Принц

Глава 12

— Имя?

— Чье имя?

— Твое, чье же еще? — бросаю раздраженно, и понимаю, что не прав. Призрак — уже не человек. Это информационный сгусток, файл, можно сказать — компьютер. И вопрос надо задавать правильно, иначе получишь то, что…получишь.

— Мое имя Эрдан Завар.

— Почему напал на карету?

— Меня наняли. Я наемник. Мой капитан приказал напасть.

— Какова была твоя задача?

— Убить охрану. Убить всех, кто есть в карете. Если первым приближусь к большому мужчине — взять с его шеи печать.

— Печать?! Какую печать?

— Не знаю. Печать. За нее особая награда. Тот, кто принесет печать, получит пять золотых. Так сказал капитан.

— Кто капитан? Как его имя?

— Келлер. Капитан Келлер.

Хмм…где-то я уже слышал это имя. Где? А! Вспомнил. В тот день, когда меня собирались пришибить вместе с Алленом. Аллен допросил одного из наемников, и тот назвал Келлера. Тээкс…не пора ли мне познакомиться с этим Келлером? Что-то он меня уже достал…совсем обнаглел!

— Кто нанял Келлера?

— Не знаю. Такие вещи знает только капитан.

— Ты не видел того, кто нанял?

— Нет. Мне поставили задачу, я ее выполнил. Больше ничего не знаю.

— Будешь служить мне. Теперь ты мой раб!

— Слушаюсь, господин…

Привязал одного, начал допрос другого. И…безрезультатно, к моей досаде. Надо же было так случиться, что в этом мире приблудились только два наемника, абсолютно мне бесполезные. Ну…почти бесполезные. Информации от них — ноль, если не считать упоминания о печати. Только вот как эту инфу донести до родителей Анны? Нападение явно было направлено на них.

Стоп! А откуда узнали о том, что они собираются выезжать? Кто передал информацию? Как они успели так быстро подготовиться, всего за сутки?

Спросил призраков, но…бесполезно. Они ничего не знали. Источник информации теперь только один!

— Где найти Келлера?

— У него свое поместье на окраине города. Там же и контора, в которой он принимает новых бойцов.

— Охраны много?

— При Келлере постоянно сто человек из числа самых преданных людей. Без охраны он никуда не выходит.

И вот как такого допросишь? Попробуй-ка, захвати его! Уверен, что старый хрен обставился как следует. Опытный, гад! То-то засада была сделана так умело. Валить надо гада, но как? Магией? Так можно и проблем огрести. Одно дело — когда на тебя напали, и ты сопротивляешься нападавшим, и другое — когда ты этот нападающий. Узнают…и что будет? Закон-то никто не отменял!

И кстати, а кто сказал, что у наемника не найдется магии, чтобы отбить нападение? Как оказалось, поместье родителей Анны по всему периметру защищено мощными магическими артефактами. Полезешь на стену — тут тебе и конец. И магией стену не раздолбаешь — погасит атаку на-раз. Анна мне сразу об этом сказала, когда описывала, как все тут устроено.

Я встал со скамейки беседки и пошел туда, где возле пруда суетились Анна, ее мать и отец. Они уже успели переодеться, сменить залитую кровью одежду на чистую. Анне пришлось надеть одежду…хмм…прототипа. Настоящая Анна была покрупнее, чем Ана, так что платье ей было слегка великовато.

Впрочем — если бы надела брючный костюм результат получился бы еще хуже. Это платью все равно — насколько ниже, чем нужно, висит его подол. А еще — Анна была крупнее и в груди, так что в этом самом месте ткань свободно бултыхалась на ветру.

Анна кормила рыб и называла их по именам — она помнила имя каждого здоровенного карпа, и с радостью гладила их по огромным бошкам. Мне тут же вспомнилась рыбина в пруду сониного семейства, и я с некоторым содроганием вспомнил, ощутил касание скользкой холодной твари к своей заднице. Брр! Ну что за привычка держать у себя ТАКИХ домашних животных? Нет бы кошечек, собачек, или птичек всяких! Шумнее чем рыбы, но зато и забавнее! Все-таки поближе к человеку! А эти твари еще и на сушу не выбрались, между ними и людьми сотни миллионов лет! А то и миллиарды. Как можно с ними дружить?

