Презренный металл

16. Кринжово

Лицо моё покраснело, напряглось, я почувствовал, что не могу дышать. С силой ударил себя по груди раз, второй.

— Постучать? — воскликнула Грошева и подскочила ко мне. — Ты чего?

Легонечко шлёпнув пару раз ладошкой, она вдруг долбанула мне кулаком между лопаток. Я, откашлявшись, замахал руками и прохрипел:

— Хватит, хватит, хватит! Ты меня или так или эдак решила доконать?

— Почему сразу доконать-то? — обиженно воскликнула она и, вернувшись на своё место, села напротив меня. — Что, тебе настолько противно, что ли?

— Разумеется, не противно, а приятно. Было бы. Но, Ань, ты что вообще несёшь-то?

— Что⁈ Что такого⁈

— Как, что такого⁈ — развёл я руками. — Ты же сама ещё ребёнок, бебик, практически. Тебе сколько лет?

— Я уже три года рожать могу по физиологическим показателям.

— Капец, блин! — я хлопнул себя по лбу. — И что из того, что можешь? Ты же ещё школьница. Как ты себе это вообще представляешь? Ребёнка мало родить, за ним ухаживать надо, воспитывать, кормить, растить.

— Слушай, чего ты начинаешь? Я тупая по-твоему и не знаю всего этого? Я всё продумала. Нормально я себе представляю. Это ты не представляешь, а я очень хорошо представляю.

— Ну, объясни мне, чтоб я тоже представил.

— Я тебе даже показать могу. В действии…

— Это ладно, — хмыкнул я. — Процесс мне более-менее ясен. Но мне бы понять хотелось.

— Ой, какой ты душный, Краснов! — помотала она головой и длинные тонкие волосы разлетелись по сторонам.

Аня их поймала и заложила за уши, оказавшиеся немного оттопыренными.

— Ну нифига себе, душный, — кивнул я. — Ты больно проветренная. Давай-давай, рассказывай, фантазёрка. Чё ты там напридумывала? Дитя порока, блин.

— Короче, мысль простая, — сказала она. — Ты ешь, ешь, остынут пельмени твои.

— Нет уж. Сначала выслушаю, а то второй раз может не повезти и откашляться не удастся.

— Короче, Краснов. Детородного возраста мы уже достигли, правильно?

— Не знаю.

— Конечно, ты не знаешь, ты же биологию не учил, а если бы учил всё бы знал.

— Ну-ну, продолжай. Собирался заниматься физикой, но похоже будет у меня репетитор по биологии, да ещё и с практическими занятиями и лабораторными работами.

— Так вот, возраст уже позволяет.

— Ну и как ты будешь ребёнка воспитывать? Тебе ещё два года, считай, в школе учиться.

— Пофиг, мать поможет. Бабка то есть.

— А бабка уже в курсе или это сюрприз? И на хрена так рано-то?

— Ты чё? Ну во-первых, ты меня знаешь.

— Ну, допустим, знаю. Правда, не очень хорошо, как только что выяснилось.

— Мне найти нормального парня с моими данными не светит.

— А что у тебя за данные? Ты же симпатичная девчонка!

— Ой, только не начинай, ладно? — нахмурилась она и отодвинула от себя чашку с чаем. — Симпатичная. Сам-то ты не больно увлекаешься моей симпатикой. Короче, не морочь мне голову. Я уже долго, всю свою жизнь, нахожусь на самой дальней границе общественной жизни и никаких иллюзий не питаю. И радужных мечтаний о своём будущем не имею. Ты мальчик популярный и ни о чём не задумываешься, плывёшь себе по течению, а мне надо думать.

— Ой, что-то ты рановато думать-то начала, душа моя.

— Просто я всё взвесила и считаю, что ты мне подходишь.

— Я тебе подхожу? Это по каким параметрам? По антропометрическим?

— Ты мне подходишь как человек, и физические данные у тебя нормальные. В общем, я считаю, что от тебя рожать очень даже неплохая идея, и ребёнок будет здоровым, умным, будет иметь хорошие данные.

— Офонареть! — поразился я. — А загон с Нащокиной? А суицид?

— Какой, нахрен, суицид! — сделала она лицо, типа, кого вы лечите, доктор. — Думаешь, я суицидников не видела? Нормальный ты, просто хитрый.

— Ну ты меня убила, старушка, — выдохнул я, возвращаясь к пельменям. — Ну ладно, я тебе подхожу. Допустим. Ну, жди тогда совершеннолетия.

