Последний Рубеж

Глава 2. Зуб за зуб

Ассир в который раз поднял глаза к небу, в пустыне так хорошо наблюдать за врагом, укрыться негде, все видно как на ладони. Но смотрел с угрюмой и бессильной яростью, черные точки становились все крупней, еще немного и станут различимы гладкие бока уничтожителей.

Сколько не смотрел, всякий раз холодело в животе, в груди билось часто-часто, наружу рвался бессильный гнев. И не в страхе дело, он не боялся сцепиться лицом к лицу с метаморфом, да что там, целой армией врага, лишь бы не чувствовать себя загнанным зверем!

Подло и низко, поливать огнем с небес того, кто даже не может понять с кем дерется. Но на войне всегда так, на войне честь не в почете… Гастаты начнут стрелять, как только сработает система наведения, сенсоры захватят цель, и тогда у него на рукаве тихо пискнет сканер, в мозгу легонько кольнет…

Исход сражения предречен: Что может противопоставить один человек, пусть и нейробионт, вооруженному моторизированному отряду?

На лице Ассира застыла кривая ухмылка:

— Узнаете, гады, почем земляне продают жизнь!

В мгновение ока достал оба "кварка", ладони легли на сканирующую рукоять, индикаторы на корпусе гневно вспыхнули зеленым. Организм переходил в боевой режим: нейростимуляторы возбудили нервную систему, перед глазами завертелись цветные пятна, в нос ворвались запахи. Тело будто наполнилось электричеством, могучая сила заполнила каждую клеточку, вены вздулись канатами, гормоны рванули в кровь. Ассир прищурился злобно, еще немного, ребята, и буду готов.

Гастаты ударили с двух сторон, взглядом Ассир уловил сполохи на излучателях кораблей, мышцы мгновенно вздулись буграми, тело взлетело вверх как на крыльях. Загрохотало, облако песка поднялось в воздух, снаряд взорвался на том месте, где еще мгновение назад стоял Ассир. Следом пронеслись огненные хвосты плазменных зарядов, в нос ударил горьковатый запах горелого. Ассир ловко ушел в сторону, все четыре сгустка пролетели мимо, вновь прогремели взрывы, земля покрылась жидким стеклом, оно струйками сбегало их оплавленных кратеров вниз, по черным желобкам.

Над головой пронеслись округлые, похожие на летающих рыб, истребители. Антарианцы поспешно разворачивались, сенсоры ошарашено светили лучами по застывшему, как статуя, Ассиру. Он стоял без движения, жар горячими волнами разливался по телу, воздух в легких горячий, как пар в бане, еще немного и струйки из носа побегут. Сейчас гастаты ударят легкими лазерами, медлительными, но мощными ускорителями частиц Ассира не поймать.

Тихо загудели квантовые генераторы, обостренным слухом Ассир уловил звук, ноги уже толкали тело вперед. Импульсные лазеры кораблей разогрелись, послышался громкий свист, мощный поток света рванул следом за ускользающей целью.

Каждый уничтожитель антарианцев защищен барьерным полем, поглощающим частицы, под таким колпаком можно нагло ухмыляться, глядя врагу в глаза. Все равно не достанет — руки коротки! Но генераторы защитных полей и оптические квантовые не могут работать одновременно, иначе барьер преградит путь собственным выстрелам. Это и салага знает: корабль либо стреляет, либо защищается. Потому в нападении любая техника уязвима, но и на расстояние выстрела не подпустит.

Ассир дождался нужного момента. Над головой стрекочут лазеры, лучи идут веером с двух сторон наперерез. Со всей силы оттолкнулся от земли, тело с присвистом взмыло вверх, от затяжного прыжка, перехватывало дыхание, паришь в воздухе как птица, сердце гулко стучит в грудь, отчетливо слышишь каждый удар, будто в колокол бьют. Перед глазами летят яркие лучи, врезаются в песок и гаснут, наружу только взлетают фонтанчики песка.

Без моторики тяжело, враг вот-вот поймает сенсорами, система наведения захватит цель и тогда не отвертеться! Все нервы натянулись как струны, гудели от напряжения, он выжимал из тела все до последней капли. Но еще одна-две атаки и один из разрушителей подстрелит ловкого лейтенанта.

Боевые сканеры уничтожителей странно трещали. Цель движется слишком быстро. Не дожидаясь пока корабли перейдут в защитный режим, Ассир выстрелил.

