Портальщик. Бытовой факультет.

Глава 7

7

Лориэн, быстро управившись со своей порцией, отпил из кружки и обвел нас взглядом.

—Ну что, ребята, были раньше в столице? — спросил он, хотя по нашему поведению и так всё было ясно.

Мы с Торином в унисон покачали головами, занятые едой.

—Ничего, ничего! — Лориэн оживился, получив новую тему для разговора. — Я вам сейчас расскажу! Столица — это не только вот эти мрачные башни. В Аэндориле есть всё!

И он погрузился в красочное описание города, от которого у меня захватывало дух. Он рассказывал о шумных ярмарочных площадях на берегу реки, где фокусники и заклинатели огня соревнуются за внимание толпы, а торговцы со всего света продают диковинные товары. О кабаках в портовом квартале, где за кружкой крепкого сидра можно услышать песни и байки моряков из самых дальних стран. О тихих лавках алхимиков в Старом Городе, где в витринах переливаются склянки с эликсирами всех цветов радуги, а в воздухе пахнет сушеными травами. О представлениях трупп бродячих артистов, где иллюзионисты создают целые замки из света, а заклинатели голоса подражают пению мифических сирен.

— А на Дворцовой площади по большим праздникам устраивают турниры малых форм! — с восторгом говорил Лориэн. — Не до смерти, конечно, но молодые дворяне с красного факультета показывают, на что способны. Стихийные дуэли, битвы големов, созданных на ходу... Зрелище потрясающее!

Я слушал, завороженный, и даже Торин перестал есть, уставившись на нашего рассказчика. В его словах столица представала не просто скоплением людей, а живым, дышащим организмом, полным чудес, опасностей и возможностей. И самое главное — всё это было теперь совсем рядом, за стенами Академии. Этот завтрак, простая еда в компании болтливого, но доброжелательного парня, стал для меня настоящим символом начала новой жизни. Пусть я и «дикий» селянин на бытовом факультете, но мир внезапно распахнулся передо мной, и он был огромен, ярок и полон обещаний. И я был полон решимости когда-нибудь увидеть всё это своими глазами.

Закончив с завтраком я отодвинул пустую тарелку и, глядя на Лориэна, задал вопрос, который вертелся у меня в голове с самого утра:

—А почему на бытовом факультете обучаются только простолюдины? В чем, собственно, разница? Магия ведь она и есть магия.

Лориэн усмехнулся, но в его глазах не было насмешки, скорее — горьковатое понимание.

—Ну, смотри, Андрей. Кстати, какая у тебя магия? Пространство, да?

—Да, — кивнул я.

—Ну, вот как ты думаешь, кем ты будешь и чему ты будешь обучаться?

Я растерялся. Никто не утруждал себя подобными объяснениями.

—Я не знаю. Мне никто еще не рассказывал.

— А я тебе расскажу, — Лориэн отпил из своей кружки. — Ты будешь портальщиком. То есть ты будешь тем, кто открывает порталы для грузов. Будешь переправлять товары, зерно, строительные материалы — всё, что угодно, — на расстояние, которое позволит твоя собственная сила. И чем больше по размеру будет твой портал и чем дальше расстояние, на котором ты можешь сотворить выходной портал, тем богаче и знатнее ты будешь. Вот и всё.

Он повернулся к Торину.

—А ты? К чему предрасположен?

—К земле, — мрачно буркнул Торин, уже догадываясь, к чему клонит Лориэн.

— И здесь всё понятно. Будешь копать траншеи, сооружать ирригационные каналы, укреплять склоны, возможно, работать в шахтах, помогая искать руду. Ну, в общем, много чего, до чего не опустится рука благородного. Благородный маг не станет на площади открывать порталы для торговых караванов. Боевые портальщики будут телепортировать целые полки армии, но ни в коем случае не станут перевозить бочки с селедкой для купца. И уж тем более не будут копать каналы для ирригации полей. Вот и весь ответ. Разделение труда.

В его словах была безжалостная, кристальная ясность. Наша сила оценивалась не по ее потенциалу, а по той утилитарной функции, которую мы будем выполнять в имперском механизме.

— А как же Элви? — не сдавался я. — Девушка-маг жизни, которая с нами приехала. Разве ее магия не ценна?