Меня заметили, мужчина повернулся ко мне, внимательно посмотрел в глаза, медленно, величаво, как слон падишаха подошел, встал на расстоянии шага. Мы смотрели друг на друга секунды три — молча, изучая, как два бойца перед смертельной схваткой. Потом напряжение как-то сразу спало, будто лопнула натянутая струна, и мужчина тихо пророкотал, как гром вдалеке прогремел:

— Спасибо за помощь, и…приношу свои извинения. Чем могу искупить?

Я слегка ошарашено похлопал глазами, не нашедшись, что сказать, и помолчав секунды три, выдал:

— Да ничем! Ничего вы такого не сделали. Сам бы прибил аферистов, которые пытаются приблизиться к телу. Можно вопрос, раз уж мы вроде как…хмм…узнали друг друга поближе.

Усмехается, кивает.

— Скажите…почему при слове «папулина» вы так вздрогнули?

— Заметили? — улыбается он.

— Ну…так-то у меня глаза есть — тоже улыбаюсь.

— Дочка меня так называла, когда сердилась. И когда шутила. Больше никто. И никто этого не слышал. Никто, кроме матери.

Киваю, смотрю на Анну. Она увлечена своими дурацкими рыбами, и не обращает на нас никакого внимания.

— Анна! — зову я, и девушка оглядывается, смотрит на меня будто пытаясь узнать, и как-то сразу, в секунду становится серьезной — Нам пора. Извините, мы уже уезжаем.

— Это опасно — хмурится мужчина — Я пошлю с вами охранников. Тех, что остались в живых. И карету дам.

— Вот только не карету! — усмехаюсь я — На ней ведь ваш герб. Очень не хочется на обратном пути попасть в засаду.

— А с чего вы решили, что засада была на нас? А не на вас? — хмурится мужчина — Есть такие данные?

— Есть — киваю я, и начинаю сочинять — Один из раненых был еще жив, когда я его допросил. Один из нападавших, само собой. Так вот он мне сказал, что охотились за вами. Хотели убить вас. А еще — забрать печать, которая висит у вас на шее. Висит ведь?

Мужчина потрогал грудь, медленно кивнул, взгляд его снова недоверчиво уперся в меня. Похоже, что он вспоминает место боя, и прикидывает — где это и как я мог кого-то там допросить. И не находит такой картинки в голове. Сейчас он спишет все на ранение, что мог получить помутнение сознания, и…в общем-то, все. Ну а нам и правда надо сваливать, и побыстрее.

— Ищите осведомителя среди слуг — продолжил я, глядя в глаза хозяину поместья — Того, кто выходит за пределы стен, и того, кто мог знать о письме. Он сообщил сведения своего нанимателю, а тот уже нанял наемников. Кстати, я случайно узнал одного из них — он работал на некого капитана Келлера. Если сумеете достать Келлера — узнаете, кто вас хочет убить, и почему.

— Келлер…Келлер…вы уверены? — взгляд мужчины сделался жестким, пронзительным — Это точно его люди?

— Точнее не бывает — выдержал я его взгляд, и задумчиво изложил свою версию событий — Сдается что ваши родственники никак не дождутся вашей смерти. Вас, и вашей супруги. Если бы они взяли вашу печать — подделать подпись совсем даже несложно. Уверен, у них есть документы с вашей подписью. Вы якобы оставили завещание, датированное задним числом, и скрепленное вашей печатью. Нужна ваша кровь? Да запросто — ее из вас вылилось целая кастрюля. Вы умираете, вас опознают, появляется завещание, и…тот, кто организовал нападение, получает все, что хотел. Элегантно, красиво, хоть и не очень дешево. Но куш стоит того. Предполагаю, что вы богатые люди. Только они просчитались. Не надо было нападать, когда в карете с вами едет боевой маг. Кстати: а почему вы не воспользовались магией? Почему бились в рукопашную?

