Презренный металл

13. Яйцо в утке, а утка в зайце

Мотор взревел, Кукуша крутанул баранку, как лётчик-ас. Из-под колёс полетели грязь и камни, резина завизжала. «Бэха» сорвалась с места, будто акула, почуявшая кровь. Меня вжало в сиденье.

— Вперёд, на абордаж! — подбодрил я Кукушу, а мышь под сердцем вскочила в колесо и понеслась, как сумасшедшая, разгоняя адреналин по крови.

Я не успел моргнуть, как мы уже вылетели на шоссе. Дорога заканчивалась небольшим подъёмом, превратившимся сейчас в трамплин.

— Давай!

В прицеле появилась белая KIA.

Мы немного подскочили на трамплине и шарахнули так, что застонал металл, раздались скрежет и лязг. Бэха оторвалась от земли и со всей дури врезалась в правую переднюю часть корейца. Удар пришёлся вскользь, но оказался очень точным, будто Кукуша держал в руках не руль, а бильярдный кий. Шаром по шару.

KIA закрутилась, сделала три оборота и встала, развернувшись в противоположную сторону, мордой к Новосибирску. Крышка багажника открылась, колёса задымились. Она оказалась у противоположной обочины. Я выскочил и кинулся туда, не дожидаясь, пока Усы очухается. Рванул дверь, наставил ствол.

— Чемодан! Быстро!

Усы растерянно моргнул, кивнул, потянулся к пассажирскому сиденью. И тут всё перевернулось. Из кустов вылетел чёрный «Рейндж-Ровер» и нагло встал рядом с нами, буквально посреди шоссе. Окно опустилось.

— Проблемы? — хмуро и тускло спросил водитель.

— Всё нормально, шеф, проезжай! — воскликнул я, прикрывая собой ствол и не отрывая взгляда от Усов.

— Проблемы, — повторил водитель «Рейнджа», на этот раз утвердительно и добавил: — Чемодан сюда!

Я резко обернулся. Из водительского окна на меня смотрел ствол пистолета. Усы, между тем, уже держал чемоданчик в руках.

— Отдаю! — крикнул я и, перегнувшись, схватил левой рукой алюминиевый дипломат за ручку и в развороте отправил его водителю «Рейнджа», в последний момент постаравшись впечатать его ему в челюсть.

Тот успел отклониться — реакция была зверская. Чемодан его не задел, а я полетел на дорогу, стараясь убраться с линии огня. Расстояние было слишком маленьким, конечно… Но в этот раз он в меня не попал.

Пистолет сухо кашлянул, пуля щёлкнула по асфальту у самых моих ног и с воем унеслась в сторону бескрайнего космоса. Похоже, Усы всё-таки ехал не один. Этот хер неплохо замаскировался.

Я быстро перекатился и с силой швырнул чемодан под днищем «Рейнджа» в сторону Кукуши. Не останавливаясь, я перекувырнулся ещё и оказался за тачкой Усов.

Сопровождающий не стал ждать. Он дважды выстрелил в меня, вернее, в то место, где я только что был.

Я подобрался к пассажирской двери и, не вставая на ноги, оставаясь в низкой позиции, рванул дверь со своей стороны. Усы сидел за рулём, совершенно потерявшись, даже рот открыл. Справедливости ради, надо отметить, что всё произошло буквально за пару секунд.

— Быстро из машины! — скомандовал я.

Он моргнул, глядя на меня и на ствол в моей руке.

— Быстро! — прохрипел я.

Лицо его побелело, рука зашарила по двери в поисках защёлки. Он распахнул дверь, начал вылезать.

— Сиди на месте! — крикнул с другой стороны его ниндзя-охранитель.

Он уже стоял рядом с «Рейнджем» и держал пистолет в вытянутой руке.

Я выстрелил через салон, насквозь, прокатился по асфальту и вынырнул перед капотом KIA. Вскочил, но он уже ждал.

Бах!

Сообразительный урод! Пуля обожгла левый бицепс.

— Сука! — прорычал я и тоже выстрелил.

Но он был уже в полёте. Непростой чувак, походу. Дело он своё знал. Я бросился к нему, но он уже перекатился за багажник и шарахнул по мне под машиной. В этот раз не попал. Я перепрыгнул через капот, как через гимнастического козла и рванул к нему. Но он был уже с другой стороны. Вскочил и выстрелил. На этот раз на асфальт упал я.

Упал, перекатился и, практически не целясь, выстрелил снизу, под машиной. Кажется зацепил. Он захрипел, но не упал, а забрался на капот KIA, пытаясь достать сверху. Не запрыгнул, а залез. Видать, ноге кирдык.

