Придворный Медик. Том 3

Глава 18

Никогда мне ещё не доводилось парировать вражескую атаку прямо во время приёма. Недруг действовал скрытно. Понять, откуда прилетело его колдовство, было практически невозможно. Вернее… Я понимал, что атаку совершает один из членов финской делегации.

Но определить, кто из десятерых человек делает это со мной — невозможно. Однако я был на шаг впереди. Я уже заранее подготовился к тому, что кто-то из них может оказаться тем самым предателем, о котором говорил Киммо Кайнелайнен.

И что самое главное — я смог отбиться от этой атаки даже при том, что по своей природе магия врага не относилась к лекарской. Разумеется, этого сражения никто не увидел. Никто не почувствовал, что только что произошло внутри моей головы.

Пару минут назад моя лекарская интуиция почувствовала угрозу. Я понимал, что вскакивать с рабочего места и вступать в прямое столкновение с сотворившим эту магию человеком попросту глупо.

Слишком опрометчиво. Во-первых, предатель, затесавшийся в ряды финнов, себя не выдаст. Он колдует очень аккуратно. А если я его спровоцирую, могут пострадать другие лекари, моя медсестра или даже пациент.

А у моего пациента и без этих интриг своих проблем хватает. Заболевание, которое я у него обнаружил — крайне серьёзная патология. Приступать к обследованию и лечению нужно незамедлительно. Но для начала нужно убедиться, смог ли я отбиться от нападения таинственного врага.

Я запустил самодиагностику. «Анализ» показал, что мои сосуды повредило. Повезло, что я вовремя защитил их лекарской магией. Создаётся впечатление, что на них появились ожоги. Секунда промедления — и мой головной мозг бы попросту сгорел.

Однако я был готов к этому, запустил систему охлаждения организма. Расширил сосуды, снизил свою температуру, перераспределил жидкость между головой и конечностями.

Приехали. Кто-то в очередной раз пытается меня убить. Только на этот раз это не прихвостни Константина Романова. Нет. В нашей клинике начала действовать третья сторона. Некие враги, решившие стравить Российскую Империю и Королевство Финляндия. Похоже, моя смерть должна была сыграть какую-то роль в этой партии.

Но у врага ничего не получилось.

И что самое неприятное — я не могу его вычислить. Если бы кто-то из финских лекарей атаковал меня своей жизненной энергией, я бы увидел следы. Я бы понял, кто из десяти человек действует против меня.

Однако следов не было. А это значит, что один из них — не лекарь. Скорее всего, среди делегации затесался какой-то пиромант. Это бы объяснило, почему у меня начал вскипать мозг.

Но больше у него этот номер не пройдёт. Один раз я уже почувствовал его силы. Если захочет повторить свою атаку, я смогу отбиться от неё ещё быстрее.

А пока что…

Пока что сделаю вид, что на меня его магия не подействовала. Продолжу приём.

— Что скажете, Павел Андреевич? — поглаживая больную спину, спросил Евгений Васильевич Дробышев. — Вам удалось что-то увидеть? Мне все говорят, что там грыжа, скорее всего. Это от неё я так мучаюсь.

Пока что я не имею права называть даже предварительный диагноз. Точнее, могу, но это лишь вызовет лишнее беспокойство у моего пациента. Не факт, что он сможет адекватно отреагировать на эту новость.

А новость, несомненно, плохая.

Судя по тому, что я вижу, у него не остеохондроз, не радикулит, не грыжа межпозвоночного диска.

У Дробышева метастазы. Мелкие частички опухоли, которые уже внедрились в несколько позвонков и начали разрушать их изнутри. И это очень плохо. Плохо даже не в вопросе здоровья позвоночника.

Наличие метастазов означает, что у пациента запущенное злокачественное образование. Стадия уже не первая и даже не вторая. Скорее всего, я имею дело с человеком, который до сих пор не осознал, что его онкологическое заболевание вот-вот захватит весь организм. Уже захватывает.

