Попаданка с квартирой приключений не ищет

Глава 5

Леди, вам нельзя выходить из дома

Третий день в новом мире мне казался бесконечным. Даже мысль забрезжила, что время здесь течет по-другому. Хотя вряд ли. Это мое старческое восприятие. Я уже обнаружила и смирилась с этим возрастным парадоксом: дни, недели, месяцы, времена года летят как листья на ветру. Вот, только была весна, а уже Новый год на носу. Это в детстве и юности дни вмещают много событий, а если событий нет, то они кажутся бесконечными.

Этот день, как в юности, слишком насыщен для меня, уже отвыкшей от постоянного присутствия других людей рядом, от происшествий, происходящих не по моему плану. Простому плану: проснуться, умыться, позавтракать, посидеть за компом, что-то сделать по дому, обед, ужин, сон, раз в несколько дней выйти на почту или в банк, на рынок или в магазин.

А тут утром одевашки в непривычные одежки, мужик окровавленный за порогом, транспортировка тела, Скорая, явление гостя, наконец, обед и странные разговоры. И ведь еще не вечер. Я даже представить боялась, что будет дальше.

Да, я была просто в смятении от его заявления. В общем-то он не жаловался, что попал в бедственное положение, открыто не просил о помощи, но все же завуалированно это прозвучало в просьбе приютить.

Очень хотелось откреститься по принципу «моя хата с краю». Меня пугало возможное сосуществование с посторонним мужиком, да еще и с ребенком. Но то, что ему нужна помощь (после утреннего-то кровавого явления), в доказательствах не нуждалось. Обычный человек после таких ранений уже бы умер, и, возможно, его бы Скорая до операционной не довезла. Не думаю, что даже со способностью гостя к обороту и самоизлечению, обошлось ему это легко, и безболезненно, и без угрозы для жизни.

Но я тянула, не спешила давать ответ и задала вопрос:

— А сыну сколько лет? И, кстати, вам сколько лет?

— Сыну семь. А мне сто тридцать два.

— А?… О?…

Я прикрыла рот ладонью, чтобы прекратить акать и окать. Почему-то поверила ему сразу.

«Этот… старше меня больше, чем в два раза?! Если уж из меня песок сыплется, то он должен быть полной развалиной. Так, стоп!»

— Магия?! — это я, не вполне себя контролируя, произнесла вслух.

Парниша выглядел в диапазоне от двадцати пяти до тридцати пяти лет по земным меркам. В этом возрасте нормально иметь ребенка семи лет, но без плюс «сотки».

Ничуть не тушуясь, он подтвердил:

— Да, маги живут дольше обычных людей. Мой возраст — это примерно треть, если не четверть, срока жизни сильного мага.

— А сколько у вас живут обычные люди?

— Сто двадцать — сто пятьдесят лет.

— Понятно, — задумчиво протянула я. — То есть, если экстраполировать промежуток, то слабые маги живут чуть дольше обычных людей — лет двести, а средние маги больше, чем слабые — лет триста.

— Да, примерно так.

— А сколько живут оборотни?

— У оборотней, не владеющих магией, кроме расовой способности к обороту, продолжительность жизни приблизительно как у средних магов.

— А вы — оборотень. И маг? Так? То есть вам четыреста лет обеспечено?

— И сильный маг. Так что даже больше, если раньше меня не убьют.

Я помнила, что ему нужен мой «положительный ответ»*, но он не суетился, не уговаривал, не давил на жалость. А мне совесть не позволяла отказать, как говорится, «выгнать на мороз». Я всю жизнь помогала разным людям в меру своих сил — и достойным, и недостойным — всякое бывало.

(* из фильма «Укрощение строптивого» — «Каков твой положительный ответ?»)

Как ни странно, я гостя не боялась. То есть понимала, что он «моложе» и чисто физически крупнее и сильнее меня, что ему как магу я вообще не противник, что, судя по виду, мужик непростой и по жизни может быть разным, в том числе и коварным, и жестким, если не жестоким — все это его обычная и привычная жизнь. Но не было от него ощущения как от бесчестной, скользкой твари, наоборот, он ощущался чем-то фундаментальным и надежным. И я решилась.

— Я позволю вам воспользоваться моим гостеприимством, но сначала хотела бы получить ответы на пару вопросов.

Гость кивнул и с готовностью уставился на меня.

