Придворный медик. Том 5

Глава 16

Крик испуганных посетителей ресторана заглушил даже залпы магических потоков, которыми одновременно воспользовались все вбежавшие в здание сотрудники ордена.

Но всё колдовство отражалось от Ушакова обратно. За долю секунды он вывел из строя не только Валерия Николаевича, но и всех остальных лекарей.

И это при том, что Николай Антонович ещё даже со стула не поднялся.

Меня напрямую он не атаковал. И я понимал, почему. Всё дело в том, что я ему нужен. Он ещё не извлёк из меня «магический анализ», поэтому убивать меня ни в коем случае нельзя. Тогда все его планы разрушатся.

Однако он оказывал на меня другое давление. Куда более сильное, чем на остальных лекарей. Использовал самый обычный повреждающий аспект целительской магии. Пытался сжать мне сосуды, активировал парасимпатическую нервную систему. Хотел усыпить меня, ублюдок. Но у него не получалось. И потому я выиграл время для контратаки.

По какой-то причине обычная магия его не берёт. Значит, имеет смысл прибегнуть к классическим методам.

Я резко поднялся и толкнул стол на Ушакова. Он свалился со своего сиденья и оказался придавлен к полу. Болезненно выдохнул. Я выбил из его лёгких весь воздух.

В его руках всё ещё блестел артефакт, которым он и поразил Валерия Николаевича. Металлическая кисть с острыми когтями. Первый раз в жизни вижу такое оружие.

— Нет, Павел! Стой, не смей! — брыкался Ушаков. — Ты не можешь вот так всё разрушить! Я должен добиться своей цели!

— Давайте, господин Булгаков! — прокричал кто-то из лежащих на полу сотрудников ордена. — Так его! Держите!

То-то я чувствую, что мне никто не помогает его вязать. Ушакову удалось обезвредить почти всех нападавших. А Мота я заставил отступить. Кот-оборотень научился понимать меня по взгляду. Ситуация тяжёлая, но фамильяру себя лучше не выдавать.

Судя по тому, что сообщает мне «массовый анализ», все сотрудники ордена в данный момент парализованы. Ушаков перегрузил их нервную систему.

Вернее, парализованы все, кроме Бражникова. Моему учителю досталось куда хуже. «Анализ» улавливает множественные повреждения органов брюшной полости. Изначально мне показалось, что Ушаков и вовсе пробил его этим лучом насквозь. Но к счастью, мягкие ткани не пострадали. Кровотечений нет.

Однако Валерий Николаевич умирает.

— Ты зря тянешь время, Павел! — пытаясь выбраться из-под стола, прошипел Ушаков. — Хочешь спасти своего учителя? Он, между прочим, умирает. И только я могу его спасти. И лучше тебе поторопиться. Чем быстрее ты освободишь меня, тем быстрее я избавлю его от проклятья.

— Зубы мне не заговаривай, — помотал головой я. — Станешь ты его спасать! За идиота меня держишь? Выбрось свой артефакт. Иначе я сломаю тебе грудину.

Я надавил на стол ещё сильнее.

Но в одном он прав. Валерий Николаевич и вправду умирает. Если я провожусь с этим подонком слишком долго, потом спасать будет уже некого.

Проклятье! Если бы на Ушакова действовала магия, я уже давно бы вырубил его. Изменил бы активность нескольких участков головного мозга, после чего моему дяде пришлось бы всю оставшуюся жизнь через трубочку питаться.

Сдаваться нельзя. Это даже не обсуждается. Многие на меня рассчитывают. Весь отряд ордена лекарей полностью обезврежен. Никто, кроме меня, больше не сможет с ним биться.

Точно… Я не могу атаковать его своей магией. Но я всё ещё могу использовать её сам на себе! Благо маны у меня — хоть отбавляй.

Главное, чтобы Валерий Николаевич продержался ещё немного. Пару минут — и я спасу его.

Сразу несколько уровней моей лекарской магии активировались. Мана потекла по жилам, наполнила мышцы. Я почувствовал непередаваемый прилив сил. Казалось, моей физической мощи хватит, чтобы поднять легковой автомобиль!

Но это состояние продлится недолго. У меня есть лишь несколько минут. И этого времени мне с головой хватит, чтобы одолеть Ушакова.

