Принц

Глава 20

Убираться надо отсюда, это ясно, как божий день. Я нейтрализовал одну группу убийц, а где гарантия, что не было другой? И где гарантия, что до другой группы довели информацию о том, что исполнение «приговора» отсрочено на год? И кстати — групп может быть и не две…

Работают ребята вполне профессионально, и точно мне не жить, если бы я был таким, как в самом начале моего появления в этом мире. Но теперь, когда я стал архимагом… Если бы я им не был, точно бы повелся на лже-Соньку. Но после нападения в трактире я был настороже, и на всякий случай смотрел на любого, кто ко мне подходил, в свете магического зрения. А для этого самого зрения любые амулеты иллюзий совершенно плевое дело. Да и мои призраки настороже — я им приказал сообщать, если кто-то под прикрытием амулета иллюзий, либо амулета невидимости попытается ко мне подобраться.

Сейчас мы с Соней едем в Академию. Я убрал из ее организма наркотики, снял наведенную ими одурь, и теперь мы сидели в крытой коляске, прижавшись друг к другу. Сонька ничего не спрашивала, всю дорогу молчала, а я не начинал разговор — не время, и не место, чтобы говорить о важных вещах. Приедем, тогда вот и поговорим.

А в крытой коляске мы потому, что я потребовал от извозчика поднять верх — все-таки меньше шанс, что меня подстрелят. Ну и Соньку вместе со мной — шальной стрелой или болтом. Не покидает отвратительное ощущение того, что у тебя на лбу, спине и груди нарисована мишень с концентрическими кругами, и каждая сволочь норовит прострелить жизненно важные органы. И не жизненно — тоже. Если такие имеются — не важные.

Добирались долго, минут сорок. Почему-то мне запомнилось, что в ту сторону ехали быстрее. Но возможно я ошибаюсь. Или извозчик повез нас другой дорогой. А если повез — то зачем? Покушение?

Да, паранойя разыгралась у меня по-полной. Теперь я буду рассматривать любого собеседника в микроскоп, стараясь разглядеть в нем болезнетворную бактерию, спать стану в пол-глаза, в пол-уха, да что спать — в сортир спокойно не сходишь, постоянно будешь думать о том, что вот сейчас тебя и прихватят — со спущенными штанами, в самом что ни на есть обидном положении.

Да, снова про великого фехтовальщика Мусаси — по легенде, он вообще не мылся. Потому что боялся — как только залезет в ванну, тут его и прихватят враги, а он ничего не сможет с ними поделать. Его в кино изображали эдаким засаленными бомжом с грязными волосами, и с мечом в руках. Как говорится — за что купил, за то и продаю.

В Академию прибыли без приключений. Извозчик развонялся на тему: «Мы так долго ехали, надо бы накинуть, господин!» — и я немного успокоился. Ничего личного, просто бизнес. Никаких убийц. Если везешь долго, окольными улицами — можно начать нытье на тему надбавки. Так что в этот раз паранойя меня подвела. И вспомнилась реальная история из советского прошлого, то ли прочитал ее где-то, то ли услышал, но то, что она случилась в реальности — все божились-клялись. В общем, некая семья провинциалов приехала в Москву, где у них была пересадка на другой поезд. Не помню точно, вроде как приехали на Казанский вокзал, а пересадка на Ленинградском. Само собой — их тут же встретили ушлые таксеры, один из которых и завлек несчастных провинциалов в свою лайбу (официальное такси, от таксопарка). До поезда у них оставалось два часа, и они очень боялись опоздать. Таксист пообещал домчать их как можно быстрее, они посулили ему сверх счетчика (хотя он и так зарядил больше, чем по счетчику раза в три), и понеслось. Полтора часа таксер колесил по Москве, ну а затем нормально привез провинциалов на нужный им вокзал за полчаса до отхода поезда. Пассажиры были ему настолько благодарны — не описать словами. Но описали — в благодарственном письме на имя начальника таксопарка (узнать адрес парка — плевое дело, он написан на борту «Волги», фамилия таксиста — на табличке, приделанной к «торпеде». «Просим поощрить товарища Пупкина, который всего за полтора часа довез нас с Казанского вокзала до Ленинградского» — примерно так. Пупкина лишили тринадцатой зарплаты, что составило раз в пятнадцать больше того, что он получил за свое мошенничество.