— О, очень даже ценна! — Лориэн оживился. — Она может быть кем угодно из того, кем не могут или не хотят быть благородные. Ветеринаром, к примеру. Растениеводом. Лечить животных — кстати, тоже неплохое и хорошо оплачиваемое дело. Вы знаете, какие дорогие лошади в конюшнях у дворян? Болеют они тоже. Или выращивать новые виды растений, овощей, фруктов. Это мастерство тоже хорошо продается. В общем, магия жизни — отличный товар в руках простолюдина. Просто не жди, что тебя позовут личным целителем к герцогу или в боевой отряд, чтобы вытаскивать с поля боя раненых рыцарей. Для этого есть свои, благородные маги жизни.

Я сидел, переваривая эту информацию. Выходило, что мы, «синие», были не полноценными магами, а высококвалифицированными ремесленниками, использующими магию вместо инструментов. Наш потолок был предопределен нашим происхождением. С одной стороны, это было горько. С другой... Лориэн говорил о деньгах, об уважении в своей среде. После рабства у Горхана и перспективы сгнить в деревне даже такая судьба казалась неслыханной удачей. Я посмотрел на свои руки. Они могли не сжимать рукоять меча на поле боя, но они могли открывать двери в другие города. И в этом тоже была своя сила. Своя свобода. Пусть и ограниченная.

Лориэн на мгновение замялся, и его обычная живость куда-то испарилась. Он снял очки, принялся нервно протирать стекла краем мантии.

—А у меня... — он тяжело вздохнул. — У меня магия не такая зрелищная. Вернее, она есть, но... слабовата. Источник с изъяном, как говорят.

Он рассказал свою историю. Оказалось, он был младшим, поздним ребенком в семье потомственных магов. Его дед, родители, двое старших братьев и сестра — все обладали даром. Сестра, Илири, закончила Академию и устроилась помощницей лекаря в больницу города Вальтурна, что в пограничной провинции Крагмар. Из-за дефицита благородных врачевателей в таких глухих местах, у нее были неплохие перспективы стать со временем полноценным лекарем. Братья, Дэвин и Морк, нашли еще более выгодное, хоть и опасное применение своей силе — их наняли на возведение укреплений на самой границе Империи. Работа оплачивалась из личной казны императора, считай, что на императорской службе, и семья очень была рада успехам братьев.

— А я... — Лориэн горько усмехнулся. — Самый слабый. Сила есть, но источник мал. Я хоть и не инициирован, но методы измерить потенциал будущей силы существуют. И у меня... не очень. Мой дед, он очень опытный маг, посоветовал мне не рваться в стихийщики или целители, а присмотреться к артефакторике. Говорит, что умная голова и умелые руки могут компенсировать нехватку личной силы. К тому же, у нас дома есть очень хорошие книги по этой теме, и кое-что я уже знаю. Вот пройду инициацию, научусь подпитывать свои творения — тогда и развернусь!

При последних словах его глаза снова загорелись энтузиазмом. Он снова стал тем самым болтливым, увлеченным парнем.

—Артефакторика — это же невероятно интересно! Ты не представляешь, Андрей, какие вещи можно создавать! — он подвинулся ближе, понизив голос до конспиративного шепота, хотя вокруг никого не было. — Я читал про «Камень безмятежности» — небольшой отполированный агат, который можно заправить крошечной порцией магии. Если его носить с собой, он успокаивает нервы, прогоняет тревогу. Или вот «Неугасимый факел»! Это не просто палка с огнем, а сложный сплав стекла и светящегося мха, заключенный в металлический каркас с рунами поддержания жизни. Один раз активировал — и он светит годами! Не нужно ни масла, ни дров!

Он говорил все быстрее, его руки рисовали в воздухе воображаемые схемы.

—А есть артефакты и посерьезнее! «Компас пути», который всегда показывает направление к дому владельца, или «Весы истины», которые меняют цвет, если перед ними лгут. Мой дед рассказывал, что самые артефакторы могут создавать «Хранителей очага» — маленьких каменных големов, которые следят за домом, подметают пол и могут поднять тревогу, если чужой переступит порог!

Слушая его, я по-новому взглянул на этого тощего парня в очках. Его мир был не миром грубой силы или громких заклинаний. Это был мир титанического труда, тонких расчетов и кропотливого вплетения магии в саму материю. В этом мире его «слабый» источник силы мог и не быть помехой. Наоборот, его ум и знания были куда важнее.

— Звучит... впечатляюще, — искренне сказал я. — И очень полезно.