Я метнулся к багажнику, прячась за ним, как за щитом. Теперь надо было уходить за его тачку или стрелять сквозь металл вслепую. Сука!!! Он походу был уже на крыше! Времени не было. Всё! Время закончилось!

Бах! Раздался выстрел. Бах! Ещё один. Я дёрнулся в сторону обочины, к кустам и резко, будто подброшенный пружиной, вскочил на ноги, одновременно нажимая на спуск. Бах! Бах! Бах!

Он был нашпигован свинцом. Три выстрела в корпус. Но, кажется, я опоздал. Он держался левой рукой за горло и по руке его текла кровища. Из-за багажника «Рейнджа» появился Кукуша с дымящимся стволом.

Ниндзя выпустил из руки пистолет и рухнул на асфальт.

— Быстро выходи! — рявкнул я Усам. — Бери его за ноги!

Кукуша открыл багажник «Рейнджа».

Мимо пронеслась легковушка и негодующе протрубила.

— Быстро, быстро! Усы, шевели жопой!

Тот, кажется уже очнулся.

— Ты чё творишь, сука⁈ — воскликнул он. — Тебе конец, ты труп!

— Сейчас ты будешь трупом вместе с дружком. За ноги бери!

Он заскрипел зубами, но подчинился, увидев направленный на себя ствол. Он схватил мёртвого ниндзю за щиколотки, а я — за куртку у плеч. Кукуша держал его на мушке. Мы закинули тело в багажник.

— Аккуратней клади, аккуратней!

Кукуша держал Усы на мушке, а его обыскал того, вытащил маленький «Браунинг». Он даже не попытался его вытащить во время боя. Красавчик. У ниндзи мы нашли удостоверение работника ЧОПа. Он был сотрудником Усов.

— Полезай, — указал я на багажник.

— Там всё в крови…

— Если нас здесь спалят, тебе конец.

Он снова заскрипел зубами и полез.

— У меня на заднем сиденье плед, — выдавил Усы. — Дайте хоть плед, чтоб не плавать в крови.

Я кинул ему плед. Кукуша отогнал «Рейндж» на обочину, а я прыгнул в KIA, съехал с трассы, проехал дальше в кусты и загнал машину поглубже. Вся в крови, вся в дырах — пусть пока стоит подальше от шоссе и не мозолит глаза.

Вся перестрелка заняла у нас не больше минуты и большим везением было то, в это время дорога была пустой. Закончив, я сел за руль «Рейнджа», Кукуша — в свою битую «Бэху». Левое крыло, бампер, фонарь были разбиты.

— По козьим тропам поедем, — сказал он. — На трассе нам делать нечего. От деревни к деревне. Где-то всё равно на трассу придётся выскочить, но светиться на всех камерах сейчас не стоит…

Я согласился. Съехав с трассы и заехав в лес, мы сделали перевязку. Рана была небольшой. Практически царапина. Пуля шаркнула вскользь, вырвав кусочек моей плоти.

— До свадьбы заживёт, — хмуро кивнул Кукуша.

Ему вся эта бодяга совсем не нравилась. Оно и понятно, кому такое могло понравиться? Но что было делать? Мы вытащили из багажника Усы.

— Сейчас ты позвонишь домой, — прищурившись и глядя ему в глаза, сказал я и протянул его телефон.

Он выглядел неважно. Кажется, моральные силы его начинали оставлять. Действительно, положение у него было незавидным. Изначально я планировал просто отобрать чемодан и отпустить его восвояси. Да, противостояние с Никитосом вышло бы в открытую фазу, но что поделать. Сейчас же у нас был труп в багажнике. И объяснять органам, что он первый начал стрелять было не лучшей мыслью.

Усы помотал головой.

— Не буду, — прохрипел он.

— Вадим Андреевич, — кивнул я. — Ты мне нужен исключительно до тех пор, пока выполняешь мои приказы. Как только возникает первый сбой, ты сразу присоединяешься к тому кенту из багажника. Кто он такой, кстати?

— Надо было в первый же раз тебе башку открутить, — вздохнул он. — Просмотрел я тебя, не раскусил, сука…

— Теперь поздно расстраиваться, — пожал я плечами. — Смысла нет проигрывать всё заново. Нужно думать о будущем.

Он хмыкнул.

— Если будешь паинькой, будущее у тебя никто отнимать не станет. Улавливаешь? Так что давай, позвони домой и скажи, что улетаешь в Дубай.