— Ждать я не могу как раз, — ответила она.

— А чё с тобой? Уезжаешь?

— Нет, я-то остаюсь, — покачала она головой и волосы снова разлетелись, привычно падая на лицо и закрывая её глаза. — Это ты уезжаешь.

— Куда это я уезжаю? — снова удивился я.

— Из нашего лицея… Я сегодня была в школе…

— А что ты там делала?

— Ну… мне надо было зайти поговорить с историчкой. Она мне давала задание на каникулы. К началу четверти я проект готовлю.

— Ну, видишь, какая ты отличница, прилежная, трудолюбивая. С пузом по школе ходить будешь. Представляю картинку.

— Ладно, короче, это не важно. Я слышала, что Медуза сказала, что тебя отчисляют.

— Оба-на, нифига себе! Медуза так сказала?

— Да… Так что, если тебя отчислят и ты перейдёшь там куда-то в Пятьдесят девятую…

— Почему именно в Пятьдесят девятую? — прищурившись, спросил я.

— Она сказала, что тебя сейчас никуда больше не возьмут, — вздохнула Грошева.

— Почему?

— Ну потому что… я этот момент не поняла, если честно… То ли она, то ли кто-то там из министерства областного постарался или постарается, чтобы тебя только туда приняли.

— Офонареть! — снова воскликнул я.

— Вот тебе и объяснение. Ты сейчас уйдёшь в эту Пятьдесят девятую и всё! Там начнётся новая жизнь. Девки-оторвы там такие, о-го-го…

— А ты откуда знаешь?

— Да весь город знает. Там полшколы проституток.

— Да ладно, прекращай, — засмеялся я. — Не школа, а бордель, да? Учиться, наверное, некогда.

— Ну это, конечно, преувеличение, — пожала Аня худенькими плечиками, — но тем не менее. И я тебя, может, больше потом вообще не увижу, не найду. А если найду, ты, может, уже и не захочешь.

— А сейчас я просто сгораю от желания, да?

— Но сейчас, по крайней мере, у меня есть шанс… — тихо проговорила она.

— Ань, я вообще не понимаю, как ты себе это представляешь?

— Правда не представляешь? — с усмешкой произнесла она. — Не смеши меня. Всё ты отлично представляешь. Я разденусь, разведу ноги…

— Нет, эти подробности мне не надо рассказывать. Это я как раз представляю. Я не представляю, что дальше. Я тебе, типа, бык-осеменитель, что ли? И ты думаешь, это для меня вообще проще простого, да? Взял, как ты говоришь, бебика заделал, ну и живите сами, как хотите. Так что ли, я понять не могу? То есть ты полагаешь, что я буду знать, что где-то там растёт мой ребёнок, а сам буду жить себе спокойно, где хочу и заниматься, чем хочу, правильно? Бред какой-то.

— Ну считай, что просто сдал семя в банк спермы, а я его там выбрала. Только без всех этих посредников.

— Ну тебе, допустим, там сейчас никто ничего и не даст, и у меня не возьмёт в силу юного возраста.

— Слушай, ты просто скуф какой-то, Сергей. Может, ты думаешь, что и Земля плоская?

— Про это я ещё не думал.

— Ну, подумай. Короче, пойдём. Я постараюсь, чтобы тебе было приятно.

— Да блин! Грошева, ты вообще с ума сошла? Мы же ещё дети.

— Дети? То есть возделывать взрослую тётеньку, ты уже не ребёнок, а со мной вдруг стал ребёнком?

— Какую ещё взрослую тётеньку возделывать? — опешил я. — Что ты несёшь?

— Да ладно, я ж не дура, зачем ты прикидываешься? Не надо делать из меня идиотку, хорошо? Это даже как-то стыдно. Кринжово, Краснов.

— Ань, ты сейчас вообще на себя не похожа. Ты столько молчала, а сейчас вдруг разговорилась. Никаких взрослых тётенек я не возделывал.

— Ну-ну. А Альфа что?

Вот же шпионка! Тихоня, твою мать! Как-то действительно стало душно и захотелось открыть окно. Проветрить…

— Что Альфа? — развёл я руками и заметил, что держу вилку с нанизанным на неё пельменем.

— Ну Альфе-то ты ребёночка заделал, — спокойно, будто это обычное дело, заявила она.

— Ты чё, дура что ли? У Альфы мужик был.