— Я не боевой маг — буркнул собеседник — И супруга тоже. Мы вообще-то специалисты по защите. Артефакторы. У всех свои возможности, не так ли? Нашими огнешарами только если печку разжечь! Кстати, господин Син…такой устрашающей мощи как у вас я давно не видал! Даже — вообще никогда не видал! Чтобы одним шаром уничтожить дом, буквально расплавить его…это какую же силу надо применить! Потрясающе. Это — потрясающе!

— Не напоминайте — скривился я — Там ведь могли быть люди.

— Люди?! — хмыкнул мужчина — Так нападавшие оттуда, из этого дома и выбегали! Разве не заметили? Еще неизвестно, сколько их пряталось внутри. Так что ваши действия абсолютно оправданны, не корите себя. Да, примененный снаряд излишне могуч, но так что с того? Лучше уж применить большее усилие, зато наверняка!

Он помолчал, мрачно добавил:

— Не хочется верить, но вы правы. Это слуги нас сдали врагу. И самое печальное — они ведь живут у нас много, очень много лет! Я им доверял, как себе. И вот…

— Как сказал один стряпчий: «Все зависит от высоты налития бокала!». Дали вашим слугам столько, что они не смогли отказаться, вот и сдали вас, как чужих. Впрочем — вы и есть для них чужие. Не родня ведь. Впрочем, и родня бывает хуже чужих. Думайте, кто на вас организовал покушение. Хотя…скорее всего вы уже знаете, по глазам вижу. Но нам с Анной и правда пора.

Я взял Анну за руку, и мы встали рядом, глядя на грустных, как-то сразу постаревших ее родителей. Ни они, ни мы не могли найти, что сказать на прощание. И тогда взяла слово Анна:

— Я знаю, что во все происшедшее трудно поверить. Я и не собираюсь вас уговаривать верить нам. Случилось так, как случилось. Я хотела увидеть вас…в последний раз, и сказать, что очень вас люблю. Очень. И буду помнить всегда, что бы со мной ни произошло. Я увидела вас, сказала все, что хотела, и…прощайте. Скорее всего, больше мы не увидимся.

— Как не увидимся? — мать Анны даже побледнела — Так нельзя! Дочка…

— Я не хочу надоедать вам…не хочу портить жизнь. Там лежит мое тело (Анна указала на мавзолей), душа отказалась уходить, пока не скажет вам все, что хочет сказать. Я…сказала. И теперь свободна. Простите.

Анна поклонилась родителям в пояс, развернулась и пошла по дорожке к выходу из поместья. Я смотрел ей вслед, потом спохватился и быстрым шагом пошел следом, слыша позади себя всхлипывания женщины. Потом раздался крик:

— Нет! Так нельзя! Нельзя! Дочка!

Женщина едва не сбила меня, проносясь мимо со скоростью паровоза «Иосиф Сталин», догнала девушку и вцепилась в нее мертвой хваткой, обняв за плечи и прижав к груди:

— Нет, нет! Не пущу! Я тебя уже один раз потеряла! Больше не хочу! Нет!

— Пойдемте, поговорим…в дом — предложил мне отец Анны — Без женщин.

И зашагал по дорожке, не дождавшись моего ответа. Ну а мне ничего не оставалось, кроме как идти следом. Мы прошли мимо беседки, мимо клумб с цветами, пахнущими как восточные духи, по длинным коридорам огромного дома — в кабинет, все стены которого были выложены книгами и свитками. Такую огромную библиотеку я видел только в Академии.

А в углу заметил скульптуру, в которой без труда узнал покойную Анну. Она сидела на камне, одетая в легкое платье наподобие сарафана. И эта скульптура была такой живой, такой…настоящей, что я не выдержал и прицокнув языком сказал:

— Да вы Мастер! Копия Анны, как живая!