Я лично поощрять жадного «таксера» не собирался, хотя настроение он мне поднял изрядно. Но и морду бить ему тоже не стал. Сказал, что сейчас прокляну, и у него почернеет и отвалится причинное место. Извозчик свалил от Академии со скоростью, с которой бегают орловские рысаки. Нет, ну а чего? Я и так отдал ему то, что он запросил — сил не было торговаться, да и желания. Так он еще пытается меня развести! Нет, парень, со мной номер не пройдет. Меня ниндзя не смогли закуканить, а уж какой-то извозчик…

Соню отвел в ее комнату — мыться, приводить себя в порядок и все такое. А сам побрел к себе — в общем-то за тем же. Потный, пыльный — от меня смердело как от лошади извозчика, два часа стоявшей на солнцепеке. Кроме того — я был на последнем вздохе. Ноги еле переставлял. И это ощущение совершенно отвратительное. Даже тогда, когда я физически выматывался до полусмерти — такого упадка сил, такого полнейшего опустошения не было. И не знаю, как там все работает — то ли исчерпались мои накопители жизненной энергии (если такие вообще имеются), то ли мой организм не привык так активно колдовать, но только меня трясло от слабости и глаза закрывались сами собой.

Приняв душ, я дополз до кровати, упал на нее и вырубился, как если бы мне дали поленом по затылку. И очнулся только утром следующего дня, разбуженный грохотом и сдавленными ругательствами:

— Да чтоб тебя разнесло, проклятое! Тьфу на тебя!

Если бы это был враг — призраки меня бы точно разбудили. Да и голос знакомый, так что я продолжал лежать в постели, наслаждаясь ощущением чистоты, уюта, и безопасности.

— Вы проснулись! — с нотками обвинения объявила заглянувшая в комнату служанка — Проклятое ведро! Я думаю что здесь, в Академии, живет целая куча проклятых демонят — они сквашивают молоко, гадят в кастрюли, после чего каша пригорает, и переворачивают ведра, толкая их под ноги! Как думаете, это ведь они виноваты, демоны?

— А кто же еще? — отвечаю не думая, заложив руки за голову — Они еще и совокупляются с кастрюлями, после чего рождаются чайники. А ты думала, откуда берутся эти адские механизмы с горячим паром из носика? Это все демонские отродья! Не убережешься — тут же обварят тебя паром!

Молчание — секунды три. Потом заливистый хохот — Аннар смеялась, уперев руки в бока, и сейчас походила не на служанку, а на женщину с картины Делакруа «Свобода, ведущая народ». Могучая, крутобедрая, ей только голых сисек не хватает, чтобы быть в точности женщиной с картины. Она еще и юбку задрала, подоткнула за пояс, чтобы удобнее мыть полы, потому ее могучие ляжки были открыты почти до самого верха.

Я впервые видел Анар так сказать в полный рост, и невольно удивился — была в ней своеобразная животная красота. Многим мужика такие нравятся — и коня на скаку кулаком забьет, и в горящую избу его потом забросит. Бой-баба, да и только!

И вот на фоне этой самой «Свободы», я вдруг понял, что под покрывалом лежу совершенно голый — как вчера упал после душа, так и валяюсь на кровати. Вот только кто меня накрыл?

— Я вчера прихожу убираться — простодушно сообщила Анар, продолжая тереть пол — а вы лежите на кровати, как будто напились до беспамятства. Понюхала — нет, трезвый! Только не откликаетесь, ну вот мертвый, да и все тут! Я вас уложила как следует, накрыла, пыль по комнате вытерла — шуметь больше не стала. Думаю — утром уберусь как следует. Прихожу — а вы все спите. Хоть выспались?

— Аннар — проворчал я, прочистив горло кашлем — Мы же договорились, что наедине ко мне обращайся на «ты». Это во-первых. Во-вторых…найди, пожалуйста, мою одежду.

— Сейчас найду! — женщина бросила мокрую тряпку, вытерла руки о юбку и пошлепала к шкафу — Только вы…ты не вставай пока, ладно? Полы мокрые, наследишь!

Во всех мирах женщины одинаковы! Ну вот черт подери — стоило переместиться в мир магии, чтобы услышать эти слова? Мне стало смешно, и я едва не фыркнул. А служанка продолжала, бурча себе под нос и шелестя моим барахлом в шкафу:

— Ох, какие у тебя трусики красивые! Шелковые! Как у девочки! На таких трусиках вши не держатся, соскальзывают! Я бы себе тоже такие завела, но очень дорого. Поберегу деньги. А ты красивый! Я тебя вчера ворочала — тяжелый такой, на вид-то худенький, а пальцем не продавишь — одни мускулы да кости. Как каменный! Вот надо бы тебя откормить — ну что за удовольствие костями по костям стукать? Твои девки тоже все тощие, нет бы справными стать, как и положено — нет, палки палками! Кстати, они к тебе вчера рвались, я их не пустила. Говорю — господин отдыхает, он не разрешал никого пускать. Они так расстроились! Я бы тоже расстроилась — будь у меня такой кавалер, и меня бы к нему не пустили. С таким-то как у тебя…хозяйством — да любая баба счастлива будет!

