Придворный медик. Том 5

Глава 8

— Стой-стой-стой! — запаниковала Зорина, когда увидела, как я достаю шприц. — Павел, ты что задумал? Ты вообще представляешь, как это со стороны выглядит?

— О да, — усмехнулся я. — Прекрасно представляю. Поэтому и собираюсь рассказать тебе правду. Видишь ли, Даша, твоё зрение лучше моего далеко не во всех ситуациях.

— Вот сейчас я опять ничего не поняла, — нахмурилась Зорина.

— Между нами есть связь из жизненной энергии. И эта связь делает меня сильнее. Но… Есть ряд побочных эффектов, с которыми мне приходится разбираться после тесного контакта с тобой.

— Погоди, что ты называешь тесным контактом? Мы же не… — она осеклась. Похоже, до неё, наконец, дошло, что я имею в виду. — Ах, так вот почему ты постоянно отказываешься оставаться у меня на ночь!

— Да, мне пришлось изучить эту связь, чтобы убедиться в её безопасности для нас обоих. Как выяснилось, на тебя это никак не влияет. Ты её даже не чувствуешь, — объяснил я. — А вот со мной ситуация несколько иная.

— И что же нам тогда делать? — пожала плечами Зорина. — Что это за связь такая, из-за которой мы с тобой вообще ничего делать не можем!

— А ты не переживай. Я за этим и пришёл, — я снова помахал шприцом. — Сейчас мы это исправим. Я заставлю себя адаптироваться. А для этого создам самый тесный контакт между нами. И нет, это не то, о чём ты подумала. Я введу себе твою кровь.

— А тебя это не убьёт⁈ — испугалась Дарья. — Ты поэтому спросил у меня группу крови?

— Да. У тебя первая отрицательная, у меня — четвёртая с тем же резусом. Лучшего сочетания и не придумаешь.

Она — идеальный донор. Я — идеальный реципиент. Правда, есть ряд нюансов, которые многие люди в таких ситуациях не учитывают. Вернее, врачи об этом знают, но далеко не все пациенты понимают, как работает эта система на самом деле.

Как бы идеально ни сочетались группы крови, всё равно при переливании больших объёмов есть риск возникновения патологических процессов.

А всё потому, что групп крови на самом деле гораздо больше. Про первую, вторую, третью, четвёртую слышали все. Про резус-фактор отрицательный и положительный тоже знает чуть ли не каждый человек в мире.

Но есть и другие. Проконтролировать их трудно. Как правило, большую часть этих групп никто не учитывает, поэтому в больших объёмах кровь от одного человека другому никто и не переливает. При больших кровопотерях используется плазма. Тема это очень сложная и мысленно рассуждать об этом можно очень долго, но меня эта проблема сейчас касается напрямую.

Я введу себе совсем небольшой объём крови Зориной. Но чем это для меня обернётся… Что ж, есть у меня несколько мыслей, как можно предотвратить потенциальные осложнения.

Выхода нет. Чтобы окончательно разобраться с Платоновым, мне придётся пойти на этот риск.

Пора раскрыть следующие врата моей силы.

— Ладно, Павел, если это действительно поможет тебе в твоём деле и… если это поможем нам стать ближе, я готова пойти на этот риск, — заключила Дарья и закатала рукав. — Только обещай, что тебе это никак не навредит.

— Даже если навредит, я с этим справлюсь. И быстро. Можешь не переживать, — уверил Зорину я.

И мы приступили к делу. Дарья перетянула руку жгутом, я обработал кожу антисептиком и магией. А затем набрал пять миллилитров её крови.

Настало время провернуть обратный процесс.

— Ну что ж… — я присел на стул, приготовил вену, сделал глубокий вдох. — Если я потеряю сознание на пару минут — никого не зови. Так и должно быть. Вот увидишь — и глазом моргнуть не успеешь, а я уже оправлюсь. Поехали!

Я ввёл иглу в свою вену. Постарался ввести кровь быстро. Так делать нельзя, но я понимал, что при первом же контакте с клетками Зориной я сразу же потеряю сознание.

Как только поршень прошёл до упора, я тут же отключился.

Произошло то же самое, что и в прошлый раз. Стоило мне открыть глаза, как я очутился в кромешной темноте. Где-то в глубинах своих магических каналов.

Отлично, именно этого я добивался. Теперь можно не спешить. Как показала практика, в этом состоянии время течёт иначе. Я могу думать, осматриваться, рассуждать, а в реальном мире пройдут секунды.

— Ну ты и натворил делов, Булгаков! — послышался до ужаса знакомый голос.