В этом и есть главная проблема диагностики онкологических болезней. На первых стадиях они могут никак себя не проявлять. Человек при опросе скажет, что его ничего не беспокоит!

Беда как раз в том, что уже появившиеся симптомы онкологии означают, что она очень сильно запущена. А на поздних стадиях лечить это заболевание практически невозможно.

При этом стоит отметить, что неизлечимость онкологии — это миф. Я на полном серьёзе могу заявить, что в прошлом мире успел вовремя диагностировать и спасти от рака больше сотни пациентов. А всё почему?

Потому что диагностика проводилась вовремя.

— Придётся нам с вами, Евгений Васильевич, пройтись по нескольким кабинетам, — предупредил Дробышева я. — Смущает меня ваш позвоночник. Нужно чтобы и другие специалисты на него посмотрели.

— Там… Там что-то серьёзное? — напрягся Дробышев.

— Да, — не стал лгать я. — Но мы найдём способ разобраться с этим заболеванием. Возможно, вам придётся госпитализироваться сегодня. Одним днём мы эту проблему не решим.

— Эм… — прикусил нижнюю губу барон. — Господин Булгаков, тут такое дело… Я вообще-то должен сегодня выступить с речью перед нашими гостями из Финляндии. На меня рассчитывает очень важный человек. Сам Михаил Сергеевич Романов. Он поручил мне эту задачу. Дело даже не в том, что я боюсь наказания. Просто… Не хочется подводить князя.

— Евгений Васильевич, а вы осмотритесь по сторонам, — посоветовал я. — За вашей спиной стоит десять человек. Девять финских лекарей и один переводчик. Наши иностранные коллеги вас слышат, — я поднял взгляд на финнов. — И наверняка не осудят господина Дробышева за то, что ему необходимо госпитализироваться. Верно ведь?

— Кюлля-кюлля! — послышалось из толпы.

О! А это слово я знаю. Финское «да». Ещё бы они со мной не согласились! Это ведь лекари. Не важно, из какого они государства. Люди и болезни везде одинаковые. Значит, должны понять, что отсутствие господина Дробышева нельзя счесть за оскорбление.

А уж Михаилу Романову я ситуацию объясню. Как ни крути, а мы с ним встретимся. Константин попытался перехитрить брата, но я всё равно добьюсь встречи с «другом», который присматривал за мной с первых дней моей работы.

— Анастасия, — обратился к медсестре я. — Выбей, пожалуйста, Евгению Васильевичу талоны на…

Я выдержал паузу. Быстро взглянул на Дробышева. Мой «анализ» промчался по его телу. Опухоль я нашёл всего за полминуты.

— … на компьютерную томографию органов грудной клетки, — попросил я.

Другими словами, нужно осмотреть лёгкие. Ведь рак находится именно там. Оттуда и полетели метастазы.

Случай прямо-таки как по учебнику. Чаще всего в позвоночник метастазы попадают из лёгких, молочной железы или простаты.

— Сейчас же всё подготовлю! — произнесла Ковалёва.

Я попросил господина Дробышева выйти в коридор. Мне нужно было переговорить с финнами. А ему этот разговор слышать не стоит.

— Кто из вас переводчик? — обратился к делегации я.

Чёрт меня подери! Чуть случайно не спросил: «Кто из вас предатель?»

В каком-то смысле даже жаль, что я не выдал эту фразу. Было бы забавно понаблюдать за реакцией финнов.

— Это я, Павел Андреевич, — ответил тощий длинноволосый блондин. — Что бы вы хотели передать своим коллегам?

— Просто переводите всё, что я говорю, — попросил я. — Как есть. Мне нужно обсудить с лекарями один очень важный момент.

Переводчик сразу же взялся передавать информацию членам делегации. Меня тут же посетила любопытная мысль: а уж не может ли быть такого, что он и есть предатель?

Это очень удобная позиция для вражеского шпиона. Он может неверно трактовать диалоги. Передавать обеим сторонам не то, что на самом деле произносят собеседники. Более того, он — не лекарь. Так, может быть, этот светловолосый молодой человек и есть пиромант?

