Принц

Глава 14

Разбудили меня крики, точнее — женский визг. Он был такой мощности, что проник даже сквозь закрытые двери. Хотя если быть точным, двери здесь не такие уж и звуконепроницаемые — давно в этом убедился. Если бы кто-нибудь догадался обить их чем-то вроде войлока, или на худой конец подбить ватой…

Кстати, вполне себе неплохая идея! Ночью Сонька вопила и стонала так, что приходилось зажимать ей рот. Не надо привлекать к себе лишнее внимание.

— Что там? — хрипло сказала девушка, откинула одеяло, протянула руку и совершенно по-солдатски почесала…в общем — почесалась. Потом потянулась, прогибая спину, задрала ноги вверх, и рывком опустив их на кровать села, продолжая сонно почесываться и оглаживаться. Так-то зрелище было вполне заводным и радовало глаз (ну какой мужской взгляд не порадуется молоденькой обнаженной девушке?!), но мне сейчас ни до чего. Я уже знаю, что случилось в Академии. Вот только проявлять любопытство лично не собираюсь.

— Одевайся! — командую я, с трудом отводя взгляд от сисек зевнувшей Соньки, лохматой, и от этого не ставшей менее желанной — Сходи, посмотри, что случилось!

— А почему я?! — автоматически запротестовала она — Мне пописать надо! И душ принять! И вообще — хочу поваляться в постели! Ты что, не хочешь поваляться?

Я очень хотел поваляться, и не один поваляться, но говорить об этом не стал. Лишь грозно посмотрел на подружку, и металлическим голосом приказал:

— Быстро! На разведку! Не хочешь слушаться?! Забыла, о чем говорили?!

Соньку как ветром сдуло с кровати. Мгновенно запрыгнула в трусики, натянула штаны, рубаху, туфли — эдакий стриптиз наоборот — и понеслась к двери. Уже у двери остановилась, оглянулась, высунула язык:

— Беее!

И скрылась за дверью. Я ухмыльнулся, и медленно сполз с кровати. После вчерашнего…или сегодняшнего? В общем — я немного устал и не выспался. То врагов искоренял, то Соньку ублажал (или она меня?), где было выспаться? Опять же — вчера много работал с магией, а это все равно как вагон разгрузил. Тренировать надо «мышцы» магии! А я колдую только периодически, от случая к случаю.

«Бабуля» недвусмысленно сказала, что чем больше тренируешься, тем больше у тебя силы. До определенного момента, конечно же. Но у меня этот момент точно наступит очень нескоро. Ведь я вроде как архимаг! Не знаю, что это на самом деле обозначает, понял, что просто синоним «сильный маг». Да ну и бог с ним.

Забрался под душ, смыл следы ночных развлечений. Вытерся полотенцем, раздумывая над тем, как бы это мне найти новую служанку. Ана-то теперь на меня работать не будет. Нет, так-то я могу ее заставить служить себе сколько угодно, но ведь нехорошо. Девушка теперь достаточно богатый человек, и вдруг — моет унитаз у курсанта и стирает его исподнее? Да и мне как-то неудобно…сам не знаю — почему. Она из богатой семьи, и… Тьфу! Ну не знаю я, почему так делать не надо, но только чувствую — хватит ей у меня ошиваться! Может дело в том, что боюсь не удержаться и трахнуть «служанку Ану»? Скорее всего именно так. Гормоны у меня кипят, тестостерон зашкаливает — не зря все-таки ворков считают непревзойденными любовниками и чем-то вроде секс-машин. Какое-то генетическое отклонение, не иначе.

Я уже завязывал шнурок на груди, когда дверь с грохотом распахнулась и в нее ворвалась Соня. Черт подери, опять забыл запереть дверь! Когда-нибудь мне это боком выйдет. Совсем расслабился, курсант хренов.

— Что? Ты чего такая…возбужденная? — спросил я, глядя в бледное лицо девушки.

— Ой, что там! Ой, что!

Она с разбегу плюхнулась на кровать, и принялась глубоко дышать, успокаивая дыхание и приходя в норму. Отдышавшись, выпалила:

— Помнишь Беату? Да помнишь ты ее! Подружка Гренделя! Она еще и с дружками его таскалась! Поговаривали, что они постоянно все вместе…в общем — комната открыта, Беаты нет! А в ее комнате, в ее комнате…

— Да что ты заладила — «в ее комнате, в ее комнате»! Ты офицер, или кто? Научись докладывать четко, и по делу! — рассердился я — Почему должен каждое слово из тебя вытягивать, как занозу?