— Мужик был. Только она ему не давала уже сто лет.

— Да ты-то откуда всё знаешь⁈

— Слышала в учительской сегодня.

— Что ты слышала? Что Альфа сказала, как я ей ребёночка заделал? Ты с ума что ли сошла?

— Нет, не так, конечно, --- нахмурилась она. --- Альфа там с Юлей трепалась. А я подслушала.

— И что она сказала Юле? — нахмурился я.

— Юля говорит, типа, Ленка, а ты не боишься от этого козлища рожать? А Альфа отвечает, что нет, не боюсь. А Юля, такая, мол ну ладно, ну и правильно, ребёнок же ни в чём не виноват. А Альфа хмыкнула, да, говорит, но я не поэтому не боюсь. Просто это не от Виктора ребёнок.

Удар был практически ниже пояса. Я чуть не закашлялся безо всяких пельменей.

— Ну, — сказал я, делая неимоверное усилие, чтобы казаться спокойным. — А я-то при чём?

— Ну это уж ты сам знаешь, при чём ты или ни при чём. Я вас видела как-то.

— Что ты видела? Что мы трахались ты видела?

— Нет, это и так было понятно. Ну короче, Краснов, давай. Что ты, как девочка?

Кажется, я впервые почувствовал, каково приходится женщинам, когда их ходят и уламывают. Ну давай хоть пол разика. Давай, давай, давай.

— Аня, услышь меня! Я не безответственный донор спермы. И не бык-осеменитель. Поняла? И когда у меня родится ребёнок, я буду принимать в его жизни активное участие. А если ты думаешь, что я из тех, кто бегает по свету и разбрызгивает своё семя под каждым кустиком лобковых волос, то ты очень глубоко заблуждаешься.

— Нет, Краснов, ну ты меня сейчас просто убиваешь. Я что, вообще прям такая стрёмная, что у тебя, ты думаешь, на меня не встанет? Но хочешь — я стриптиз станцую. А хочешь, я тебе…

— Не продолжай, пожалуйста, Аня. Не надо. Ты очень красивая девочка. Нет, правда, я действительно так считаю. Но… Заниматься сексом, да ещё и детей рожать в десятом классе…

— Ну пока я рожу — уже одиннадцатый будет. — К тому же, губернатор объявил, что забеременевшие школьницы получат государственную поддержку, сто тысяч.

— И куда тебе эти сто тысяч? Ты их за один месяц потратишь. Пелёнки какие-то, распашонки, кроватки. А дальше что? Губернатор больше не появится, не будет с ребёнком твоим сидеть.

— Я уже всё продумала, Сергей! И у меня сейчас благоприятные дни, понимаешь?

— Иди в жопу, Аня. Вот честное слово.

— Короче, Краснов, гад ты! — психанула она. — Я думала, на тебя можно положиться.

— Да, ты можешь на меня положиться, — подтвердил я. — Я всегда помогу. Но ребёнка? Когда поженимся — тогда другое дело. А сейчас нет.

— Ладно, всё с тобой ясно.

— И не надо вот эти сплетни про Альфу разносить. Это полная хрень.

— Не буду… — нахмурилась она, думая совсем о другом. — Куда я разнесу, я ни с кем не разговариваю, кроме тебя…

— Ну ладно, хоть со мной разговариваешь.

— Всё, поговорила уже, хватит.

— Анька, не будь дурой.

— Сам дурак, Краснов. Я пошла домой.

— Ты обиделась?

— Отстань, — грустно и с ноткой безнадёжности ответила она…

Просто капец, граждане судьи… Куда катится этот мир…

Из дома мы вышли вместе.

— Тебя подкинуть до дома? — предложил я.

— Не надо, — обиженно ответила она. — Подкинуть меня надо было до райских садов наслаждения. А до дома я и сама дойду.

— Хорошо, мне скоро снова понадобится твоя помощь как стилиста.

— Да ну тебя нафиг, Краснов. Отстань от меня.

— А кстати, — уточнил я, — действительно меня из школы Медуза собралась выпинывать?

— Да, — буркнула она.

Анька ссутулилась и, не поворачиваясь, попёрла от меня поскорее. Ну, а я прямиком рванул к Альфе. Но её дома не оказалось, и телефон у неё был вне зоны досягаемости. Интересно, куда она опять смылась… Позвонив пару раз, я поехал к Сергееву. На дороге образовалась каша из снега и соли. Машину возило, колёса проскальзывали. Кое-как доехав, я запарковался и подошёл к подъезду.