— Кто перенес меня в южную комнату? Как там оказался кот… то есть как вы там оказались в виде кота? Кто открыл дверь квартиры бригаде Скорой помощи? Почему вам понадобилось превращаться в кота?

— М-да, вопросов не пара. Или еще есть? — он приподнял бровь, лукаво глядя на меня.

Я покачала головой и приготовилась слушать.

— Хорошо. В кота я превратился, когда понял, что вы не собираетесь сами оказывать мне помощь. Согласитесь, вам было бы сложно объяснить Скорой и полиции, откуда у вас в квартире оказался мужчина с такими странными ранениями. Это я перенес вас в кресло возле дивана, а сам прилег на диван. И это я оставил дверь открытой.

— То есть вы были в сознании, пока я надрывалась, втаскивая вас в коридор?

Он сделал глазки котика Шрека и приготовился оправдываться, но я остановила его жестом.

— Вы изначально планировали остаться у меня, а в раненном виде проще было втереться. Так?

— Именно так, леди. На самом деле, только окровавленная одежда выглядела впечатляюще. С теми ранениями после нескольких оборотов я мог исцелиться сам, не находясь у вас в доме. Но признайтесь, если бы я просто постучался к вам и начал рассказывать историю, вряд ли вы позволили бы мне даже порог переступить.

— Да я чуть кони не кинула от ваших штучек! — я злилась.

Нет! Я кипела праведным негодованием, но все же должна была признать, что в чем-то он был прав. Возможно, я позволила бы ему войти, но вряд ли позволила бы остаться. А так он уже попал в разряд «прирученных, за которых мы отвечаем».

— А на что вы рассчитывали, когда ехали ко мне? Или покушения не было, и вы все придумали?

— Нет-нет, леди Ева, покушение было. И я не рассчитывал напрашиваться к вам на постой, ехал познакомиться, и полагал, что это не последний визит. Просто покушение сместило акценты с простого знакомства на вопросы безопасности. До сих пор вопросы безопасности моей и моего сына не стояли так остро.

— Ваша одежда… Как она стала чистой и целой?

— Леди, это пара несложных заклинаний.

Вот за это небрежное — «пара несложных заклинаний» — мне захотелось его прибить, но было понятно, что это просто эмоциональная реакция. И…

Я разрешила ему остаться.

— Хорошо. Вы можете пожить у меня. А где ребенок?

Вроде бы он казался невозмутимым, но от меня не укрылся его тихий вздох облегчения. Я даже посочувствовала ему про себя. Ну как же! Зависеть от взбалмошной непонятной старухи. Ведь я для него так же, как и он для меня, являюсь своего рода тайной. Он не знает, чего можно от меня ожидать. Для взрослых людей, да еще и являющихся лидерами в сообществах (а он по ощущениям, несомненно, лидер), тяжкое испытание от кого-то зависеть.

— Как только будет возможно, сына приведет доверенный человек.

— М-мм. А как он узнает, что можно и куда?

Ответил он весьма своеобразно: раскрыл ладонь, на ладони появился небольшой, тускло светящийся шарик, сказал несколько слов на незнакомом языке (я как филолог, обладающий хорошим слухом на слово, не зная языка, могу хотя бы группу языковую определить, но нет, язык не земной), легко подтолкнул ладонью, и шарик просто исчез.

Н-да, маг-почта.

— Только один момент, — я замялась, не зная, как озвучить, чтобы не выглядело слишком грубо. Хотелось просто сказать, чтоб были тише воды и ниже травы.

— Я весь внимание, леди, говорите, вы в своем праве.

Начинается! Я должна прослезиться? Он разрешил мне говорить. Ужас! Как я с этим справлюсь? Не погорячилась ли я?

Но я решила. Буду держать себя в руках, что не помешает мне быть прямолинейной.

— Я подумаю — поскольку на эту тему думать не приходилось — и озвучу, как только буду готова, правила общежития.

— Хорошо, леди. Я подчинюсь вашим внутренним правилам, не думаю, что они будут содержать что-то, чего не вынесет моя честь. Я даже могу дать клятву, что — надеюсь, вы понимаете — говорит о моих добрых намерениях, так как вы, человек другого мира, об этом даже не подумали и не подозреваете.

Я, действительно, слегка зависла от информации о магической клятве.

— А так можно?

— Нужно!

— Мне тоже нужно клятву давать?

— Да, вы поклянетесь, что в вопросах безопасности будете полагаться на меня, и слушаться, не задавая вопросов.

