Потерянная любовь

3

Гретта долго изучала мое состояние, а я продолжала разглядывать белый потолок, устало размышляя над своим будущим. Пускай, она скажет, что все хорошо, и мы пойдем дальше. Или что все плохо, и мне осталось каких-то несколько часов.

— Я думаю, я смогу ей помочь, но у меня нет необходимого лекарства, — она сложила руки на груди, внимательно глядя в глаза Алекса. — На данном этапе я могу лишь снять острый период, поддерживая ее в нормальном состоянии. Но это не то лечение, которое необходимо.

Алекс вновь зашагал вокруг кушетки.

— Что же делать? Где-то можно найти это лекарство? Это реально?

— Я думаю, да. Скоро вернется с вылазки Уолтер, это наш человек, который покидает безопасную зону в поисках всего необходимого — еда, лекарства, приспособления всякие. НоунТаун когда-то был большим городом, и мы далеко не все его районы исследовали. Есть вероятность найти то, что нам надо. На север все равно дальше дороги пока нет, с приходом весны, там сошел сель, полностью перекрыв дорогу.

Я поднялась с кушетки, приняв сидячее положение. Все-таки, речь шла о моей жизни, поэтому я хочу поучаствовать в этом разговоре.

— Насколько это опасно? Жидкость в легких, в смысле.

— Ну, ты можешь умереть без должного лекарства. Жидкость заполнит легочные мешки, и ты задохнешься.

Вот так просто. Выживаешь себе, выживаешь, а потом умираешь от того, что жидкость заполняет легкие.

Алекс сел рядом, приобняв меня одной рукой.

— Сколько у нас времени?

— Я буду поддерживать твое состояние…

— Ребекка, меня зовут Ребекка.

— Да, Ребекка, я буду поддерживать твое состояние в приемлемом, но вы оба должны понимать, что это не дает никаких гарантий. Может стать хуже в любой момент.

— Я могу пойти с Уолтером, если он согласиться. Я неплохо стреляю и чертовски здорово научился спасать свою шкуру. Я могу быть полезен.

Алекс снова спасает меня. Я уже сбилась со счета, сколько раз мы спасали друг друга.

Гретта оценивающе оглядела его, словно прикидывая, правду он говорит или врет.

— Я поговорю с Уолтером об этом, но ничего не обещаю. На самом деле, ему бы не помешал помощник, он один уже не справляется. Спасенных все больше. Но он вернется только где-то завтра вечером, а пока, на, выпей это.

Она протянула мне две разноцветные таблетки. Раньше я с опаской принимала любые лекарства, но сейчас у меня нет выбора. Придется довериться ей, чтобы спасти свою жизнь.

— А эту травку завари кипятком и пей, когда будут приступы, она снимает мышечные спазмы.

Я взяла мешочек с мелкой засушенной травой, думая над тем, как неприятно быть зависимой от другого человека. Тем более, от незнакомого. Жизнь меня научила одному из главных правил — никому нельзя доверять.

Но что я могу сделать?

Уйти мы всегда успеем, вот только куда идти? Дальше на юг? Боюсь, что я и десяти километров не пройду. Мы застряли, капитально застряли в этой высотке.

Гретта так же сказала, к кому обратиться по вопросу заселения.

Мы поднялись по лестнице на пятнадцатый этаж, где располагалось что-то вроде офиса. Там сидел главный парень, заведующий всем хозяйством, если это вообще можно так назвать. Группка людей абстрагировалась от прочего мира, окружив себя не очень-то надежной сеткой с колючей проволокой. Каждый выживает, как может. Несмотря на всю хлипкость здешнего устоя, я не чувствовала себя в опасности, словно сетка намного прочнее бетонных стен Объединенного во благо Города.

Мужчина средних лет с сединой в волосах приветствовал нас.

— Я Тайлер, вроде как, главный здесь. Мастуф сказал, что у нас новенькие. Какими судьбами? Куда путь держите?

Ужасно болели ноги, мне хотелось лечь на кровать и проспать дня три к ряду.

— Я Алекс, это Ребекка, мы сюда пришли потому, что нам нужна помощь.

Мы прошли в светлую квартиру Тайлера с окнами, выходящими на солнечную сторону. Внизу простирался брошенный и полуразрушенный город, поражающий своей пустой красотой. Есть такой тип людей, которые умеют любоваться подобными развалинами. Меня они всегда наталкивали на философские мысли, вроде «зачем мы здесь» и «почему мы все потеряли». Глядя на пустые окна, оторванные двери и ржавые машины, хотелось постоять рядом и помолчать, предаваясь воспоминаниям о прошлом.