Черная молния сорвалась с дула, Ассир видел, как расширились от удивления рачьи глаза пилота. Прогрохотал взрыв, звук больно резанул по ушам, первый корабль зарылся носом в песок, развороченное брюхо, зачерпнуло твердь, словно ладонь великана, со страшным грохотом целый бархан влетел в воздух. Второй истребитель успел зайти на атаку, даже цель захватил, на рукаве у Ассира предупредительно вспыхнул зеленый огонек, в затылке легонько кольнуло, еще мгновение и выстрелит…

Но разряд аннигилятора уже летел точно в кабину. Фюзеляж со страшным треском лопнул как пузырь, мощный взрыв разбросал пылающие головешки по ржавым спинам барханов. И только третий, понял гад, какая ждет участь, включил барьер и резко взлетел ввысь.

Ассир ликовал, на лице играла зловещая ухмылка, пальцы уверенно сжимали рукоять "Кварка". Хвост третьего корабля лежал на прицеле. Такого Ассир не ожидал, руку против воли повело в сторону. Левый глаз задергался, будто веки тянули за ниточки, в мозгу стрельнуло, во рту стало солоно от крови. Перетрудил, началась фасцикуляция, он побледнел, по спине пробежал противный холодок, только не это, лучше сразу паралич.

Ассира передернуло, тело затряслось, будто ухватил за шиворот громадной рукой метаморф, и тормошит что есть сил. Мышцы сжимались и разжимались против воли, пораженный мозг посылал сигналы и аннигиляторам. "Кварки" выстрелили всего два раза, Ассир видел, как бархан разлетелся салютом горящих песчинок, рука продолжала жать курок, но индикатор вспыхнул алым, сработала встроенная защита.

Ассир распластался на земле, как рыба, брошенная на берег, разинутым ртом силился втянуть хоть глоток воздуха, судорога связала все жилы, мышцы сбились в комки. Если антарианец выстрелит, то не спасет и защитный барьер, плазма поджарит заживо.

Уничтожитель кружился, как стервятник, в темно-лиловом небе, осторожно сканером прошелся по телу на песке, протяжно загудел излучатель. Говорят, не так страшна смерть, как ее ожидание, но еще хуже, когда успех оборачивается удачей. Верить в счастливый случай — удел слабых, мастера всегда полагаются только на труд. И вот осечка… Ассир хрипел, из уголков рта наружу полезла пузырящаяся пена, он продолжал бороться с приступом, силился поднять руку, но тело казалось каменным, не слушалось, боль пронзала каждый нерв.

Если бы враг знал как все хреново, тут же прибил бы, а так, боится снимать поле, думает, что он, Ассир, блефует.

Антарианец нарезал еще пару кругов, Ассир провожал его злобным взглядом, индикатор на рукаве брони жалобно стрекотал, но он и так знал, цель захвачена. Яркий ореол света вокруг корабля угас, по блестящей обшивке гастата побежали алые сполохи, генератор защитного поля отключился.

Ассиру хватило и доли секунды. Рука взметнулась, индикатор на оружии мигал желтым. Если бы метаморфы умели пугаться — то сейчас самое время. Аннигилятор метнул черный сгусток всего на мгновение раньше ускорителя частиц. Прогрохотал взрыв. Тяжелая пушка корабля разлетелась тысячей пылающих осколков, грави-платформа накренилась, будто села на мель, из трещин наружу полезли хвосты синего пламени. Ассир хрипло расхохотался. Уничтожитель пытался развернуться, вертелся на одном двигателе как придавленный жук.

В небе полыхнуло, казалось, прямо перед глазами вспыхнула сверхновая, первый взрыв оторвал хвостовую часть корабля, раскаленные ошметки градом посыпались на землю, второй расколол фюзеляж, груда горящего металла с ревом падала на Ассира. Сил не хватало даже чтоб подняться, мышцы, будто из железа, тело лежало бревном.

До смертельного столкновения оставалось две или три секунды, зрачки Ассира то сужались до точки, то расплывались по всей радужке, тело била дрожь.

Сердце учащено забилось о ребра, лицо раскалилось от усилия, так и дышало жаром, губы сомкнулись в узкую полоску: Нет, нет! Только не сейчас!

Конечности вздрагивали, как смертельно раненый зверь, хотя силы в них как в двух живых. Все нервы! Время текло как загусшая кровь. Пылающий уничтожитель плавно оседал на землю. Изуродованная хвостовая часть первой коснулась земли, песок волнами побежал во все стороны, следом за ними снопы огненных брызг.

