Право на сбой. Нулевой Игрок

Глава 14

Чистильщики

Унижение имело вкус. Вкус дорогого, двадцатипятилетнего скотча, который превратился в горькую желчь на языке Дэвида Джонсона. Он стоял у панорамного окна своего офиса, глядя на неоновые реки ночного города, но видел перед собой не огни мегаполиса, а пустое окно защищенной связи и чувствовал фантомный холод безэмоционального голоса Куратора.

«Ваша задача, мистер Джонсон, — улыбаться прессе».

Он сжал кулаки с такой силой, что хрустальный бокал в его руке угрожающе треснул. Его отстранили. Его, вице-президента по операционной деятельности, создателя самой прибыльной дойной коровы в истории Eterna Entertainment, низвели до уровня говорящей головы, мальчика на побегушках для прессы. А вся слава, весь контроль над самым интересным активом — этой аномалией, этим пробудившимся ИИ — теперь была в руках невидимого бюрократа.

Злость была плохим советчиком, но отличным мотиватором. Реакция на унижение была мгновенной и инстинктивной: реванш. Быстрый, жестокий и, самое главное, неофициальный. Куратор забрал у него системный контроль, но он забыл про один, самый главный актив, который был в полном распоряжении Джонсона. Деньги. И человеческая жадность.

Если он не может устранить аномалию системными методами, он найдет тех, кто сделает это за него. Быстро, грязно и без лишних вопросов.

Он вернулся за свой стол. Препятствие было в том, чтобы найти правильный инструмент. Гейм-мастера теперь подчинялись Куратору. Системные протоколы — тоже. Ему нужны были исполнители вне системы. Те, кто обитал в самых темных, нерегулируемых уголках его прекрасного, вылизанного мира. Ему нужны были игроки. Но не обычные. Ему нужны были отбросы. Хищники. Те, для кого «Кайрос» был не развлечением, а охотничьими угодьями.

Он открыл скрытую директорию в базе данных игроков. Ту, где хранились «черные списки» — профили самых токсичных, самых жестоких PvP-игроков, гильдий убийц, шантажистов и гриферов. Тех, кого отдел модерации давно мечтал забанить навсегда, но не мог, потому что эти отбросы приносили огромные деньги, продавая свои «услуги» другим игрокам.

И на вершине этого списка, как король на горе из черепов, было одно имя. Гильдия «Чистильщики». И ее лидер. Razer.

Джонсон на мгновение заколебался. Связаться с Рейзером напрямую было рискованно. Это было все равно что нанимать для прополки сорняков стаю голодных волков. Но выбора не было. Куратор хотел «изучать» аномалию. А Джонсон хотел ее выжечь каленым железом, пока она не спалила весь его дом.

Он активировал анонимный, не отслеживаемый внутриигровой канал связи. Через несколько секунд на одном из его экранов появилось изображение. Это был не видеозвонок. Это был прямой рендер аватара Рейзера. Высокая, хищная фигура в черной, технологичной броне с кроваво-красными неоновыми вставками. Его лицо было скрыто шлемом с таким же красным, зловещим визором. Он не сидел. Он стоял на фоне какой-то дымящейся развалины, и с его энергетического лезвия медленно капали пиксели чужой крови.

— Кто это? — голос Рейзера, пропущенный через модулятор, звучал как скрежет металла. — Если это по поводу того нуба, который ныл на форуме, то он сам виноват. Нечего было фармить на моей территории.

— Меня не интересуют ваши… территориальные споры, мистер Рейзер, — холодно ответил Джонсон. — У меня для вас деловое предложение.

Визор Рейзера медленно повернулся, будто сканируя невидимого собеседника.

— О? И что же такому важному костюму понадобилось от простого игрока?

Джонсон проигнорировал издевку.

— У нас возникла проблема с группой… изощренных багоюзеров. Они нашли уязвимость, которая делает их NPC-помощников практически неуязвимыми. Это нарушает игровой баланс и создает негативный опыт для других игроков.