— Что вообще не задавать вопросов? — еще больше обалдела я.

— Сначала слушаться, а вопросы задавать, когда позволяет ситуация.

Я поразмыслила. В общем, он снова прав. Я и так медленная, а если я еще буду выяснять, что к чему, а не реагировать адекватно, то можно все прохлопать.

— Хорошо. Я согласна.

После чего мы принесли клятвы. Он о том, что не причинит мне вреда ни сам, ни с помощью третьих лиц, более того, обязуется меня оберегать и ничего не предпринимать вопреки моему желанию. О последнем я как-то тоже не подумала, ведь вред и безопасность можно понимать по-разному. «С ума сойти!» Я в ответ поклялась, что в опасных для жизни ситуациях буду его слушаться беспрекословно.

Наши клятвы сопровождались странным тихим, но гулким вздохом. У меня все это вызывало сомнения, ведь если он маг, то подпустить спецэффекты ему ничего не стоит. Этот цирк я восприняла со скепсисом, правда говорить ничего не стала. Другими словами — «на Б-га надейся, но сам не плошай». За мной, конечно, не заржавеет оплошать, но я от ответственности и за удачи, и неудачи не отказываюсь.

— И вот еще что. Я прошу называть меня по имени. Вы ведь в курсе, что я не «леди»? Я полагаю, что это у вас сословное общество. А у нас нет. И, возможно, вы — аристократ, но я не обращаюсь к вам по титулу. И я не хочу усложнять.

— Но вы и не простолюдинка. И вы сами объяснили разницу обращения на «ты» и на «вы».

— В этом нет противоречия. Обращайтесь ко мне по имени и на «вы», и я буду делать так же.

На этом неожиданности дня не закончились. Раздался звонок в квартиру.

Ант дернулся, но я его порыв удержала.

Да, я помню о нашей договоренности, но это же звонок, а не стук в дверь. Я сразу поняла, что в чужом мире кнопка звонка отсутствует, так что оттуда и звонить нечем. Опасность там. Оттуда стучат. А из моего мира звонят, и, кроме курьеров и работников ЖЭКа, мне ждать некого.

Кстати, нужно не забыть спросить, что будет за несоблюдение клятвы. Я ведь и об этом не догадалась спросить.

Сама пошла к двери, только он упорно крался за моей спиной. М-мм, да. Не то чтобы крался. Просто я его чувствовала, но не слышала шагов. Глянула в глазок, в сумраке подъезда увидела человека с невнятным ворохом непонятно чего, спросила:

— Кто там?

— Это доставка.

— А разве не завтра?

— Получилось сегодня. Я звонил вам, чтобы предупредить. Вы не брали трубку.

И в самом деле, давно не видела свой телефон. Я повернула ключ и уже отперла замок, но гость оттеснил меня и дверь распахнул сам. Довольно резко.

Посыпались на пол мягкие чехлы, выбитые дверью из рук курьера. Ойкнул и растеряно застыл с пустыми руками молодой парень. Совсем обычный и абсолютно безопасный.

— Простите, — совершенно бесстрастно произнес Ант и уступил мне «сцену».

— Еще раз извините, мы вас не ждали. Заносите, — скомандовала я.

На лице парня застыло выражение: «Интересно, кого вы так гостеприимно ждали?»

Примерять я ничего не стала, просто проверила соответствие цвета и комплектацию и быстро отпустила курьера.

— Ле… Ева, я могу полюбопытствовать, что это?

— Ах, да, — я уже была в гостиной и увлеченно распаковывала наряды. — Это платья по вашей моде. Ну приблизительно, чтобы было, в чем выйти на улицу, и не вызвать видом своей одежды у местных жителей культурный шок.

— Я могу посмотреть?

— Да пожалуйста.

Я распаковывала и раскладывала предметы одежды по дивану и креслам.

— Ой, давайте, свет включу.

Я привыкла жить с маленькой настольной лампой, которая светила в стену рядом со столом, на котором стоит комп. Она давала теплое рассеянное освещение. Чтобы что-то рассматривать нормально нужно было освещение поярче, вот я и предложила включить потолочные светильники.

— Да, можно.

И тут мне пришло в голову: а не будут ли мои окна сиять на всю улицу? О чем я и спросила Анта.

— Нет, Ева, не беспокойтесь. На дом наложена качественная иллюзия.