Он звучал сразу отовсюду. Не знаю только, откуда он мог тут взяться. Я же сейчас внутри своих каналов!

Из тени появился силуэт моего учителя. Валерий Николаевич Бражников осуждающе покачал головой.

— А вы что здесь делаете? — оторопел я.

— Я-то? — хмыкнул он. — Я тут живу. Причём уже очень давно. Ещё до того, как ты попал в этот мир.

Ага… Никакой это не Бражников. Это кое-что другое. А я уж было подумал, что это Валерий Николаевич каким-то образом смог проникнуть ко мне в мозг.

— Подсознание, значит? — усмехнулся я. — Не могу только понять, почему ты предстало передо мной в виде Бражникова.

— А это уже вопросы к тебе, — ответило оно. — Такова твоя фантазия.

— Видать, сильно я на этот раз расшатал свои магические каналы, что аж сам с собой начал разговаривать, — вздохнул я.

— Куда пропал твой инстинкт самосохранения? Ты совсем умереть не боишься? — упрекнула меня иллюзия.

— Одну смерть я уже пережил. И это было совсем не страшно, — пожал плечами я. — Но второй раз умирать я не собираюсь. У меня всё под контролем.

— И ради чего же ты так рискуешь? Ради победы над врагом? Чтобы сблизиться с этой девкой? Зачем тебе это? Можно жить и радоваться жизни! — подсознание в оболочке Бражникова достало откуда-то из темноты бутылку водки. — Ты ведь сам всё усложняешь.

На этот раз я удержаться не смог. Меня так распёрло от смеха, что я аж за живот схватился. Надеюсь, что сейчас в реальном мире я не катаюсь по полу в кабинете Зориной.

До чего же всё-таки это иронично! Передо мной все теории психологии подтверждаются. Подсознание — это то, что осталось у человека от животного. Его кроме выживания больше ничего не интересует. Еда, вода, сон, секс и прочие источники дофамина.

Никаких высших ценностей. Это и есть главное отличие человека от животного. Возможно, единственное отличие.

И именно им я сейчас и воспользуюсь. Ведь сложные мыслительные процессы могут подавлять подсознание.

Я сделал шаг вперёд, затем второй, третий. Двигался дальше по магическим каналам на одной лишь силе воли. Силуэт учителя тут же испарился, а я вновь оказался перед вратами.

— Ну что? Самое время активировать «клеточный анализ», — прошептал я.

А затем распахнул следующие врата.

Но дальше произошло то, чего даже я от себя не ожидал. Вслед за ними открылись ещё и следующие врата. Распахнулись все двери, которые ранее были заперты.

Чёрт возьми… Это какое же ускорение я получил благодаря крови Зориной? Хотя… Нет. Дело не только в её крови. Она лишь послужила катализатором. Такой мощный скачок вперёд не произошёл бы, если б я не тренировался всё это время.

Значит, потенциал для рывка уже давно накопился. Просто ему нужен был ускоритель.

Выходит, что я открыл не только «клеточный анализ», но ещё и «молекулярный»!

Ха! Да мне теперь больше никакие обследования не понадобятся! С этой силой я смогу подсчитывать общий и биохимический анализ крови без помощи клинической лаборатории.

Все двери, что я видел раньше, теперь были распахнуты. Вдалеке сиял поток, который питал мою способность к «магическому анализу». Как выразился Ушаков, это — моя собственная опухоль. Пока что доброкачественная.

Но больше всего меня заинтересовала другая дверь. Та, что появилась уже после открытия последних. Раньше её здесь не было. Что это? Ещё один уровень силы, о котором даже мой учитель ничего не знает?

А что, если я попробую её…

— Павел! — послышался голос Зориной.

Я почувствовал, как моё лицо загорелось. Кажется, мне только что влепили пощёчину.

— Эх и не вовремя же ты это сделала… — вздохнул я.

Ещё немного — и я бы смог узнать, что из себя представляет последняя дверь.

— Я думала, что ты умер! У тебя пульс пропал! — воскликнула Дарья.

— Да ладно? — удивился я. — Сколько я пробыл без сознания?

— Да… секунд пять, — прикинула она.

— Всего секунд пять, а ты уже меня хлестать начала? — усмехнулся я. — О каком пульсе тогда идёт речь? Единичный провал на несколько секунд даже на аритмию не тянет.

— Прости, я перенервничала, — призналась Зорина. — Ну? Что чувствуешь? Сработал твой план?

— Хм… — я сконцентрировался на своей силе. Почувствовал, что мана полностью восполнилась. Хотя утром я весь запас потратил на спасение Кирилла. Отлично! Я снова в строю.