— Вот-вот! — Лориэн сиял. — Боевой маг может сжечь врага, а я могу создать вещь, которая будет служить людям десятилетиями. И за это, между прочим, неплохо платят. Так что, — он снова надел очки и посмотрел на нас с Торином, — не все так плохо на нашем синем факультете. Главное — найти свою нишу. И, кажется, я свою нашел.

Нашу беседу внезапно прервал Торин. Он встал с лавки и начал призывно махать рукой через всю столовую. Мы с Лориэном обернулись и с трудом узнали Элви, стоявшую в дверях. Синяя мантия, такая же, как у нас, сидела на ней куда лучше, чем потрёпанное платье. Ткань скрывала худобу, а капюшон, откинутый назад, обрамлял её всё ещё бледное, но уже не такое испуганное лицо. Она робко оглядывала зал, и видно было, как она обрадовалась, заметив знакомые лица.

Когда она подошла, Торин, к моему удивлению, проявил неожиданную галантность.

—Садись с нами, — он отодвинулся, освобождая место на скамье рядом с собой. Потом его взгляд упал на Лориэна. — А можно... то есть, она же может с нами поесть? Я могу сходить за подносом?

— Конечно, можно! — Лориэн улыбнулся. — Бери, не стесняйся.

Торин метнулся к раздаче с такой скоростью, будто от этого зависела его жизнь. Он вернулся с полным подносом и осторожно поставил его перед Элви.

—Ну как? Устроилась? — спросил он, стараясь говорить помягче.

Элви, уставившись на тарелку с кашей как на несметное сокровище, кивнула. Потом подняла на нас сияющие глаза.

—Меня разместили в трехместной комнате, но я пока одна. Моя кровать... она мягкая. А одежда... — она потрогала рукав мантии, и её пальцы трепетали. — Она новая. И тёплая. И пахнет... хорошо. Никто не кричит. Никто не бьёт.

Она говорила тихо, но каждое её слово било прямо в сердце. Для неё это — невероятный, головокружительный взлёт из самой бездны.

— Мне... мне даже полотенце выдали. Отдельное, — прошептала она, как будто сообщая величайшую тайну. — И мыло. Своё.

Торин смотрел на неё с каким-то новым, странным выражением — смесью жалости и уважения. Лориэн тихо улыбался, понимающе кивая. А я вдруг с особой остротой осознал, что мы все, такие разные, оказались в одной лодке. Потомственные маги, недовольные сыновья ремесленников, бывшие рабы и вот такие, как Элви, для которых чистая одежда и полная тарелка уже были счастьем.

— Ешь, — мягко сказал Торин. — Пока не остыло.

Элви послушно взяла ложку и принялась аккуратно есть, смакуя каждый кусочек. И в этот момент наша компания, состоявшая из угрюмого силача, болтливого очкарика, бывшего раба и запуганной сироты, вдруг почувствовала себя не просто группой случайных соседей, а чем-то большим.

Мы дождались, пока Элви доест, подхватили свои подносы с пустой посудой и, по подсказке Лориэна, отнесли их к специальному стеллажу у выхода. Выбравшись из столовой, Лориэн с заговорщическим видом предложил:

—А не хотите прогуляться к одному очень интересному месту? Пока дел особых нет.

Мы, разумеется, согласились. Небольшой группой мы двинулись по коридорам: я и Лориэн чуть впереди, а Торин с Элви — следом, причем Торин что-то тихо говорил ей, а она слушала, широко раскрыв глаза. Лориэн кивнул в их сторону:

—А что они?

—Да они земляки, из одного города, — пожал я плечами.

— А, тогда ясно, — все встало на свои места.

Мы вышли в тот самый сад с геометрическими кустами, но Лориэн повел нас не через него, а по обходной тропинке.

—Куда же мы всё-таки идём?

—О, тебе это понравится! Мы идём на турнирную арену. Она же по совместительству и дуэльная площадка. Сейчас уже достаточно поздно, и все эти дворянчики проснулись. А так как учёба начнётся ещё через четыре дня, их любимое занятие — это дуэли, состязания и поединки в различных формах. Скорее всего, там уже что-то началось. Думаю, для вас это будет любопытно.

Вскоре мы подошли к внушительному сооружению. Это был амфитеатр под открытым небом, его круговая форма и ярусы сидений не оставляли сомнений. Отсюда доносились приглушенные взрывы, вспышки света и гул восхищенной толпы.

