Попаданка за штурвалом

Глава 12

“Селёдка” разворачивается чуть ли не на пяточке. Если представить, что наша лоханка никакая не лоханка, а карандаш, то моя моя задача закрасить светящееся пятно штрихами, положить линии одну к одной.

Я справляюсь — световых пятен всё меньше.

— Последний заход, — сообщаю я.

— И сразу свечкой вверх, — командует дядя Тар. — Чую, демоны вот-вот заявятся смотреть, кто их грабит.

Я прохожу над последним оставшимся кочаном дукки, перевожу рычаг конфигурации парусов на взлёт и, как только паруса перестраиваются, задираю нос.

Сзади раздаётся ругань и грохот.

— Дядя, ты упал?

— Как бы я упал, если я пристегнулся? Бритву уронил.

Какую ещё бритву?

Взлетаем хорошо, поза — лёжа на спине. Если за нами кто и гонится, то на кожаных лоскутах-махалках нечего и мечтать угнаться за парусами.

Огонёк на панели подмигивает дружелюбной зеленью — мы вышли на безопасную высоту, и я потихоньку опускаю нос. Мы продолжаем набор высоты, но теперь без экстрима.

И я наконец-то оборачиваюсь.

Корзинки надёжно зафиксированы вдоль стены, крышки закрыты, но дукка светится сквозь прутья, и я легко могу оценить, что корзины набиты битком.

— Дядя! — возмущаюсь я.

Корзин не хватило, и дядя часть добычи дядя оставил на полу. Надо ли говорить, что кочаны укатились в хвост? Но беда не в этом. Если бы мне по каким-то причином пришлось маневрировать и уходить в пике, я рисковала получить кочаном по макушке, благо затылок надёжно прикрыть подголовником.

— Нормально.

Среди кочанов я замечаю сачок на непомерно длинной ручке. У горловины поблёскивает лезви. Полагаю, я вижу бритву? Да уж… Снимать кочаны на ходу, затаскивать, высыпать в корзины и снова брить поляну… Я переоценила дядин профессионализм. Рисковать собой его право, но он и меня подверг опасности.

— Любой багаж должен быть жёстко и надёжно зафиксирован, — цежу я.

— Не нуди. Если такой умный, оформляй бумажки и летай сам.

— Оформлю и буду командовать, как тебе можно дукку собирать, а как нельзя.

Дядя в ответ расхохотался, а я повела “Селёдку” в клуб.

Моральных сил, чтобы уходить на другой остров не осталось, да и идея побега уже перестала казаться такой уж хорошей, надо попытаться поговорить и отменить помолвку, поэтому я задаю возвратные координаты и позволяю самопилоту рулить вместо меня. Я только контролирую, ну и посадка без ручного управления невозможна.

— Командовать он будет, командир, — ворчит дядя, шурша дуккой.

Вообще-то мне даже документ не нужен, чтобы начать. “Селёдка”, как и остальные лоханки клуба относятся к флоту Альянса, а значит, я через Альян могу “спустить” новую пачку правил техники безопасности.

— Зря ты её столько нагрёб, — хмыкаю я.

— Что?

— Сам подумай. Дукку добывают не так уж и часто, если вывалить в продажу целый мешок, цена упадёт.

— Ха! Я, Джен, не такой дурак, как ты думаешь. Я подписал договор с одним купцом, что он обязуется выкупить у меня весь сегодняшний улов. Купе, конечно, не рассчитывал, что мы богатую поляну оберём, но раскошелиться ему всё равно придётся. Так-то. Ты там не отвлекайся, рули. “Селёдка” внимание любит, а не пустой трёп.

— Клуб Семь, Селёдка на связи, запрашиваю посадку на третий канал.

— Разрешаю.

Ориентиурясь на эхлокацию, я снижаюсь. Третий канал уже и теснее того, “взрослого”, на который я шмякнула парусник, но сесть легче. Хоть в середине канала приводнись — “Селёдке” хватит расстояния для полного торможения.

— Джен, я серьёзно. Почему ты до сих пор не оформил документы? Ты же летаешь не хуже меня. В чём-то даже лучше. Честно, Джен, в трудной ситуации я бы отдал штурвал тебе, а не сам крутил.

Потому что у меня за плечами опыт пилотирования одномоторных самолётов.

“Селёдка” мягко соприкасается с водной гладью. Будь дело днём, я бы увидела красивый разлёт мириадов бриллиантовых брызг. Плеск, торможение.

Я запрашиваю руление к причалу.

— Подтверждаю, — откликается диспетчер, которому я явно помешала дремать. Спать он не имеет права, ведь запросить сопровождение может любое судно Альянса, не только клубное. Впрочем, когда кого запреты останавливали? Надо признать, что заминки с ответом не было.

— Джен, ты как? Со мной к купцу? Ехать надо сразу.

— Не-а, спать пора, детское время.

— Какое? А ты у нас что, деть?

Я пожимаю плечами.

Очередной мой промах — я привыкла считать, что детям нужно ложиться вовремя, да и взрослым тоже, а здесь, особенно среди простолюдинов, с пользой режима не знакомы. Дети, как и взрослые, встают с солнцем, а гулять могут хоть до утра. Правда, я не ручаюсь, что так во всех семьях. Возможно, это дядя Тар безалаберный папаша.

— Ты не знаешь, что я малолетка?

— Хлюпик ты. Джен… Доход, мы договорились, пополам. Не думаешь, что я поделю не поровну?

Я смотрю на него.

Доверчивостью я не страдаю и риск прекрасно понимаю, но тащиться к купцу мне лень. Цены я узнаю, прикинуть, сколько он мне приблизительно должен — смогу.

