Потерянная любовь

24

— Что дальше будем делать? Идти к твоему тайнику? — спрашиваю Уолтера, который заметно повеселел, покинув ненавистное ему здание.

— Да, придется пройти несколько кварталов, тайник в самом крайнем доме, за старой аптекой.

Приходится постоянно оглядываться, чтобы учуять, если вдруг Тайлер пошлет за нами погоню. Не могу отделаться от мысли, что мы слишком просто ушли, и никто нам не попытался воспрепятствовать.

— Нервничаешь? Перестань, Тайлер еще, скорее всего, спит на полу своего кабинета, — замечает Гретта. — Если вообще придет в себя.

— Что в шприце? Не хочешь сказать?

— Нет, но если бы ты все в него вогнала, Тайлер уже отправился бы на небеса.

— Вдруг, его кто-нибудь уже нашел?

— Даже если так, то что? Они же не знают, что именно с ним не так, а откачать нечем, будет спать как миленький минимум до утра. Даже если Мастуф проболтается. Без промывания крови они не скоро приведут его в чувство.

— Ты славно потрудилась, — замечаю я, понимаю, чего это стоило для нее. — Практически спасла наши задницы.

— Ребекка, кто тебя научил таким словам? — со смехом хмурится Уолтер.

— А что я такого сказала? Ты еще скажи, что думал, что я приличная!

— Догадывался об этом.

Мы вышагиваем по темным улицам Ноун-Тауна с покосившимися вывесками и разбитыми витринами по сторонам. Справа остался магазин видеопроката, дальше за ним высилась кондитерская с большим кренделем на вывеске. Слева пустые прилавки овощного магазина со смешным названием «Овощ в помощь». В полумраке все казалось таким ненастоящим, словно дешевые декорации, а мы — артисты бродячего театра, случайно оказавшиеся здесь.

— Ночевать сегодня не будем, слишком опасно, — говорит Уолтер, разглядывая обрывки каких-то бумаг под ногами. — Хоть я и сомневаюсь, что Тайлер вообще станет тратить время и силы на наши поиски.

— Ну, если учесть, что ты забрал у него добрую порцию патронов, он может быть крайне зол. Еще и доктора увел.

— Зато я не тыкал в него шприцом! — замечает Уолтер, и я понимаю, что своим поступком могла создать для нас еще больше проблем. Надо было опускать поршень до упора. — А патронов там еще много, как и оружия. Не разорится.

— Хочется верить, что он действительно не пошлет за нами никого, — шумно выдыхаю, разглядывая асфальт под ногами. — Хотя я бы на его месте постаралась бы найти нас и перестрелять всех, даже не разбираясь, кто прав, кто виноват.

— Почему ты остановила меня, Гретта? Он не заслужил этого, по-твоему?

— Я не знаю, — мой вопрос поставил ее в тупик. — Я не уверенна, что он заслужил это, но и убивать его мы не в праве. Кто мы после этого? Чем мы тогда лучше животных?

— Поверь, он не станет спрашивать разрешения, чтобы пришить тебя. Придет и застрелит, и все. Отлеталась птичка.

Гретте не нравятся мои слова, но она понимает, что я права. Далеко не у всех остались такие высокие понятия о человечности и порядочности.

— Кто-нибудь знает еще о твоем тайнике? — обращаюсь к Уолтеру, чтобы перевести тему разговора.

— Нет, я же почти всегда ходил один. Устроим небольшой привал, как доберемся до тайника.

— Хорошо, Ребекке необходимо периодически отдыхать, — говорит Гретта.

— Так! Давайте уже перестанем обращаться со мной, как с больной! Ничего мне не надо, никакого отдыха. Если надо будет идти три дня к ряду, я пойду. Ничего, не развалюсь. Литаниум действует, поэтому хуже уже точно не будет. Вы не позволили мне пойти с Алексом, поэтому не надо тут играть в заботливых друзей!

Гретта взволнованно качает головой, а Уолтер лишь хмурит брови.

— Как скажешь. Здоровая, значит, здоровая. Кстати, мы уже почти на месте.

За очередным перекрестком Ноун-Таун заметно редел: домов все меньше, разграбленных магазинов почти не осталось, а те, что были, не пестрили яркими вывесками. По левую руку в конце стояла старая аптека с выцветшим зеленым крестом.

