Принц

Глава 10

— Пожалуйста, пожалуйста, господин! — здешний «метрдотель» почти не отличался от своего земного собрата. Если только покрой костюма чуть другой. А так — «метродель одет лучше меня!» — как сказал герой одного комедийного фильма.

Кстати — у дверей стоял привратник почти такой же, как в этом фильме. Здоровенный, в униформе, грозный и представительный. «Мальчик, а ты чего тут делаешь?!» «Дяденька, мне уже сорок лет!»

Честно сказать, даже не ожидал такого пафоса. Средневековье, черт подери! Какие метродотели?! Какие привратники? Столы из дуба, да такого размера, чтобы не могли поднять и бросить, и стулья — такие, чтобы ими драться нельзя было — вот что такое настоящий трактир! А тут…плюш, шелк…гламур по самые гланды! То-то девки сюда все стремились! Вот наверное тут цены…обхохочешься.

Кстати, было полное ощущение того, что меня сейчас погонят отсюда ссаными тряпками. Почему? Потому что я ворк! А ворк по определению не может быть богат и успешен, и не пускать же в такое крутое заведение всякую шантрапу?

Правда «шантрапа» одета в очень дорогой костюм, на «шантрапе» дорогие украшения с камнями, а за спиной дорогущая (видно же!) лютня. Так что меня никто не погнал, наоборот — приняли очень даже хорошо, по высшему разряду. Метрдотель сгибался чуть ли не в поясном поклоне. Я такое видел только в кино про японцев — вот что-то вроде «ихнего» чинопочитания.

Я пожелал принять пищу на втором этаже — там у них открытая веранда, оплетенная цветущими лианами (тоже, кстати, стоят приличных денег). Крыша прикрывает от солнца и дождя, ветерок обдувает разгоряченное тело посетителя — лепота!

И меню тут было — изукрашенное, блестящее, даже с картинками! Черт подери…хозяин ресторана — уж не попаданец ли? Или просто обогнал свой век? Интересно, как же они сделали эти картинки… Впрочем — о чем я говорю? Я сегодня видел портрет своего папаши в полный рост, а тут всего лишь картинки в меню.

А цены…да, это не цены «Якоря». В два раза дороже, точно. Так-то мне пофиг эти цены, но откуда они узнали, что я могу себе позволить эдакое роскошество?

— Нам очень лестно, что такой известный господин посетил наше заведение!

Я повернулся на голос, и увидел перед собой высокого, хорошо одетого мужчину лет пятидесяти — стройного, хотя и немного отяжелевшего. Он смотрел на меня с искренней улыбкой, и чувствовалось, что я ему на самом деле интересен.

— А откуда вы меня знаете? Чем я так известен? — усмехаюсь я, и мужчина снова улыбается:

— Молодой мужчина из племени ворков, очень красивый, высокий, возрастом примерно двадцать лет, хорошо одевается, пользуется любовью женщин и уважением мужчин, великолепный боец, богат. Ходит с лютней. Петр Син Рос. Ну кто же еще зкшел в наше заведение?

— Кхмм… — я даже поперхнулся. Вот это да! Вот это работа!

— Не удивляйтесь, принц… (я снова поперхнулся) — это моя работа. Я должен знать всех известных и влиятельных людей города, и даже за его пределами. Мой трактир лучший в городе, это знают все не только в этой стране. А почему он лучший? Потому, что я знаю всех значимых людей в этом городе, и стараюсь сделать все, чтобы людям было удобнее. А как сделать удобнее людям, если вы не знаете о них ничего? Простых трактиров хватает, но таких, чтобы учитывали интересы каждого — по мере возможности, конечно же — наверное, больше и нет. Кстати, господин Син…сегодняшний обед для вас бесплатно. Не смотрите на цены, берите все, что хотите. Можете прийти и с девушками…для всех будет бесплатно.

— Бесплатен только сыр в мышеловке — невольно парировал я — Что же захотите от меня вы?

