Потерянная любовь

20

Судя по солнцу, что ярко заливает своим светом пустые улицы, сейчас около полудня. На секунду вдыхаю полной грудью, закрыв глаза и чувствуя, как свежий воздух заполняет легкие.

Сворачиваю на нужную улицу и уверенно направляюсь к железнодорожной насыпи. Ватные ноги подкашиваются, мешая перейти на бег. Сказывается многодневная усталость или симптомы А-2? Не уверен.

Не могу не заметить начавшиеся изменения моего организма. Как-то ярче стало солнце, или весь свет, не могу понять. Приходится приставить ладонь ко лбу козырьком, потому что смотреть на яркий свет действительно болезненно. В остальном, пока вроде изменений не заметно.

Если не считать маниакальное желание зарезать Джанин, возникшее из ниоткуда. Как будто кто-то шепнул мне прямо в мозг «Убей ее». Я действительно чуть не сделал этого. Пришлось хорошо постараться, чтобы отвести нож от ее горла.

Странное звериное чувство возникло внутри при этом, словно я хищник, а мне кинули кусок свежего мяса. Нет, не голод. А жажда крови. Если так пойдет и дальше, то я за себя не ручаюсь.

Один перекресток сменяется другим, превращаясь в калейдоскоп разноцветных брошенных домов. Пустые глазницы окон, висящие на петлях двери, разбросанные по асфальту обрывки газет и каких-то вещей. Вот оно — лицо нашего мира. Грязное, полупустое, с черными дырами пустых городов и скелетами умерших людей.

На очередном перекрестке присаживаюсь около старого почтового ящика с фамилией «Слайеры». Запрокидываю голову, подставляя лицо солнцу, пытаясь понять внутренние ощущения и малейшие изменения. Пока, вроде все также.

Слышу позади легкий шорох, словно кто-то преследует меня.

— Я слышу тебя, Джанин. Выходи, хватит прятаться.

Девушка выходит из-за угла одного из домов, робко держа перед собой синий рюкзак.

— Ты все-таки пошла за мной.

Девушка не отвечает.

— Иди сюда, не бойся, садись.

— А ты не убьешь меня, как только я подойду на расстояние вытянутой руки?

— Хотел бы, уже убил.

— В подвале мне показалось, что ты действительно хочешь меня убить.

Джанин аккуратно подходит и садится в двух метрах от меня. Все-таки боится. Может, оно и к лучшему, я сам себя начинаю бояться.

— Это говорит в тебе вирус, — внезапно произносит Джанин. — У меня было так же, странное желание внутри растерзать кого-то в клочья, прям зубами разорвать. Я чувствовала прямо в груди, словно кто-то рвется наружу, требуя крушить и ломать все, что попадается на глаза.

Уверенно киваю, именно так, именно этого я и хотел.

— Это самая первая реакция организма на вирус.

— Расскажи, что будет еще, не хочу больше таких сюрпризов.

До сих пор в голове не укладывается, что это действительно произошло, и теперь я обсуждаю с зараженной возможные последствия. Раньше про А-2 нам только передавали из уст в уста, что такие и такие симптомы, но ни разу я не слышал ничего непосредственно от зараженного.

Что ж, теперь придется испытать все на собственной шкуре.

— Больно смотреть на свет, поэтому я передвигалась в основном ночью.

— Ночное зрение как приятный бонус?

Джанин отрицательно качает головой.

— А-2 не приносит почти ничего полезного. Единственное, что я заметила — слегка притуплены чувства голода и жажды. То есть ты все также хочешь есть и пить, но уже намного меньше, чем раньше.

— Что-то еще?

— Жажда крови, только не голод, как у вампиров из книг. А желание убивать. Я бы назвала это так.

— Как же ты с ним справлялась? Тайно убивала зазевавшихся незнакомцев?

— Запиралась в подвале и, как ни странно, занималась уборкой. Точнее я по сто раз подметала одно и то же место, вцепившись в палку до онемения рук. Иногда переламывала ее пополам. Или в приступе бешенства начинала крушить все, что видела вокруг.

— Отличная перспектива. Крушить и ломать! Подумать только…А если я захочу свернуть тебе шею? Или ты мне? Что мы тогда будет делать?

— Я думаю, мы будем стараться не допустить этого. Поэтому я еще хотела пойти с тобой. Если я снова впаду в это состояние неконтролируемой агрессии, ты сможешь, например, связать меня. А когда пройдет — освободить.

— Так и будем искать лекарство, связывая друг друга по очереди?

— Ну, хоть что-то. Это лучше, чем перегрызть друг другу горло, — отвечает Джанин, вглядываясь в проулок впереди.

