Потерянная любовь

22

Весь день мы шли куда-то на запад от высотки, пробираясь через пустующие дома и брошенные машины. Постепенно Ноун-Таун закончился, сменившись расцветающим полем с далеким пролеском на севере. Деревья плотной стеной опоясывали опушку по северной границе, выстроившись, словно стражи леса.

Асфальтовая дорога серой змеей убегала вперед за горизонт. Прошлогодняя трава и листва, спящая зимой под снегом, пахла сыростью. Этот запах отчего-то сильно давил на меня, словно я сам — прошлогодняя трава, которая скоро рассыплется в труху.

Оставив за спиной последний дом Ноун-Тауна с двускатной крышей из красной черепицы, угрюмо оборачиваюсь, словно хочу что-то еще увидеть там, найти отблеск надежды, крохотный шанс на успех нашего мероприятия.

Уже скучаю. Черт, какие-то девчачьи мысли. Надо от этого избавляться. Если я и дальше позволю себе раскисать на каждом шагу, то не видать мне Ребекки больше никогда.

Джанин к моему облегчению всю дорогу молчала, как я и просил. Тихо шла позади, иногда кашляя или шмыгая носом. Плевать на нее, сама увязалась. Я предлагал ей уйти, когда еще было время.

Жгучая пустота внутри росла с каждой минутой, возвращая в памяти счастливые моменты нашей жизни с Ребеккой. А-2 скоро сотрет все воспоминания о ней. И я забуду даже, как выглядело ее лицо. Отвратительно понимать, что совсем скоро я забуду самого близкого для меня человека.

— Привал, — сухо говорю, остановившись около поваленного дерева.

Черт, а я ведь даже не позаботился о провизии, словно заразившись А-2, потребность в еде отпадет сама собой. Но это не так, чувствую, как в животе ноет сосущее чувство голода.

Джанин усаживается на поваленный ствол дерева, расстегивает рюкзак и достает упаковку печенья из топленого молока. Я в детстве очень любил такие. В детстве…Словно целую жизнь назад.

— Угощайся, — она протягивает пачку мне. — У них скоро срок годности закончится, надо доесть.

— Срок их годности беспокоит меня сейчас меньше всего, — мрачно отвечаю, но от угощенья не отказываюсь. Я же не враг сам себе. — Спасибо.

— Да не за что, ты, как я вижу, решил идти налегке. Ни припасов, ни воды, — она не знает про скромные пожитки, что дали в высотке перед вылазкой. Припасы там, конечно, были, но они не рассчитаны на многодневный поход неизвестно куда.

— Некогда было об этом думать.

— Ну, что будем делать? — после некоторого раздумья спрашивает Джанин.

— Если бы я сам знал. Пока что — не имею ни малейшего представления, где искать. У нас даже карты нет.

— У меня есть, старенькая, правда, — замечает Джанин и достает из рюкзака сложенную в несколько раз карту местности.

— Где ты ее взяла?

— Нашла в одном из домов.

— Украла?

— Взяла в прокат, я так предпочитаю это называть. Если встречу когда-нибудь хозяев, непременно заплачу им за пользование. А пока что, она моя.

Беру из ее рук разлинованный лист, пытаясь определить, где мы, где Вестмайер и остальной мир.

— Это карта штата?

— Да, тебе нужна всего земного шара? В Индию собрался? Я посчитала, что эта нужнее. Не тащить же с собой всю картотеку.

— Верно, а можешь показать, где город, из которого мы только что ушли. Не могу сориентироваться.

Джанин доедает последнее печенье, выкидывая пустую упаковку под ноги, забирает карту и раскладывает ее на дереве.

— Вот это, — она указывает пальцем на город, — Ноун-Таун, где мы были полчаса назад. Где-то тут должен быть Вестмайер, — она ищет глазами его по карте. — Ага, вот он.

— Какое расстояние между ними?

— Не знаю, я же не картограф, — она смешно надувает губы, словно я сказал что-то обидное. — Я не очень умею читать карты.

— Так, а что ты там говорила про слухи? Что где-то есть поселение зараженных?

Джанин молча кивает. Если это действительно так, то самый простой способ — найти их и попытаться разузнать хоть что-то про лекарство. Не факт, что они еще живы, или что нам удастся их найти, но это уже хоть какая-то цель. Все же лучше, чем бездумно шарахаться по полям в поисках лучшей жизни.

— Нам нужно обозначить на карте все возможные места вокруг Вестмайреа, где могут жить эти самые зараженные. И проверить их все.

— Одно за другим?

— У тебя есть другие варианты? — смотрю на Джанин, только сейчас осознав, что до этого времени я толком даже не разглядывал ее.

Молодая девчонка с коротко стриженными каштановыми волосами и большими серыми глазами. То есть, когда-то они были серыми, теперь они больше напоминают пепел на углях — кружок серого на чернеющем белке глаза.

— Нет, это все же лучше, чем ничего.

Да. Теперь все вокруг все же лучше, чем ничего.

Раздается стук в дверь, и мы втроем нервно переглядываемся. Кажется, наше представление не прошло незамеченным. Один Мастуф испуганной ойкает, встает со стула и забивается в дальний угол комнаты, сползая по стене.

— Кто это? — почти одними губами спрашивает Уолтер.

Гретта лишь пожимает плечами.

Пришедший не заставил себя долго ждать, и уже спустя секунду, в квартиру вошел Тайлер. Со своей обычной наглой улыбочкой.

— Приветствую вас! Ого! Какая у нас тут дружная компания собралась!

От его слов внутри все сжимается.

— Тайлер, я… — начинает оправдываться Мастуф, но Тайлер одним взмахом руки затыкает его.