— Господин Син настолько же умен, насколько и силен — поклонился хозяин ресторана — Простите, я забыл представиться! Мое имя Хессан Адсель. Этим трактиром владел мой отец, дед, прадед…теперь владею я. Прадед начинал с маленького заведения, дед его перестроил, развил, я же превратил в храм Вкуса! Лучшие повара, лучшие, вышколенные подавальщики, красота и вкус — вот мой закон! А вы…если в хорошей компании упомянете, как хорошо пообедали в моем трактире, если похвалите его в обществе — это уже будет платой! А если еще и сыграете на лютне…я слышал, что вы славитесь своими песнями. Ваши песни разошлись по всей империи, их поют во всех трактирах! Да и не только в трактирах — недавно я посетил одну благородную семью, так вот там пели вашу песню — о том, как ветер тронул струну. Все дамы были в восторге! И не только дамы… Так что…приходите чаще, играйте…если будет желание. Вот и вся плата, которую я могу с вас взять. Да, я не скрываю! Чем больше интересных людей у меня в трактире — тем больше обычных людей придет посмотреть на выдающихся. А значит, я больше заработаю.

— А вдруг я пожелаю закатить пирушку, приглашу человек сто? — усмехнувшись, спросил я, глядя в глаза трактирщику.

— Из того, что я знаю о вас — вы человек не наглый и благодарный — тонко усмехнулся трактирщик — ну а человек пять ваших друзей мой бюджет как-нибудь выдержит.

Я осмотрел собеседника — отметил взглядом три перстня с крупными камнями, подвеску на шее — крупная золотая цепь, бриллиант с ноготь размером, заколку для волос, собранных в хвост, тонкие золотые браслеты с камнями на запястьях, и улыбнулся:

— Да, вряд ли это вас разорит. Но вы правы, я не собираюсь устраивать праздник за ваш счет. Я вообще предпочитаю платить за все сам. И за свой обед заплачу.

— Нет-нет! Пожалуйста, не надо! — трактирщик изобразил испуг — Не расстраивайте меня! Вы, и ваши подруги будете обслуживаться только бесплатно! Я же обещал, а я всегда исполняю обещания! Все это знают!

— А я могу сойти за подругу? — послышался голос из-за спины трактирщика.

— Госпожа Мозилла? — удивился я — Откуда вы здесь?

И тут же поправился:

— Простите, я невежлив. Просто очень удивился, увидев вас. Вы же постоянно в поместье.

— Здравствуйте, госпожа! — трактирщик поклонился женщине — Очень рад вас видеть! Может вам предоставить отдельный кабинет? Отвечаю на вопрос: если господин Син скажет, что вы его подруга — конечно же, вам все будет бесплатно. Господин?

— Подруга — кивнул я, разглядывая женщину — И если есть отдельный кабинет…было бы неплохо. Нам есть о чем поговорить, как мне кажется. И чтобы никто не мешал.

— Конечно, конечно! — заторопился трактирщик — пройдемте за мной! Очень уютный, замечательный кабинет! С видом на пруд, на сад!

Кабинет и правда оказался уютным, и больше напоминал столовую в дворянском доме, чем кабинет в платном заведении. Только размер совсем не тот — в несколько раз меньше.

Мозилла выглядела прекрасно. Есть женщины, по внешности которых угадать их возраст совершенно невозможно, так вот Мозилла была из их числа. Я бы ей дал от шестнадцати до тридцати, хотя и точно знал — ей намного больше. Поставить рядом Соню — что мать, что дочь — копии, клоны друг друга.

Как так вышло — я не знаю. Может получилось в результате изменения внешности женщины? Омоложение? Омолодилась, и стала копией своей дочери. В любом случае — она была очень хороша.

— Мы с тобой одеты в одном стиле — усмехнулся Мозилла, так же рассматривая меня — Черный цвет нам к лицу, не правда ли?

Она вдруг шагнула ко мне и впилась в губы долгим, крепким поцелуем. Я стоял неподвижно, не отвечая, и когда женщина задыхаясь отвалилась от меня, как насосавшийся вампир, с укором сказал:

— Вы же обещали Соне, что никогда больше? Нарушаете обещание?

— Один раз можно — усмехнулась женщина — Я же не забираю тебя насовсем? А могла бы!

— Уверена? — тоже усмехнулся я, снова сбиваясь на неофициал. То «вы», то «ты» — тут запутаешься!

— Уверена! — отрезала Мозилла — Соня не знает и десятой доли того, что знаю я! В постельных делах для меня нет секретов! Мужчины для меня — как прозрачная вода! Вижу до дна!

— И что же там у меня, на дне? — заинтересовался я, усаживаясь на кожаный диван перед небольшим длинным столиком.

