Потерянная любовь

27

Мы шли половину ночи, пока Уолтер не разрешил устроить ночлег в заброшенной лесной сторожке и спать по очереди, вызвавшись дежурить первым.

Предыдущий день для всех нас выдался крайне тяжелым, поэтому было принято решение отдохнуть как можно лучше. В итоге лишь после полудня следующего дня мы снова выдвинулись в путь.

Гретта с утра сделала мне второй укол, и теперь я совершенно точно могу сказать, что Литаниум помогает. Дышать становится все легче, а противное чувство, сдавливающее грудную клетку, постепенно отступает. Если бы еще противные мысли, заполнившие голову, также отступили бы.

Если мы не успеем? Если не сможем достать лекарство? Если я потом не найду Алекса?

Если бы да кабы, во рту росли б грибы.

Так я точно ни к чему не приду.

— Сколько нам идти до Вестмайера? — озвучиваю давно мучавший меня вопрос.

— Если идти прямо и много не останавливаться, то дня три от силы, — отвечает Уолтер. — Думаю, при желании, мы можем даже в двое суток уложиться.

Вспоминаю, что после дома Эдель и перед тем, как набрести на Ноун-Таун, прошло около недели нашего с Алекса похода. Может, мы дали крюк? Я же, на самом деле, понятия не имею, где находился дом Эдель и сколько до него идти на самом деле. К тому же, тогда мы с Алексом никуда особо не спешили. Никогда не была сильна в географии, и это лишний раз подтверждается.

Не могу не отметить приподнятое настроение этой парочки: Уолтер счастлив, что, наконец, у него появилась возможность найти своего сына, а Гретта счастлива оттого, что счастлив Уолтер. Вот такая несложная математика.

Не пойму, почему я не испытываю счастья по поводу лекарства. Должна же скакать от радости по земле, весело хлопая в ладоши. Но внутренне чутье мне подсказывает, что все не будет так просто, как представляет себе Уолтер или Гретта. Они не были в Городе, а я была. Я прекрасно помню, на чем там все держится и кто управляет этим проклятым местом. Единственное, на что я могу попробовать понадеяться — это помощь Дагана. Если он еще живой.

Внезапно, меня озаряет одна мысль, о которой я раньше почему-то не подумала.

— Уолтер, послушай! — подбегаю к нему и хватаю за рукав. — Ты уже думал, как будешь искать сына в Городе?

Он снова хмурится.

— Попытаюсь выяснить, где там обитают сироты, и обойду все точки. Буду искать до тех пор, пока не найду, даже если для этого понадобиться перевернуть каждый камень в этом городе.

— Тебе этого не потребуется. Если нам повезет, то мы найдем одного моего знакомого.

— Знакомый? — спрашивает Гретта. — У тебя в Городе остались знакомые? Я думала, вы бежали оттуда без оглядки.

— Так и было, но знакомый все же есть. Он — сирота, глава своей маленькой банды. Знает всех беспризорников, можем попробовать узнать у него.

Глаза Уолтера наполняются такой радостью, что аж завидно становится, а улыбка растягивается все шире и шире.

— Серьезно? Ребекка? Это действительно так?

Киваю.

— И он нам поможет? Ты в нем уверенна?

Снова киваю.

— Если он еще жив, то непременно поможет нам. В Городе слишком опасно спрашивать у каждого встречного, где обитают сироты. Там даже отвечать никто не станет: всем плевать на всех, поверь мне. А привлекать к себе лишнее внимание все равно, что подписать смертный приговор.

— Почему?

— Портер Джонс очень держится за свою власть над жителями. Он в корне пресекает любые попытки неповиновения. Поэтому там опасно быть другим, выделяться среди серой толпы. Понимаешь? Если ты не такой послушный, как все, тебя очень быстро уберут.

— Значит, найдем твоего друга и попробуем узнать через него, — резюмирует Уолтер с довольным лицом.

— Вроде того. По крайней мере, мы можем попробовать.

Через два часа устраиваем небольшой привал на окраине поляны со свежей салатовой растительностью, пробивающейся сквозь прошлогодний настил пожухлых листьев и травы.

Гретта делит на всех прихваченные лепешки и наш запас воды. Надо бы найти ручей и набрать еще. Не могу отделаться от привычки контролировать собственные запасы.

Гретта сидит рядом и изучает мое лицо, пожевывая свою порцию ланча.

— Жалеешь, что не пошла с ним?

— Что?

— Жалеешь, что не пошла с Алексом? — спрашивает более настойчиво. — По лицу вижу, что переживаешь.

— А ты бы не переживала на моем месте? Между прочим, вы меня не пустили, а я хотела.

— Не суди Уолтера за это. Он сделал все правильно, к тому же, Алекс сам попросил его. Поставь себя на его место. Ты бы позволила Алексу пойти с тобой, если бы заразилась ты, а не он?

А мне нечего ответить.

Конечно, нет. Не позволила бы.

Гретта придвигается ближе.

— Я тебя очень хорошо понимаю, но ты была бессильна. Поверь, я конечно, не очень хорошо знаю Алекса, но уверенна, что он ни за что на свете не позволил бы тебе пойти с ним.

— Я знаю, но все равно не могу отделаться от ощущения, что не сделала все, что могла.

— Сделала. Остальное было не в твоих силах, — она обнимает меня одной рукой, и я в кой-то веки благодарна ей за поддержку. Вот уж не думала, что она будет меня утешать.

— В моих силах попытаться найти лекарство, — чувствую, как в уголках глаз скапливаются дурацкие слезы. Надоели.