— Что с твоими глазами⁈ — удивилась Даша, когда заметила на себе мой взгляд.

Я молча схватил с её стола лист бумаги и ручку. Принялся быстро записывать ряд чисел.

— Гемоглобин, эритроциты, билирубин, сахар, холестерин… — прочитала за мной Дарья. — Павел, ты что это делаешь?

— Держи, — я протянул ей лист. — Это твой анализ крови. Всё в норме. Только сахар низкий. Начинай уже завтракать по утрам.

— Да ты шутишь! — не поверила она. — Я такое только в учебниках по истории лекарского дела видела. Ты же не хочешь сказать, что у тебя проявились глубинные уровни «анализа»?

— А ты сдай кровь — и узнаешь, — улыбнулся я. — Спасибо за помощь. Сегодня вечером увидимся.

Я покинул кабинет Зориной.

Увидимся. Обязательно увидимся.

Но перед этим я посещу одно место. Не хочу откладывать это дело на завтра. Я набрал номер Аскольда Платонова. Онколекарь ответил на мой звонок через пару секунд. Похоже, он ждал, что я с ним свяжусь.

— Господин Булгаков? — нервно произнёс он. — Что вы…

— Мне передали, что вы будете ждать меня завтра утром. Это правда?

— Да, — после короткой паузы ответил Платонов. — А в чём дело? Вы не сможете?

— Нет, что вы. Я обязательно с вами увижусь. Но только не завтра. Я хочу посетить ваш научно-исследовательский центр прямо сейчас.

— Нет, вы слышали его? Слышали⁈ Он решил выдвинуться к нам заранее. Даже слушать меня не стал. У нас ещё ничего не готово! — принялся метаться по своему кабинету онколекарь. — Алло? Аристарх Иванович? Вы меня вообще слушаете? Это в ваших же интересах!

— Да слушаю я, подождите… — голос Биркина звучал откуда-то издалека. Затем из трубки послышался чей-то истошный вопль. — Не обращайте внимания, Аскольд Афанасьевич! Я тут особо молчаливому господину пальцы ломаю! Вы у меня на громкой связи.

— Как это — на громкой связи? — оторопел Платонов. — Меня же заключённый услышит!

— Не переживайте, к концу дня у него ни пальцев, ни языка не останется. Если, конечно, он вообще доживёт до вечера, — послышалось мерзкое хихиканье главного дознавателя.

— Стойте-стойте! — Платонов аж ухо отдёрнул от телефона, когда услышал вопли заключённого. — Я всё вам расскажу!

— Рано рассказывать, я ещё не наигрался, — продолжил Биркин.

У онколекаря от главного дознавателя даже мурашки по телу пробежали. Жуткий тип. Пожалуй, самый страшный человек, которого Платонов когда-либо встречал.

— Так вы прибудете сегодня? — аккуратно поинтересовался Платонов. — Булгаков отпросился с работы. Он приедет после обеда. Я ведь ради вас стараюсь! Что мне делать, если Павел Андреевич будет сопротивляться? Я же не могу его убить.

— Убить? Даже не думайте об этом. Лучше попросите своего помощника. Думаю, он сможет усыпить господина Булгакова. Ваш Валерий — ходячая бочка с токсинами. Нейтрализуйте цель, закройте его. А я скоро к вам прибуду.

Раздался ещё один вопль заключённого, и сразу после этого связь прервалась.

— Ты его слышал? — обратился к Валерию онколекарь.

— Да, Аскольд Афанасьевич, — кивнул маг яда. — Не беспокойтесь. Я докажу вам, что вы не зря приняли меня на должность главного помощника.

Направляясь в научно-исследовательский центр Платонова, я думал только об одном: как же всё-таки хорошо иметь своего человека в руководстве клиники!

С Гавриловым даже спорить не пришлось. Он быстро перераспределил пациентов и отпустил меня к Платонову. Задерживаться в его комплексе я сегодня не планирую. Да и спасти пациентов за этот день вряд ли успею. Главная задача — разведка.

Нужно найти вход в четвёртое отделение. Тогда мне будет проще проникнуть туда позже. Но всё же есть вероятность, что Платонов уже придумал, как задержать меня внутри.

Что ж, и это для меня — не проблема. Теперь у меня есть полный магический арсенал. Все виды магии, о которых только известно моему учителю. Хотя уверен, Бражников ещё не поведал мне все тонкости этого мастерства.