— Два дружка Гренделя, мертвые. Без кожи. Висят распятые. Похоже, что с живых кожу содрали. Потом она отрезала им мужские причиндалы, и сунула в рот.

— В чей рот сунула? — сделал я глупую рожу.

— В их рты! — сказала-выплюнула Соня — Ты чего, издеваешься?! Там такое дело, а ты все шуточки шутишь! Ты вообще понял, что я тебе сказала? Она их пытала! Вначале кожу содрала живьем — только на голове осталась! Потом языки отрезала, глаза выколола, и в самом конце уже вспорола животы и вытащила кишки! Там блюют все! И я блевала. Видела — даже Рогс, и тот рот зажимал.

— А с чего решили, что это сделала она, Беата? — я задумчиво поправил воротник рубашки, и прикинул — надевать ли мне нашейное серебряное кольцо, или нет. Надо соответствовать облику принца, или хватит играться в наследника престола?

— А кто еще? Они висят в ее комнате, голые, стража видела, как Беата под утро прошла пост охраны, а еще — она оставила записку. Там было написано: «Не ищите меня, найти не получится. Это я сделала, так им и надо!»

— Вот значит как… — протянул я, чувствуя, как поднимается настроение. Ну а почему бы ему и не подняться? Очень даже поднимется! Два ублюдка покинули мир иной в мучениях, ответили за свои преступления. Чем не повод для радости? Жестокий я? Нет, ничуть. Справедливый. Наказания без вины не бывает.

— Гренделя допросили, он ничего не знает. Говорит — сидели вместе, потом ушла Беата и парни. Ну а он лег спать. Все, больше ничего не сказал.

— Комнату Беаты обследовали?

— Да, обыскали! Забрала деньги, что у нее были, гражданскую одежду — не всю, только белье и еще что-то, никто не знает, что именно. Весь номер залит кровью! А записку знаешь, на чем писала?

— Подозреваю — буркнул я, и мне вдруг перехотелось завтракать — А откуда ты все так подробно знаешь? Хельга рассказала?

— Она… — Соня поникла головой — Прости…я с ней помирилась. И с Фелной тоже. Они переживают из-за расставания. Мне их жалко!

Глаза Сони блеснули, и я успел заметить тонкую улыбку на ее губах. Ага, как же…переживает она! Довольна, аж сочится счастьем! Эх, люди, люди…как мало вам надо…

Отправил Соню мыться-краситься (она так и бегает лохматая и помятая), а сам отправился в столовую. Есть хотелось, аж желудок бурлит. У самых дверей почти столкнулся с «Элроном» — посторонился, пропуская, лже-Элрон чуть прищурил глаза и проходя мимо, шепнул:

— Сегодня уйду. Помню!

Я ничего не ответил, сделал вид, что ничего не слышал.

Зал полупустой, даже можно сказать — почти пустой. Большинство уже позавтракали. Пошел к окошку выдачи еды, увидел подавальщицу Аннар, помахал ей рукой. Она кивнула — хмурая, не такая как обычно. Подозвал:

— Аннар, или сюда, пошепчемся!

Подавальщица поджала губы, но все-таки подозвала соседку и попросила ее постоять на выдаче. Подошла.

— Приветствую, ваше высочество!

— Ты дурью-то не майся! — фырчу в ответ — Я тот же Син, что и был. И кстати, скоро меня будут пороть. Вот такой я принц!

— Да ладно — махнула рукой Аннар — Небось не как простолюдина. Так, погладят слегка.

— А чего хмурая? Что случилось? Может помощь какая нужна?

— Просто…настроение нехорошее — вздыхает Аннар, и тут же меняет тему — А правда, что у Аны открылся магический дар? И что она будет учиться у нас, как настоящий курсант?

— Правда — киваю я — Поздно, но открылся. Будет учиться тут — согласно закону. Кстати, у меня к тебе просьба…

— Служанка нужна? — догадалась Аннар.

— Нужна — вздыхаю я — Ану отпустил, не могу же я курсантку держать в служанках! Не посоветуешь кого-нибудь?

— Ага…чтобы молоденькая, чтобы в постели хороша, да чтобы еще и номер убирала, да? — широко улыбается женщина.

— Просто пускай убирает номер — бормочу я, чувствуя, как слегка подрумяниваюсь. Ну какого черта все вокруг знают о моих делах и делишках?! Вот останови сейчас охранника, спроси, кто у меня в подружках был — небось тоже все знает! Сплетники чертовы…Хельга разносит вести, что ли? Сорока-белобока…

— А хочешь…я буду служанкой? — щурится женщина.