Спешить с выводами не стоит. Но за его поведением я всё же понаблюдаю.

— Итак, господа, — начал я. — Знаю, что вы хотели бы понаблюдать за моим приёмом. Но, как вы уже сами могли понять, ситуация резко изменилась. Следующий час мне придётся заниматься господином Дробышевым. Думаю, многие из вас уже догадались, какое заболевание постигло моего пациента.

— Кансер пульмонис, — перешёл на латынь седовласый финский лекарь.

Вот именно для этого до сих пор существует латынь. Язык мёртвый, на нём никто не говорит. Некоторые почему-то думают, что врачи изучают этот язык в университете, но я бы сказал, что там преподаётся лишь его поверхностное знание. Крайне поверхностное. Даётся возможность называть заболевание на общем медицинском языке — не более того.

Но именно латынь помогает любым врачам понимать друг друга. Без знания других иностранных языков и переводчиков.

— Всё верно, — кивнул я. — К сожалению, этот пациент, скорее всего, страдает от рака лёгкого с отдалёнными метастазами. Сами понимаете, в один присест я этого больного не вылечу. Придётся провести ряд диагностических процедур. А вам это может быть неинтересно.

Финны принялись переговариваться между собой. Через минуту переводчик выдал мне их заключение:

— Делегация желает посмотреть, как вы обследуете онкологических больных. А также их интересует, как будет организовываться процесс лечения этих пациентов. Более того, их интересует, как с этим справитесь именно вы, Павел Андреевич.

Что ж, отделаться от делегации не получится. Но возможно, оно и к лучшему. Сейчас я проведу Дробышева через все кабинеты и обеспечу его полным комплектом диагностических мероприятий.

А заодно — послежу. Может, предатель снова попытается себя выдать!

— Всё готово, Михаил Сергеевич, — сообщил Романову один из управляющих, который занимался организацией праздника. — Территория для торжественной части уже готова. Ровно двадцать пять мест за основным столом. Я ведь не ошибся?

— Верно, — кивнул Михаил. — Двадцать одно место для финской делегации. А также места для меня, моего заместителя, главного лекаря, и, разумеется, для господина Булгакова.

Всё идёт по плану. Сегодня — первый день приёма делегации. Они пробудут здесь три дня. С пятницы по воскресенье. А в понедельник вернутся в своё королевство.

Но за это время Михаилу необходимо наладить связь с принцем. И закрепить за ним Павла Булгакова. Это может изменить судьбу Российской Империи. Новый союзник государству точно не помешает. Особенно если учесть, что на Империю прут со всех сторон. Войны сейчас нет, но отношения с арабами и несколькими странами Западной Европы напряжённые. Мягко говоря.

Михаил обязан помочь своему старшему брату. Александр нуждается в союзниках, и Михаил их добудет. Обязан это сделать.

— Вот, всё готово, Михаил Сергеевич, — к Романову подошёл его заместитель. Передал ему свёрток.

Ага… Отлично. Значит, документ уже готов. Осталось только передать его Булгакову. Но это лучше сделать в торжественной обстановке. Павел Андреевич ещё даже не догадывается, что его ждёт.

— Вас ждёт сразу несколько обследований. Придётся потерпеть, — почесав пальцем короткие седые усы, предупредил моего пациента заведующий диагностическим отделением.

Звали его Дмитрием Петровичем Грицаевым. Ранее я с ним ещё ни разу не сталкивался. Как оказалось, диагностическим отделением заведует очень приятный человек. Грицаев выслушал меня и без лишних вопросов направил Евгения Дробышева на все процедуры вне очереди.

Даже удивительно! Неужели в этой клинике есть люди, которые не стремятся сразу же вступать со мной в перепалку? Для большинства лекарей я почему-то служу красной тряпкой, как для быка. Да, ясное дело, что на самом деле быка злит не красный цвет, как думают многие, но эта фраза уже давно стала чем-то вроде пословицы.