— Сергей Сергеевич, это я, — как пароль произнёс я в домофон.

— Ты гонишь, — услышал я традиционное. — Сергей Сергеевич — это я.

— Ну вот и поговорили.

— Приходите завтра! — засмеялся он, нажимая кнопку и открывая дверь.

Я поднялся по лестнице.

— Всё пьёте и пьёте? — усмехнулся я, входя в квартиру.

— Нет, сегодня ещё не пили, — ответил он. — Но я скажу, это вообще не жизнь. Сейчас придёт генсек, а у меня, видишь, уже картошечка на плите булькает. Селёдочка порезана. И лучок. А также бородинский. Мечта поэта. И вот тут мы себя сдерживать не станем. Присоединишься?

— Я только что пельменей наелся.

— Пельмени. — усмехнулся он. — Деревня. Приобщайся к подлинной высокой кухне.

— Хорошо, — кивнул я. — В следующий раз обязательно приобщусь. А ещё хорошо, что вы ещё при памяти.

— Эй, поосторожней, мальчик, — погрозил он мне пальцем. — Я всегда при памяти.

— Ну да, ну да, это правда. Это я погорячился.

— Горячий финский парень, — с укором сказал он. — Рассказывай, как там твоя протеже поживает?

Это он про Жанну спросил.

— Пока ещё не привыкла к новой, так сказать, медиаобстановке, — ответил я.

— Привыкнет, к хорошему быстро привыкаешь.

— Возможно, — пожал я плечами. — Я тут принёс кое-что интересное. Показать вам хочу.

— Что принёс? Если не водку… то наверное секретные материалы, да?

— В точку. За что вас люблю, так это за острый ум.

— И всё? — нахмурился он.

— Нет, — хмыкнул я. — Ещё за красоту.

— Ну вот, теперь другое дело, — засмеялся Сергеев. — Правильно, молодец. Давай, показывай. Старьё опять какое-то? Нет, чтобы о новых горизонтах, о бороздящих космических кораблях, о просторах наших рек и всё такое прочее, а он всё вчерашний день ищет. С тобой в светлое будущее не уедешь, да, Серёга? Пойми, вчерашним днём жив не будешь. Вот ещё вчера мы создавали самые передовые технологии по добыче редкозёмов, а сегодня кому они достались? Понимаешь, о чём я? Это пример. Для наглядности.

— Ну вот и будем бороться. Каждый на своём месте, Сергей Сергеич. А не зная истории, как мы будем двигаться вперёд?

— Ой, опять эти набившие оскомину манипуляции.

— А вы случайно женщину не завели, дорогой тёзка? — поинтересовался я.

— Какую ещё женщину? — поднял он брови.

— У вас сегодня необычайный порядок, — ответил я, оглядываясь по сторонам.

Действительно, всё было чисто, вещи не валялись, пустых бутылок не было видно…

— Это я со скукой боролся. Помогает, кстати. Но… это ладно, что тут у нас?

— А это у нас, — ответил я, раскрывая перед ним папку с бумагами, — оригинальное, ни с чем не сравнимое дело капитана Бешметова.

— Того самого? — удивился он и, глянув на бумаги, поднял на меня глаза.

— Того самого.

— И где ты его взял?

— Я свои источники даже таким близким друзьям, как вы, выдать не могу.

— Почему?

— Ну, как почему? Дело чести, я же обещал.

— Посмотрите, пожалуйста, — пробормотал Сергеев уже скорее машинально, потому что его внимание переключилось на документы.

Он всё внимательно просмотрел, пролистал. Поднял голову.

— Прекрасно. А ещё что-то есть?

— По Бешметову пока больше ничего нет. Но будем сравнивать данные баллистической экспертизы вот эти, из этого дела, и те, которые получены или будут получены с места преступления в доме бывшей жены Щеглова.

— Гражданина начальника Щеглова, — задумчиво повторил за мной Сергей Сергеевич. — Ну хорошо, ладно. Что ещё?

— Ещё есть другие дела, но они не с собой. Будем двигаться поступательно.

— Двигаться-то мы, может, и будем, но мне надо посмотреть всё, что есть, для того чтобы составить какой-то медиаплан, понимаешь? И, кстати, мы же не будем всё это на Петрушкинском канале подпольно отображать?

— Так я вам сколько раз говорил, делать свой канал?

