мгновения не раздумывала Герда.

Старик кивнул, и больше по этому поводу ничего не говорил. Решила — значит, решила. После короткого отдыха и чаепития, он отправился в дальний конец дома, к запертой комнате, замаскированной фальш-панелью. Герда знала о существовании этой комнаты, старик сам о ней сказал. Пояснил, что это его арсенал, и что он не собирается прятать от девушки ключи. Если с ним что-то случится — жизнь такова, что все может быть — тогда все, что находится в комнате, станет принадлежать ей. Соответствующие распоряжения он уже сделал.

Кому распоряжения, какие распоряжения — Герда так и не поняла, но уяснила одно: без разрешения старика в арсенал входить нельзя. Он взял с нее это обещание, и Герда не собиралась его нарушать. Хотя чего греха таить — ей ужасно хотелось посмотреть на то, чт находится за закрытой дверью.

Через полчаса на кровати перед Гердой лежал костюм, который старик назвал «боевым». Он очень походил на тот холщовый, некрашеный, в котором она тренировалась дважды в день, только был темно серым, с черными разводьями по всему полотну. Кроме того, имелся широкий капюшон с завязками, затягивающимися на подбородке. Мягкие кожаные сапожки подошли точно по ноге — будто были сшиты именно на Герду, она даже удивилась. Неужели старик их заранее заказал именно для нее?

Ну и собственно арсенал: два ножа, ножны которых пристегивались на предплечьях, нож для пояса, ножи на голени, нож на спине, метательные ножи на перевязи, короткий меч на бедре, два кастета как раз под ее руки, и несколько баночек с неизвестными снадобьями — пока не известными. Старик рассказал, для чего они предназначены. Одно снадобье на два часа ускоряет реакцию, другое позволяет не чувствовать боль, третье увеличивает силу, четвертое — дает возможность видеть в темноте, как кошка. Ну и несколько, как назвал старик — «лечилок». Ранили тебя — выпил, остановилось кровотечение, закрылась рана. Дожил до настоящего лекаря. Главное — не перепутать, и не выпить вместо лечилки увеличитель силы. Помрешь сильным, с дырой в животе.

Оделись, попрыгали на месте — как Учитель потребовал. Чтобы ничего не гремело, ничего не звякало. Потом размялись, изображая бой, и когда на небо вышла красная луна, вышли из ворот поместья.

Шли небыстро, прячась в тенях, чему очень помогала специальная одежда, похоже что для таких вот походов и придуманная. Снадобье, которое помогало видеть в темноте, выпили при выходе, и теперь Герда видела все, как днем. Только цвета блеклые, посеревшие. Дошли за час, Герда и запыхаться не успела. По дороге встретились две группы молодых парней, явно грабителей, или охотников за рабами. Но они парочку даже не заметили. У Герды очень даже чесались руки положить их на месте — что такое для нее пятеро каких-то уличных увальней? Но Учитель взял ее за руку и так сдавил, что вероятно после этого останутся синяки. Он даже не сказал ничего, но Герда все прекрасно поняла.

К нужному дому вышли как раз к восходу второй луны, и сразу же находиться на улице стало не очень приятно — облаков нет, видно почти как днем. Собак во дворе дома не имелось, и это очень хорошо. Собак не обманешь ни амулетами невидимости, которые Учитель почему-то запретил включать, ни ночными одеждами. Поднимут брех — и можно забыть о внезапности. А так — перемахнули через забор в рост человека, и вот уже стоят у задних дверей, которые запираются на ключ. Но если бы и не на ключ — все равно бы открыли. Учитель сказал, что у него есть специальное средство, для которого двери будто бумажные. Оно просто осыпаются, если намазать этой дрянью дверное дерево. Эту мазь можно держать только в керамической посуде, и мазать исключительно палочкой, либо ножом, после чего нож нужно тщательно оттереть. И боже упаси — мазать пальцами. Точно без них останешься.

Герда не знала, как Учитель нашел нужную комнату, но только шел он уверенно, будто по путеводной нити, и через несколько минут уже толкал тяжелую деревянную дверь, заранее смазав ее петли, чтобы не скрипели.