Мозилла хотела ответить, но наш разговор прервал официант. Он постучал, а после ответа заглянул, и извиняющимся тоном спросил:

— Разрешите внести закуски и вино? Мы очень быстро, больше вам никто не помешает!

Я кивнул, и целая вереница слуг быстро, как муравьи вбежали в комнату и буквально за минуту накрыли стол. Я даже поразился — вот же умеют! У нас в ресторане по часу можно дожидаться, когда тебя соблаговолят обслужить! А потом еще и исплюешься.

Помню, попал однажды в городе Саратове в ресторан с названием «Мандарин». Проездом был, решил погулять по городу. Город так себе…ничего особенного, город, как город. Ну я и зашел пообедать в этот самый «Мандарин», и на свою беду заказал «Утку по пекински». Делали ее долго, но мне все равно делать было нечего, деньги были, так что решил — не съем всю, конечно же, так надкушу. Ну и заказал.

Утка была ужасной. Мумия утки, поджаренная в крематории. Ни вкуса, ни запаха — более поганой, невкусной утки я в своей жизни не пробовал. Не знаю, откуда они выкопали этого повара, но ему лучше работать в крематории, откуда его и притащили на кухню ресторана. Так испоганить, спалить утку может только истопник, а не повар.

Я сумел втолкнуть в себя маленький кусочек, остальное бросил. Предлагали забрать с собой, но я отказался. Это не утка, это стрихнин какой-то! Да и таскаться с уткой по городу просто идиотизм.

— Вон там ручка — повернете ее вправо — откроется табличка «Не мешать!» — с поклоном объявил официант — Вернете на место, придет слуга. Кушайте, наслаждайтесь!

Слуга снова поклонился, и вышел, едва не пятясь задом, как перед высочайшей особой. Мозилла проводила его взглядом и улыбнулась:

— Да, ты точно здесь в почете! Известная личность!

Потом подошла к ручке, и глядя мне в глаза, повернула ее вправо. Ну а я только поджал губы, раздумывая, что же такое понадобилось этой даме. Секса? И только? Хорошо бы, если бы так…секс я ей дам, что я, зверь какой-то? Тем более что без секса уже несколько дней. Тестостерон кипит в моих жилах! Пепел Клааса…хмм…это уже из другой оперы. Нет, правда, чего ей надо? Набросилась, как коршун на цыпленка!

— Есть хочу — пробормотал я, и не глядя на женщину, схватил румяный пирожок, пропитанный соком начинки, и стал его жевать, наслаждаясь пряным вкусом мяса. Хорошо, что здесь не напихивают в мясо репчатый лук. Терпеть не могу, когда в пирогах и всем остальном лука пополам, и больше! Он мерзко хрустит за зубах, и…тьфу! В общем — ненавижу. Так сделал Создатель, таким я уродился. Ненавижу жареный лук! Тут в пирожки кладут какую-то пряную зелень, пахнущую чесноком и перцем — замечательный вкус.

— Люблю, когда мужчина ТАК ест — с улыбкой сказала Мозилла — Видно, что он силен и телесной, и мужской силой! Не то что нынешние потомки аристократических семей…стало модно иметь томный вид, как у хилых барышень, и есть немного, совсем немного! Это же полнит! И плечи будут слишком широкие, а широкие плечи только у простолюдинов! А еще — слишком много стало мужчин, которые любят…мужчин. Поветрие какое-то…эдак и вымрут аристократические роды, размножаться-то как-то надо?

Она вдруг нахмурилась, будто вспомнив что-то свое, неприятное, но я спрашивать не стал. У всех свои скелеты в шкафу, на кой черт лезть в чужую жизнь? Чужую, да — «секс, это еще не повод для знакомства!»

Мозилла была одета в обычный для здешних женщин брючной костюм, нечто среднее мужду мужской одеждой, и женской. Брюки обтягивали стройные, красивые бедра и крепкую попку, белая рубаха с кружевами и черный жилет хорошо подходили к ее бледному лицу. Хороша, правда, ничего не скажешь. И не «сделанная», точно — Сонька-то ведь в нее, а она бы мне сказала, если бы и ее, Соню, переделывал умелый архимаг, сооружая из жабы Василису Прекрасную. В общем — красивая баба, просто…до изумления красивая.