— Да мне в принципе все равно, главное, чтобы убирала хорошо, да ничего не поперла — ухмыляюсь я — Ты не самый худший вариант, с тобой и поговорить приятно. Но в постель тебя не возьму! Я предпочитаю худеньких!

— Ну и дурак! — прыскает со смеху Аннар — Зачем тебе эти молоденькие тощие сикушки?! Вот попробовал бы хоть раз с настоящей женщиной, тогда бы и узнал!

Я тоже фыркаю, и с минуту мы хихикаем, довольные друг другом. Потом серьезно говорю:

— Только знаешь…я скорее всего долго в Академии не задержусь. Тебя назад-то возьмут? На кухню? А то пожалуй потеряешь свое место, а что потом?

— Меня-то? — смеется Аннар — Да с огромной радостью назад возьмут! Не так просто найти хороших поварих! Но надо же и мне немного отдохнуть? Работа у тебя это все равно как дома на кровати лежать. Не сравнить с кухонной. Да и денег побольше. Ты ведь как Ане будешь платить?

В общем, служанка у меня теперь имелась. Одной проблемой меньше. Вот так, шаг за шагом, и…нет, сомневаюсь, что проблем будет меньше. Они плодятся, как муравьи. Одна исчезает — другая возникает. Вся моя жизнь — сплошная проблема. Но надо жить. Жизнь довольно-таки приятная штука!

***

— Грендель? Ты почему не в Академии? Что случилось? — Элрон старший удивленно поднял брови, вглядываясь в лицо сына — Что-то важное?

— Очень важное — кивнул тот — Мы можем поговорить без лишних ушей? Это касается Сина.

— Пойдем в подвал — кивнул старший Элрон — Кстати, там как раз есть кое-что забавное…тебе понравится!

Грендель шел за отцом, чуть позади, и все время думал о том, как было бы неплохо прямо сейчас всадить кинжал тому в затылок. Но нельзя! И непрактично, и не интересно. Эта мразь должна испить все до дна — и горечь потери сына, и боль, и увечье. Жить как можно дольше, и как можно труднее.

Мечта исполняется! Будь благославен тот день, когда Син появился в Академии! Ради того, чтобы исполнить задуманное — стоит даже стать рабом некроманта навечно. Отдать все, что есть — даже саму жизнь.

Это была девушка. Нагая, она была прикована к стене так, что могла стоять только на кончиках пальцев, иначе стальные браслеты врезались в ее запястья, уже распухшие, перетянутые браслетами кандалов до посинения.

Ворка — белая, как снег, с кожей, сквозь которую проступали синие сосуды, она казалась сделанной изо льда. Длинные ноги, небольшие груди, крепкие бедра — одна из лучших, красивейших представительниц своего народа. Раньше — красивейших, теперь — на груди глубокие рваные раны, сквозь которые проглядывал желтоватый человеческий жир, внутренняя часть бедер в крови — похоже что ее долго и трудно насиловали, прежде чем начать кровавые игры. Лицо, серебристые волосы не тронули, и смотрелось это немного странно — прекрасное мраморное лицо, обрамлено серебряными волосами, и тело — грязное, в кровоподтеках, в ранах, в крови.

— Жалко, что нельзя качественно сохранить ее голову — улыбнулся старший Элрон — Я бы поставил ее на столик и любовался, вспоминая, сколько наслаждения она мне доставила. Как думаешь, может из ее черепа сделать чашу?

— Она еще жива? — холодно взглянул на девушку Грендель.

— Жива…это же ворка! — хохотнул старший Элрон — Надо потрудиться, чтобы ее убить! Живучая тварь! Только стонет, да проклинает. Мне даже кажется — ей нравится то, что с ней делают. Животное! Настоящее животное! Кстати, мог бы пригласить своих друзей, ты же спрашивал разрешение. Вот и позабавились бы с ней.

— Ну откуда же я знал, что предстоит развлечение? — одними губами усмехнулся Грендель — Ты бы позвал, мы бы и приехали. Но давай к делу. Подожди только — проверю, не подслушивает ли кто?

— Кто осмелится подслушать? — пренебрежительно хмыкнул старший Элрон — Живо окажется рядом с ней — он указал на ряд кандалов, прикрученных к стене. Их было десять.

«Грендель» обвел взглядом пыточную, и даже сумел не содрогнуться. Комната, как комната — только пол каменный, да посередине комнаты тяжелый люк с задвижкой, ведущий в канализационный тоннель. Сюда сбрасывали останки жертв, убитых в пыточной. Комната разделена на две половины — на одной стоит диван, кресла, столики, шкафы, лежат ковры, все, что нужно усталому хозяину дома, чтобы устав от трудов праведных сесть, и смотреть на приятное зрелище, попивая холодное вино и закусывая засахаренными фруктами.