— Чего? — вздёрнул он брови.

— Скажи, что улетаешь в Дубай и попроси никому об этом не сообщать. Ещё скажи, что всё нормально, чтобы не беспокоились, ты звонить пока не будешь. Объясни, что у тебя есть важное дело, после которого, вы будете в шоколаде. Ясно? Давай, своими словами только и чтобы естественно. Если не хочешь, чтобы жена слышала, как разрывается твоя голова в прямом эфире.

— Она не поверит. Загран у меня дома, как я улечу?

— Скажи, что сделал другой паспорт. В подробности не вдавайся, понял?

Он кивнул.

— Вот этого, — показал я на тело ниндзи в багажнике, — ты назначал или Никитос?

— Щеглов, — ответил он.

— Ладно, давай, звони.

Усы позвонил. Позвонил и сказал, всё что надо было. Мы затолкали его обратно и двинули дальше. Ехали долго, петляли, объезжали камеры.

По дороге я поговорил с айтишником Мишкой.

— Товарищ генеральный секретарь, здорово.

— О, здорово, Серёга. Давно не слышал тебя.

— Мотался. Дела замучили. Надо будет встретиться, посидеть. Слушай, Миш, у меня тут ситуация. Подъезжаю к посту ГИБДД по Новосибирской трассе. Камеры сможешь вырубить?

— Ты прикалываешься, что ли?

— Да или нет? Часа через два буду въезжать.

— Ладно, посмотрю, что можно сделать. Но шансов мало, Серёга. Почти ноль. Я позвоню, короче.

Когда до города оставалось немного я остановился на краю деревни. Вышел из машины, подошёл к Кукуше. Он опустил стекло.

— Чё ждём? — спросил он.

— Ждём, дядя Слава, когда камеры вырубят. Зачем нам с битыми тачками светиться, правда?

— Угу, — буркнул он.

Из багажника раздался стук.

— Выпустите! — заорал Усы из багажника и забарабанил кулаками. — Я тут больше не могу! Мне отлить надо!

— Сейчас в лес отъедем, выпустим, — ответил я и кивнул Кукуше, — Ну чё, дадим сердечному облегчиться?

— Смотря что ты с ним дальше делать планируешь, — пожал плечами тот.

— Выпускать нельзя. Возьмём на довольствие, пока всё не успокоится.

— Надо с Матвеичем говорить, — покачал головой Кукуша. — Или есть другие идеи?

Позвонили Матвеичу. Он, как фрилансер, работающий сдельно, конечно обрадовался новому заказу, но как человек сварливый не удержался от пары ласковых. Но сейчас балагурить с ним было некогда.

Перезвонил Мишка.

— Нет, Серёга, не помогу, не в моей власти, блин. Не обижайся, но мои чары бессильны. Но зато я нашёл дорожку, по которой можно проскочить. На карте её нет.

— И как её найти, если на карте она не обозначена?

— Рассказываю, слушай. Перед постом будет большая стоянка для грузовиков. За ней дачный массив, старые мичуринские сады. Проезжаешь мимо стоянки и сразу за ней сворачиваешь направо. Там будет отсыпанная гравием дорожка. Она ведёт в дачный кооператив. Там их два. Вот проезжаешь между ними насквозь и упираешься в шлагбаум. За ним проходит узенькая грунтовка. Глина, навоз, палки, хрен знает что ещё. Проедешь или нет, не могу сказать, но это единственный вариант. Выходит эта тропа прямо на промсклады, между «Химпродуктом» и железнодорожным пунктом. Ну, а там уже сориентируешься. Там на дорогу выезд будет.

— Понял. Спасибо, попробуем.

Сначала всё-таки дали Усам облегчиться. Бедолага продрог, растрясся. Но делать было нечего, засунули его обратно в багажник и поехали по пересечённой местности.

Дорожка была та ещё. Скользкая глина, лужи, корки льда. Кукуша два раза сел. Хорошо, трос был, оба раза я его вытаскивал. С грехом пополам, все в грязи по уши, мы выбрались, не засветившись на посту. Машины были полностью в грязи.

К Матвеичу приехали уже по темну.

— Ни хера себе! — заржал он, увидев нас. — Вы где были, гуси-лебеди? Вы себя видели, вообще-то? Буквально, походу, в жопе побывали. Ну, пацаны, с вами не соскучишься, да?

— Лося сбили, — угрюмо ответил я.

Разболелись рука и голова. И вообще как-то херово стало.

— Лося?