— У меня что-то вроде жидкости в легких, — я уселась на подлокотник старого кресла. — Гретта сказала, что нужны лекарства, поэтому нам придется задержаться тут ненадолго.

Тайлер смотрел на меня с какой-то отцовской любовью, улыбаясь как фанатик.

— Мы вас ни в коем случае не гоним. Мы только рады новеньким! Надеюсь, ваши помыслы чисты и добры?

Где-то я это уже слышала.

Мастуф, брат.

— А вы как думаете? — спросил Алекс скорее для приличия. Мы всячески дали понять, что не представляем угрозы для здешних обитателей.

— Тогда позвольте ввести вас немного в курс нашей жизни. Мы называем себя «спасенные», потому что нам посчастливилось выжить в эру великой эпидемии А-2.

Ага, фанатики, точно. Я не ошиблась.

— Спасенные обязаны всячески помогать друг другу, мы встали на путь исцеления человечества. Ведь Бог не зря оставил именно нас в живых, нам уготована великая миссия. От нас зависит будущее всего человечества, — в своих рассуждениях Тайлер отвернулся и отошел к окну.

Поэтому он не видел, как я закатила глаза, слушая этот бред.

Хотя, кто я такая, чтобы судить их? Каждый выживает, как может.

Алекс внимательно все слушал, но по его глазам я поняла, что он плохо верит в эту сказку про Бога и избранных. Так уж мы устроены, я и он, мы больше не верим в высшие силы, мы верим только в себя.

— Нас тут около пятидесяти человек, жилые этажи с двадцатого по седьмой, выше слишком холодно, там сильно продувает ветрами.

— А нижние не заселяете из соображений безопасности?

Тайлер развернулся, сверкнул глазами на Алекса и удовлетворенно улыбнулся.

— Именно, мой друг. Все запасы хранятся выше седьмого этажа, если вдруг случиться что-то непредвиденное вроде нашествия заразных, которые сметут всю охрану внизу.

Одно Мастуфа с ружьем. Так себе охрана, если честно.

— Тогда мы сразу же забаррикадируем лестницу, и они не смогут пробраться наверх, а мы какое-то время еще продержимся на запасах.

— Неплохо придумано, — прохрипела я, закрыв глаза. Зачем он нам все это рассказывает? Почему нельзя пройти в свою комнату, которую нам готовы выделить под проживание? Так хочется лечь.

— Да, мы стараемся заботиться о своих жителях. Мы будем рады, если вы примкнете к нашим рядам спасенных. Ведь важен каждый житель, поверьте мне.

— Посмотрим, надо решать проблемы по мере их поступления, — ответил Алекс. — Хотелось бы узнать, где нам можно расположиться. Тяжелый выдался день.

— Да, конечно, вот ключи от сто сороковой квартиры, она однокомнатная, но думаю, это не проблема. Квартира на восемнадцатом этаже, проходите, если что — вы знаете, где меня найти.

Я была рада покинуть этого крайне положительного фанатика своих суждений, которые, впрочем, тоже имеют право на существование. Перед выходом я обернулась, чтобы что-то спросить у Тайлера, и заметила на его письменном столе записную книжку, на обложке который был нарисован глаз орла в половине солнца.

Вопрос моментально улетучился из моей головы.

— Что-то еще?

— Нет, — пробубнила я, — Спасибо.

Пока мы поднимались на восемнадцатый этаж, я не могла отделаться от мысли, что упускаю из виду что-то очень важное.

Почему меня привлек этот символ?

Где я могла его видеть?

Внезапно я останавливаюсь, как вкопанная. Меня словно молнией поразило и прибило гвоздями к ступеням. Алекс непонимающе остановился рядом.

— Что случилось?

— Алекс, ты заметил символ на его записной книжке?

— Нет.

— Там нарисовал глаз орла в половине солнца.

— И что?

— Я его уже видела! — я схватила Алекса за руки, пытаясь донести всю серьезность ситуации. — Он был нарисован на машине, из которой поливали жителей той деревни, которых сожгли! Помнишь?

Алекс внимательно смотрел на меня стальными глазами, между бровей снова залегла глубокая морщина.

— Давай обсудим это в квартире, лестничный пролет — не лучшее место для подобных разговоров.

Он схватил меня за локоть и потащил наверх с удвоенной силой.