Другая половина собственно пыточная — кроме кандалов есть многочисленные приспособления, служащие только для того, чтобы причинять боль или калечить человеческие тела.

Хенель бывал в теле Петра Синельникова, так что часть информации из мозга некроманта ушла в его «информационный файл», как называл душу Петр Син. Потому он знал, что похожие приспособления для пыток имелись у земной инквизиции, таким жутким способом выбивавшей признания из еретиков и колдунов с ведьмами. Человеческая мысль видимо идет по одному руслу, в каком бы из миров человек ни жил, так что большинство из пыточных инструментов были похожи на земные.

— Ну что, выпьешь вина? — улыбаясь, спросил сына Элрон-старший — Я будто знал, что ты приедешь, и приказал загрузить в холодильный ящик и вина, и закусок. Неделю можно кутить, даже с такими прожорливыми друзьями, как твои! Кстати, а девочка твоя…Беата хороша…умеет доставить удовольствие. В прошлый раз…я был очень доволен. Привез бы ее в гости!

Элрон расхохотался, и «Грендель» растянул губы в улыбке. Его едва не трясло от омерзения. Никогда он не испытывал такой ненависти, как сейчас. Призраки не могут любить или ненавидеть так, как люди. Их эмоции — жалкое эхо человеческих страстей. Теперь Хенель ненавидел всеми уголками своей души.

«Грендель» кивнул, подошел ближе к «отцу», наливавшему в бокалы красного густого вина, дождался, когда тот поставит кувшин, и с силой, достаточной, чтобы «выключить» человека ударил Элрону-старшему в основание черепа. Удивительно, но в последний момент бывший полковник что-то почувстовал, как зверь, всегда ожидающий нападения, и успел убрать шею из-под удара. Тот пришелсявскользь, и Элрон только лишь упал на колени. И тогда «Грендель» добавил еще удар, еще, еще! После третьего удара хозяин поместья завалился на бок и затих, пуская изо рта розовую слюну. Хенель шагнул к нему, пощупал пульс, и облегченно вздохнул — жив, мерзавец!

Осмотрелся по сторонам, нашел подходящее для негодяя приспособление для пыток, подтащил ближе, взгромоздил Элрона-старшего. Пришлось потрудиться — весу в нем ого-го сколько, и не все жир, совсем не все. Связал руки и ноги — к ногам привязал тяжелые каменные гири, которые лежали под «лошадью». Руки — в стороны, за запястья к боковым столбам, в кандалы. Проверил, как держится, не может ли самостоятельно освободиться — успокоился. Никуда не денется. Достал из кармана склянку с темно-коричневой жидкостью, запрокинул голову Элрона, влил склянку в рот, убедился, что тот все проглотил. Хорошо. Эта жидкость на время блокирует магические способности. Хенелю совсем не улыбается получить файрболл в спину, или нож — когда негодяй развяжется. Не надо шутить с боевыми магами, тем более прошедшими через войну.

Негодяй закашлялся, захрипел, приподнял голову. Глаза его стали осмысленными — приходит в себя. Посмотрел на Хенеля, посмотрел вниз, на то, на чем сидел, хрипло спросил:

— Что это значит, сын? Как ты посмел?!

— Я тебе не сын — усмехнулся Хенель, и достав из ножен на поясе небольшой кинжал, начал срезать с Элрона одежду, не особо заботясь о сохранности кожи.

— Мерзавец! Что ты задумал?! Ты же мой сын! — Элрон скрежетал зубами и дергался. Ему было больно — и немудрено, когда сидишь на острие деревянного клина. Фактически спина «лошади» представляла из себя такой клин, врезающийся острием в тело между ногами жертвы. Память Элрона- младшего показывала такие картинки с участием этого приспособления, что Хенеля на самом деле мутило и хотелось забыть, то, что всплывало из этой грязной помойки, именуемой памятью Гренделя. Особенно страшные кадры были с участием женщин…

Закончив резать одежду, сорвал ее с Элрона, оставив его совсем голым, и тихо сказал:

— Посиди пока. Чуть позже с тобой поговорим, когда ты созреешь — и пошел к девушке, которая почти очнулась и тихо постанывала.

