Попаданка с квартирой приключений не ищет

Глава 15

Зачем я вам нужна?

С первой минуты осознания, что «попала», я хотела потребовать у виновника моего переноса сюда, вернуть все к исходным позициям. То есть сделать так, чтобы двери из моей квартиры открывались только в один мир — в мой мир, на Землю. Да, и не забыть МЕНЯ с квартирой перенести.

Однако, узнав, кто «виноват», я почему-то уже не могла об этом просить, язык не поворачивался. Хотя, учитывая их ко мне отношение, думаю, я могла бы не только просить, но и требовать. А я уже «влипла»: малышка, мужчины, Арсан и Бернс как-то незаметно попали в зону моей ответственности. Я привязалась к ним ко всем.

Известие о необходимости портала меня не удивило, но я по-прежнему не понимала, почему в моей квартире.

— Но почему в моей квартире?

— Э-ва, — укоризненно протянул Ант. — Ну вы же такая догадливая барышня. Почему же не понимаете такой простой вещи?

Тут снова зашевелился Бернс. Поднялся и оповестил нас, что хочет пить.

— Арсан, пойдешь со мной? — он протянул руку мальчику. Чуть поклонился Анту и глянул на Марка и на меня. — Вам что-нибудь принести?

Я поняла, что он дает нам возможность поговорить без свидетелей.

— Мэтр Бернс, на кухне в шкафчике под подоконником есть бутылки «Тархуна», и «Тоника», банки с домашним компотом. Над раковиной в шкафу керамические кружки.

Бернс еще раз безадресно слегка поклонился и, взяв Арсана за руку, пошел в дом.

Ант проводил их взглядом и не очень ласково посмотрел на меня.

— Ева, при ваших логических способностях, вы намерено не замечаете очевидного.

Я рассердилась.

— Возможно я чего-то не понимаю, но реально не вижу связи ваших проблем в королевстве с моей квартирой.

— А это не проблемы королевства. Это проблема Марка и вместе с ним моя. Да, мы могли бы устроить портальную точку либо в квартире Игоря, либо в любом другом месте, которое он в состоянии нам предоставить. В конце концов, на той же базе ЧВК, но… Это решило бы проблемы королевства, только не проблему Марка и мою. Вы только представьте, как бы вы отреагировали, если бы мы просто к вам пришли и вывалили всю ту информацию, которую вы даже дозировано с трудом перевариваете. Ева, ответьте!

— Я?! Может Вы уже, наконец, скажете прямо, а не околичностями?

Ант тоже рассердился и ответил довольно резко:

— С тех пор, как мы узнали о портале на Землю, Марк только о вас и говорил, и, если бы я не был ранен, остался бы на Земле еще тогда, когда мы спасали Эдора. Мы вас почти два месяца разыскивали, когда попали в Москву.

Я — кто бы мог подумать, что может быть иначе — опять сидела с открытым от потрясения ртом.

— У Игоря есть мой номер телефона. Почему два месяца?

— Да-а? А за все эти годы вы хоть раз приглашали его к себе? Ну и мы, уж простите, прошлись по всем медучреждениям, где вы побывали, — здесь Ант смутился. — Марк после предупреждения Игоря очень беспокоился о вашем здоровье.

Я было встрепенулась, хотела возмутиться, что они залезли в мою медкарту, но потом махнула про себя рукой: что сделано, то сделано, уже не воротишь. И задумалась. Ведь, в самом деле, мы с Игорем всегда встречались на нейтральной территории: в кафе, ресторанах, в детских игровых центрах. Он уважал мою приватность. И я все же не попадала в сферу интересов ФСБ, чтобы следить за мной.

Ант продолжал:

— Чтобы привязать портал к вашей квартире, были взяты географические, эфирные и, боги знают, какие еще координаты. К вам приходил порталист-южанин и взял образец вашей крови.

Я снова зависла, пытаясь понять, когда же ко мне приходил порталист, а потом вспомнила.

— Так это тот ненормальный азиат-не-азиат, который попросил меня подержать пломбу на счетчике воды и рассадил мне руку своей отверткой?

— Да, тот самый «ненормальный». Южане — очень темпераментный и женолюбивый народ. У него от всего этого мероприятия чуть не случился нервный срыв. Да-да. Из-за присутствия одной старой женщины, — издевательским тоном заключил Ант. — Он готов был променять все те блага, что мы ему обещали, на одну старую женщину. Пришлось его огорчить, объяснив, что эта женщина нам самим нужна. И он очень расстроился, когда понял, ради чего и кого он возится с этим жилищем.

Я смущенно хихикнула:

— Понятно. Мне пришлось его утешать и поить чаем, когда он пустил мне кровь. Он так горестно стенал и хватался за сердце и голову, думала, чаем не обойдется — придется ему валерьянки накапать. Еле выгнала его, он все пытался задержаться.

— Марк, этот жук чуть не увел у нас женщину из-под носа.

Ант уже не сердился. Они с Марком нахально ухмылялись.

Бернса с питьем мы не дождались. Я забрала детку, мужчины собрали пожитки, и мы вернулись в дом. Я, наконец, узнала почему произошел такой странный транзит моей квартиры. Они ее всю сделали стационарным порталом для моего комфорта. Это сложно было не оценить. Но…

Мы опять втроем устроились в гостиной: они в креслах, а я с ногами забралась на диван и закопалась в подушки.

— Господа, а вы ничего не забыли?

Мальчики со всем вниманием уставились на меня. Я тоже молча смотрела на них.

— Ева, что мы забыли? — обеспокоено просил Марк.

— Вы хотите из моего жилища сделать проходной двор и не спросили моего разрешения. Не поинтересовались, что я по этому поводу думаю.