— Чего тебе надо? — спрашивает Уолтер, сжимая руки в кулаки.

— Да вот зашел, узнать хотел, что за представление вы устроили внизу. Не расскажете?

Стискиваю до боли челюсть, лишь бы не ляпнуть лишнего. Осторожно лезу одной рукой в рюкзак и достаю шприц Гретты.

— Алекс заразился, вот и ушел, — спокойно отвечает Уолтер, хотя я даже с кровати вижу, как напряжена его спина. — Что ты еще хочешь узнать?

— Заразился, значит, — повторяет Тайлер, складывая руки на груди. — Ты видел его черные глаза?

— Да, сомнений быть не может.

— Ага, понятно. Ты отпустил его?

— Да, — отвечает Уолтер.

— Я пытался его остановить! Тайлер, брат! Я старался! Они не послушали меня! — начинает вопить Мастуф из своего угла комнаты.

— Заткнись! — шипит Уолтер.

— Можешь не затыкать его, — произносит Тайлер. — Вы так орали, что вся округа теперь знает, что у нас тут возникли некоторые проблемы. У меня один вопрос, каков приказ относительно зараженных?

Уолтер молчит, а Мастуф робко произносит:

— Отстреливать.

— Молодец! — щелкает пальцами Тайлер. — Тогда позвольте спросить вас троих, почему вы не пристрелили его?

— Он еще человек! — не сразу понимаю, что это говорю я. Во мне закипает дикая ярость, смешанная с обидой.

Надвигаюсь на Тайлер, сжимая за спиной щприц.

— Он заражен, дорогая моя! Вы позволили зараженному уйти живым! Дальше продолжать сеять вирус вокруг! Это животное теперь заразит всю округу!

У меня окончательно сносит крышу.

— Как ты назвал его?

— Ребекка, успокойся, — шепчет Гретта, пытаясь перехватить меня за локоть.

— Отстань, Гретта! Ну-ка повтори, как ты его назвал?!

— Животное, мутант, ходячий труп, — бездушно повторяет Тайлер.

В ту же секунду срываюсь с места и кидаюсь на него, всаживая шприц в бедро и нажимая на поршень. Тайлер успевает перехватить мою руку прежде, чем я волью в него полный объем этой дряни.

— Что? Что ты делаешь!!! — вопит Тайлер, отбрасывая меня в сторону одной рукой. Второй он судорожно трет место укола, словно это поможет вывести яд из его организма. Как бы не так!

— Ребекка! Нет! Ты убьешь его! — кидается ко мне Гретта, когда я уже почти накинулась на него во второй раз, чтобы уж точно всадить полную дозу.

Тайлер моментально теряет сознание и падает на пол, распластавшись как звезд.

— Что ты творишь?! Совсем с ума сошла?! Ты же чуть не убила его! — верещит Гретта.

— Очень жаль, что не убила! Он заслуживает смерти!

— Что же вы творите? — со слезами причитает Мастуф, еще сильнее вжимаясь в стену. — Тайлера! Что вы за звери такие?

На него никто не обращает внимания. Гретта проверяет пульс главного.

— Живой.

— Помогите мне связать его, — говорит Уолтер. — И уложить около кровати.

Через пять минут Тайлер напоминает бездыханный кокон.

— Гретта, иди в его кабинет и найди информацию о моем сыне. Я отправлюсь за оружием. Нам срочно надо уходить отсюда.

— Может, все не так страшно? — спрашивает Гретта.

— Хочешь посидеть и подождать, пока рейдеры придут к нам в гости? Я — нет, поэтому меньше вопросов, больше дела. Тайлер прав, нас действительно слышала вся высотка. А очень скоро его хватятся и пойдут искать. Лично я планирую в это время быть далеко отсюда.

Сажусь на кровать, укладывая в свой старый рюкзак скромные пожитки: что-то осталось от Эдель, что-то дала мне Гретта, плюс сохраненный шприц с тем, что в ту ночь они планировала мне вколоть. Что ж, снова в бега, снова постоянно ждать удара в спину, снова бояться каждой удлиняющейся тени.

Привет, паранойя, я так соскучилась.

Руки трясутся. То ли от злости, то ли от понимая, что произошло за прошедший час.

— Ребекка, собери в аптечку все, что может пригодиться: бинты, антибиотики, антисептики, шприцы, — распоряжается Гретта на ходу, убегая из квартиры.

— У меня в одном доме есть небольшой тайник, который я пополнял в вылазках, — замечает Уолтер, заново перебинтовывая свою ногу. — Складывал туда потихоньку патроны, пистолет. Старался делать таким образом, чтобы не сильно было заметно пропажу при моем возвращении. Говорил, что встретился с заразными, животными, кем угодно. Никто особо и не спрашивал.

— Ты уверен, что он еще на месте?

— Нет, не уверен. В последнюю с Алексом вылазку я не рискнул туда идти.

— Не доверял ему? — выплевываю ему в лицо.

Уолтер смотрит на меня, как на идиотку.

— Да, не доверял. Потому что я очень долго готовил себе почву для побега, чтобы разом поставить ее под удар. Припасы там тоже немного есть, — Уолтер чешет затылок, прикидывая, на сколько их хватит. — Будем охотиться. Вы же с Алексом как-то выживали, вот и мы сможем.

— А как же он? — кивает на Мастуфа, который старается максимально раствориться в стене. От того, что о нем вспомнили, Мастуф вздрагивает и быстро качает головой из стороны в сторону.

— Я ничего не слышал, ничего не знаю. Мастуф не глупый, Мастуф не враг сам себе.

— Вот и молодец, — говорит Уолтер, скрываясь в дверях. — Меньше знаешь, дольше живешь.