— Стоп! — прервал я славословия в адрес моего «хозяйства» — Что за девки? Что хотели?

— Ну вначале Соня была. Вот это хорошая девочка, скромная, тихая, мухи не обидит! И чего про нее такие жути рассказывают? Вроде как голая скакала, Ану душила и хотела ее…в общем — покувыркаться с ней хотела. Чушь! Напраслину на нее возвели! А вот эти две оторвы…ректорская дочка, да ее подружка — этих надо опасаться. Они глотку перегрызут любому. За своего мужика перегрызут. Я так-то не против, чтобы девки за мужика волосы выдергивали, защищать-то свое нужно, но эти…убьют, и не поморщатся! Ты знаешь, что они драться уговорились?

— То есть? — я откинул покрывало, и уже не стесняясь служанки стал быстро одеваться — конечно же, не слезая с кровати…женщины становятся опасны, если пройтись по свежепомытому.

— За тебя будут драться! Кто проиграет — больше на тебя не имеет прав, и помогает той, кто всех победит. Вот после завтрака и приступят.

Я выругался. Дождался! Я теперь приз! А меня кто-то спросил?! Это с какой такой стати?!

— А чего ты такое лицо сделал? — усмехнулась служанка — Я помоложе была бы, да чтобы благородная, тоже бы за тебя подралась. Пусть девки тешатся, все равно же друг друга не поубивают, у вас правила строгие. А так хоть пар выпустят. Я молоденькая была — тоже лютая до парней! Помню, одну девку, что к моему парню лезла, так отходила кулаками, что та месяц на улицу не показывалась — вся в синяках была!

— Еще что-то новое есть? — мрачно осведомился я, спуская ноги с кровати — Такое же веселенькое!

— Письма тебе передали! Три письма! — жизнерадостно проворковала женщина, и мне захотелось ее удавить.

— Какие письма?! — взревел я, соскакивая с постели — Где?! Почему сразу не сказала?!

— Я не сказала? — искренне удивилась Аннар — Ну…не сказала! Вон они лежат! На тумбочке!

Первое письмо было из банка, и оно меня ошеломило. Мне сообщалось, что я стал немножко богаче. Отец Хенеля положил на мой счет миллион золотых. А еще — внесли деньги от Академии. Теперь я мог вообще не беспокоиться о том, на что мне жить, и мог купить свое поместье — запросто.

Второе письмо непонятно от кого. Без указания авторства — только серый конверт с листком внутри.

«Вам надлежит принять предложение родственников и как можно быстрее отправиться в путешествие. По результатам отчитаетесь. По сути заданного вами вопроса: в городе вам грозит опасность».

Все, дешево, и сердито. Поезжайте, потом отчитаетесь. И опасность грозит. Гады. Ни слова про отсрочку на год. Или они ничего не знают об этом, или же пользуются случаем, чтобы выпихнуть меня в Лес. Скорее всего — последнее. Не верю я в то, что они здесь ни причем.

Третье письмо было от администрации Академии. В нем сообщалось, что мне следует срочно посетить ректора. И больше ничего. Между прочим — на хорошей бумаге писано, да с печатью самого ректора! Нет бы послать ко мне Хельгу, или просто какого-нибудь юного курсанта, и сообщить, что ректор желает увидеть меня в самое ближайшее время. Нет! Официальная бумага! Сдается мне, что мое обучение в этом богоугодном заведении закончилось не начавшись. Даже смешно, честно говоря…курсант хренов! Полторы лекции посетил, вот и поучился. Курсы «Взлет-посадка», как в Отечественную войну у молодых летчиков. Взлетать-садиться умеешь — ну и хватит, остальные знания получишь в бою…если выживешь.

Мундир мой отглажен (спасибо Аннар), ботинки вычищены, я выспался и готов к новым свершениям. Меня просто-таки распирает энергией и силой. Сейчас я бы размазал пару групп ниндзя, и плевком сбил пару драконов — вот какой я энергичный и крутой! Главное, чтобы стрела в башку не прилетела…президент Омерики тоже мнил себя великим и неприкосновенным. И чем это закончилось?