Осталась ещё одна дверь… и я до неё доберусь. Чисто из интереса. Возможно, никаких пределов для моей силы не существует. И чем сильнее я стану, тем более безопасной будет моя жизнь в будущем.

Когда Кирилл будет спасён, мы восстановим род. Я заведу свою семью. Пару дней назад я связался с архитектором. Особняк Булгаковых восстанавливают очень быстро. Денег на это я потратил не так уж и много.

Планов на будущее — уйма. А это значит, что Платонов даже при всём желании не сможет мне навредить. Чем больше целей — тем сильнее воля к жизни!

Такси остановилось около научно-исследовательского центра. Я проследовал через КПП. Мои документы проверили раз двадцать. Охранники отзвонились Платонову и предупредили его, что я прибыл на место.

Представляю, какая там сейчас суета!

Аскольд всерьёз держит меня за идиота? Сам пригласил меня в своё логово. Неужели он и вправду верит, что я ничего не понял? Ясное дело, что меня здесь ждёт ловушка.

И, разумеется, я к ней уже готов.

— Добрый день, Павел Андреевич, — Платонов встретил меня в фойе. Взглянул на меня из-под очков, будто собственным глазам не мог поверить.

— Да-да, это правда я. В чём дело? Забыли, как я выгляжу?

— Нет, просто… Не ожидал, что вы всё же приедете. Я полагал, что вы просто со мной играетесь, — заявил он.

Прямолинейно. Что ж, я заинтригован. Похоже, он уверен в своих силах. Даже не сомневается, что сможет меня захватить.

— Павел Андреевич, будьте так любезны, — прошептал Платонов. — Перестаньте осматривать меня своей магией. Я это чувствую.

— Проверяю, лжёте вы мне или нет. А что? Давайте уж будем честны друг с другом. Я вам не доверяю, но ваше приглашение меня заинтриговало, — объяснил я. — Зачем вы меня позвали?

— Вы хотели увидеться со своими пациентами. И я вам их покажу. Четвёртое отделение, о котором вы так давно грезите. У меня есть для вас предложение. Но обсудим мы его уже в лифте. Подальше от других людей.

Я ничего ему не ответил. Очевидно, что он просто ищет аргументы, чтобы заманить меня к себе. Но я уже решил добровольно залезть в его ловушку. Так даже интереснее.

Мы с Платоновым прошли через несколько коридоров до служебного лифта. Чтобы вызвать его, Аскольд Афанасьевич ввёл специальный код. Я не стал использовать магию, чтобы проследить за движением его пальцев. В этом нет необходимости. Если я захочу проникнуть сюда ещё раз, мне достаточно определить, на каких цифрах больше всего следов жизненной энергии онколекаря.

Однако, как только мы вошли в лифт, Платонов резко изменился в лице.

— Булгаков, камер здесь нет, — заявил он. — Четвёртое отделение находится глубоко под землёй. У нас чуть меньше минуты. Вы мне не поверите, но… Я нуждаюсь в вашей помощи.

— Ничего себе новости! — усмехнулся я. — В чём дело, Аскольд Афанасьевич? Неужто вас кто-то прижал к стене?

— Я бы никогда не позвал вас сюда, если бы не этот сумасшедший кретин Биркин! — процедил сквозь зубы онколекарь. — Он шантажирует меня. Хочет убить вас. Клянусь чем угодно, этот ненормальный и меня прикончит, когда всё закончится.

Надо же… Значит, руки главного дознавателя дотянулись и сюда? Интересно.

— Раз уж мы говорим честно, вы мне оба противны, господин Платонов, — ответил я. — Если вы с Биркиным друг друга поубиваете, я буду только рад.

— Я предлагаю вам сделку. Давайте я отпущу пациентов, которые вам важны. А взамен вы поможете мне разобраться с…

Двери лифта открылись.

Платонов вскрикнул и отступил назад. У выхода стояли два человека. Незнакомый мне мужчина и Аристарх Биркин. Собственной персоной.

— Простите, Аскольд Афанасьевич, но с недавних пор в вашем лифте всё же есть записывающее устройство, — ухмыльнулся Биркин.

— Валера, сделай что-нибудь! — взвизгнул Платонов.

— Конечно. Как и обещал, — невозмутимо ответил мужчина, что стоял рядом с дознавателем.

А затем поднял руки и заполнил лифт зелёным слепящим газом.

Уважаемые читатели! История Павла Булгакова постепенно приближается к концу. Пятый том будет заключительным, нам потребуется время, чтобы грамотно завершить все сюжетные линии. Теперь проды будут выходить день через день. Благодарим вас за понимание!

Не беспокойтесь, до финала остаётся совсем немного!