Стол под моим напором раскололся пополам, осколки дерева вонзились в тело Николая Антоновича. Я схватил его за грудки одной рукой и тут же впечатал в стену.

— Неплохо, племянник, — простонал он. — Но ты эту силу не заслужил. Не тебе она должна была достаться. И скоро я это исправлю.

Я замахнулся, чтобы вырубить противника. Но в этот момент атмосфера в помещении резко изменилось. По лицу дяди пробежала кривая ухмылка.

— Всё-таки успел! — обрадовался он и попытался схватить меня за руку.

Уж не знаю, что повлияло на моё последующее решение. То ли интуиция, то ли чувства настолько обострились, что я сразу же почуял неладное. Но я всё же отбросил Ушакова в сторону. Метнул его в соседнюю стену. Не дал ему прикоснуться к моей руке. И, чёрт подери, я это сделал не зря.

Ещё в полёте Николая Антоновича окружила сияющая магическая аура. Затем ресторан осветила яркая вспышка. И он исчез. Телепортировался, что ли? Интересно, если он так умеет, чего же он раньше этого не сделал? Скорее всего, у него при себе далеко не один артефакт.

Хорошо, что я откинул его в сторону. Возможно, если бы тесный контакт сохранился, он бы телепортировал меня вместе с собой. Подозреваю, что именно этот план отступления он и заготовил на тот случай, если нас найдут, или если я не куплюсь на его идиотские россказни.

— Вот ведь подонок! — воскликнул поднявшийся на ноги сотрудник ордена. — Всё-таки мы были правы. Он успел его перезарядить.

Кого — его? Впрочем, неважно. Все вопросы потом. Сейчас нужно оказать помощь Бражникову.

Я перелез через перевёрнутые столы, опустился на колени рядом с учителем. Валерий Николаевич был без сознания. А его организму становилось всё хуже и хуже.

Большая часть петлей тонкого кишечника будто усохли. Впервые вижу столь грубое изменение этого органа. Такое разве что можно обнаружить у трупа, который уже успел высохнуть. Словно всю воду из стенок кишечника выжали!

Почки отказывают — постепенно перестают работать. Скоро организм начнёт терять важнейшие вещества и электролиты. Очищающая функция отключится, и кровь заполонят отравляющие вещества. Продукты распада тканей.

С печенью тоже всё, мягко говоря, не очень. Её структура сильно изменена. И дело тут явно не в том, что Валерий Николаевич постоянно пропускает через неё литры спирта. В том числе и чистого.

Я помню, как выглядела его печень раньше. Он постоянно поддерживал её лекарской магией.

Всё иссохло… Будто из Бражникова жизнь выкачали. Да что же Ушаков, чёрт его раздери, с ним сделал⁈

— Срочно вызывайте машину скорой! — скомандовал я. — Валерия Николаевича нужно госпитализировать. Здесь мы его не вылечим.

— Здесь рядом есть городская больница, — ответил мне сотрудник ордена. — Но отправлять его туда я бы не советовал. Лекари там, как бы помягче сказать…

— Я всё понял, — перебил его я. — Как я могу к вам обращаться?

— Виктор Давыдович. Пронин, — ответил мужчина.

— Как вы со своими людьми добрались до сюда, Виктор Давыдович? Машина у вас есть?

— Есть, — кивнул он.

— Быстрая?

— На магическом топливе.

— Самое то. Подгоняйте её сюда! — велел я. — Мы повезём господина Бражникова в императорскую клинику.

Рискованный шаг, но этот риск оправдан. Я не могу бросить Валерия Николаевича на произвол судьбы. Его должен наблюдать я и только я. Неизвестно, кто будет следить за ним в местной клинике. Да и к любой другой доступа у меня нет.

А в императорской я уже наработал себе авторитет. Большинство заведующих ко мне прислушиваются. Я прослежу, чтобы Валерия Николаевича осматривали лучшие специалисты. Только те, на кого я действительно могу положиться.

Риск заключается в том, что по дороге ему может стать хуже. На машине мы будем добираться до императорской клиники не один час. Но если Пронин заранее свяжется с верхушкой ордена, возможно, те смогут повлиять на трафик. Освободят для нас дорогу. Застрянем в пробке — и Бражников умрёт.