— Что ж, — сказал Уолтер, когда мы зашли в маленький домик, спрятавшийся за аптекой, — располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

— Это и есть твой тайник? — Гретта ходила по дому и рассматривала пыльную мебель и брошенные вещи.

— Ну, это дом, в котором есть тайник, — заметил Уолтер.

— Почему здесь? Его же могли найти.

— Начнем с того, что в этой части города вообще мало кто ходит — здесь давно уже все разграблено. А даже если такие и появятся, я специально выбрал дом за аптекой, чтобы в первую очередь обшаривали ее.

— Неплохо, — усаживаюсь на темно-коричневый диван, поднимая облачка пыли.

Уолтер уверенно проходит на крохотную кухню, совмещенную с гостиной, и открывает дверь кладовки.

— Здесь есть погреб, в котором я и спрятал все, что удалось натаскать за все время, — он поднимает деревянную крышку и извлекает из-под пола огромного плюшевого медведя высотой метра под полтора.

— Что? Плюшевая игрушка?

Уолтер, слегка смущаясь, смотрит на нас, укладывая медведя на диван рядом со мной. Следом достает нож и вскрывает медведю спину.

— Как мило. Зачем ты режешь игрушку?

И тут я понимаю почему: внутри среди оставшегося синтепона виднеются коробки с патронами и приклад винтовки. Спрятать оружие внутри мягкой игрушки? Серьезно?

— Ты совсем того, да? — немного с опаской смотрю на Уолтера, но не могу не отметить неплохое решение для тайника. Внутри игрушки кто-то вряд ли додумается искать патроны.

Уолтер смотрит на меня, а я не выдерживаю и начинаю смеяться. Спустя секунду меня поддерживает Гретта, а даже Уолтер не может скрыть улыбки.

— Внутри игрушки! — не могу остановиться, продолжая хохотать в голос. — Серьезно? Оружие в игрушке!

Не знаю, почему эта идея кажется мне настолько смешной, но никак не могу заставить себя остановиться.

— У тебя нервная истерика, — замечает Гретта, которой намного быстрее удалось совладать со своими эмоциями. — Это все нервы, Ребекка. Может, успокоительного?

— А у тебя не нервная истерика? Даже если и так, черт с ней. Засунь свое успокоительное знаешь куда?

Наконец, и я немного успокаиваюсь. Лишь Уолтер продолжает стеснительно стоять около распотрошенного плюшевого медведя.

— Разбирайте по карманам, кому что влезет.

— Пистолет снова не дашь? — знаю ответ наперед, но все равно спрашиваю.

— Нет, извини.

Жаль. Я все-таки надеялась получить хоть какое-нибудь огнестрельное оружие в свои руки. С ним спокойнее.

— Гретта, дай мне папку, — как-то совсем тихо произносит Уолтер. — Я хочу посмотреть.

Врач молча достает коричневую папку, что украла у Тайлера и протягивает Уолтеру. Он отходит от нас, внимательно разглядывая страницы при свете фонаря.

Повисает неловкая тишина, отчего хочется срочно ее чем-то нарушить, словно мы неприлично вторгаемся во что-то очень личное, где нам с Греттой быть не положено. Ничего не остается делать, поэтому я снова усаживаюсь на диван и подбираю под себя ноги.

— Когда будем делать второй укол?

Гретта слишком резко поднимает на меня взгляд, словно я и ее вырвала из серьезных размышлений.

— Завтра днем, по уколу в сутки, пять дней.

— И потом я снова буду здоровая?

Гретта кивает.

— Хорошо, а то надоело уже чувствовать эту вату внутри.

Уолтер изучает папку уже около получаса, задумчиво переворачивая страницу за страницей.

Замечаю, как глаза Уолтера внезапно распахиваются от радости, затем он поворачивается и произносит:

— Он жив! Мой сын жив!

Гретта радостно всплескивает руками, а я лишь молча киваю. Не подумайте, что мне безразлично, найдет Уолтер сына или нет. По большому счету, должно быть безразлично, но за последние дни он стал для меня небольшим авторитетом. Ведь именно Уолтер не позволил Мастуфу застрелить Алекса, когда мы поняли, что он заражен.

Я по-человечески рада за него, но лично у меня есть собственные проблемы, которые кажутся для меня серьезнее.

— И где он? Где твой сын?

Уолтер продолжает смотреть на нас в край счастливыми глазами и радостно произносит:

— В Вестмайере! Мой сын в Вестмайере!