Мужчина глянул на меня, и глаза его чуть прищурились. А я мысленно дал себе в лоб — откуда я знаю, как выглядела Анна?! Если никогда ее не видел…живой?! Ведь якобы знаю об Анне из слов служанки?! Мда…язык мой — враг мой.

— Садитесь — он кивнул на кресло, и опустился во второе, такое же, возле маленького столика.

Несколько секунд мы молчали — я не говорил, потому что пригасили меня, так пусть сам и начинает разговор. А собеседник вроде как собирался с мыслями. Наконец, он «разродился»:

— Вы не разговаривали с раненым бандитом. У меня абсолютная память, чтобы вы знали. Не было там никаких раненых бандитов, да и вы не исчезали из поля моего зрения. Это раз. Второе: откуда вы знаете, как выглядела Анна, если никогда не видели ее живой? Третье…или двух первых хватит? Кто вы такой, господин Син?

Молчание. Ну что я могу ему сказать? Врать не хочу, да и не получится — мужик проницательный, как Шерлок Холмс. Вон, как все сопоставил и расставил по местам.

— Господин Син! Клянусь своей жизнь, клянусь женой, клянусь дочкой — всем дорогим, что у меня имеется — все сказанное вами никогда не уйдет за пределы этой комнаты! Я никогда не использую сказанное вами вам во вред! Итак?

— Ну, вы же все поняли — вздохнул я, и просто добавил — Я некромант. Вернее, просто маг, сильный маг — таких как я здесь преследуют и называют некромантами. Ваша дочь Анна все эти годы блуждала в Академии, и не могла уйти на перерождение, пока я ее не увидел и взял на службу. А потом нехорошие люди убили мою служанку, мою подружку, и я успел вселить Анну в ее тело. Нет, нет, не думайте плохого! Она живая! Я успел вылечить тело до того, как оно умерло. Вот только девушка та…Ана уже ушла. Я не успел, не смог ее спасти. И это мое горе. Но я отомщу за нее! Обязательно отомщу!

Я помолчал, успокаивая дыхание — мне даже кровь в голову ударила, как я разъярился. И продолжил:

— Я пообещал Анне, что устрою ей встречу с родителями. А за то она будет служить мне столько, сколько я сочту нужным. Анна дала слово служить. Вот, в общем-то, и все. Она на самом деле обеспеченная девушка, ей хватит денег до конца жизни, да еще и останется. Я тоже обеспечен, так что можете за ваши деньги не волноваться. Они нам не нужны. Мы уйдем, а вы продолжите жить так, как и жили. Я слово выполнил, так что претензий ко мне быть не может. Простите, что побеспокоили. Вот и все, что могу сказать.

— У нее был жених… — задумчиво глядя в пространство сказал собеседник, и я тут же отреагировал:

— Хенель, появись!

Призрак возник постепенно, не так, как если бы я щелкнул выключателем. Серая тень уплотнилась и стала вполне обычным на вид парнем — если бы не подернутые мутью глаза, и не…в общем — холодом от него веяло, как от ледяной глыбы. Я даже слегка поежился.

— Здравствуйте, господин! — призрак поклонился мужчине — Да, это я. Меня и Анну убил Элрон. Анне мой господин нашел тело (показалось, или нет — в бесстрастном голосе призрака появились нотки обиды), ну а я пока что не удостоился этой милости.

— Удостоишься, удостоишься! — проворчал я раздраженно — Подожди немного, демоны тебя задери! Двадцать с лишним лет ждал, уж немного-то подождешь!

— Благодарю, господин — кивнул Хенель.

Я отпустил призрака (зачем тратить силы?), и посмотрел на бледного, как полотно мужчину:

— Призраков наемников вызвать? Только они вам ничего такого, чего бы вы уже не знали, сказать не могут. Обычные туповатые вояки, мясо для воронов. Им сказали вас убить, добыть печать, они пытались убить. Ну и…все. Ах да, сразу скажу: не вздумайте нападать на Элрона! Это мое дело. Обещаю, что ему все равно не жить. Все в процессе, умрет он страшно и мерзко. Пока что я вам ничего больше не скажу. Итак, в моей Ане сидит ваша дочь, и ей очень нравится в живом теле. Выходить оттуда она не собирается. И еще, предвосхищая ваш вопрос: с Аной я Спал, с Анной в теле Аны — нет.