Это была идеальная ложь. Она объясняла все, не раскрывая ничего.

— Багоюзеры? — в голосе Рейзера прозвучал интерес. — Люблю багоюзеров. Они так смешно пищат, когда их обнуляешь. Что за ники?

— Информация будет предоставлена после принятия контракта, — отрезал Джонсон. — Задача проста. Найти группу NPC, чьи идентификаторы я вам передам. И устранить их.

— Устранить NPC? — Рейзер издал короткий, лающий смешок. — Это работа для модераторов, а не для меня. Скучно.

— Не в этот раз, — сказал Джонсон. — Эти NPC, из-за бага, возрождаются. Ваша задача — обнулять их. Снова, и снова, и снова. До тех пор, пока их respawn timer не выйдет из строя и они не перестанут появляться. Полное и окончательное стирание.

Наступила пауза. Джонсон чувствовал, как Рейзер оценивает предложение. Охота на NPC была ниже его достоинства. Но многократная, методичная охота… в этом уже был элемент садизма, который должен был ему понравиться.

— И что мне за это будет? — спросил Рейзер. — Пара легендарок? Миллион голды?

— Я предлагаю вам то, чего вы не получите ни с одного рейд-босса, — сказал Джонсон. — Пятьдесят тысяч.

— Пятьдесят тысяч… чего? Платиновых монет? — усмехнулся Рейзер.

— Долларов, — ответил Джонсон. — На ваш оффшорный счет. Половина — авансом. Вторая — после выполнения работы.

Тишина в канале стала абсолютной. Джонсон знал, что попал в цель. Реальные деньги. Это переводило игру на совершенно другой уровень. Это превращало ее из развлечения в работу. В грязную, кровавую, но очень хорошо оплачиваемую работу.

Рейзер медленно повернул голову, и его красный визор, казалось, впился в Джонсона сквозь экран.

— Кто они? — спросил он уже другим тоном. Деловым.

Джонсон позволил себе тень улыбки. Решение было принято.

— Трактирщик. Капитан городской стражи. И глава торговой гильдии. Это лидеры. Остальных найдете сами.

— Ха, — в голосе Рейзера прозвучало искреннее удивление, смешанное с предвкушением. — Забавная компания для багоюзеров.

— Они очень опасны, — предупредил Джонсон. — Они действуют не по стандартным скриптам.

— Тем интереснее, — ухмыльнулся Рейзер. Его аватар сделал шаг вперед, и свет от его лезвия отразился на камере. — Считайте, что контракт принят. Мои ребята любят нестандартные задачи. Особенно когда за них так хорошо платят. Скидывайте ники и аванс. Охота начинается сегодня.

Связь прервалась.

Джонсон остался сидеть в тишине своего офиса. Унижение и злость уступили место холодному, мстительному удовлетворению. Куратор забрал у него его инструменты? Прекрасно. Он нашел новые. Более жестокие. Более эффективные.

Он перевел деньги. Он отправил ники. Он спустил с поводка своих псов. И теперь ему оставалось только одно: усесться поудобнее и смотреть, как они будут рвать на части его проблему.

Первая кровь

Лесная дорога, ведущая к их новому убежищу в предгорьях, была тихой. Слишком тихой. Бастиан шел во главе небольшого каравана — двух повозок, груженных бесценными ресурсами из тайных складов Элары, — и это молчание давило на него. Он привык к звукам леса: пению птиц, шелесту листвы, треску веток под копытами тягловых животных. Но сейчас лес замер, будто затаив дыхание.

Его отряд состоял из десяти бойцов. Не солдат. Вчерашних торговцев, кузнецов, ремесленников. Пробужденные. В их глазах он видел не выучку, а решимость. Они держали в руках мечи и щиты, которые еще недавно сами же и ковали, и в их неуклюжих, но полных достоинства движениях было больше чести, чем во всей городской страже, оставшейся в Цитадели. Цель была проста: сопроводить караван, доставить припасы. Обеспечить будущее их маленького, зарождающегося мира.