Перед кабинетом ректора сидела женщина лет тридцати — симпатичная, миловидная, в строгом костюме. Хельги не наблюдалось. Я даже удивился — как это папаша теперь обходится без своей бессменной секретарши, по совместительству дочери, но потом вспомнил, что моими усилиями (а как иначе — точно я постарался!) Хельга стала магичкой, и ей прямая дорога на учебу в Академию.

Женщина меня знала, поздоровалась, сообщила, что ректор на месте, но он сейчас занят — у него комиссия. Так что придется подождать. Я протестовать не стал, уселся в углу на диван, и стал ждать, впадая в среднее между медитацией и сном состояние. Нормальное такое состояние солдата, ожидающего дурацкого приказа начальства. Лучше сейчас как следует отдохнуть, ведь потом такого случая может и не представиться.

Ждать долго не пришлось, минут двадцать, не больше. Дверь в ректорскую распахнулась, и оттуда вышли две девушки — первой шла Хельга, раскрасневшаяся и довольная, второй была Ана, она же Анна, спокойная, даже слегка равнодушная. Хельга скользнула взглядом по приемной, вздрогнула, увидев меня, и тут же отвела взгляд, будто не заметила. Ускорилась, и почти выскочила из дверей. Анна же наоборот — тепло улыбнулась, сказала: «Привет! Давно не виделись!», потом хотела сказать что-то еще и передумала. Кивнула мне — мол, потом поговорим. Ну да, разговаривать на ходу, да еще и в присутствии новенькой секретарши было не очень хорошо. Вернее — совсем нехорошо.

Секретарша прошла в кабинет, вышла, притворив за собой дверь, улыбнулась и мне и сообщила:

— Как члены комиссии выйдут — зайдете. Ректор вас ждет.

И снова ожидание — минут на десять. Дверь открылась и в нее вывалились все те же персонажи, на ходу обмениваясь колкостями и практически площадной руганью — безопасник и «философ». Потом вышел артефактор — равнодушный, плавающий мыслями где-то далеко в эмпиреях, за ним — сердитый, раскрасневшийся заведующий медицинской кафедрой.

Я четко, по-военному салютовал всем выходящим, они смотрели на меня с разной степень равнодушия и кивали, или не кивали — как тот же безопасник, который готов был сожрать меня взглядом. Вообще-то даже удивительно — ну чем я ему так насолил? Тем, что добавил хлопот в работу? Так это его работа и есть — улаживать неприятности. И зачем вымещать на мне свое плохое настроение?

С этими мыслями я и шагнул в дверной проем кабинета ректора, чтобы тут же оказаться под пристальным взглядом многоопытного администратора.

Ректор в своей обычной манере таращился на меня так, будто к нему в кабинет заполз огромный таракан, и сейчас нужно срочно порешать — что же все-таки с этой пакостью делать. Наверное, такой взгляд хорошо действует на новичков, молоденьких парнишек и девчонок, у которых еще не полностью «устоялись» первичные половые признаки, а мне, тертому-перетертому цинику, видавшему начальников гораздо хуже, чем этот, в общем-то неплохой мужик, было на такие приемчики совершенно наплевать. Смотри, не смотри — дополнительная дырка во мне все равно не появится.

— Я получил письмо от Леграса — без предисловий заявил ректор — В нем советник требует, чтобы тебе присвоили звание офицера, и отправили в Пограничье с группой помощников. Цель этой экспедиции не сообщается. Твоим спутникам — тем, кого ты выберешь — тоже присваивается звание офицера, тебе лейтенанта, им — младших лейтенантов, так как их обучение не полностью завершено. Рекомендуется взять в спутники…

— Нет! — перебил я ректора — К демонам их! С девками не поеду!

— Это не обсуждается — нахмурился ректор — Кроме Хельги, обе поедут с тобой. Это требование советника. Им все равно в будущем году предстояло проходить воинскую службу, так почему не сейчас? Можешь взять с собой какого-нибудь парня — я не возражаю. Ему тоже будет присвоено офицерское звание. Есть на примете кто-нибудь дельный?

— Грендель Элрон! — медленно сказал я, впившись взглядом в расширяющиеся от удивления глаза ректора.

— Элрон?! — у мужика челюсть отпала до груди — Это исключено! Вы же поубиваете друг друга!

— Мы помирились — улыбаюсь я как можно более безмятежно — Это все, кого я могу взять с собой?