Замечаю там стаю псов, тех самых, что знатно потрепали нам с Уолтером нервы. Резко вскакиваю, доставая пистолет из-за пояса.

— Алекс? Что ты, успокойся, — Джанин осторожно кладет ладонь мне на руку. — Они нас не тронут.

— Это еще почему? Я уже пообщался с ними разок, главарь, думаю, меня еще помнит.

— Они нас боятся, чувствуют, что мы…не такие, иные.

— Что мы тоже звери? — медленно опускаю пистолет, наблюдая, как псы втягивают носом воздух и, разворачиваясь, уходят.

— Вроде того. Мы еще пострашнее звери, чем они, — мрачно отвечает Джанин.

— А может догнать и перегрызть им глотки?

— Зачем?

— Как ты там говорила? Выпустить злобу. Вот зачем.

— Тебе это ничего не даст. Это непросто контролировать, но все-таки можно. Поэтому если что…Если вдруг почувствуешь…

— Что хочу вцепиться тебе в горло голыми руками?

— Да, то сразу говори мне.

— И что? Ты кинешься меня связывать?

Джанин кивает.

— Не успеешь. Понимаешь, когда я прижал нож к твоему горлу, желание возникло настолько резко, что я испугался. Только лишь поэтому я не сделал этого. Боюсь, чем дольше я буду думать нам тем, каким способами тебе можно оторвать голову, тем сильнее будет желание сделать это. Поэтому, когда оно возникнет в следующий раз, тебе лучше держаться подальше от меня. Я сильнее, ты кинешься меня связывать, а я тебя не позволю тебе этого сделать, моментально свернув шею.

Джанин заметно помрачнела. Я-то ее в приступе ярости смогу скрутить, а вот она меня — вряд ли.

— Что же нам делать? — она была растеряна, не на такой вариант развития своих дальнейших поисков она рассчитывала. Никому не захочется ходить рядом с настоящим монстром.

— Не знаю, посмотрим. Ты сделала свой выбор, решив пойти со мной. Еще не поздно передумать. Если хочешь — уходи. Но только не вини меня потом в том, что я пытался убить тебя, ведь я не знаю, чего ждать от самого себя.

Встаю и направляюсь к высотке, до которой осталось рукой подать. А у меня впереди еще разговор с Ребеккой. Как я ей скажу, что заражен? Как это сделать? Как посмотреть ей в глаза и увидеть там эту боль?

— Ну, что? Идешь со мной или как? — спрашиваю Джанин, даже не оборачиваясь.

Судя по шагам, быстро догнавшим меня, она сделала свой выбор.

— Только у меня одно условие, — говорю себе за спину.

— Какое?

— Когда я подойду к высотке, ты спрячешься за углом и не будешь высовываться. Даже чихать запрещаю. Если ты хоть как-то выдашь, что я пришел не один, честное слово, я продырявлю тебе голову. Понятно?

— Да, я поняла. Это не мое дело. Не моя проблема, поэтому делай то, что надо, и уходим.

— Отлично.

Уже через пятнадцать минут впереди между домами показался забор-сетка, окружающий высотку. Я у цели. Осталось совсем немного, и Ребекка получит свое лекарство.

За три дома до заветных ворот велю Джанин остаться на месте и ждать меня тут, чтобы ни случилось.

— Ты вернешься? — она все еще сомневается в моих намерениях.

— Да, — устало потираю переносицу, зажмурив глаза. — Я надеюсь на это.

На посту, как всегда, сидел Мастуф. Он увидел меня еще на подходе к высотке и радостно подскочил, размахивая свободной рукой.

— Алекс, брат! Ты вернулся! Удалось найти лекарство? Чего встал, как вкопанный? Проходи давай, неси лекарство своей девушке, брат.

Наклоняю голову, чтобы не было видно моих черных глаз. Не к чему пугать его раньше времени.

— Привет, Мастуф. Я пройду, да, чуть позже. Сейчас срочно позови Гретту, Уолтера и Ребекку. Срочно.

— Что-то случилось? Алекс, брат, ты пугаешь меня.

— Я СКАЗАЛ, СРОЧНО! — кричу на всю улицу, Мастуф вздрагивает и убегает внутрь.

Время растягивается, капая на сердце раскаленной лавой, прожигая его насквозь. Томительное ожидание конца.

Конца нашего с Ребеккой совместного пути. Найти лекарство от А-2 у меня шансы крайне малы, поэтому…стоит готовиться к худшему. Мы больше никогда не увидимся. Никогда не будем вместе.

Сбиваясь с ног, в квартиру Гретты влетает Мастуф с винтовкой наперевес. Он сильно запыхался, словно преодолел все десять этажей одним махом.

— Алекс, — только и мог сказать он.