Я с пульта включила светильники над центром комнаты, прямо над диваном и креслами, где были разложены обновки. И залюбовалась.

Пара: жакет вельветовый в крупный широкий рубчик винно-красного цвета со вставкой на груди из бархата цвета топленого молока в мелкий цветочек в тон к вельвету; того же винно-красного цвета юбка, но из вельвета в мелкий рубчик. Под жакет две батистовые блузки: одна — с глухим на одной пуговке воротничком-стойкой с крошечной оборкой, но с каплевидным глубоким вырезом, вторая — с декольте в край выреза жакета. Обе цвета жирного молока. Нижняя юбка просто из бежевого хлопка с широким кружевным подзором понизу.

Платье из атласа глубокого цвета индиго с вытканными по всему полю мелкими перышками и цветочками. Оборки, шемизетка и вставки в складках юбки спереди из матового мягкого шелка цвета лаванды. Нижняя юбка из тонкого светло-розового шелка, край которой будет чуть выглядывать из-под верхней юбки. Петлями из шелкового толстого шнура были отделаны шемизетка, вырез и край рукава.

Юбки платья и пары — объемные за счет кроя и заложенных встречных складок. Нижние юбки, естественно, тоже добавляли объем. На жакете и лифе платья по бокам шнуровки, чтобы можно было подогнать по фигуре.

Красота! Я была ужасно довольна. Я уже представляла, как оденусь, какой макияж сделаю. Шляпки есть, перчатки есть, баретки на среднем каблуке есть. Как пройдусь!

Ант внимательно осмотрел наряды и пощупал ткани.

Выглядело это занятно. На моей памяти знакомые мужчины совсем тканями не интересовались и не разбирались в них. У меня даже были два «клиента» из приятелей — мой кум и бывший сотрудник, которым я помогала обновлять гардероб, так как они не только в тканях, но и в одежках мало что понимали. Для них все— просто рубашка, просто брюки, просто джинсы, просто пуловер. С обувью примерно так же.

Ант же ткани платьев даже обнюхал, разве что только не облизал. Хотелось спросить: «Съедобно?» Ну, в самом деле, по моим представлениям мужчины в еде разбираются куда лучше, чем в тканях. Спрашивать не стала, ждала резолюцию.

— Ева, а вы куда-то собрались?

«Какой-то неправильный вопрос. Чувствую подвох».

— Ну надо же осваиваться. И любопытно мне, что и как там, снаружи. Я уже третий день сижу взаперти. Я же могу прогуляться? К тому же, вот ведь странность, я без посторонней помощи не могу выйти в свой мир. Вы что-нибудь об этом знаете?

Последний вопрос он будто не услышал.

— Вы собираетесь в этом гулять по ремесленному посаду?

Я насторожилась.

— А в чем проблема?

— Леди, это очень дорогие наряды и очень неподходящие для прогулок здесь.

Судя по тому, что Ант забыл о нашей договоренности обращаться ко мне по имени, он был взволнован.

— Что? Правда дорогие?

В общем-то, я понимала, о чем он говорит. Синтетические и полусинтетические ткани выглядели зачастую эффектнее натуральных тканей: и окраска ярче, и цвета более чистые и насыщенные, и фактура ткани более затейливая и богатая. Я прекрасно помню время, когда кримплен стал писком моды, особым шиком, а потом превратился чуть ли не в синоним провинциальности. И машинной вышивки здесь нет, а ручная, думаю, очень дорогая, как те модели, на сайтах, которые я обошла вниманием, стоившие сотни тысяч именно из-за натуральных тканей и ручной работы.

— Некоторых тканей у нас нет совсем, те, что есть, другого тканья, и ваши выглядят очень дорого. Возможно, это не сразу заметят, но присмотрятся, и вопросов не избежать. А нужно ли вам пристальное внимание?

— Откуда вы знаете? Вы не портной вроде, а воин. Или я ошибаюсь?

— Я не портной, но я владею мануфактурами королевства и знаком с образцами тканей и наших, и привозных.

«Это ж кто он такой, что владеет мануфактурами королевства?»

Я растерялась, но отступать не собиралась.

— Но внешне платья похожи на те, что я видела за окном. Что же делать?

— Ничего.

— В смысле?

— Леди… Ева, вам в ближайшее время все равно нельзя выходить из дома.

— Что? Как?

— Ева, вы давали клятву слушаться меня.

Опа. Приехали. Это та самая забота о моей безопасности?