Черная пылающая масса застлала небо, Ассир немигающим взглядом впился в ехидные красные жаринки, они подмигивают, будто насмехаются над калекой. Еще одно мгновение и огонь лизнет горячим языками, их жар он ощущал даже через барьер.

Судорога ухватила за жилы, потянула с силой, правая нога испугано дернулась, как зверек угодивший в петлю. Мышцы будто проткнуло холодным ножом, тело выгнулось дугой, но кровь схлынула. Ассир ощущал, что мускулы вновь мягкие, может шевелить ногой, но времени на спасение нет, пылающая груда нависла перед лицом.

Трепет пробежал по телу Ассира, ноги отчаянно ударили по земле. Он ощутил, как отрывается от земли, под ладонями бежат горячие струи воздуха, не успел и глазом моргнуть, с силой потянуло вниз, перед глазами колыхнулось злое лиловое небо и разинутая пасть расщелины. Сверху страшно заскрежетало, корпус гастата вонзился в землю, пылающие куски металла летели вдогонку за Асиром, один угодил в грудь, но лишь шлепнул по барьеру и отскочил в сторону.

Встречные потоки воздуха старались раздуть ноздри и щеки, но натыкались на защитный купол и скользили дальше, раздосадованные и злые. Ассир не спешил ликовать, не корабль раздавит, так об землю разобьется. Вот радость!

Внизу раскинулась черная как ночь бездна, взгляд лейтенанта скользнул по склону расщелины, там внизу между двух громадных валунов, застрял подбитый "Птолемей". Корабль напоминал израненного путника, что завис между небом и землей. Из обожженного, развороченного борта наружу торчали кабеля и части оборудования, будто самые натуральные внутренности. Ассир мигом, прикинул расстояние до моноблока и среднюю скорость падения. Выход один: уцепиться за правый борт, и тогда, если повезет, трос забросит на валун.

Задача не из легких, но они сюда летели не мух ловить, и не басни метаморфам рассказывать!

Ассир выставил руку вперед, внутри перчатки зажужжало, серебристый клюв выскочил из отверстия в наруче, стрелой полетел к "Птолемею", следом за ним тянулась тонкая стальная паутинка. Острые края кошки вонзились в крыло, Ассир мигом остановил катушку, его с силой тряхнуло, трос заскрипел от натуги.

Бездна уже не тянула вниз, правда дернуло так, что рука едва не вырвалась из сустава. И плечевые имплантаты не помогли, Ассир стиснул зубы, боль стеганула по руке, трос натянулся до предела, мир перед глазами завертелся, тело взмыло вверх: То что надо!

Он радостно улыбнулся, взглядом уже искал где сможет зацепится, с левой стороны как раз торчит часть обшивки, за нее ухватится… Тело повело в сторону, трос зацепился за торчащие кабеля и Ассира понесло прямо на широкую монолитную скалу.

В груди шваркнуло, наружу вырвался хриплый стон, от удара перед глазами потемнело, ведь как на зло барьер отключен, через него то тросом не выстрелишь! Так бы и завис над пропастью, как червь на крючке, но пальцами правой зацепиться за край камня. Хват у лейтенанта стальной, но и камень гладкий как лед! Заскрипел песок под пальцами: Не за что ухватится, — тело поползло вниз.

— Дерьмо! — вырвалось у Ассира в сердцах, между бровями проступила глубокая складка, — всего на дюйм промазал! Черт.

Камень скрипел под прочными перчатками, за пальцами тянулись мелкие борозды, но Ассир чувствовал, не удержится, слишком тяжелый для одной руки. Пальцы бессильно разжались, Ассир с ужасом понял, что падает вниз, в животе охладело, а на душе — досадно, ведь почти достал… Трос радостно блеснул в красном свете солнца, Асир поднял голову, отсюда снизу он казался пауком, те любят перелетать на паутинках с дерева на дерево. В детстве они так и называли альпинистов — пауками.

Ассир завис в узкой расщелине между валунами. Под ногами чернеет бездна, а до спасительного борта не меньше двадцати ярдов. Он бы и рад взбежать, как те пауки, но ухватится за трос нечем, все что левее сердца, будто заморозили в криокамере. Ассир шипяще выругался, Может, повишу, денек другой, глядишь зашевелюсь.