— Ну, сделаю я его, а кто читать-то будет? — возмущённо ответил он. — Его же надо раскручивать!

— Время идёт, а вы не чешетесь. Деньги же у вас есть.

— А ты мои деньги не считай, — ответил Сергеев.

— Как это ваши? Я вам на раскрутку дал.

— Нет. Это был лично мой гонорар. А на раскрутку давай ещё.

— Ну, вот придёт сейчас Михаил, вы с ним обсудите все мероприятия. Прикиньте, посчитайте. Я думаю, что он в раскрутке тоже поможет. Добудет пару читов. Нам ведь необязательно кристально чистые методы, правильно? Нам надо, чтобы у канала были реальные подписчики. А уж когда они появятся, я не сомневаюсь, они этот канал не покинут.

— Посмотрим, посмотрим, посмотрим, посмотрим, — как заклинание, несколько раз повторил он. — Посмотрим.

Сергеев отснял на телефон все документы из Бешметовского, ну то есть из моего досье. Пока он трудился, позвонила Жанна.

— Привет, Жанна! — воскликнул я.

Сергеев тут же замурлыкал:

— Стюардесса по имени Жанна… обожаема ты и желанна…

Я отошёл от него подальше.

— Так! — воскликнула она. — Краснов, ты где сейчас находишься? Девок опять клеишь?

Знала бы она, как я сегодня склеил Аньку Грошеву.

— Клею, клею, — усмехнулся я. — Поймаю и клею.

— Да, я и не сомневаюсь, кобель.

— Жанна, подобная лексика тебя не красит.

— А я и не собираюсь перед тобой украшать себя, — сказала она. — Где ты сейчас?

— В гостях.

— У кого? У бабы? Ладно, шучу я. Короче, надо поговорить.

— Приглашаешь к себе? — спросил я. — Правильно понимаю?

— Нет. Сегодня не приглашаю. Сегодня не будет ничего.

— Почему?

— Давай без подробностей, ладно? Не буду я на всё управление о своём состоянии здоровья распространяться.

— Ты что, нездорова?

— Здорова, отстань! Короче, не желаешь ли ты пригласить даму в греческий ресторан?

— Это в какой? В тот, где мы недавно встретились?

— Именно в него.

— Очень желаю. Во сколько?

— Давай через полчаса.

— А мы сядем? Там места-то есть?

— Да, по вечерам всегда свободно. Это только на обед не протолкнуться.

— Ну понял, хорошо. За тобой заехать?

— Не смеши меня, мальчик. На чём ты за мной можешь заехать?

— На «Мустанге»? — усмехнулся я.

— Серьёзно⁈ — моментально заинтересовалась она.

— Нет, я пошутил. Нет никакого «Мустанга».

— Ещё раз так пошутишь, у тебя не только мустанга не будет, но и деточек тоже. Ты понял?

Ну надо же, все сегодня заботились о моих деточках. Закончив разговор, я начал собираться.

— Признаюсь, — задумчиво покачал головой Сергеев, — я даже и не думал ещё какой-то месяц назад, что меня снова увлечёт моя работа. Интересный ты человек, Серёга. Интересный. Отчаянный и везучий. Давненько я таких не встречал. Просто поразительно, что ты творишь…

— И я рад, что мы встретились, — улыбнулся я. — Говорю абсолютно искренне.

— Ты-то, конечно, рад, — засмеялся он. — Эксплуатируешь меня на халяву. А я пашу даром.

Я тоже засмеялся и покачал головой.

— Ладно, бывай. Жалко, что не остаёшься, но Жанна, я понимаю. Жанну нужно уважить, кем бы она ни была.

Он пожал мне руку. Прежде, чем выйти, я посмотрел в глазок на большую чёрную букву «Z». Всё было спокойно и тихо. Как всегда. Попрощавшись, я повернул замок и потянул дверь на себя. И в этот самый момент дверь в квартире напротив тоже кто-то потянул на себя. До ужаса синхронно. Я сделал шаг и оказался стоящим прямо напротив соседа Сергеева.

Никитос, а это был именно он, тоже сделал шаг и тоже замер. Так же, как и я. Твою мать… Шарики и ролики в его черепушке моментально зашевелились и он несколько раз перевёл взгляд с меня на Сергеева и обратно.

Твою же мать, снова мысленно произнёс я.

— Твою же мать… — тихонько сказал вслух Никита и глаза его сделались злыми и колючими…