— Я ведь узнаю, — ухмыляюсь я. — И последствия, дядя, тебе не понравятся.

— Поглядите-ка, кто нам угрожает.

Даже если я пойду с дядей, при желании он меня обломает, ведь купец заплатит ему, а не нам. А что я докажу без официального договора?

На жадного дядя не похож…

Оставить бы пару кочанов себе, но не получится — они долго не хранятся. Дядя заключал договор заранее, не только чтобы гарантировать оплату, но и для того, чтобы купец заранее поискал зельевара, который сцедит и законсервирует полезный сок. Да там не только сок, там и кочерыжка, и листья — всё полезно.

В ход не идут только совсем маленькие кочаны, размером с кулак, и один такой я подхватываю — засушу и подвешу на цепочку как памятный трофей.

Дядя фыркает.

Махнув на прощание, я оставляю “Селёдку” на его попечение и выбираюсь через верхний люк

Вдохнув ночную прохладу, я поднимаю лицо к небу. Что с земли, что с летающего острова, звёзды одинаково далеки.

От причала к штабу я шагаю не торопясь, ловлю мгновения тишины. Напряжение постепенно отпускает. Говоря откровенно, вылет на “Селёдке” был одновременно и лишним, и очень интересным. Для меня открытие, что дукку можно “брить”, закладывая над поляной. Я-то была убеждена, что надо непременно садиться и выходить.

Я доплетаюсь до штаба.

Постоянно жить в клубе не то чтобы нельзя… Закуток для подремать устроен, но всё же воздухоплавательный клуб не гостиница, комфорта не будет. Я забираюсь на топчан, укрываюсь потрёпанным пледом. Несмотря на то, что я проветрилась, сон не идёт, я долго ворочаюсь с боку на бок.

Моя мечта, моя страсть — водить кораблики. Мне не нужны тяжёлые неповоротливые корыта с пассажирами. Моё — это акробатика на “Селёдке”. Но как я могу отдаться мечте, когда надо сесть в кресло главы Альянса и на волне едва не случившегося крушения продавить новые стандарты безопасности? Вот-вот, вопросы безопасности важнее.

Не будь на борту контролирующего артефакта, мы бы разбились без шансов.

Засыпаю я только под утро.

Ничего удивительного, что дрыхну я чуть ли не до обеда, просыпаюсь, когда день уже в разгаре.

Я выбираюсь из-под пледа, иду умываюсь и перебираюсь на кухню завтракать, причём завтрак не отличается от ужина, то же мясо на хлебе и чай. Я, как и вчера, сижу на подоконнике. Как и вчера, я вздрагиваю от громогласного:

— Ба! Кого я лицезрею… Джен-мерзавец!

— Командир! Так и не в то горло попасть может, — я отплёвываюсь от крошек.

— Ты, поганец, что вчера учудил, а?

— А?

Он про то, как я посадила парусник? Не похоже — глава клуба откровенно зол. Я мысленно перебираю, что я вчера делала и что могло пойти не так. На ум ничего не приходит. Узнать, что дядя Тар не сидел рядом, а рисковал у люка, командир точно не мог.

— “А”? Ну знаешь ли! Ты мне глазками не хлопай, невинность из себя не строй. За наглость не посмотрю, что ты у нас талант, вылетишь из клуба пинком без парусов.

— Что не так-то? — продолжаю недоумевать я.

— Продолжаем играть в несознаннку? Отлично! У нас через пятнадцать минут всё равно общий сбор, вот и перед всем клубом будешь объяснять, как ты додумался самовольно нырять в Бездну.

С диспетчером общалась я, дядя Тар своё присутствие на борту никак не обозначил. Вот же!

Командир хлопает дверью, и я невозмутимо доедаю бутерброд. Можно сказать, из оставшейся четверти часа я проедаю пять минут. Кстати, а по какому случаю сбор? Явно не ради того, чтобы меня пропесочить. Ну, на сборе узнаю.

Я направляю свои стопы в приёмную, соседствующую с диспетчерской и заглядываю в лётный журнал. Командиром ночного рейса “Селёдки” указан дядя Тар, в журнале красуется его размашистая подпись.

Произошла путаница. Видимо, диспетчер наябедничал, а командир, не разобравшись, устроил мне взбучку.

Ладно…

На сбор я прихожу одной из первых и невозмутимо устраиваюсь на стуле в первом ряду. Командир бросает на меня многообещающий взгляд. Я только плечами пожимаю.

Летучка начинается вовремя.

— Все в сборе? Прекрасно! Вчера поздно вечером, не имея допуска к самостоятельным вылетам на судне типа “Бочка”, Джен Рат совершил нырок в Бездну на “Селёдке”. Джен, изволь объясниться.

Я, конечно, могу помахать журналом, но в клубе я всё равно не задержусь. Так с какой стати? В следующий раз пусть разбирается прежде, чем сыпать обвинениями. Он же не спросил, что к чему, он сразу наехал.

Поднявшись, я разворачиваюсь к залу лицом.

— Объясняю, командир! Всему виной… красота! Только представьте высокий рост, тёмно-русые волосы и карие глаза, пронзающие насквозь, полные губы…

— Ты что несёшь?!

— Командир, а вы бы при виде такой красоты не потеряли голову? На красоту между прочим нужны деньги, и немаленькие, — вздыхаю я.

Командир свирепеет.

Я только ухмыляюсь. И вдруг вижу в проёме целую делегацию. Дядя Тар, незнакомый чиновник, и за их спинами тот, кого я только что описывала. Выражение лица у князя Авея… Он явно себя узнал.