Сверху брызнул луч света, яркий, широкий, так горят спасательные фонари, или сигнальные ракеты. Ассир поднял голову и увидел красивое, но перепачканое кровью лицо. Синие большие лаза смотрели сурово, с интересом, он узнал характерный для гемерянок овал лица, и даже дышать перестал.

Оно выглядело безупречно, не верилось, что такое совершенство возникло само, наверняка постарался хирург-пластик. Точеные скулы, легкая надменность в глазах, гемерянки они все такие, будто из высшего света. Нос тоже — произведение искусства, красиво очерченные пухлые губы, длинная чувственная шея… с таким лицом, только на подиум, не на Преторию, к метаморфам. Что эта куколка тут забыла?

Больше не разглядел, столб света ударил по глазам, вышиб слезу, она маленькой капелькой побежала по пыльной щеке, за нею протянулась тонкая полосочка чистой кожи.

— Кто здесь? — спросили сверху, на сносном межпланетном.

— Я здесь, — ответли Ассир хмуро, — кто вы? Назовите себя, и уберите набок чертов фонарь!

Лейтенант знал ученых поименно: Иван Ломов, Авар Ти, и Дана Лопез, все работали раньше с "Омегой".

— Эона, — ответил уставший женский голос, — Эона Мендес.

Ассир знал Эону Мендес. Ведь она — знаменитость! Но не из тех, что выставляют напоказ обнаженные прелести, извиваются змеей на шестах в прокуренных барах, где-нибудь на отшибах Цереры. Хотя о тамошних можно долго рассказывать… Трудно не знать лучшего пилота в галактике, хоть где-то повстречаешь, привычнее в новостях, но если повезет, то и лично, главное не в открытом космосе, на истребителе. А в летном деле Эона действительно лучшая, равных ей нет, если не сравнивать с отцом: Генералом Мендесом.

Старик Диего — неподражаем. Даже навигационные киборги и те оставались глубоко в хвосте. А какой виртуоз! Одних только выкрутасов генерал знал столько, что и запомнить трудно, не говоря уж про возьми да повтори! Но к несчастью, старик испарился, восемь лет назад, где-то в туманности, за Пузырём -1. н

Ассир помнил ту хохму, в новостях так и сказали: Генерал Мендес погиб за пузырем…, дальше взрыв хохота, Аркус чуть пивом не подавился, оно текло янтарными струйками по бороде. За пузырем "белой", или за каким пузырем? Диктор раскраснелся как крышка на межпланетном двигателе, видно понял что сболтнул, деловито поправил очки и сказал чинно: погиб в стычке с Антарианцами, но точных сведений нет до сих пор.

Мало кто верит, что мастер штурвала мог бесследно кануть в лету, поговаривают, нашел пространственную дыру и теперь путешествует в иных измерениях. Как знать, подобные причуды, в духе непоседы-старика, но как отличить правду от гусарской басни?

Ассир познакомился с Эоной на Кассиусе, перед вылетом, в ангаре. Он даже замер, когда увидел ее высокую и стройную: долго рассматривал длинные изящные ножки, форма изумительная, такие бывают разве что у фотомоделей. Но выше формы еще изящней, видно Эона любительница спортзала, таких упругих вздернутых ягодиц Ассир давно не видел. А как провоцирующе шевелятся при каждом шаге, так и хочется к ним приложить ладонь.

Отдельного внимания стоят большие выразительные глаза, цвета утреннего моря, и волосы, что ниспадают на плечи красивыми голубыми волнами. Ассир догадался без подсказок: мать Эоны с Центавры. Видимо генералу нравилась вызывающая красота и гордость Гемерянок, ему и самому они по душе.

— Эона Мендес, — брови Ассира поползли вверх, — не ожидал встретить тебя здесь. Как дела?

— Паршиво, — ответила девушка, отерла тонкими пальцами кровь с разбитого лба — но твои не лучше. Анергия?

— Нет, храни господь, обыкновенный паралич.

— А-а, ну тогда нет проблем, — хохотнула Эона, — паралич для нанобионтов дело обычное. Нет ума, считай калека. Или у вас и мозги имплантированные?

— Я нейробионт, — перебил Ассир, губы растянулись в глуповатой улыбке. — А ум десантникам только мешает. Так что его пересаживают пилотам. Для того чтоб те загоняли себя в нору, которой нет на сканерах.

— А ты смышленый парень, — хмыкнула девушка, — я думала, все солдаты одинаковы. Вам бы только стрелять, а думает пускай начальство.

