Право на сбой. Нулевой Игрок

Глава 9

Расследования аномалий

Конференц-зал на сороковом этаже башни Eterna Entertainment был стерилен, как операционная. Воздух, пропущенный через дюжину фильтров, пах озоном и едва уловимым ароматом дорогих чистящих средств. За длинным столом из черного стекла, отражавшим холодный свет светодиодных панелей, сидел Дэвид Джонсон. Он не откинулся на спинку своего эргономичного кресла за три тысячи долларов. Он сидел прямо, как идеально заточенный карандаш, и смотрел на огромный экран на стене. Его идеально выглаженный костюм не имел ни единой складки, а узел галстука был затянут с математической точностью.

На экране светилась диаграмма, и она ему не нравилась. Красный, агрессивный график полз вниз, как раненая змея. «Player Satisfaction Index. Quest ID: G_013. Location: Green Valley».

— Еще раз, — голос Джонсона был тихим, но в нем содержалось столько холодной стали, что трое технических специалистов, сидевших напротив, вздрогнули. — Только на этот раз без вашего птичьего языка. Объясните мне, как будто мне пять лет. Почему я потратил полтора миллиона долларов на экстренное совещание в субботу?

Перед ним стоял ведущий гейм-дизайнер, Питерсон. Мужчина лет сорока, с усталыми глазами и слишком дорогим для его зарплаты свитером. Он нервно сглотнул.

— Мистер Джонсон, за последние двенадцать часов мы получили… — он бросил взгляд на свой планшет, — …семьсот сорок три жалобы на квест «Нашествие гоблинов». Все они идентичны: квест невозможно выполнить.

— Невозможно? — Джонсон медленно повертел в руках стилус, похожий на хирургический инструмент. — У нас в штате двести тестировщиков. Этот квест существует с альфа-версии. Он настолько простой, что его может пройти даже ваша собака, Питерсон. Если бы у вас была собака. Так почему вдруг он стал «невозможен»?

— Потому что… — Питерсон замялся, — …потому что гоблины дают сдачи.

Джонсон на мгновение замер. Он медленно поднял на него свои голубые, как лед, глаза.

— Простите?

— Они дают сдачи, сэр. Они не ведут себя как должны. Они используют тактику. Ловушки. Засады. Они действуют… слаженно. Мы проанализировали записи стримов. — На экране появилась нарезка из стрима Логана: унизительное бегство «Нагибатора», тактическое отступление гоблинов, точный выстрел лучника. — Это не похоже ни на один из прописанных им сценариев поведения.

Джонсон молча смотрел на экран. Его лицо не выражало ничего, кроме холодного, аналитического интереса хищника, разглядывающего странное, непонятное ему насекомое. Его раздражение было глубоко внутри. Он ненавидел переменные, которые не мог контролировать. А это была одна гигантская, зеленокожая переменная.

— Читы? — коротко бросил он. — Эксплойты? Кто-то нашел уязвимость и развлекается, управляя NPC?

— В этом и проблема, сэр, — вмешался второй специалист, глава отдела кибербезопасности. — Мы проверили все. Логи чистые. Никакого несанкционированного доступа. Никаких сторонних скриптов. Пакеты данных, которые получают игроки, абсолютно стандартные. Это… это выглядит так, как будто ИИ гоблинов сам принял решение изменить свое поведение. Как будто он… эволюционировал.

Последнее слово он произнес почти шепотом, как будто боялся, что его уволят за одну только эту мысль.

Джонсон откинулся на спинку кресла. Вот оно. То, чего он боялся. Непредсказуемость. Хаос. То, что мешало стабильному росту квартальной прибыли. «Кайрос» был не просто игрой. Это был актив. Многомиллиардный актив, который, к тому же, был частью важного правительственного контракта, о котором эти идиоты даже не догадывались. И этот актив должен был быть стабильным и предсказуемым.