И Сонька в нее, чертовка. Кстати — так и не решил, что с ней делать. Нет, не с Мозиллой — с Сонькой. Вот не хочется ее гнать, и все тут. Она на последних ролях была, не могла не поддержать подруг, но…все-таки играла этот говенный спектакль. Не хватило духа послать их всех на три буквы! Или на пять.

Собеседница будто услышала мои мысли, вдруг жестко, будто буравила мой мозг взглядом посмотрела мне в глаза, и сказала, неожиданно мягко и просящее:

— Не гони ее! Пожалуйста! Ты у нее одна отрада. Она такая девочка…не такая как я! Она тебя искренне любит, и никогда не заявляла на тебя никаких прав! Я знаю, мужчины это просто ненавидят — как только женщины начинают ими командовать…нет, делают попытку ими командовать! Так сразу грядут проблемы. И вот — одна проблема возникла. Она ведь только о тебе и говорит — какой ты славный, какой хороший, какой умный, как ты умеешь играть на лютне, петь! И готова терпеть от тебя все, все на свете! Лишь бы быть рядом с тобой! Поверь, она пойдет на все ради тебя! Убьет, обманет, совершит государственное преступление, умрет ради тебя! И знаешь, что сегодня сказала? Если ты ее прогонишь, она умрет.

— Это она тебя послала? — спрашиваю холодно, чувствуя, что очередной пирожок застрянет в глотке. Перехватило.

— Ты что, глупый?! — фыркнула женщина — Как?! Как я могла тебя отследить в этом городе?! Для чего такие сложности?! Да я бы просто пришла к тебе в комнату, и поговорила! Я просто заехала пообедать, у меня и свои дела есть. Ходила к ректору договариваться насчет Сони — это основное. Мне не нужно, чтобы ее отчислили. И отцу не нужно. И чтобы когда станут пороть — били не сильно, совсем чуть-чуть. Ректор пообещал. Иначе я его потом за яйца подвешу!

Последние слова она буквально выкрикнула. Гнев женщины был таким неожиданным, таким яростным, что я даже слегка опешил. На моих глазах она из прекрасной маленькой женщины превратилась в настоящую Медузу Горгону! Только змей вокруг головы не хватает. Но тут же успокоилась, и снова стала миленькой и красивой.

— Не отбрасывай любящую женщину, если не хочешь иметь проблем — добавила она спокойно и бесстрастно — От любви до ненависти половина шага. Это я не только про Соню. И про остальных из твоего гарема. Хочешь получить трех врагов — пни девушек подальше от себя. Удивишься результату. Кстати, у всех трех высокопоставленные родители, не забывай. Дети будут им плакаться, а они… Ну, ты понял. Понял?

— Понял — бурчу я, и настроение мое безнадежно испорчено. Повесил себе на шею хомут! Теперь не снять? Сбежать, что ли…с глаз долой — из сердца вон.

— Не сердись — Мозилла встала с мягкого табурета и села со мной рядом, коснувшись моего бедра коленом — Я ведь не заставляю тебя жениться на всех! И даже на Соне не заставляю жениться! Я опытная женщина, гораздо старше тебя возрастом. Я знаю жизнь во всех ее проявлениях и видела всякое, знаю женщин — тем более что сама женщина. И просто хочу тебе уберечь от ошибки. Потому что…потому что я тоже тебя люблю.

Последнее она сказала грустно, тихо, с болью. У меня даже сердце дрогнуло и забилось. И чего надо бабе? Богатство, красота, мужик красивый, достаточно еще молодой и сильный — зачем ей какой-то там приблудный ворк? Кстати, в последние дни в поместье я ее вообще не видел. Пряталась, что ли? Она даже попрощаться не вышла.

— Зачем я тебе?! — все-таки не выдержал я — Игрушка? Или удовлетворение от того, что пользуешься запретным плодом? Дочкин парень слаще? У тебя муж есть!

— Глупый вопрос — вздохнула женщина — Любят не за что, и не потому что…любят — просто любят. Демон его знает — за что. И не думай, что только за твой большой…хмм…но и это хорошо!

Она хохотнула и хлопнула меня по лбу, да так быстро, так ловко, что я не успел отклониться. Не ожидал же! Вот так воткнет как-нибудь кинжал в сердце, а я буду только таращиться и думать, как ошибся в женщине. Мда…что-то я расслабился.