— Теперь я начальство, — отшутился Ассир, хотя в груди еще болело —, так что думать мне. Ты не вытянешь меня отсюда? Разговор — дело хорошее, но…

— Сейчас, — кивнула Эона, — погоди минуту.

— Могу и две, — вздохнул Ассир тяжко, — я думал, придется висеть пару суток.

Эона бегло окинула взглядом лабораторию: Пригодилась бы лебедка, руками трехсотфунтового солдата не вытащишь.

— Исаев! — девушка свесилась с борта корабля, — у тебя должна быть лебедка. Ими комплектуются все боевые панцири.

— Она есть, но я до нее не дотянусь. У меня всего одна рука, — лейтенант нахмурил брови, — и можно просто Ассир.

— Хорошо, Ассир. Панель на рукаве?

— Да, — кивнул лейтенант, — на внешней стороне. Что ты задумала?

— Ты виси-виси, — усмехнулась Эона, два ряда ровных зубов сверкнули белизной, — сейчас я к тебе присоединюсь.

Ассир лишь покачал головой, а что ей скажешь, гемерянцы — народ непредсказуемый, а уж женщины, так просто катастрофа — хлопот не оберешься.

Девушка ухватилась руками за трос, ногу вскинула высоко, красиво, ярко блеснул модный летный костюм. Тугие штанины плотно обтягивают загорелые ляжки, взгляд Ассира прошелся по изящной линии мышц, мало кто из мужчин равнодушен к длинным и ровным ногам женщины, а если еще вот так лихо забрасывает одна на одну, то и висеть над бездной не жуть — сплошное развлечение.

Грациозные и отточенные движения Эоны заворожили лейтенанта. Сверху на него двигались пара длинных, изумительной формы ног, соблазнительные, правильной формы ягодицы. Ну точно танцовщица на пилоне, Ассир даже пожалел, что рука парализована, так бы и ущипнул красотку. Эона спускалась по тросу неспешно, несуетливо, будто специально подразнивала Ассира, давая возможность оценить ее прелести.

— Отсюда снизу такой вид открывается, — рассмеялся Ассир, — я если бы знал, то раньше спустился.

— Раньше тут было не так интересно, — ответила Эона, наклонила голову, вниз свесился длинный как комета хвост голубых волос. Рука девушки потянулась к запястью солдата, пальцы нащупали выпуклую панель, о которой он говорил.

Эона нажала на кнопку, барабан лебедки приглушено щелкнул и трос отстегнулся. Сколько не говори, Семь раз отмерь, один раз отрежь, а все равно не доходит: глаза Ассира распахнулись от удивления. Девушка едва успела ухватиться за трос.

— Не та! — выкрикнул в сердцах Ассир, камнем полетел вниз.

Эона взволновано закусила нижнюю губу, высокая грудь заходила вверх-вниз, кровь от лица отхлынула, бледная кожа стала вовсе белой как снег. Но не растерялась, зрение еще различало падающего в пропасть лейтенанта. Девушка быстро развернулась, вскинула руку, из браслета на запястье вылетела серебристая молния, сверху звонко ударился металл о металл, кошка увязла в широком борту "Птолемея". Не проверяя крепления Эона ястребом кинулась вниз.

Воздух бил в грудь, раздувал ноздри, щеки выворачивал, перед глазами рябило от бездонной черноты, одно дело входить в пике на корабле, а совсем иное головой вниз.

Ассир падал гораздо быстрее, легкая Эона не успевала догнать его, Длинна троса всего тысяча футов, она должна успеть! Тяжелый десантник почти не различим на фоне мрака, очертания его тела размываются, еще немного и трос кончится.

Рука девушки вытянулась, пальцы ударили по браслету, снова сверкнуло серебром стальное острие, тоненькая паутинка троса полетела в Ассира. Кошка с присвистом впилась в бедро, наружу брызнуло алым, но он даже не дернулся, нога бесчувственная как бревно.

— Тяни! — донеслось снизу, — точное попадание!

Эона торопливо провела языком по пересохшим от волнения губам, на лбу блестели маленькие капельки влаги. Лебедка на предплечье вращалась с бешеной скоростью.

Главное чтобы трос выдержал: девушка прикрыла глаза, — только бы не сорваться. Тяжелый пехотинец болтался у Эоны на руке. Как вытянуть Ассира на борт "Птолемея" девушка не думала, главное дотянуть до верха.