— Правильно мыслишь, подруга! — она чуть сильнее сжимает объятия. — Рада, что ты поняла это. Так что, вешать нос еще рано.

— Ты не представляешь, что может ждать нас в Городе. Я была там, по ту сторону бетонных стен. Поверь, кроме постоянной опасности и безнадеги, там больше ничего нет.

— Ничего, справимся.

На этом наш привал заканчивается. Уолтер заставляет подняться и идти дальше.

Вперед.

Туда, где я найду спасение для Алекса.

Наступает вечер, принесший весеннюю прохладу и низкие тяжелые серые облака. Ночью будет дождь, крыша нам не помешает.

Всю дорогу от брошенного автомобиля мы молчим, погруженные каждый в свои мысли. Джанин даже напевать песню перестала. Чувствует себя виноватой в том, что накинулась? Я вот не чувствую вины за то, что тогда чуть не перерезал ей горло.

Наконец, за очередным поворотом бесконечного шоссе, я вижу выглядывающий из кустов указатель «Хилли».

— Это оно? — сомнительно спрашивает Джанин.

Достаю карту, что она отдала мне утром, свечу фонариком в нашу точку назначения.

— Да, вроде оно. Посмотрим, что там?

С шоссе влево уходит давно не езженная автомобильная колея. Идем осторожно, прислушиваясь к каждому шороху.

Но нашим надеждам не суждено было исполниться. Хилли оказался брошенным пустым поселением с тремя десятками домов. Ни единого намека на присутствие жизни в этом месте я не заметил, как ни старался.

Джанин стоит посередине поселка на дороге, сложив руки на груди.

— Я же говорил, передохли все уже, — язвлю, замечая, как ее лицо становится еще более грустным.

— Может, их тут и не было. С чего мы вообще взяли, что вот так просто возьмем и найдем их? — успокаивает сама себя.

— Эй! Ребятки! — внезапно слышится с другого конца деревни мужской незнакомый голос.

Джанин подпрыгивает на месте, а я моментально выхватываю винтовку, целясь в сумерки, откуда раздался вопрос.

— Да, успокойтесь! — второй голос. Их минимум двое. — Не надо в нас стрелять!

На дорогу выходят трое молодых людей в камуфляже, с фонарями и оружием наперевес. Самый высокий приветственно поднимает руки ладонями вверх, демонстрируя, что не собирается нападать на нас.

— По какому поводу спор? — спрашивает он. — Вас за три мили слышно! Вы нас нешуточно перепугали!

Голос его звучит дружественно и словно по-братски.

— Вы нас тоже напугали, — пищит Джанин. — Кто вы и что вам надо?

— Мы? Собиратели. Ходим и собираем, — ребята останавливаются метрах в тридцати от нас.

— Что вы собираете? — спрашиваю, предупреждающе поднимая винтовку выше и прицеливаясь четко в голову тому, что посередине.

— Вы зараженные? — переспрашивает один из них.

Мысли пулями летают в голове, звонко ударяясь об стенки. Ответить, что да? Вдруг, он сейчас выпустит нам по пуле в лоб. Соврать, что здоровые? Как только подойдем ближе, увидит цвет глаз и точно пристрелит.

— Да, — не отвожу глаза, выдерживая изучающий взгляд. Не вижу отсюда, какого цвета его радужки.

— Не боишься в таком признаваться?

— Уже нет, — чувствую, как за спиной трясется Джанин.

— Ты, парень, либо смелый, либо глупый.

— Одно от второго недалеко ушло.

Парень справа поднимает фонарь, бесцеремонно направляя луч нам в лица, отчего приходится жмуриться.

— Отлично! — резюмирует он. — То, что надо. Не соврал!

— Что надо? Кто вы такие? Что вы, черт возьми, собираете?

— Тише, тише, парень, — снова заговорил центровой. — Или ты не знаешь, что бывает с зараженными, когда они злятся?

Откуда он знает? Они такие же, как мы?

— А вы? Что с вами не так?

— С нами? — переспрашивает центровой. — С нами все не так, как и с этим миром. Мы тоже заражены, мой друг.

В подтверждение своих слов он светит сам себе в лицо фонариком, давая шанс убедиться в его правоте. Надо же, мы встретили вооруженных и хорошо экипированных зараженных. Мир совсем с ума сошел? Или мне это снится?

— Алекс, что происходит? — шепотом спрашивает Джанин, прячась мне за спину.

— Если бы я знал. Что вам надо? Кого вы собираете? — спрашиваю уже более настойчиво.

Центровой выходит чуть вперед, продолжая держать руки ладонями вверх.

— Мы собираем таких, как вы, как мы. Зараженных.

— Зачем?

— Знаешь ли, тут недалеко есть поселение, в котором таких, как мы, около сотни. Не желаете познакомиться?

Джанин тихонько ахает, а я понимаю, что это как раз то, что мы так ищем. То самое поселение зараженных.

— И вы нас туда так просто заберете? А вдруг мы ненормальные? Или психи с заточкой в каждом кармане?

Парень по центру звонко смеется в ночной тишине.

— Поверь, там и таких хватает. Ну, что? Идете с нами или придется вас уговаривать?

— Зачем вам это? — не унимаюсь.

— Вот придем, поговорите с нашим главным, он вам все расскажет.

Оглядываюсь на Джанин и вижу, как она слегка кивает, глядя на меня огромными и полными надежды глазами.

— Идем. Нам нужна помощь.

— Так бы сразу, а то чуть что, уже за винтовку хвататься! Я Сэм, — говорит центровой, — это Джоб и Стен. Вас как звать?

— Алекс и Джанин.

— Приятно познакомиться, ребятки. А теперь милости прошу к нашей карете!