Лориэн, как опытный провожатый, повел нас по скрытым коридорам и лестницам, и вскоре мы вышли на четвертый ярус сидений в левом секторе. Это место, как я сразу понял, было неофициально зарезервировано за «синими». Здесь сидели и стояли десятки студентов в мантиях нашего факультета, с любопытством, а у некоторых и с плохо скрываемой завистью, наблюдая за происходящим внизу.

И на арене действительно шёл поединок. Двое в алых мантиях, боевых магов, метали друг в друга сгустки пламени и воздушные вихри. Один парировал атаку внезапно возникшей огненной стеной, другой — уклонялся с нечеловеческой скоростью, оставляя за собой шлейф из ветра. Воздух дрожал от столкновения сил.

Я замер, не в силах оторвать глаз. Это была мощь. Та самая, о которой говорил Лориэн — сила, предназначенная для войны, а не для перевозки бочек с селедкой. И глядя на это зрелище, я впервые по-настоящему ощутил ту пропасть, что отделяла нас, «синих», от «красных». Но вместе с трепетом внутри поднималось и что-то иное — холодное, упрямое любопытство. А что, если «дикий» может на что-то большее? Что, если мои порталы могут быть не только для грузов?

На арене бушевала настоящая буря. С одной стороны — маг огня, высокий и резкий. Его руки взметались, и в воздухе рождались пылающие сферы, с шипением летящие в противника. Иногда он щелкал пальцами, и из них вырывалась огненные плети, со свистом рассекающие воздух. Вокруг него колыхалось марево жара, а перед особо мощными атаками он на мгновение окружал себя куполом из живого пламени.

Его оппонент, адепт воздуха, был ловок и стремителен, как ветер. Он почти не стоял на месте, его мантия развевалась за ним, пока он уворачивался. В ответ на огненные шары он швырял вперед невидимый, но сокрушительный Молот Воздуха, сталкивая сгустки пламени в стороны, где они и взрывались о защитное поле арены. Его руки были подобны клинкам — взмах, и по дуге в сторону огненного мага летел полупрозрачный, искажающий свет Воздушный Клинок. А когда тот пытался окружить себя защитой, адепт воздуха складывал ладони рупором и выпускал сокрушительный Порыв Воздушного Веера, пытаясь сорвать пламенный купол и оставить противника беззащитным.

Голос комментатора, усиленный магией, громоподобно гремел под сводами:

—«Великолепное уклонение! Вейн Табот демонстрирует изящную технику Рассекающего Вихря! Мирс Игниус отвечает шквалом Огненных Стрел!»

Но всё это великолепие моментально перекрывал Лориэн, сидевший рядом и жевавший какую-то травинку. Его комментарии были куда живее.

— Смотри, смотри! — тыкал он меня локтем, когда огневик выпустил особенно крупный шар. — «Несите вёдра, граждане! Высокородный Мирс решил нам всем яичницу поджарить! А ты чё, Вейн, стой там, не шевелись, поджарься с другой стороны, для равномерности!»

Когда адепт воздуха виртуозно уклонился от огненной плети, проскользнув под ней в полуприседе, Лориэн фыркнул:

—«Опа, пронеслось! Дворянин чуть не лишился своей благородной... причёски. Хотя, кажется, он уже начал подпаливать кончики. Новая мода, что ли?»

В самый напряженный момент, когда Мирс окружил себя кольцом огня, а Вейн начал собирать воздух для мощного сжатого удара, Лориэн изобразил голос торжественного глашатая:

—«Внимание, внимание! На арене — высокородный Кошелёк-с-зажигалкой против ветреного Аристократа-в-поисках-сквозняка! Кто же победит? Ставки сделаны, господа!»

Когда же Вейн своим Воздушным Веером всё-таки сорвал защиту и огневик отступил, пошатываясь, Лориэн вздохнул с преувеличенной жалостью:

—«Эх, бедняга. Веером его, веером... Теперь он у нас не только маг огня, но и маг потухшего огня».

Если честно, его безобидные, и абсолютно беззлобные комментарии мне даже понравились, так плохо, что даже хорошо. Он снимал с этого действа лоск недосягаемости, показывая всю его условность и даже некоторую нелепость. В его устах поединок двух сильных магов превращался в комедию положений. Я смотрел на него и не мог сдержать улыбки. Очень прикольный парень, этот Лориэн. С ним будет не скучно.