— Зачем ты туда едешь? — мрачно спрашивает ректор, не отвечая на вопрос — Неужели думаешь, что уговоришь Непримиримых?

Я помолчал, и пожав плечами, ответил:

— Я ведь принц. Может, и уговорю. Когда стану королем.

— Ты…в самом деле принц?! — снова вытаращился ректор, недоверчиво мотая головой — Да как так может быть?

— Как, как… — невежливо ответил я, и чуть не продолжил еще более невежливым «каком кверху!». Но сдержался. Человек-то ни причем, притом что хороший в общем-то мужик, не злой. Да и с дочкой его я спал…можно сказать нанес вред. Хотя бы в качестве извинения можно ему не хамить.

— Как? — повторил я — Да самым обычным образом. У короля и королевы рождается ребенок. Он становится принцем. Вот и все. Потом король отдает трон своему брату, брат продолжает боевые действия. А принц надеется вразумить безумца, или…или он сдохнет.

— Кто сдохнет? Безумец, или принц? — напрягся ректор.

— Сам пока не знаю — признался я — Судя по всему, больше шансов подохнуть у меня.

Ректор замолчал, и снова посмотрел мне в глаза. И мне показалось, что взгляд его стал другим. Каким? Не знаю, но другим. Увидел во мне «Штирлица»? Или понял, что все здесь не так уж и просто.

— Мы отменяем экзекуцию для всех участников известных тебе событий — сухо сообщил ректор после паузы — Далее…Академия обеспечит тебя средствами, необходимыми для поездки. Хотя, насколько я знаю, тебе и без наших средств есть на что купить корм для коня. Когда собираешься выехать?

— Не знаю — искренне ответил я — Кое-что нужно утрясти, определиться с составом группы, ну и вообще…деньги, например, получить. Раз я работаю для государства — пусть оно и оплачивает мою работу. Какого демона я должен тратить свои средства? А еще — мне нужны амулеты на всю группу. Физической защиты, магической защиты, и запасной комплект — мало ли…вдруг потеряется. И вот еще что — к кому обратиться на месте? Ведь если нас направляют в Пограничье, к кому-то же я должен явиться?

— К полковнику Стоссу — не думая ответил ректор — Все наши выпускники направляются в Корпус Магии Пограничной стражи. Где их и распределяют в подразделения. Тебя и твою группу не будут разбрасывать — соответствующее указание уже имеется. Вы будете на особом положении, что-то вроде группы разведки. Но в подчинении полковника. На месте уже определишься — как выстроить свои отношения с полковником. Вот соответствующее письмо от советника Леграса. В нем указаны твои полномочия.

Ректор снова помолчал, вздохнул, и каким-то грудным, странным голосом добавил:

— Если ты сумеешь остановить войну, я сам, лично поклонюсь тебе в ноги. Столько жизней она унесла! Столько хороших людей погибло! Какие средства, какие силы на нее уходят! Гибнут лучшие люди…

— С обеих сторон — хмыкнул я — Ворки тоже люди.

— И ворки — люди — кивнул ректор — Неужели им самим не надоело? У жителей империи «ворк» и «зверь», «убийца», «маньяк» уже стали синонимами. И это не потому, что империя вбивает в головы людей, что ворки нелюди, что с ними иметь дело нельзя. Как раз наоборот — старается сгладить углы, рассказывая, что ворки такие же, как мы, что они так же хотя мира. Но когда в очередной раз ворки начинают пытать наших солдат, попавших в плен, когда они вырезают поселения мирных крестьян — в стране поднимается очередная волна ворконенавистничества. Знаешь, иногда я думаю, что кто-то в Империи нарочно раздувает эту войну, не дает ей затихнуть. Тебе не приходило такое в голову? Впрочем — ты молодой, где тебе… Ну, так вот — откуда у ворков оружие? Если они живут в лесу, не добывают руду, и не ставят свои мастерские? Они и не могут строить свои мастерские — от кузниц идет дым, а по дыму можно вычислить местоположение города ворков. А значит — ударить драконами с воздуха. И тогда конец всем Непримиримым. Но кто-то ведь им поставляет оружие! Задумайся над этим.

Я задумался. Потом. Когда вышел из кабинета ректора. И чем больше думал, тем меньше мне нравилась предстоящее путешествие. Ох, нечисто с ним, с этим самым путешествием! Воняет от ситуации, как из выгребной ямы! И самое отвратительное, что выскочить из этой колеи я не могу. Только гнать вперед, разбрызгивая грязь, надеясь, что не застряну в ней навсегда.