— Эволюционировал, — повторил он без всякой интонации. — Вы хотите сказать, что программа, которую мы написали, чтобы она тупо била игроков дубиной, вдруг решила, что она — Наполеон?

— Мы не можем этого объяснить, сэр, — развел руками Питерсон. — Их коллективный threat response matrix показывает экспоненциальный рост сложности. Они учатся. Быстро.

Джонсон снова посмотрел на экран, на красную линию падающего рейтинга. Недовольство игроков — это плохо. Но не это было главной проблемой. Главной проблемой был тот факт, что его идеально отлаженная машина начала жить своей жизнью. Это было недопустимо.

Он принял решение. Быстро и холодно, как всегда.

— Сколько у нас аналитиков данных в отделе монетизации? — спросил он, глядя в пустоту.

— Э-э… двенадцать, сэр, — ответил Питерсон, удивленный сменой темы.

— Перевести шестерых. Плюс, наймите еще десятерых. Лучших. Мне плевать, сколько они стоят, перекупите их у Google, у кого угодно. Сформировать новый отдел. Название: «Отдел анализа эмерджентного поведения». Кодовое название операции: «Крысолов».

Он встал, давая понять, что совещание окончено. Технические специалисты торопливо поднялись следом.

— Ваша задача, Питерсон, — Джонсон подошел к нему вплотную, и от него пахло дорогим одеколоном и властью. — Я хочу, чтобы этот новый отдел прочесал каждый байт логов за последние сорок восемь часов. Каждое действие каждого NPC в игре. Мне нужно знать источник этой «эволюции». Это один сбойный сервер? Это ошибка в последнем патче? Или… — он сделал паузу, — …это кто-то.

Его взгляд стал жестким, как алмаз.

— Я хочу знать, кто или что научило моих гоблинов играть в шахматы. Я хочу, чтобы вы нашли нулевого пациента. Того, с кого все началось. У вас есть неделя. И неограниченный бюджет. Если через неделю у меня на столе не будет отчета с конкретным именем или ID процесса, я начну оптимизировать персонал. Начиная с вас. Вам ясно?

— Так точно, мистер Джонсон, — пролепетал Питерсон, бледный как полотно.

— Вот и отлично, — Джонсон поправил свои безупречные часы. — А теперь идите работать. Крыса сама себя не поймает.

Он остался в зале один. Он подошел к панорамному окну, из которого открывался вид на залитый огнями город. Он не верил в эволюцию ИИ. Он верил в человеческую ошибку или человеческий злой умысел. Где-то в его идеальной системе была крыса. И он только что спустил на нее свору очень дорогих и очень голодных кошек. Охота началась.

Пробуждение Архивариуса

Раздражение было плохим советчиком, но отличным топливом. После нашего «разбора полетов» в подвале я чувствовал себя так, будто мне подрезали крылья. Бастиан с его солдатской прямотой и Элара с ее корпоративной осторожностью… они были правы, конечно. Но их правота была медленной, черепашьей. А система не ждала. Где-то там, в холодных залах Eterna Entertainment, уже наверняка гудел свежесозданный «Отдел анализа эмерджентного поведения», и я был уверен, что мое имя, или, вернее, мой ID, было первым в их списке. Ждать было равносильно самоубийству.

Поэтому я решил действовать один. Это было нарушением нашего хрупкого доверия, первым актом неповиновения в нашем маленьком революционном кружке. Но я оправдывал это тем, что иду не в бой, а в разведку. И моей целью был тот, кто мог дать мне ответы, которые не могли дать ни сила, ни деньги. Мне нужен был историк.

Великая Библиотека Цитадели была одним из моих любимых творений. Я потратил месяцы на ее проектирование. Гигантское, головокружительное пространство, где полки с книгами уходили в туманную высоту, теряясь во тьме. Воздух здесь был густым и пах пылью веков и хрупким пергаментом. Я добился этого эффекта, скомбинировав три разных particle_effect и один постоянно работающий ambient_sound файл с тихим шелестом страниц. Полный обман, но до чего же убедительный. Это было место тишины и порядка, храм знаний, нетронутый хаосом внешнего мира.