Важно одно — Грицаев безупречно относился к своей работе.

Обследование онкологических больных в императорской клинике на несколько голов превосходит даже самые лучшие больницы моего мира. Я лишь намекнул Дмитрию Петровичу, что у пациента имеются множественные метастазы, и он сразу же направил его на все необходимые обследования.

А пациентам с раком лёгкого проводят большой спектр обследований. Все возможные анализы крови, КТ лёгких, исследование функции дыхания — спирометрию. И самая неприятная процедура — бронхоскопия. В дыхательные пути вводится зонд с камерой. И перетерпеть эту манипуляцию гораздо труднее, чем ту же ФГДС, которую ненавидит весь народ!

Одно дело, когда трубка ползёт по пищеводу и желудку, попутно вызывая рвотный рефлекс, и совершенно другое — зонд в бронхах, который мешает дышать и провоцирует кашель.

Эх, если бы так качественно обследовали пациентов и в моём мире, то смертность от онкологии была бы гораздо ниже. Но, как ни крути, а профилактика страдает и тут и там.

Барон Дробышев не был на плановых обследованиях чуть ли не с рождения. Даже банальную флюорографию не делал. Поэтому и довёл себя до поздней стадии рака лёгкого.

Правда, я пока не знаю, как здесь проходит процесс лечения онкологии. Может, местные лекари научились справляться с этим заболеванием куда лучше врачей из моего мира?

— Сколько придётся ждать окончания обследования? — уточнил у Грицаева я.

— Павел Андреевич, а вы не задерживайтесь. Идите по своим делам! — предложил мне Дмитрий Петрович. — Только оставьте направление на госпитализацию в пульмонологическое отделение. Там дальше разберутся.

Так я и сделал. По идее я вполне мог больше не заниматься этим пациентом. Мог оставить его узким специалистам. Но в моих планах было продолжить наблюдением за ним. Кое-что меня смущало.

Он пожаловался на позвоночник, но ни разу не упомянул о проблемах с лёгкими. Как так вышло? Рак лёгких поначалу протекает едва заметно, но позже появляется кашель, кровохарканье, одышка. Почему Дробышев этого не заметил?

Может быть, дело в том, что он — заядлый курильщик? Уже привык, что из-за сигарет его постоянно мучает хронический кашель. Но всё же что-то тут не так… Интуиция подсказывает, что с этим больным ситуация гораздо сложнее.

— Павел Андреевич! — позвал меня Дробышев. Он ещё не приступил к обследованию. Только успел переодеться в больничную одежду. — Вы ведь меня не оставите? Вернётесь завтра? Я… Я уже понял, что ситуация тяжёлая. Но вы…

— Господин Дробышев, не переживайте. Следующие два дня меня, скорее всего, не будет. Выходные, я в клинике не дежурю. Но с понедельника снова возьмусь за вас. До этого момента вами будут заниматься другие специалисты, — объяснил я.

— Не знаю насчёт других специалистов, но вам я доверяю, — уверенно кивнул он. — Вы многим моим знакомым помогли. Знаю, что вы ещё совсем молодой специалист, но… Возраст не всегда определяет качество лекаря. Я это уже давно понял. У меня дядю «опытный» лекарь до гроба довёл. Поэтому я бы хотел и дальше лечиться под вашим контролем.

Вот она! Одна из прелестей работы врачом. Знаю я некоторых коллег, которые любят возмущаться, что все пациенты неблагодарные. Будто бы все они не ценят работу врача. Но это — глупости.

Даже к самому сложному пациенту можно найти подход. Главное — показать человеку, что ты действительно заинтересован в его здоровье. Если врач старается лечить больного, то люди к нему тянутся. И это — огромный прилив дофамина. Сплошное удовольствие. Многие ради этого и идут в медицину. Чтобы помогать людям, чувствовать их доверие и благодарность.

Главное — не предавать это доверие. По этому принципу я и живу.