— О господи…да какая мне разница, спали вы с Анной, или нет?! Это ее дело, она взрослая девочка, сама знает — с кем ей спать, а с кем нет! Главное, все встало на свои места, мозаика сложилась. Значит, это все-таки моя дочь…в голове не укладывается! Что мне делать?! Как мне быть, скажите!

Голос мужчины был полон боли и смятения, но я лишь пожал плечами:

— Ну что я вам могу сказать? Это же ваша дочь. Я могу только лишь сообщить, что я лично буду делать, какие у нас с ней будут отношения. Деловые отношения. Она последние дни дорабатывает у меня горничной, вернее — последнюю ночь. Нет, нет — вы не о том подумали! Никакого секса! Просто мне надо найти горничную вместо нее. Не зарастать же мне в грязи? Я еще та свинья… Потом Анна пойдет своей дорогой, а я — своей. Она мне обещала кое-какие деньги со своего наследства…вернее — Ана обещала. Так вот я откажусь. Пусть все деньги будут ей. Там больше пятидесяти тысяч золотых — хватит на жизнь. Далее: скоро ее возьмут в Академию учиться — у Аны вдруг проявились способности к магии, которых раньше не было. Я полагаю, это от того, что в тело Аны вселилась Анна. Скорее всего вместе с душой переселяются и умения. Ее точно оставят учиться. Так что она будет жить в Академии, куда вы с супругой сможете приходить. А так же — сможете приглашать ее к себе домой. Ну а по прошествии времени вы уже определитесь — нужна ли вам воскресшая в чужом теле дочь. Кто вам может что-либо посоветовать по этому поводу? Ничего сейчас не говорите. Просто найдете нас…если захотите. И предупреждаю, раскроете меня — я вас убью.

Мужчина пристально посмотрел мне в глаза и кивнул, будто подтверждая свои мысли. Думаю — поверил. А зря. Ведь не убью же. Просто из-за Анны — не убью. Но как-то на него воздействовать надо, что обозначить серьезность сказанного? Ну и…вот.

***

— Наш последний вечер — сказал я, вдруг странным образом почувствовав опустошение и грусть — Теперь у тебя есть родители, как я и обещал. Мне ничего от тебя не нужно — никаких денег. Я богат. Живи сама, как можешь. Если понадобится помощь — я всегда с тобой. Обращайся хоть днем, хоть ночью.

— Ты ведь не любил ее — усмехается Анна — Почему такая грусть? Ты ведь прощаешься не со мной, а с ней.

— А что такое любовь? — хмыкаю я — Может, и любил. По-своему. Жалко девчонку. Очень жаль.

— Ты уже придумал план? Я ведь чувствую, что ты готов.

— Готов. Хенель сказал, что убийца в своих апартаментах.

— Он тебе не откроет.

— Что предлагаешь?

— Предлагаю…

— Уверена? Ты только что получила тело, только что обрела родителей — зачем тебе это?

— У меня тоже долг. Я должна этой девочке. Я живу в ее теле.

— Нет, не принимаю. Ты и так намучилась, пострадала. Уходи. Прямо сейчас — вставай, и уходи. Иначе я могу передумать, а потом буду жалеть, что втравил тебя.

Анна встала с дивана, прошла пять шагов к двери, остановилась. Постояла секунды две, повернулась, порывисто шагнула ко мне, обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Я не ответил, хотя и очень хотелось. Погладив меня по щеке, она снова повернулась и уже не оглядываясь вышла из номера. Через минуту каблучки ее туфель перестали отбивать дробь в пустынном коридоре. Все. Эта страница моей жизни закрыта. По крайней мере — я так думаю.