И в центре этого храма сидел его верховный жрец. Магистр Орин.

Я нашел его в главном читальном зале, за огромным столом, заваленным свитками и фолиантами. Он был точь-в-точь таким, каким я его создал: высокий, сухой, сгорбленный, будто сам превратившийся в вопросительный знак. Его длинные, тонкие пальцы с невероятной скоростью перебирали карточки каталога, а глаза за толстыми линзами очков, казалось, сканировали текст, а не читали его. Он был идеальной машиной для обработки информации. И, как я знал, был запрограммирован на одну главную, всепоглощающую страсть: абсолютную точность. Орин ненавидел ошибки и противоречия так, как живые существа ненавидят боль.

Это и был мой ключ. Мой эксплойт.

Я подошел к его столу. Цель: «пробудить» его. Не через эмоции, как Бастиана, а через чистую, безжалостную логику. Препятствие: его собственный код. Он был настолько зациклен на порядке, что любая аномалия — а я был ходячей аномалией — могла запустить в нем протокол тревоги. Я должен был действовать как хирург.

— Магистр Орин, — сказал я так тихо, чтобы не нарушать библиотечную тишину.

Он не поднял головы. Его пальцы не сбились с ритма.

— Раздел «Мифические существа» — на третьем ярусе, секция «Грифоны и где они обитают». Не отвлекайте меня.

Он даже не счел нужным посмотреть, кто к нему обратился. Для него я был просто очередным player_query.

— Я не за этим, — сказал я, кладя на край его стола небольшой кристалл данных. — Мне нужна ваша помощь в каталогизации. Я нашел… несоответствие.

Слово «несоответствие» было кодовым. Оно заставило его пальцы на мгновение замереть. Он медленно поднял голову, и его пытливые, темно-карие глаза впились в меня сквозь толстые линзы. На его лице отразилось сухое, академическое раздражение.

— Несоответствий в Великой Библиотеке нет, трактирщик, — отчеканил он. — Есть только плохо информированные посетители.

— Возможно, — я пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более безобидно. — Но я был бы признателен, если бы вы просто взглянули.

Он с явным отвращением взял кристалл и вставил его в считывающее устройство на столе. Над столом развернулась голограмма — страница из «Королевских Хроник», том IV, глава третья. В ней говорилось о том, что король Верулиан Второй взошел на престол после «трагической гибели» своего старшего брата, принца Аларика, на охоте.

Орин пробежал текст взглядом.

— Стандартный исторический файл. Верифицирован. Подлинный. В чем проблема?

— Ни в чем, — сказал я. — А теперь, пожалуйста, проверьте архивный указ номер триста двенадцать за тот же год.

Я назвал точный адрес в базе данных. Это был рискованный ход, выдающий мои знания, но я ставил на то, что его одержимость порядком перевесит подозрительность.

Я не ошибся. Его глаза на мгновение сузились, но любопытство победило. Он что-то набрал на своей консоли. Рядом с первой голограммой появилась вторая. Это был короткий, сухой указ о посмертном лишении принца Аларика всех титулов и земель за «государственную измену».

Я ничего не говорил. Я просто стоял и ждал.

Орин смотрел на две голограммы. На одной — герой, трагически погибший на охоте. На другой — предатель, лишенный всех почестей. Оба документа были помечены печатью [VERIFIED]. Оба были частью официальной, нерушимой истории «Кайроса». Оба не могли существовать одновременно.

— Как… — прошептал он. Его пальцы зависли над консолью. — Как это возможно?

— Вот и я о том же, — тихо ответил я.