Осмотрев девушку, убедился, что без помощи мага-лекаря в ближайшее время ей придет конец — кровь сочилась не переставая. Скорее всего повреждены внутренние органы. Проще говоря — кишки ей порвали, да и по женской части полный непорядок. На спине лоскутами содрана кожа, ягодицы зияли глубокими порезами. Несколько часов жизни, не больше.

Положил ее на ковер, накрыл одеялом, которое нашлось тут же, на диване, задумался — что делать? Что важнее — как следует попытать Элрона, или спасти девушку? Нужен Син, без этого никак. А как его провести в поместье, если тут еще десяток охранников? Вдруг у начальника охраны имеется ключ от подземелья, и он сюда войдет, освободит Элрона? На дорогу туда-сюда понадобится часа два с половиной, не меньше. Но если не поехать — девушка умрет.

Осмотрелся по сторонам, на стене увидел длинный меч, рядом длинный кинжал, который можно принять за короткий меч. Снял со стены и тот, и другой, прикинул на руке, снова задумался. Десяток охранников, скорее всего — не из последних в единоборствах, а ведь Хенель «надел» тело совсем недавно, оно еще не до конца срослось с душой. Пройдет немало времени, прежде чем мышцы начнут работать как следует, скорость реагирования придет в норму. Пока что организм работает вполовину от возможного. То есть — можно просто напросто бесполезно лечь, изрубленный охранниками, а в самом худшем случае — попасть в пыточную «папаши». И все, все напрасно! Годы ожидания призраком, усилия Сина, да и девушка умрет в мучениях.

Нет, так нельзя. Что бы сейчас сделал Син? Как бы он поступил?

Ехать надо. Закрыть дверь в пыточную на ключ, и рискнуть. Память Гренделя показывает, что Элрон старался не афишировать свои увлечения. Личные помощники знали о его пристрастиях, но они погибли во время взрыва дома в городе, а эти…скорее всего просто наемная охрана. Так что скорее всего ключа от пыточной у них нет. Хенель надеялся на это.

Взял клочья срезанной с Элрона одежды, соорудил кляп, сунул в рот ругающемуся самой черной бранью полковнику, затянул полоску ткани вокруг головы. Все, теперь и крики не донесутся наверх, хоть дверь и покрыта звукоизолирующим материалом, но…Создатель помогает тем, кто сам себе помогает. Все, можно ехать.

***

Я не колебался ни секунды. Бросил недоеденный обед, и рванулся следом за Хенелем-Гренделем, не обращая внимания на удивленные взгляды видевших все это курсантов. Они знали о наших отношениях с Гренделем, и вот теперь — когнитивный диссонанс. На который мне в общем-то наплевать.

Хенель прискакал на лошади, вторую привел в поводу. Я не великий ездок на лошадях, и даже — чего греха таить, просто мешок с картошкой в седле, потому дорога была для меня настоящим мучением. Тот, кто никогда не ездил в седле, не поймет. Это только в кино выглядит красиво, а на деле — ноги враскорячку, боль в промежности, дрожащие мышцы ног, которые сводит судорога, и стертые до мяса бедра. И постоянное желание спрыгнуть с колышащейся твари и побежать вперед нее бегом, лишь бы больше никогда не забираться на эту скотину.

Но добрались. В поместье ничего не изменилось, нас встретили вполне доброжелательно и никто не собирался тыкать в нас холодным железом. Как, впрочем, и горячим.

Спустились в подвал, закрыв за собой дверь, и с облегчением убедились — на месте подлец, никуда не делся!

Я сразу же бросился к девушке — рослой, стройной, белокожей ворке. И посмотрев магическим зрением, похолодел…у нее внутри просто месиво. Ни одного целого органа. Как жива — непонятно. И жить ей не часы — минуты!

Не обращая внимания на то, что Хенель делает с Элроном, погрузился в лечение. Если бы у меня был мутаген… Но что тут поделаешь? Если бы у бабушки был…мда.

Полтора часа лечения. В конце — я просто упал рядом с воркой в полуобморочном состоянии, выжатый досуха, лишенный последней капли магии. Такого у меня не было никогда. Проще было бы переселить душу девушки в какое-нибудь новое тело, чем лечить старое. Но…смог. Все-таки смог.

Ну а теперь можно и с Элроном поговорить. Хенель его как следует обработал, и…лучше бы я этого не видел. Да, я умею делать полевой экспресс-допрос, после которого любой расскажет все, что он знает, но кто сказал, что мне это нравится? Да и отвык я уже от такого…расслабился в новом мире. Так что вид окровавленного, потерявшего человеческий облик мужика, бывшего еще недавно сильным, цветущим мужчиной, не доставляет мне никакого удовольствия.