— Вина! Пей! — она решительно пододвинула ко мне бокал синего хрусталя с налитым в него вином — Пей! Вино настоящее, южное! Похоже, что трактирщик тебя и вправду уважает. Иначе подал бы какой-нибудь дряни, наболтанной в подвале.

Я выпил бокал до дна, почти не чувствуя вкуса, как воду. Мозилла налила мне второй — я стал пить, и да, вино было хорошим. Я не особый знаток вин, но хорошее вино почувствует любой, мало-мальски разбирающийся в напитках.

Допил, выдохнул, прикрыл глаза, наслаждаясь — отпускает! Нет, все-таки в алкоголе есть свои плюсы. Как лекарство, снимающее стресс он наверное незаменим. Вот только сейчас у меня внутри все звенело, как натянутые струны, и уже…расслабился. Хорошо!

— Сыграй мне, пожалуйста! — попросила Мозилла — Что-нибудь красивое, что-нибудь такое, чтобы за душу трогало!

Я слегка захмелел, почти сыт, рядом красивая женщина — самое время ударить по струнам? Почему бы и нет. Музыкант — всегда музыкант!

Кивнул Мозилле, отправляя ее за лютней, оставленной мной на большом столе у окна. Женщина с готовностью вскочила, шагнула к столу, и я невольно залюбовался ее стройной фигуркой. Тряхнул головой, чтобы отогнать дурные мысли — не хватало еще с тещей трахаться! Вот уж извращение, так извращение! Брр!

Тещей?! Охренел, что ли?! Жениться на Соньке?! Да кто мне позволит, даже если я захочу! Папаша на дыбы встанет! Да и что-то не то с этим папашей…вот чувствую, мутный он какой-то…

— Вот сейчас новенькое, только тебе не понравится.

— Почему? — удивилась Мозилла, закинув ногу на ногу и поднимая такой же как у меня синий бокал.

— Эта песня для бедных. Для тех, кто ничего не имеет — кроме мечты.

— А ты спой — прищурилась Мозилла — Может я и пойму! Не совсем же я такая бесчувственная, мне не безразличны другие люди! И простолюдины! Я в детстве играла с детьми прислуги, и ничего!

Я усмехнулся и раскрыл футляр лютни. Провел пальцами по грифу, и сердце невольно забилось. Вот чего бы я хотел, это… Впрочем — кому какое дело, что я хочу? Все так и норовят втравить меня в то, что они хотят!

И я заиграл, запел:

Когда ты с детства — нищая,

И негде есть и спать,

Когда для всех ты — лишняя,

Осталось лишь мечтать.

В час синих- синих сумерек,

На первую звезду, -

Ты загадай желание,

Открой свою мечту:

"Пусть в море горя горького

Мой Принц меня найдет,

Обнимет, слезы высушит и на руки возьмет!

И увезет в далекую прекрасную страну!"

Успей сказать все важное на первую звезду.

Как просто все: лишь первая появится звезда,

Сказать: "Мой Принц, найди меня!",

И — Принц найдет тебя.

Я закончил играть, и вдруг услышал звуки сдавленных рыданий. Мозилла плакала. Горько так, обильно. Я даже растерялся:

— Ты чего это?

Мозилла принялась хлюпать носом еще сильнее, потом бросилась ко мне, впилась в губы, оторвалась, и горячечно забормотала:

— Увези меня! Увези, мой принц! Увези в прекрасную страну! Мне так все обрыдло! Так все надоело! Я ненавижу все — поместье, мужа, этот город, все города! Увези меня! Я буду тебя любить до самой смерти, я тебе буду ноги лизать! Только увези меня отсюда!

Она вскочила, и начала сбрасываться с себя одежду. Минута — и вот уже стоит обнаженная, прекрасная, какой я ее и запомнил в ту ночь.