— Алекс вернулся?! — подскакиваю с кровати, не в силах держать себя в руках. Он смог! Он справился! Он нашел лекарство! — Он вернулся? Он внизу?! Да не молчи же!

Мастуф кивает, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться.

— Просил вас троих срочно вниз!

Гретта хватает со стола подготовленную заранее аптечку со шприцами и прочими медицинскими вещами, чтобы сразу сделать мне укол.

Мы втроем моментально подрываемся с мест и бежим к лестнице. Я стараюсь контролировать дыхание, делая короткие и быстрые вдох-выдох, чтобы не потерять сознание, не добежав до первого этажа.

На эмоциях я даже не заметила, что Мастуф выглядел скорее испуганным, чем радостным.

Пока Мастуфа нет, подхожу к сетке, пропихивая за нее белую коробочку с Литаниумом. Толкаю как можно дальше от себя и снова отхожу на несколько шагов назад. Так будет лучше для всех.

Слышу возню на первом и этаже, а потом появляется она. Ребекка. Она бежит впереди всех, прижав одну руку к груди. Ее волосы развеваются от бега, а лоб блестит от пота. Она сейчас так прекрасна.

Увидев меня, расплывается в счастливой улыбке.

Боже, как же я люблю ее.

Ребекка кидается к воротам, но я резко кричу на всю улицу:

— Стой! Ребекка! Стой на месте!

Следом появляется Гретта, Уолтер и запыхавшийся Мастуф. Думаю, Тайлер тоже скоро подтянется, не может же он пропустить такое важное событие.

Ребекка в недоумении останавливается, замерев на месте.

— Алекс? Что происходит?

— Просто стой, где стоишь! Не подходи ближе!

А затем я делаю то, что убьет ее. Я медленно поднимаю на нее свои черные, зараженные глаза.

Это сон. Снова кошмар. Я опять вижу Алекса зараженным, значит, мне это сниться. Это таблетки, что дала мне Гретта, все еще действуют. Очередной кошмар, не иначе. Иначе просто быть не может. Но все настолько реально?

Это все реально?

Немой крик застревает в горле, мешая дышать, думать, жить. Это не сон, не кошмар, это моя реальность, обрушившаяся тяжелой снежной лавиной на плечи. Она вот-вот переломит мне хребет, навсегда пригвоздит в земле.

— Не смей делать ни шага больше в мою сторону! — кричит Алекс. — Стой на месте!

А я продолжаю смотреть в его угольно черные глаза и терять, терять… Терять его, нас, терять себя в глубине его взгляда. Все потеряло смысл: высотка, люди за моей спиной, лекарство от проклятой жидкости в легких. Мир растворился, оставив нас наедине друг с другом. Есть только я и он, словно две одинокие звезды на пустом небосклоне. И целая пропасть между нами. Ее не перейти, не сделать шаг навстречу друг другу.

По щекам побежали слезы, я чувствую их соленый вкус на губах. Алекс. Я потеряла его, не спасла, не уберегла.

Чувствую, как подгибаются ноги, словно из них вытащили кости. Падаю на колени, хватаясь руками за сетчатый забор, словно он — моя последняя опора в этой жизни.

— Алекс, — хриплю, — почему? Как? Когда?

Сердце забыло, как биться, а легкие отказались пускать хоть каплю кислорода. Но это неважно, ничего теперь неважно. Все, абсолютно все вокруг потеряло смысл. Алекс сделал то, что обещал — нашел Литаниум. Но какой ценой?

Ценой собственной жизни.

— Алекс, что происходит? — слышу, как далеко из другой жизни говорит Уолтер у меня из-за плеча. Его слова долетают, словно из-под толщи воды — размыто, расплывчато. Не желаю ничего слышать, ничего видеть, кроме него — моего Алекса.

— Я заразился, Уолтер. Неудачная вылазка. Литаниум на земле, — он кивает на белую коробочку, которая лежит недалеко от моих ног. — Заберешь, как только я скроюсь из виду. Гретта, сделай ей укол как можно скорее. Не хочу, чтобы…Чтобы это все было зря.

Он говорит все это Уолтеру, но не отводит от меня взгляд. Алекс плачет, как и я. Мы оба плачем над тем, что потеряли. Слезы тихой скорбью омывают наши лица, стекая по щекам, по шее.

— Алекс! Ты заражен?! — кричит Мастуф и резко вздергивает винтовку. — Уолтер, чего ты стоишь?! Его же надо убить, это приказ Тайлера!

Уолтер резким движением выворачивает Мастуфу кисть и отбирает оружие. Слышится хруст ломаемой кости, а затем крик.

— Ты мне руку сломал! Да что с вами такое?! Его надо пристрелить!