Мне придётся поддерживать его организм всю дорогу. Маны у меня много, но всё же она не бесконечна. Когда доберёмся до клиники, я буду пуст.

А ведь сегодня ночью — единственное окно, когда можно пробраться в сокровищницу императора. Именно сегодня я собирался добраться до Чаши очищения.

Но бросить своего учителя я не могу. Он за короткие сроки помог мне развить свою магию чуть ли не до предела. Я уже во многом превзошёл его.

Если бы не он, я бы до сих пор сидел на уровне «органного анализа». Допускал ошибки, а затем закреплял бы их упорными тренировками.

Пронин подогнал автомобиль, я уложил Бражникова на заднее сидение. Мот спрятался у меня под ногами.

К тому моменту у ресторана уже остановились машины полиции. Защитников правопорядка взяли на себя другие сотрудники ордена. Сразу же предъявили документ, подтверждающий, что на территории Пушкина проходила секретная операция государственной важности.

Поэтому нас задерживать не стали. Я расположился сзади рядом с Бражниковым, Пронин сел за руль, и мы помчали в Санкт-Петербург.

Не могу понять… Почему организм старика не сопротивляется? Помню, он рассказывал мне о своей способности. Даже показывал мне пример!

Авторегенерация. Организм Бражникова был обучен самоисцелению. Я ещё не овладел этой силой, но учитель уже давно её открыл. К примеру, если я по какой-то причине потеряю сознание от ран, вылечить себя мне уже не удастся. Моя магия подчиняется только моим прямым приказам.

— Павел Андреевич, как там господин Бражников? — спросил меня Пронин. — Он же выживет? Мы успеем?

— Поддерживаю его, как могу. Но у нас есть серьёзная проблема, — я почувствовал, как по моему затылку пробежали мурашки. На лбу выступил пот. — Валерий Николаевич больше не обладает лекарской магией. Её словно стёрли.

В машине повисла тяжёлая тишина. Масштаб произошедшей трагедии неописуем. Если я прав и Бражников действительно потерял из-за артефакта Ушакова свою силу…

Чёрт подери, да он ведь даже будучи здоровым и нескольких месяцев не протянет. Старику больше ста двадцати лет! Без лекарской магии он обречён. Российская Империя потеряет одного из самых выдающихся лекарей в истории. Будь проклят этот Ушаков.

— Это моя вина, — прошептал Пронин. — Начальство именно меня отправило уговаривать Валерия Николаевича. Он долго отказывался возобновлять работу на орден. Но был очень настойчив. Привёл слишком много убедительных аргументов. Не оставил ему выбора. Нужно было просто оставить старика в покое. Я же собственными руками его…

— Что сделано, то сделано. Не вините себя, — ответил я. — Лучше объясните мне, Виктор Давыдович, что за безумие устроил Ушаков? Когда он понял, что я вот-вот его прикончу, то сразу исчез. Телепортировался.

— Всё верно. Этот гад похитил перемещающий артефакт из нашего ордена. Наши люди из научного отдела собирались использовать его для трансплантации органов. Ну, вы понимаете! Точная замена органа без хирургического вмешательства. Артефакт на днях уже собирались настроить на иной режим работы, но его забрал Ушаков, — объяснил Пронин. — А затем с наших складов исчезли сразу несколько деталей, которые этот ублюдок, судя по всему, использовал для совершенствования своего аппарата.

Раз он пошёл на такой риск, значит извлекатель магической силы уже завершён. Может, та металлическая рука, из которой он шарахнул по Бражникову — это и есть тот самый извлекатель?

Нет. Вряд ли. Уж больно странная аура была у сотворённой им магии. Будто этот артефакт обладает какой-то потусторонней силой. Чем-то, чего в этом мире быть не должно.

Ну и набрал же этот засранец артефактов! Так ещё и защиту создал, которая отражала любую магическую атаку. Не удивлюсь, если Ушаков оснастил себя пятью или даже большим количеством таких предметов.