А потом набросилась на меня. Рвала пояс, стаскивала штаны, а я думал только о том, как бы мне уберечь лютню от разбушевавшейся подвыпившей дамы. Глупо, наверное — в такой-то душещипательный момент, но…ничего не мог с собой поделать. Еле-еле успел положить в футляр, пока эта бесовка раздевала меня, как капусту. Когда откладывал в сторону загруженный футляр, она уже присосалась, стоя на коленях…

Мда. Сходил, называется, покушать! И принес же ее черт! В принципе я не только, и не столько поесть пришел, но разведать обстановку насчет завтрашнего дня — мне ведь здесь встречать родителей Анны. Ну и…разведал, черт меня возьми. Думал анонимно посидеть, посмотреть по сторонам, разработать пути отхода на всякий случай — мало ли…притащат родители за собой толпу каких-нибудь отморозков, чтобы наказать аферистов, осмелившихся поиграть на чувствах безутешных родителей. Хенеля к ним на всякий случай приставил, но…даже если они притащат кого-то с собой, мне все равно придется с ними работать. Ибо это последний шанс. Больше они на эту удочку не клюнут. И тогда мое обещание Анне не будет выполнено. А если я чем всегда и отличался — кроме скандального характера и умения драться — так это тем, что всегда выполняю свои обещания.

Черт! Сейчас не то время, чтобы над этим думать. Вон, как старательно трудится…придется и мне потрудиться. И что греха таить…я ее хочу. Очень хочу! Просто до дрожи хочу!

***

В Академию вернулся уже ночью, вымотанный, высосанный досуха. По мне как каток проехал. Сонина мамаша…это не женщина, это какой-то динамит! В Соне я пока что такой энергии не заметил. Не говоря уж про умение. Профессионалки отдыхают и плачут в углу…

Жалел ли я, что с ней встретился? Нет, абсолютно — нет. Случайность, правда. Приятная случайность. Хорошо провел время. Мы ведь не только занимались сексом — еще и говорили обо всем на свете. Она оказалась очень интересным собеседником — умная, острая на язык, Мозилла давала характеристики многим известным людям, с которыми встречалась и с которыми имел дело ее муж. В том числе Император и его первый советник — Леграс. Многое узнал и о структуре дворцовой службы, и о самом Императоре, с которым, кстати, надо держать ухо вострО. Он только кажется добрым дядюшкой, на самом деле — зверюга еще тот. Да кто бы сомневался…

И Леграс — мразь. Жестокий, холодный — змея по сравнению с ним теплый кролик. И кстати — все это дало мне огромную такую базу для размышлений. Думаю, думаю, и все-таки не могу понять — какого черта они меня сюда заслали? Ведь неспроста же! И не в Лиге Чистоты дело! Нет, тут должно быть все проще и коварнее.

Впрочем — жизнь покажет. Пока что я просто не намерен дать себя убить. И взять в плен, кстати. С того раза, когда меня пленили, я стал гораздо сильнее — и в магии, и в боевых умениях. Скоро достигну такого уровня, когда меня вообще практически невозможно будет свалить!

Мы занимались сексом, говорили, я пел, играл на лютне, потом снова секс, снова говорильня, снова песни…

Простились мы с Мозиллой очень нежно. Она поцеловала меня, не стесняясь своей свиты (карета с возчиком и слугой, плюс десяток охранников в полном вооружении), и шепнула мне тихо, но очень отчетливо:

— За долгие годы это самый лучший день, который у меня был.

И помолчав, загадочно добавила:

— Сын должен быть похож на тебя.

И влезла в карету больше не оглянувшись. Кстати сказать — подвезти меня мадам не предложила. Пришлось ловить извозчика.

***

Уже в городском поместье Мозилла подозвала двух охранников, одетых очень просто, как все горожане, и выдала каждому по пять статеров.

— Молодцы. Хорошая служба! А что за поместье, в которое он заезжал? Что туда бросил?

— Письмо, привязанное к камню, госпожа — поклонился тот, что постарше, бывший агент Тайной службы — Узнать, кто там живет мы не смогли — иначе бы засветились. И задание у нас было иное — проследить, куда он поедет дальше, чтобы вы могли туда быстро подъехать. Ну мы и проследили.

— Хорошо. Вы правильно поступили.

Она кивнула и довольная, пошла в дом. Ее до сих пор трясло от пережитого за день, в животе ныло, низ живота горел будто от огня — она уже отвыкла от таких бурных упражнений. Да и все тело устало-сладко ныло в истоме. Но Мозилла была бесконечно довольна. Так она не отрывалась с самой юности, когда у нее была любовь.

А еще она думала о том, как назовет сына. Или дочку. Ребенка, которого она зачала в ту ночь. Интересно будет поглядеть в лицо мужа, когда тот увидит ребенка. Беловолосого, со светлой, практически белой кожей.