— Можете не называть диагноз, Павел Андреевич, — продолжил Дробышев. — Но я уже догадался, что со мной происходит. Я… Я не готов пока что смириться с этой болезнью. У меня семья, понимаете? Жена, сын и дочь. Мне рано уходить. Поэтому я и прошу: не оставляйте меня. Помогите выбраться! Я готов заплатить любые…

— Евгений Васильевич! — перебил его я. — Клянусь, я вас не оставлю. Сделаю всё, что в моих силах. Думаю, вместе с коллегами мы точно справимся.

— Даже не говорите мне о своих коллегах, — прошептал он. — Я слышал… Слышал, что вы — чудотворец! Это говорили в кругу Михаила Сергеевича Романова. Если у вас действительно есть сила, которой нет у других лекарей, прошу, помогите мне.

Да… Слухи распространяются чересчур быстро. Поначалу мой «магический анализ» держали в тайне. А теперь информация об этом доступна каждому пятому. Через пару дней об этом будет знать не только императорский двор, но и вся Российская Империя. С точки зрения статусности и власти — это хорошо.

Но если о моей силе будут знать пациенты, поначалу это станет проблемой. Я ведь пока что только изучаю эту способность. Лечить магические заболевания я ещё не могу. А если бы мог — в первую очередь спас бы своего брата Кирилла.

— Всё, господин Дробышев, аппарат готов, — позвал пациента Грицаев. — Вам пора.

Я кивнул пациенту на прощание. Он собрался с силами и направился на обследование. Обещание я ему дал. А значит — не брошу. Направление на госпитализацию оставил. На этом рабочий день уже подошёл к концу.

Мы с Киммо закончили «развлекать» финскую делегацию, переоделись и направились во двор — к территории около императорского сада. Её уже успели окружить стражники и гвардейцы. Вот-вот начнётся торжественная часть.

Перед тем как пройти на защищённую территорию, я почувствовал, что за мной кто-то следит. Затылок горел, но не от магии. Ощущение, что меня сверлят взглядом.

Я обернулся. И увидел ЕГО.

Из-за угла императорской клиники выглядывал Аристарх Иванович Биркин. Главный дознаватель улыбнулся во весь рот. А затем… Помахал мне.

И этого было достаточно. Я сразу же понял всё. Какую бы магию ни наложил на него Борис Владыкин, её действие подошло к концу.

Биркин всё вспомнил. А это значит, что он снова возьмётся за свою охоту. М-да, недолго же я отдыхал от преследования этого психопата!

— Павел Андреевич, — пренебрежительным тоном произнёс подошедший ко мне Владимир Коршунов. — Сегодня я буду держаться рядом с вами. Мне поручено вас защищать.

Защищать? Меня? О-о… Отличный выбор! Из Коршунова выйдет тот ещё телохранитель. Лишний повод ещё внимательнее относиться к своему окружению. Теперь я знаю, что стражники меня не прикроют. Вряд ли Владимир Алексеевич так легко простит мне вчерашнюю дуэль.

— О! А вот и вы! — поприветствовал меня молодой мужчина в строгом костюме. Лично я никогда его не встречал. Но без труда могу понять, кто стоит передо мной. Всего пару минут назад этот человек рассаживал членов финской делегации по местам. При этом не пользовался услугами переводчика.

Очевидно, это — главный дипломат. Михаил Сергеевич Романов.

— Рад, что нам, наконец, удалось встретиться с вами лично, господин Романов, — улыбнулся я.

Михаил Сергеевич посадил меня рядом с собой. Слуги принесли еду и напитки, начала играть музыка.

— Сегодня — очень важный день, господин Булгаков, — прошептал мне Михаил. — Я собираюсь вручить вам…

— Простите, что перебиваю вас, Михаил Сергеевич. Но вручение подождёт, — заявил я. — Среди финской делегации затесался предатель. Человек, который хочет рассорить два государства.

— Что? — вскинул брови Романов. — Вы это серьёзно?

— Да. И я его уже вычислил. Только действовать нужно аккуратно. Если ошибёмся, ему хватит сил убить всех присутствующих.