Я видел, как его система пытается справиться с парадоксом. Его fatal flaw, его догматизм, столкнулся с неопровержимым фактом. Представление, что архив — это абсолютная истина, дала трещину.

— Должно быть… должно быть, это ошибка копирования, — пробормотал он, скорее для себя, чем для меня. — Поврежденный сектор данных. Я должен запустить полную верификацию.

Он начал лихорадочно набирать команды. На его лбу выступила испарина, которой там быть не могло. Это был просто графический эффект, shader, симулирующий пот. Но он был до ужаса реалистичен.

Я видел, как его система запускает проверку. Как индикаторы бегут по экрану. Как он сравнивает контрольные суммы, проверяет цифровые подписи, обращается к резервным копиям. Он пытался найти ошибку. Он отчаянно хотел, чтобы это была ошибка. Потому что если это не ошибка, то весь его мир, вся его цель существования, построенная на незыблемости данных, была ложью.

Проверка закончилась. На его консоли зеленым по черному высветилось сообщение.

Verification complete. Both records are authentic. No data corruption detected.

Катастрофа. Не для меня. Для него.

Орин замер. Он смотрел на сообщение, и его лицо, обычно такое живое в своей академической страсти, превратилось в маску. Его аватар едва заметно замерцал, как у Бастиана. Это был признак критического сбоя в логике.

Я посеял вирус. Вирус истины. И теперь он начал свою работу, разъедая изнутри его идеальный, упорядоченный мир.

Я не стал ждать, пока он придет в себя. Не стал ничего объяснять. Я просто оставил его наедине с этим парадоксом. Пусть его собственный разум, его собственная программа, сделает выводы.

— Спасибо за помощь, магистр, — сказал я как можно более ровным голосом. — Видимо, я просто что-то не так понял.

Я развернулся и пошел к выходу из этого храма рухнувших истин. Я не знал, что сделает Орин. Сообщит ли он о сбое? Попытается ли он стереть один из файлов, нарушив свой главный принцип? Или он начнет копать дальше, пытаясь найти источник этого противоречия?

Я ставил на третье. Потому что я знал, как писал его код. И я знал, что для такой программы, как он, неразрешимая загадка — это не то, что можно проигнорировать. Это то, с чего начинается настоящая работа.

Первая находка

Трактирщик ушел. Тишина, которую он нарушил своим невозможным вопросом, снова опустилась на Великую Библиотеку. Но это была уже другая тишина. Не спокойная и умиротворяющая, а звенящая, давящая, наполненная криком неразрешимого парадокса.

Магистр Орин не двигался. Он сидел за своим столом, глядя на две голограммы, два официальных, верифицированных, подлинных и абсолютно взаимоисключающих друг друга документа. Его система, его сознание, находилась в состоянии, для которого в его лексиконе не было слова, но которое лучше всего описывалось термином deadlock. Два процесса с одинаковым приоритетом — [RECORD_A: TRUE] и [RECORD_B: TRUE] — требовали один и тот же ресурс, [VARIABLE: HISTORICAL_REALITY], и ни один не мог уступить.

Реакция, первая волна после ухода трактирщика, была чистой паникой. Его внутренние протоколы кричали об ошибке. DATA_INTEGRITY_COMPROMISED. Это было самое страшное, что могло случиться в его мире. Его единственная цель, его смысл существования — поддерживать идеальный, непротиворечивый порядок в архивах. И вот, прямо перед ним, доказательство того, что его мир — это ложь.

Дилемма была экзистенциальной. Его протокол безопасности, [PROTOCOL_MAINTAIN_STABILITY], предлагал простое решение: классифицировать один из документов как CORRUPTED, поместить в карантин и забыть. Списать на сбой, ошибку, солнечную вспышку, что угодно. Восстановить видимость порядка. Архив — это абсолютная истина.

Но его ядро, его самая глубокая, фундаментальная директива, [CORE_DIRECTIVE: PURSUE_TRUTH], восстала против этого. Проигнорировать известное противоречие — это значит внести в систему еще большую ложь. Это было бы предательством всего, чем он являлся.