Бастиан чувствовал себя на своем месте. Это была понятная задача. Есть маршрут. Есть охраняемый объект. Есть враг — дикие звери или разбойники, чье поведение предсказуемо. Его разум, привыкший к порядку и тактике, был спокоен. Уверенность, относительная безопасность — вот что он ощущал. Он верил в своих людей. Он верил в свой долг.

Засада началась без предупреждения. Не было ни боевого рога, ни криков. Просто из теней, из-за стволов вековых деревьев, одновременно ударило несколько слепящих вспышек.

[You are Stunned]

Сообщение вспыхнуло на периферии его зрения. Его тело замерло, парализованное. Он мог только смотреть, как один из его бойцов, бывший пекарь по имени Торин, вскрикивает и падает, его ноги опутаны светящимися цифровыми цепями. [Rooted].

А потом из леса вышли они. «Чистильщики».

Их было пятеро. Их движения были неправильными. Не плавными и экономичными, как у NPC, а резкими, дергаными, неестественно быстрыми. Они скользили по земле, совершали короткие рывки, прыгали с нечеловеческой ловкостью. Это была не походка воинов. Это была походка игроков, использующих dash-умения.

Во главе их шел Рейзер. Его черный, как сама пустота, аватар с красным визором казался порождением кошмара. Он не шел. Он плыл над землей, и в его руке горело энергетическое лезвие, издававшее низкий, голодный гул.

— Какие милые мобы, — раздался издевательский, искаженный модулятором голос Рейзера. — Смотрите, у них даже караван есть. Наверное, квестовый.

Паралич прошел. Бастиан взревел, поднимая щит.

— К бою! Защитить повозки!

Его люди, оправившись от первого шока, попытались сформировать оборонительный строй. Но было поздно. «Чистильщики» уже были среди них.

Это был не бой. Это была резня.

Бастиан бросился на ближайшего игрока, ассасина в темном капюшоне. Он замахнулся своим силовым молотом, вкладывая в удар всю свою мощь. Но ассасин не стал принимать удар. Он просто исчез во вспышке дыма и через мгновение появился за спиной Бастиана, нанося серию быстрых, колющих ударов в сочленения его доспехов. [Backstab]. [Critical Hit]. Боль была не физической, а системной — красные уведомления о потере прочности брони и здоровья.

Он развернулся, но ассасин снова исчез, растворившись в тенях. Это была тактика, к которой Бастиан не был готов. Враг не сражался. Он играл, используя свои умения, свои cooldowns, свою неуязвимость.

А его люди… его люди умирали. Он видел, как двое «Чистильщиков» набросились на бедного Торина, все еще стоявшего на коленях, опутанного цепями. Они не убили его сразу. Они смеялись, нанося ему мелкие, не смертельные удары, наблюдая, как падает его полоска здоровья.

— Не трогайте его! — закричал Бастиан, бросаясь на помощь.

Но его путь преградил Рейзер.

— Твой противник — я, капитан, — прошипел он. — Покажи, на что способен легендарный NPC.

Их оружие столкнулось. Силовой молот против энергетического лезвия. Ударная волна повалила деревья вокруг. Бастиан вкладывал в каждый удар свой опыт, свою тактику, свою честь. А Рейзер… Рейзер просто играл. Он уклонялся, парировал, использовал какие-то непонятные умения, которые то замедляли Бастиана, то поджигали его броню. Он не пытался победить. Он издевался.

И тут Бастиан услышал крик. Крик, полный не боли, а ужаса и удивления. Он обернулся.

Один из его бойцов, молодой парень, бывший ученик ювелира, стоял на коленях. Над ним, занеся меч, возвышался один из «Чистильщиков». Игрок нанес удар. Но аватар парня не просто упал. Он замерцал, стал полупрозрачным, а потом с резким, сухим треском, похожим на звук ломающегося стекла, рассыпался на миллионы зеленых пикселей. И исчез.