— Ага. Даже двух. Одного пустим на колбасу, второго — в стойло. Надо Славину «Бэху» сделать, как новенькую, прям чтоб с иголочки.

— Да чё ты, — махнул мне Кукуша.

— Чтоб прям, будто муха не сидела, — продолжил я. — А ещё одна тачка на новосибирской трассе стоит, побитая, по ней потоптались и постреляли. Пошли эвакуатор, забери, пожалуйста. «Рейнджа» тоже бери. Переоформи только.

— Пацаны, я торчу в натуре! — покачал головой Матвеич. — Вы прям круче, чем Тони Сопрано.

— Я такого не знаю, — покачал я головой. — Дай нам хот спецуру какую, что ли. А то в таком виде лучше не светиться.

В гараже он был один.

— Сейчас позвоню, ребята подъедут, лосей ваших заберут, — покачал он головой, а прежде чем спецуру… вы пойдите умойтесь, корки свои ототрите, а то выглядите в натуре, как мазурики. Славян, ты прям вторую молодость почувствовал, да?

— Дай нам машинку какую-нибудь на время, пока моя в ремонте будет, — бросил Кукуша. — Чистую, конечно.

— Я вам что, магазин, пацаны? Берите вон «Мустанга».

— А он что, готов уже? — спросил я. — Непохоже.

Вокруг моей тачки лежали груды железяк.

— Нет ещё, шучу. Шучу я так. Ладно, дам вон ту праворукую мыльницу. Для братьев ничего не жалко.

Он махнул рукой на древнюю лохматину, стоявшую в дальнем конце гаража.

— Я в неё не влезу, — покачал головой Кукуша.

— Блин, ничего другого нет, — развёл руками Матвеич.

— Матвеич, — прервал их я. — Того, который живой, в нормальные условия надо. Тепло, светло, жрать давать.

— Я тебе что, «Хилтон»?

— Главное, чтоб счёт не как за «Хилтон» пришёл.

— Не, я не пойму. Ты хочешь, чтоб условия нормальные были и чтоб нахаляву?

— Не на халяву, а в разумных пределах, — понизил я голос. — Чувака надо просто придержать. И, что самое важное, чтобы ни в коем случае не свалил. Если он дёрнет — пипец всем. И тебе тоже.

— Пугать только не надо, — сразу ощерился он. — Пуганые.

— При чём здесь «пугать»? — покачал я головой. — Чисто по-родственному говорю. Хочу, чтобы ты понимал, нужно подойти к вопросу серьёзно. И к вопросу утилизации жмура тоже. Крайне нежелательно, чтобы его обглоданные кости нашли где-нибудь на свалке или ещё где. Его активно искать будут.

Матвеич промолчал.

Мы забрали чемоданчик и подошли к своей новой тачке. На мне была брезентовая рабочая куртка.

— А что там в чемодане-то у вас? — спросил Матвеич.

— Секретная разработка ЦРУ, — кивнул я.

— Ух ты! — засмеялся он. — Покажешь?

— Нет, сейчас не могу. Надо код к замкам подобрать.

— Так давай я ломану, — предложил он.

Я кивнул, ничего не ответив. Он заржал:

— Нет, пацаны, в натуре, вы как эти, из «Криминального чтива», один в один. И тоже ведь с чемоданчиком.

Мы с Кукушей молча переглянулись и загрузились в тачку.

— И что это было? — спросил Кукуша, когда мы выехали. — Вроде к источнику ехали…

— Помнишь сказку про Кощея? — ответил я, внимательно посмотрев на него. — Смерть его в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. Этот чемодан и есть заяц.

— А Кощей кто? — хмуро кивнул он. — Никитос?

Я не ответил.

— Смотри, как бы этот заяц в твоих руках не превратился в чудище лесное и чтобы не сожрал тебя случайно. С потрохами.

— Спасибо тебе, дядя Слава.

— За что?

— За то что помог сегодня. Если б не ты, не знаю, чем бы кончилось.

— Прикалываешься? За это не благодарят. Это, как закон природы. Ты за меня, я за тебя. По-братски. У нас и раньше так было, зачем сейчас что-то менять…

Ночь я провёл не дома, а в гостинке у Розы. Показалось, там будет безопаснее. Оказавшись в комнате, я первым делом открыл окно. Воздух был спёртым, застоявшимся. Я осмотрелся. Здесь всё было устроено очень скромно и просто — кровать, старый шифоньер, электроплита, электрический же чайник, маленькая ванная с туалетом. Мебель была дешёвой, словно специально подобранной для временного убежища, где никто не собирался задерживаться надолго.