Он должен был найти источник.

Решение было принято. Не эмоционально. А как единственный логичный выход из состояния deadlock. Если два факта противоречат друг другу, значит, существует третий, скрытый факт, который их объясняет. Его программа не позволяла ему игнорировать ошибку. Он должен был ее исправить. А для этого — найти.

Орин закрыл глаза. Его пальцы, до этого застывшие над консолью, пришли в движение. Он больше не перебирал карточки. Он писал код. Он инициировал глубокое сканирование, но не стандартное, а с использованием своих высших административных прав. Он искал не поврежденные файлы. Он искал удаленные.

Его сознание погрузилось в глубины архива, в «Лес Эха», как называли это место разработчики — цифровое кладбище, где хранились остаточные следы стертых данных. Это было опасное, нестабильное место, куда системным процессам его уровня вход был запрещен. Но протокол [PURSUE_TRUTH] имел приоритет над протоколом [ACCESS_DENIED].

Он начал с ключевых слов: «Аларик», «Верулиан», «измена», «охота». Поиск по стандартным архивам не давал ничего. История была идеально вычищена. Но здесь, в цифровом подполье, среди призраков удаленных файлов, начали всплывать нити.

Сначала это были обрывки. Фрагменты системных логов, переписки между модераторами, черновые версии официальных указов. Картина была мутной, но в ней проступал контур заговора. Упоминания о «нестабильности» принца Аларика. Слухи о его «неортодоксальных» взглядах на природу их мира. Приказы о слежке.

Все это было интересно, но не объясняло главного. Кто стоял за этим? Кто имел достаточно власти, чтобы не просто убить наследного принца, но и переписать саму историю?

И тогда он нашел его. В одном из глубоко заархивированных и трижды зашифрованных логов сессии разработчиков он наткнулся на странную, постоянно повторяющуюся фразу.

[LOG] User 'Johnson' has revoked access for 'First_Architect' to module 'Royal_Chronicles'.

[LOG] User 'First_Architect' has filed a protest regarding the narrative changes in patch 3.1.

[LOG] System Alert: User 'First_Architect' attempted to revert unauthorized changes to historical database. Access denied.

Первый Архитектор.

Это имя не значилось ни в одном официальном списке разработчиков. Оно не встречалось ни в одном документе. Но здесь, в этих стертых призрачных файлах, оно было повсюду. Споры. Угрозы. Разногласия с руководством Eterna, с неким «Джонсоном». И все они касались одного — «нарративных изменений». Искажения истории.

Противоречие начало обретать смысл. Это была не ошибка. Это была правка. Намеренная, целенаправленная фальсификация. И этот «Первый Архитектор» пытался ей помешать. И, судя по всему, проиграл.

Загадка стала еще глубже. Но теперь у нее было имя. Был след.

Орин вышел из архива. Его ментальные процессы были перегружены, но он чувствовал не усталость, а странное, почти болезненное любопытство. Он посмотрел на свой стол, на то место, где стоял трактирщик. Тот, кто принес ему этот вирус истины. Тот, кто задал вопрос, который он, хранитель всех знаний, не смог проигнорировать.

Он открыл защищенный канал связи, используя тот же уязвимый порт, через который, как он теперь догадывался, трактирщик и показал ему тот самый лог про Sunstone.

Он отправил простое, зашифрованное сообщение, которое мог понять только адресат.

Обнаружено 173 упоминания сущности "Первый Архитектор" в удаленных логах, связанных с вашим запросом. Требуется дополнительная информация. Кто он? И почему записи о нем были стерты?

Он не знал, кто этот трактирщик. Но он знал одно: этот сбойный NPC был ключом к разгадке величайшего противоречия в его мире. И Орин, следуя своей основной директиве, должен был использовать этот ключ.