— Я сейчас сам тебя пристрелю! — грозно произносит Уолтер, направляя дуло в лицо Мастуфу. — Даже глазом не моргну.

— Брат, ты что? С ума сошел? Он же заразный!

— Заткнись! Просто заткнись! Не испытывай меня! — шипит Уолтер.

— Что ты будешь делать дальше? — внезапно подает голос Гретта.

— Искать лекарство, — мрачно отвечает Алекс, продолжая смотреть на меня так, словно в последний раз. — Что мне еще остается?

Кто знает, может, я больше никогда его не увижу. Никогда не обниму. Никогда не скажу ему, как сильно его люблю.

Мне хотелось кричать о том, как он пророс в каждой клетке моего тела, как заполнил всю мою жизнь, как поселился в душе. Если бы это что-то могло изменить, вернуть время вспять, предоставив нам еще один шанс. Он — моя опора, мой луч света, мой единственный смысл жить.

— Я найду лекарство от А-2 и вернусь. Верь мне и жди. Просто дождись меня. Я найду тебя, где бы ты ни была!

— Я пойду с тобой! — пытаюсь подняться, цепляясь за сетку и приводя тело в вертикальное положение.

— НЕТ! — кричит Алекс, отшатываясь еще на пару шагов назад. — Не смей!

— Ты меня не остановишь! — хочу кричать, но горло отказывается. Получается лишь хрипеть. — Я пойду с тобой! Ты это знаешь! До конца, до самой смерти! Помнишь?

— Нет, Ребекка, — со слезами молит Алекс. — Я не позволю тебе пойти со мной, только не так. Я не позволю тебе!

— Да мне плевать на себя, понимаешь?! Без тебя я — никто! Я жить без тебя не хочу и не буду! Не нужно мне никакое лекарство, если рядом не будет тебя!

Встаю и, держась за забор-сетку, продвигаюсь к воротам, которые все еще закрыты.

— Я не прощу себя, если позволю тебе заразиться от меня! Как ты этого не понимаешь?! — вопит Алекс, яростно размахивая руками.

Ворота все ближе. Подхватываю с земли Литаниум. Еще несколько шагов и я уйду. К черту все!

— Плевать! Мне плевать! Я без тебя не выживу!

— Я не могу собственноручно убить тебя, любимая… — говорит Алекс, и в этот момент у меня сносит крышу. — Уолтер! Останови ее!

Когда я уже почти открыла замок на воротах, сзади подлетает Уолтер и, обхватывая меня за талию, поднимает от земли и тащит прочь.

— Отпусти меня! Это не твое дело! Я убью тебя, Уолтер! Отпусти меня, твою мать! — наполовину кричу, наполовину хриплю, лупя кулаками по мощным рукам Уолтера, которые мертвой хваткой держат мое дергающее тело. — Не смей меня трогать! Отпусти!

— Алекс, уходи! — кричит он.

— Прости… — еле слышно произносит Алекс. — Я не справился.

Он опускает голову, и я вижу, как дергаются его плечи.

— Уолтер, береги ее, — мертвым голосом говорит мой единственный родной человек. — Пожалуйста.

— Хорошо, — даже у Уолтера голос слегка дрогнул. — Прощай Алекс! Давай! Иди уже!

Алекс в последний раз поднимает на меня взгляд и уходит, скрываясь за поворотом ближайшего дома. А я начинаю еще более неистово дергать руками и ногами, пытаясь задеть Уолтера, чтобы он, наконец, отпустил меня.

— Тварь! Отпусти меня! Чтоб ты сдох, Уолтер! Я тебя придушу! Клянусь богом, я прострелю тебе голову! Кто ты такой, чтобы не пускать меня! Отпусти!

Только что я потеряла единственный смысл своей жизни. Он был всем для меня. Тем маяком в пучине ужаса, ради которого я готова сворачивать горы. Как и он за меня. Именно это он и сделал — свернул горы, нашел лекарство и спас меня. А я не смогла, не справилась, не уберегла его.

Когда Алекс скрывается из виду, а мои попытки вырваться все больше походят на дерганья отчаянного, Уолтер отпускает меня, аккуратно ставя на землю. Ноги тут же подгибаются, и я снова бухаюсь на колени. Коробочка с Литаниумом вылетает из руки, да и черт с ней.

Беззвучно смотрю туда, где только что стоял Алекс, словно не веря в то, что это все действительно произошло с нами. Мы через столько прошли вместе, столько пережили. Ради чего? Ради того, чтобы А-2 все-таки победила?

Вот так нелепо? Так глупо?

Хрипло кричу на всю улицу, срывая голосовые связки. Кричу по тому, кого я потеряла.