По пути к Розе мы заехали в аптеку, и я купил таблетки, ампулы, шприцы, бинты и всё что нужно. Так что теперь обработал рану. Стиснув зубы, промыл, продезинфицировал, залепил стерильным пластырем и вколол себе в зад антибиотик.

После этих процедур поставил чемоданчик на маленький кухонный столик и принялся крутить кодовые колёсики. Три цифры слева, три справа, всего шесть. Набрал 1−5–0 и 3−9–5, дату своего убийства. Замки открылись с первого раза.

Я чуть посторонился, взял с подставки длинный кухонный нож и осторожно приподнял крышку. Мало ли какие сюрпризы Никитос мог туда засунуть. Сюрпризов не оказалось. Чемодан был забит бумагами на английском языке.

Панама, Британские Виргинские острова, Аруба, Делавэр, США. Акции на предъявителя, уставные документы компаний, обязательства, договоры, трастовые декларации. Работы с этим добром предстоял непочатый край.

Самое неприятное заключалось в том, что прямо сейчас я не мог даже приблизительно оценить, что здесь к чему. Нужен был специалист по офшорным компаниям или огромное количество времени, чтобы вникнуть во все детали. А времени не было.

Как только Никитос узнал, что перевозка документов провалилась, наверняка вырвал себе все волосы на одном месте и тут же начал обзванивать адвокатов, регистраторов, номинальных директоров и партнёров, чтобы срочно переоформить, перевести, аннулировать или заблокировать всё, что ещё можно было спасти. Где это ещё было возможно, а где уже нет — я пока не понимал.

Я просидел над бумагами несколько часов, пока глаза не начали слипаться. В конце концов, упал на кровать прямо в одежде и вырубился. Проспал четыре часа. Кое-как продрал глаза, сунул бумаги из чемодана в стопку старых газет и кроссвордов и поехал домой. Перепрячу потом.

Чемодан «забыл» в троллейбусе, а перед тем, как войти во двор, набрал Соломку.

— Дядя Лёня, как обстановка?

— Спокойная, — ответил он.

— Никто не приходил, не искал?

— Нет.

— Проверь ещё раз, как там дома.

Он сходил проверил и перезвонил через десять минут.

— Всё чисто.

Я зашёл домой. Позавтракал, сделал укол и переоделся. Всё грязное и кровавое отправил — что можно в стирку, что нельзя в мусор.

Что бы я делал на месте Никиты? Вопрос не выходил из головы. Раждайкина нет, Усов нет, Ниндзи тоже нет. Наверняка, у него целая армия имеется, но доверенных лиц вряд ли много. Улетел он или нет? Вероятно нет. Скорее всего, сейчас все опера на ушах стоят. Роют. Два человека пропало. ЧП, ёлки…

Чтобы не палиться на «Ларгусе» я вызвал такси и поехал на кладбище. Наступала пора действовать… Было пустынно. Я прошёл по мрачной осенней аллее. Под ногами хрустел ледок вымерзший за ночь из влажного воздуха. Пройдя вглубь, я свернул на тропинку и вскоре оказался у могилы Розы и Эдика. Здесь всё было точно так же, как в последний раз, когда я тут был. Плитка на месте, всё остальное тоже.

Я присел на лавочку. Прислушался. Стояла полная тишина. Вороны не каркали, ветра не было, голые узловатые верхушки деревьев не шевелились и стояли, нацеливаясь на свинцовое печальное небо. Возникло чувство, что время остановилось. Для всех лежащих здесь времени больше не было, это точно…

Я покрутил головой. Пройти сюда можно было только по той тропинке, по которой пришёл я. Ну, в принципе, можно было пробираться между могилами с любой стороны, но это создало бы шум. Я бы точно услышал.

Я посидел ещё немного, потом присел на корточки, убрал плитку, отодвинул её в сторону, нащупал петельку, потянул и вытащил жестяную коробку. Положил её на могилу и начал пристраивать плитку обратно, но вдруг замер. Сзади раздался шорох. Шаги! Твою мать!

— Здорово, Серёга!

Я резко обернулся.

Передо мной стоял Чердынцев и улыбался. На нём были высокие кожаные ботинки на шнуровке, по-ковбойски закрученные джинсы и короткая коричневая куртка с меховым воротником. Как у лётчика. Куртка была расстёгнута. А за поясом виднелась ручка пистолета.

Чердынцев улыбался, как герой американского кинофильма шестидесятых.

— А я думаю, где ещё тебя найти этим утром? — подмигнул мне он. — Смотри-ка, не ошибся.