Видимо, я так красноречиво молчала, пытаясь держать себя в руках, что Ант ответил на мой не заданный вопрос:

— Ева, не сердитесь. Ваши платья только на первый взгляд такие же, как у местных. На самом деле, поверьте, эти ткани выглядят очень дорого. Вы будете вызывать не только любопытство. Люди будут относиться к вам очень насторожено и как к новому лицу, и как к странной и непонятной персоне. Может возникнуть конфликт. У ваших местных соседей, как вы говорите, случится культурный шок.

— Не понимаю. Какой конфликт?

— Вас могут задержать, и хорошо, если позовут местную стражу.

— Могут обобрать, избить, убить?

— Обобрать, избить, убить вряд ли, но напугать напором могут. К тому же языка вы не знаете. То есть одной вам выйти я позволить не могу, а в сложившихся обстоятельствах не могу и сам сопровождать вас, и приставлять к вам охрану — это, значит, привлекать внимание к этому дому.

Я совсем расстроилась. Казалось бы, с одной стороны, я и так не часто выхожу, вроде сидеть дома привычно, а с другой стороны, даже не чувство противоречия, а нестерпимый зуд, как в юности, неуемное желание устроить себе приключение.

У меня такое регулярно бывало на первом курсе института до замужества. Если я опаздывала на электричку до нашей дачи в Подмосковье, то вместо того, чтобы дождаться следующую, я выходила на шоссе и добиралась автостопом. Чаще всего я тормозила фуры. Не знаю почему, но с дальнобойщиками я чувствовала себя в большей безопасности, чем с автомобилистами на легковушках. В отличие от владельцев легковушек добрые дядьки-дальнобойщики не пытались меня клеить, а довольствовались тем, что я щебетала на разные темы все полтора часа, разбавляя скуку их многочасовых переездов, я даже песни пела. О том, что безопасней было бы вообще никуда не ехать, а сидеть на вокзале и ждать следующую электричку, я почему-то не думала.

«Так-с, что-то здесь не так-с. С каких это пор я такой прытью обзавелась? Я же не адреналинщица. Или местным воздухом надышалась? Подумаешь, тряпки новые не выгуляю. Сколько их — невыгулянных — в шкафу висит?! И ничего, не страдала. Что со мной? В голову пришла дикая мысль: может, я — это уже не я?»

— Минуточку!

Я подхватилась, успокаивающе помахала рукой Анту, и чуть ли не бегом отправилась в прихожую к зеркалу.

В принципе, для своего возраста я выгляжу отлично (то есть куда моложе). Мне это и косметолог говорит. Брылями не обзавелась, щеки не наела, морщин, кроме мимических, нет, да и тех очень мало, лоб гладкий. Выдает возраст область вокруг глаз (и темные подглазья, и дряблость кожи век), да увеличившийся и ставший рыхловатым нос (что не удивительно — нос и уши растут до смерти), но на лице кожа, как и была всегда, тонкая и плотная. Только будто все серой мукой присыпано. И никакой пилинг не помогает.

Нет. Все же я — это я. Посвежела разве что. С чего бы? Вот, не было сейчас этой серой муки, и синяки под глазами пропали, и вроде взгляд прояснился. Я задумчиво водила кончиками пальцев по лицу.

В зеркале увидела, как из гостиной вышел Ант и, привалившись плечом к косяку, опять с появившимся лукавым блеском в глазах наблюдал за моими метаниями.

Я резко обернулась к нему.

— Антамар, скажите, магия — это что? Она здесь везде? Просто разлита в воздухе как тепло или холод?

— Да. Магия везде. И вы точно сказали — как тепло или холод. Удивительно. Я об этом в таком ключе никогда не думал. На самом деле так и есть. Источники как огромные костры, и там очень горячо, дышать нечем, и может быть очень больно. Слабый маг и обычный человек могут не пережить нахождение рядом с Источником. Есть небольшие области, где магии почти нет, и там магическим существам очень, скажем так, холодно. Как любое живое существо может замерзнуть на морозе, так и в безмагических областях живое может впасть в стазис, а если оставить там, то и умереть. Маг чувствует себя там тоже очень плохо и тоже может умереть. А что вы имели ввиду?

Я всплеснула в нетерпении руками.

— Я всего лишь имела ввиду энергию, как на Земле. Давайте, не будем углубляться в физику процессов. Я другое хотела спросить. Как магия влияет на людей без магии? На таких как я? Мне кажется, что-то влияет на меня.