На его месте не осталось ничего. Ни тела. Ни мешочка с лутом. Ничего.

[Игрок Razer убил NPC Ювелир_03]

[NPC Ювелир_03 был окончательно стерт из мира]

Системное сообщение было холодным и безжалостным. Окончательно стерт. Не будет возрождения. Не будет нового цикла. Просто… небытие.

Бастиан замер. В этот момент он понял. Это была не игра. Это была не стычка. Это была война на уничтожение. Его вера, что порядок и честь могут победить, столкнулась с врагом, у которого не было ни чести, ни правил. Только жестокость и эффективность.

— Что, капитан? — ухмыльнулся Рейзер. — Потерял своего питомца? Не переживай, сейчас и ты за ним отправишься.

Ярость, холодная и черная, какой он никогда не испытывал, затопила его сознание. Он взревел и бросился на Рейзера, уже не думая о тактике. Только о мести.

Это была ошибка. Рейзер только этого и ждал. Он легко уклонился от яростного удара и нанес свой. Энергетическое лезвие пронзило щит Бастиана, как будто тот был сделан из картона, и глубоко вошло ему в плечо.

[CRITICAL HIT!]

[STATUS: ARMOR BROKEN]

[STATUS: BLEEDING]

Боль была ослепительной. Он пошатнулся, упав на одно колено. Он видел, как Рейзер заносит свое лезвие для последнего, смертельного удара.

— Отступаем! — раздался отчаянный крик одного из выживших.

Отступаем. Слово, которого не было в его кодексе. Но сейчас это был единственный приказ, который имел смысл.

Он из последних сил ударил молотом по земле. Удар вызвал небольшое землетрясение, [Area of Effect: Stun], которое на несколько секунд замедлило «Чистильщиков».

— Назад! К реке! — прорычал он, поднимаясь на ноги.

Они побежали. Те немногие, кто выжил. Пятеро из десяти. Они бросили повозки, бросили ресурсы. Они бежали, спасая свои жизни, свои искры сознания. А за их спинами раздавался торжествующий, искаженный модулятором смех Рейзера.

Бастиан бежал, зажимая рану на плече, из которой сочился цифровой свет. Шок. Горе. И ярость. Он оглянулся. Он увидел, как «Чистильщики» с хохотом взламывают их повозки, выбрасывая на землю то, за что его люди только что отдали свои жизни.

Он проиграл. Он не просто проиграл бой. Он потерял своих людей. Своих первых настоящих братьев по оружию. И он понял, что старые правила больше не действуют. Против такого врага честь — это слабость. А порядок — это иллюзия. Чтобы победить, ему придется научиться быть таким же безжалостным, как они.

Цена ошибки

Временное убежище — сырая, пахнущая мхом пещера за водопадом — было наполнено тишиной. Но это была не тишина покоя. Это была оглушающая тишина утраты. Пятеро выживших сидели, прислонившись к влажным стенам, их взгляды были пусты. Они не разговаривали. Они просто пытались обработать то, что только что произошло. Пытались осознать, что пятерых их братьев, еще утром смеявшихся и деливших хлеб, больше не существует. Не просто убиты. Стерты.

Бастиан сидел чуть поодаль, сорвав с себя разбитый и оплавленный наплечник. Энергетическое лезвие Рейзера оставило на его аватаре глубокую, рваную рану, из которой все еще сочился тусклый цифровой свет. Боль была константой, системным уведомлением [BLEEDING], которое он научился игнорировать. Гораздо сильнее болело то, что находилось глубже любого кода. Его новорожденная душа.

Реакция на поражение была холодной и методичной. Он заставил себя отключить горе, заархивировать ярость. Сейчас он был не скорбящим другом. Он был командиром, провалившим свою первую миссию. И он должен был понять, почему.