— Так, стоп, погодите… — задумался я. — Но если вы изначально знали, что у него есть артефакт-телепорт, то зачем вообще было за ним гнаться? Какой в этом смысл? Кроме того, у дяди явно проблемы с логикой. Зачем ему было везти меня в Пушкин, показывать свой дом, водить в ресторан… Для чего? Он ведь мог телепортировать меня в своё тайное убежище и без этого?

— У телепорта есть период охлаждения, — ответил Пронин. — Ровно двенадцать часов. Кража на складе произошла в полдень. Мы были остро ограничены во времени. Рассчитывали, что успеем его поймать до того, как артефакт перезарядится. Но он вновь начал работать уже во время вашей схватки.

Теперь хотя бы часть произошедшего стала ясна. Но история Ушакова всё ещё окутана покровом тайны. Ради чего он решил рискнуть всем? Либо мой дядя сошёл с ума, либо его мотивы гораздо сложнее, чем кажутся.

Пульс Бражникова падал. Когда мы пробирались по Невскому проспекту к императорской клинике, я поддерживал жизнь старика из последних сил. Мана стремилась к нулю.

Но я своего добился. Мы всё же смогли госпитализировать его в реанимацию. Я созвал консилиум лекарей. Объяснил ситуацию всем, кто хоть как-то мог помочь старику.

Им занялся лучший гастроэнтеролекарь клиники. Мы сразу поняли, что без питания Валерий Николаевич долго не протянет. А его желудочно-кишечный тракт ещё долго не сможет принимать пищу. Не факт, что его кишечник вообще удастся восстановить.

Поэтому было принято решение подключить парентеральное питание. Введение специальных питательных смесей прямиком в сердечно-сосудистую систему. В обход желудочно-кишечного тракта — через центральные вены.

Но, очевидно, долго его на таком питании не продержать. Две недели? Месяц? Самое большое — несколько месяцев, если ещё учесть, что его будут постоянно поддерживать лекарской магией.

На парентеральном питании вечно не сидят. Например, люди, которые годами находятся в коме, обычно питаются через назогастральный зонд. Трубку, которая проводит питательные вещества сразу в желудок. Способность глотать в данном случае не требуется.

Но зонд мы в ближайшее время подключить точно не сможем. Придётся думать насчёт кишечника. Возможно, я предложу коллегам провести операцию. Сократить длину кишечника, убрать усохшую часть, а здоровые подшить друг к другу.

Правда, мы не можем знать наверняка, переживёт ли Бражников эту операцию. Тем более такую сложную — полостную.

Очевидно, самым лучшим способ решить проблему является поиск возможности вернуть учителю утраченные им способности. Если не выйдет, то и спасать его нет смысла. Организм старика не выдержит собственного возраста.

Удостоверившись, что Бражников в надёжных руках, я вернулся в свои покои. По дороге ещё раз заглянул в теперь уже закрытый выставочный зал. Гвардейцы уже закончили разбираться с дверьми, готовились вывозить хранящиеся там артефакты.

Но соваться туда без сил — не вариант. Меня поймают, посадят или казнят. И тогда уже два человека лишатся жизни, поскольку им уже никто не сможет помочь.

Кирилл и мой учитель. Теперь я отвечаю за них обоих. Придётся искать другой способ помочь им. Например, продолжить развитие своей лекарской магии.

Ситуация сложилась трудная, однако следующим утром меня ждал неожиданный сюрприз. Я подготовился к началу нового рабочего дня. Покинул императорский дворец, и тогда меня нагнали Мот с Гримой.

Я сразу понял, что фамильяры хотят сообщить мне что-то важное. Но разговаривать с ними на виду у всех нельзя. Я скрылся в проулке между корпусами клиники. Дождался своих фамильяров и…

— Нет, я скажу! — возмущённо воскликнул Мот.

— Нет, я! Я первая узнала! — парировала Грима.

— Отвали, пернатая. Я первым попал к хозяину. Ты — просто моя помощница!

— Эй! — прервал их спор я. — Перестаньте орать. Что случилось? Я впервые вижу вас такими перевозбуждёнными.

— Павел, я узнал… Вернее, мы узнали, — сдался Мот, — что ещё не всё потеряно. У императора большие проблемы. Он не может вывезти сокровища из хранилища. У гвардейцев ничего не вышло.

— Да, ситуация изменилась. Теперь их можешь вытащить только ты!