— Ева, вам просто не хватает информации, потому вы делаете неверные выводы.

— Ну так просветите, наконец!

Он снова замялся и отвел глаза.

«Да чтоб ему!»

Вот честно, я еле удержалась, чтобы грубо и гнусно не начать материться, меня накрыло такой волной ярости… У меня аж в голове закололо. «Все, сейчас скакнет давление, и меня хватит инсульт». Закусив губу, я смотрела на гостя. Думаю, если б могла взглядом убивать, от него бы и горстки пепла не осталось. Стараясь, дышать ровно, процедила сквозь зубы:

— Не ходите за мной, — оттеснила его и захлопнула за собой дверь гостиной.

«Сволочь, паскудник, воробей жеваный, пельмень контуженный! Кэп-очевидность, блин, — информации мне не хватает! Да что вы говорите? А я и не знала! Это я молчу как рыба об лед и ничего не объясняю? Мне что его пытать надо, чтобы он, наконец, хоть что-то рассказал? Я, значит, деликатно жду, когда он, наконец, разродится той самой инфой, а он мне еще и намекает, что я чего-то не знаю, не понимаю. Убью гада!» Последняя фраза меня почему-то успокоила. Даже немного смешно стало от того, как я пропыхтелась. Надо же, какая экспрессия.

Я сидела в кресле у компа и уже не злилась. Сил не было. День был очень длинным, может, хватит уже на сегодня.

Оказывается, не хватит.

Магия! Будь она неладна! То есть я уже понимала, что она есть, и, наверное, должна была подумать об этом не в последнюю очередь, судя по тому, каким образом на данный момент — уже третий день — существовала моя квартира, как и я сама в квартире.

Сидела и дулась на весь белый свет, потом успокоилась и даже стала подремывать. Подумала, что гостю нужно выдать постельное белье и мыльно-рыльные принадлежности. Собралась уже идти к нему, как на городской подстанции опять и снова — что бывало примерно раз в три-четыре месяца — отключили электропитание по всему району.

Обычно я легко определяла, что это не «вылетевший» предохранитель, так как и на улице, и в доме напротив не было ни огонька: тьма египетская — хоть глаз выколи. Здесь же других вариантов и не было: вдоль дороги фонари не сияли. Я только надеялась, что электричество пропало не навсегда. Каждый раз отключение света для меня было полной неожиданностью. Правда на полке стоял металлический подносик с батареей маленьких плоских свечек, но до него же еще нужно добраться.

Я не потрудилась разобраться, как включается фонарик на моем новом смартфоне, поэтому пока добралась до полки, периодически оживляя экран дивайса, пересчитала своим телом те немногие предметы, что встретились на пути: диван, кресло, даже задела книжный шкаф у стены, где висела полка со свечной батареей.

Чертыхалась от души, не особенно громко, но, видимо, достаточно экспрессивно, потому что, когда я уже направлялась обратно к столу (поскольку, естественно, зажигалка в состоянии ажитации была забыта на столе), в дверь поскребся и вошел Ант с небольшим — размером с теннисный мяч — светлячком над головой, который ярко осветил гостиную.

Я дернулась, едва не уронив поднос со свечами, и вылупилась на эту нежданную демонстрацию. Одновременно мне хотелось вопить от восторга и хлопнуться в спасительный обморок, или уснуть, проснуться и никогда больше не видеть это невозможное чудо.

Х-мм… Как оказалось, очень даже возможное. Ант невозмутимо подошел ко мне и, как от зажигалки, запалил все свечки от огонька на собственном указательном пальце.

Он отнял у меня подносик со свечками и поставил его на стол рядом с компом. Подхватил мои ладони, а я от неожиданности не отняла их сразу.

— Ева, я не знаю, что не так сказал и огорчил вас, простите меня, пожалуйста, — Ант старался заглянуть мне в глаза: брови домиком, взгляд котика Шрека. — Конечно, мне нужно объясниться, но вы сами взяли на себя инициативу общения, а я не знаю, как и с чего начать, чтобы не травмировать вас.

Я вздохнула, отняла свои руки и присела в кресло.

— Начните уж с чего-то.

Мужчина! Что еще могу сказать? Хорошо, что я сидела, иначе пришлось бы искать, где присесть, чтобы не рухнуть.

— Ева, вы — тоже, если говорить вашими словами, магическое существо.