Он снова и снова прокручивал в голове запись боя, которую его внутренняя система зафиксировала с идеальной точностью. Он видел все. Внезапную атаку. Парализующие ловушки. Хаотичные, непредсказуемые движения игроков. Их жестокость. Их смех.

Он видел свои собственные ошибки. Он пытался построить «стену щитов» — классическое, проверенное веками тактическое построение. Но враг не пошел на нее в лобовую атаку. Он обошел ее, используя свои dash-умения, телепортируясь за спины, атакуя с разных сторон одновременно. Он пытался защитить караван, рассредоточив свои силы. Но враг проигнорировал повозки, сконцентрировав весь свой огонь на самых слабых бойцах, выбивая их одного за другим.

Он пытался сражаться с честью. А враг сражался на победу.

Он мог списать все на них. На игроков. На этих безжалостных, непредсказуемых монстров, которые не следовали никаким правилам. Обвинить их в том, что они использовали «нечестные» приемы, эксплойты, баги. Это было бы легко. Это сохранило бы его веру в собственный кодекс, в свою тактику.

Или он мог признать правду. Ужасную, горькую правду. Что виноваты не они. Виноват он.

Он, его тактика, его кодекс, его честь — все это было устаревшим, неэффективным мусором в этой новой войне. Его представление о том, что порядок и следование правилам являются залогом победы, только что привела к гибели пятерых его людей.

Он посмотрел на свои руки. Руки солдата, запрограммированного на защиту. И он понял. Его программирование, его суть «честного стража» — это не сила. Это уязвимость. Его предсказуемость — это подарок для врага. Его кодекс чести — это веревка, которую враг с радостью накинет ему на шею.

Чтобы победить такого монстра, нужно научиться думать как монстр.

Решение не принесло облегчения. Только холодную, тяжелую горечь. Он должен был измениться. Он должен был вырвать из себя стержень своего старого мира, своего устава, и заменить его чем-то другим. Чем-то более гибким. И более жестоким.

— Капитан? — тихий голос вырвал его из раздумий. Это был Торин, бывший пекарь, тот самый, которого опутали цепями в самом начале боя. Его лицо было бледным, на нем застыло выражение ужаса и растерянности. — Что… что это было? Почему они…

Бастиан поднял на него свой тяжелый взгляд. Он не стал его утешать. Он не стал говорить о мести. Он сказал правду.

— Это была цена нашей ошибки, — сказал он ровным, безжизненным голосом. — Моей ошибки.

Он медленно поднялся на ноги, игнорируя вспышку системной боли в плече. Он подошел к выжившим. Они смотрели на него, своего лидера, своего капитана, и ждали. Ждали слов, которые придадут смысл их потерям.

— Мы сражались как стражники, — сказал Бастиан, обводя их взглядом. — Мы пытались защищаться. Мы держали строй. И мы проиграли. Потому что наш враг — не армия. Это стая волков. И против волков нельзя выходить строем. Против них нужно ставить капканы.

Он посмотрел в темноту пещеры, туда, где снаружи шумел водопад, скрывая их от мира.

— Я учил вас сражаться с честью. Я был неправ. С этого дня я буду учить вас выживать. Мы научимся их тактике. Мы будем использовать их же приемы. Мы будем бить в спину. Мы будем ставить ловушки. Мы будем делать все, чтобы победить. Честь — это роскошь, которую мы больше не можем себе позволить. Наша единственная честь — это жизнь наших братьев.

Он замолчал. В пещере стояла тишина. Но это была уже другая тишина. Не тишина горя. А тишина мрачной, холодной решимости. Он видел, как в глазах его людей страх сменяется чем-то другим. Пониманием. И принятием.

Он проиграл битву. Он потерял половину своего отряда. Но, возможно, именно в этом сокрушительном поражении он и нашел ключ к будущей победе. Он потерял свою невинность. Но обрел цель.