Выждав некоторое время, открыл дверь, шагнул в коридор, запер номер на ключ и зашагал в дальний конец здания. Коридор пронзал каменную глыбу Академии насквозь, и по всем его сторонам были комнаты курсантов. Женские номера — в самом дальнем конце. Закончился ужин, довольные студенты нагуливали жирок, валяясь по своим комнатам на диванах или кроватях, в Академии царила тишина, и никто не попался мне по дороге.

Постучал в дверь скрестив пальцы на-удачу и придумывая отмазку на тот случай, если Соня будет не одна. Нет, не с парнем — вряд ли она тут же нашла себе любовника. Хотя…и это вполне возможно — девочка очень красивая, да еще и популярная — после тех самых событий. Образ красивой хулиганки, эдакой испорченной девчонки — он иногда действует получше приворотного зелья. Плохих девочек тоже любят…и кстати — почаще, чем добросердечных и добронравных.

На стук с минуту никто не отвечал, и я даже решил, что Сони нет на месте. Но все-таки постучал еще раз, и уже повернулся, чтобы уйти, когда услышал тихий звук отодвигаемой задвижки. Ага, на месте. Спала, что ли? Ну…или в туалете сидела…дело-то житейское! Никто не обязан вскакивать и бежать открывать по первому призыву.

Открыла — заплаканная, с красными глазами, одетая в какую-то дурацкую майку-рубашку, едва прикрывающую попу. Секунды две смотрела на меня ошеломленно, будто не веря своим глазам, потом издала что-то вроде писка, и бросившись в комнату скороговоркой сказала на ходу:

— Прости, я сейчас! Думала девчонки пришли! Я ужасно выгляжу! Минутку! Заходи!

Я зашел, закрыл задвижку и уселся на диван в гостиной, с интересом глядя на бардак, который устроила обитательница комнаты. Везде разбросаны какие-то вещи, в том числе и вполне интимные — трусики, маечки, чулки и подвязки, не говоря уж о вполне приличных к осмотру вещах — платьях, рубахах и штанах. Было похоже на то, что Сонька брала вещи из шкафа и швыряла их на пол. А некоторые даже рвала, раздирала на части. Дралась, что ли? Или просто психовала? Скорее всего — последнее. Вряд ли ее отношение с подругами перешло на уровень драки. Хотя…все может быть.

Появилась она через пять минут, и я в который раз поразился, как это женщины в столь короткое время могут сделать из милой девчушки писаную красавицу. Тут подмажут, здесь напудрят, причешутся, пригладятся…и взгляд не отвести, черт подери! Аж кровь к чреслам прилила, тем более что и сарафанчик ее ничего особо не скрывал, и скорее наоборот — подчеркивал. Даже грудь стала пообъемистее.

Впрочем…в той короткой маечке и без боевой раскраски она нравилась мне гораздо больше. Была как-то…роднее, домашнее. Некоторым женщинам косметика только во вред. Без нее они выглядя гораздо симпатичнее. Я сказал — только некоторым. Как говорится — исключения только подтверждают правило.

— Мне нужна твоя помощь — начал я, не усложняя разговор долгими прелюдиями и прочими петтингами — Но это смертельно опасно. И для тебя, и для меня. И еще — я не могу тебе ничего рассказать, просто для твоей безопасности. Сможешь ли ты мне помочь на моих условиях?

Соня посмотрела мне в глаза, подошла близко, почти касаясь моих коленсвоими, а потом вдруг порывистым движением уселась мне на колени верхом, как на коня, обняла за спину и прижалась к моей груди головой:

— Все, что угодно! Все, что хочешь!

И всхлипнув, добавила:

— Я так тебя ждала! А ты не идешь, и не идешь…и не смотришь на меня. Я без тебя чуть не умерла от тоски и печали! Ну как тебе не стыдно было меня так мучить?

Я не ответил. Мне и правда было стыдно. Только не за то, что не удостоил эту девочку своим вниманием, а за то, что хочу втравить ее в нехорошее дело. С точки зрения всех законов — нехорошее. Но не с точки зрения морали и нравственности. Ибо сказано: «Аз воздам!»