Мужчина на кровати спал, но не один. Рядом лежала обнаженная молодая женщина, у которой имелся кожаный ошейник с именем хозяина. Учитель достал из складок одежды пузырек, достал из него пробку, на конце которой имелась небольшая игла, и аккуратно, точно ткнул иглой в сонную артерию рабыни. Она даже не проснулась — вздрогнула, и замерла. У Герды даже слегка заныло сердце — убивать мужчин, это правильно. Они столько зла ей причинили! А вот женщин, да еще несчастных рабынь… Впрочем — девушка знала, что это всего лишь парализующее снадобье. Учитель ей об этом сказал заранее. Если только не соврал…

Учитель достал другой пузырек, откупорил, ткнул в шею мужчины на постели. Тот вздрогнул, открыл глаза, и…замер так, не в силах что-то сказать или двинуть конечностью. И при этом он явно оставался в сознании — двигались глаза.

— Ну, узнаешь меня? — старик зажег магический светильник и скинул капюшон с головы — Ты мне некогда сказал, что ворк, которого я искал, умер под пытками. Я заплатил тебе за информацию, и пообещал, что если ты меня обманешь, я вернусь и спрошу с тебя. Недавно узнал, что ты меня обманул. Теперь мы поступим так: я тебя убью. Да, убью обязательно, в этом не сомневайся. Но умереть можно по-разному. Или ты умрешь безболезненно, будто уснешь, или я буду отрезать от тебя по кусочку, пока не останется одно лишь туловище — без рук, без ног. Да, кстати, возможно, что я оставлю тебя жить. Вот такого — безрукого, безногого. С отрезанным языком и членом. Вряд ли ты найдешь столько денег, чтобы вернуть себе потерянные конечности. Тебя выкинут на улицу, и ты будешь видеть, как в твои внутренности вгрызаются крысы, пожирая тебя живьем. И чтобы ты не думал, что я тебя обманываю…отрежу-ка я тебе пару пальцев на руке. Или лучше на ноге, как считаешь? Или ты никак не считаешь? Предоставляешь выбор мне? Хорошо. По пальцу на правой и левой руке.

Глаза мужчины были широко раскрыты от ужаса, он только и мог, что моргать ресницами и таращиться. Когда острый нож отхватил ему пальцы, глаза сделались еще шире, хотя куда уж больше?

Герда не испытывала ничего — ни страха, ни отвращения. Она смотрела на процедуру так равнодушно, что даже сама удивилась — человек же! Но Герда знала — это палач, который пытал ее Наставника. И она сама хотела его убить.

— Учитель…можно я отрежу ему ухо? — попросила девушка, старик помедлил мгновение, кивнул. Девушка достала нож, взяла лежащего палача за ухо, оттянула…и медленно, будто резала кусок ветчины, отрезала ухо так, что стало видно белеющий череп. Под корень.

— А когда ты пытал его, тебе нравилось, правда? — сухо осведомилась она, и снова не почувствовала ничего — никаких эмоций — Ах, ты работу делал, да? Это твоя работа! А это — моя! Учитель, когда закончим — отдайте его мне. Обещаю — жизненно важных органов не задену.

Старик усмехнулся, достал склянку с темным порошком, взял щепотку и посыпал на обильно струящуюся кровью рану. Зашипело, запузырилось — рана тут же запеклась, кровотечение прекратилось.

— Только не сдохни раньше времени — сказал старик, и Герде показалось — глаза его сверкнули красным. Теперь его вряд ли назовешь добрым дедушкой. Он был страшен.

— Сейчас я сниму паралич с твоего языка, и ты мне расскажешь, что случилось с ворком по имени Келлан. И кстати — нужно вернуть то, что ты от меня взял. И с походом вернуть. Я штрафую тебя на тысячекратную сумму. Расскажешь, где держишь захоронки. Девочке нужно приданое, вот ты его и обеспечишь.

Старик вроде как закашлялся, но это был только глумливый смех. Укол иглы, и ожидание… «Пациент» простонал что-то вроде: «Я все, все скажу!». Процесс пошел.