Марк, осознав всю глубину их просчета, замер, прикрыв глаза и сцепив зубы. Только желваки на челюстях подрагивали от напряжения.

Повисло молчание. Я не собиралась отступать, а они, видимо, не знали, как разруливать эту ситуацию.

— Ева, — это решился Ант, встав передо мной на одно колено, — простите великодушно! Мы не рассмотрели ситуацию под этим углом. Не подумали, что эти несколько часов, что потребуются на передислокацию, напрягут вас. Что вы по этому поводу думаете? Скажите, прошу вас. Со своей стороны, мы готовы на любую компенсацию.

"Мужчины!"

Я откинулась на подушки, продолжая молча смотреть на них. Уже хорошо, что они не изображали, как заигравшиеся детишки, котиков Шрека. Не забалтывали, не пытались манипулировать, или заставить меня чувствовать обязанной за здоровье и молодость, или давить и, не дай Бог, угрожать. Оба серьезно, с тревогой ожидали моего решения.

— Я прощаю вам ваше недомыслие и даю разрешение на эту дислокацию при условии, что моему жилищу не будет нанесен урон.

На самом деле, я помнила о клятве Анта не причинять мне вреда, думаю, возможность разнести мою квартиру в щепу к этому тоже относится.

Марк выдохнул и опустил голову на сцепленные руки.

— Голубка, прости меня! За все прости!

Ант подобрался ближе и завладев моей рукой, поцеловал ладонь и прижал ее к своей щеке.

— Спасибо!

Вероятно, военный проект входил в завершающую стадию. Ант и Марк следующие пять дней стали покидать дом каждый день по очереди или вместе. Не знаю, что они предпринимали, но, думаю, какие-то меры безопасности соблюдали.

В это раз они опять вернулись поздно вечером.

Малышка, как всегда, насытилась и спала в моей спальне в кроватке, которую я все же заказала. Арсана я тоже уложила спать. Бернс показался, чтобы составить мне компанию за непоздним ужином. Готовила я по-прежнему сама, кухарку нанимать не согласилась.

Я слышала, как тихо открылась и закрылась входная дверь, шаги мужчин, старавшихся не шуметь. Их перешептывания. Марк отправился сразу на кухню, Ант ушел в ванную комнату, а потом зашел в гостиную и увидел меня.

— Ждали?

— Ждала.

Ант выглядел очень уставшим, слегка морщился словно от головной боли.

— У вас голова болит?

— Нет, мы просто устали, перебрали эликсира бодрости, и сейчас получили откат.

— Я могу помочь, наверное, — поманила его к себе, указала на ковер у дивана. — Присядьте здесь. Спиной ко мне. Давайте свою голову мне на колени.

Я сидела на диване, Ант уселся у моих ног, но был слишком высоким, и ему пришлось немного сползти вниз и спиной прислониться к моим голеням, чтобы я смогла поместить его голову между колен.

— Так удобно?

— Очень. Мне уже хорошо.

Я хмыкнула, но не стала реагировать на подкат. Хотя, может, ему и правда хорошо.

— Расслабьтесь. Как удачно, что вы уже умылись, — я не увидела в полумраке комнаты, но почувствовала ладонями мокрые завитки волос вокруг его лба, — не то пришлось бы вас как ребеночка обтирать салфетками.

Услышала смешок. Чувствовала, что он на самом деле расслабился, и положила ладони на его лоб. Разгладила, прошлась пальцами по точкам на лбу, на переносице, на висках, придавила точки на челюстных суставах расслабляя мышцы лица. Потерла пальцами ушные раковины и мочки, прижала точки за ушами. Минуты через две он посапывал, будто засыпая.

— Антамар, наклоните голову вперед.

Он заторможено повиновался.

Вплела пальцы в его волосы и довольно жестко промассировала затылок, и опустилась к позвонкам шеи, а потом не особенно крепко вцепилась пальцами в трапеции.

Ант зашипел сквозь зубы. Ну ничего себе крепатура! Я же тихонько.

— Тихо-тихо, мой хороший. Расслабься, — и прикусила язык. Когда это он стал «моим хорошим»?

В принципе, для меня это обезличенное обращение к детям и близким людям. Но Ант — не дети. То есть он стал близким? Однако… слово — не воробей… Я думала, что Анта напряжет мой словесный промах, но, нет, он, наоборот, расслабился.

Промассировав трапеции. Я снова вернулась к голове: распустила шнурок, стягивающий его волосы в хвост. Достала из кармана свой гребень из сандалового дерева, я всегда таскаю его с собой и периодически в течение дня делаю им массаж кожи головы. С сомнением посмотрела на гребешок: в общем для меня расческа приравнивается к предметам личной гигиены, но раз он — «мой хороший», отступлю от своих правил. Все же протерла влажной салфеткой и начала аккуратно с кончиков распутывать пряди, а потом прочесывать ото лба на всю длину. Тут Ант даже начал постанывать от удовольствия. Я не стала собирать волосы снова в хвост — пусть отдыхают— и заплела нетугую косицу. Подтолкнула его в плечо.

— Все, Ваше Величество, сеанс гуманитарной помощи окончен.

Ант не спешил подниматься, наоборот, запрокинул ко мне голову:

— Вы — волшебница, Ева! Спасибо! Вы меня оживили.

Потом ловко повернулся, не отлипая от моих ног, встал на одно колено и взял меня за руки.

— Можно? — он пристально смотрел на мои губы.

Я могла бы сделать вид, что не понимаю, но ведь давно уже не девочка, как раз таки очень хорошо понимаю, чего он ждет. Даже стало немного смешно, прямо милфой себя почувствовала. «Интересно, и как оно?» И я подалась вперед. Он на полпути встретил мои губы нетребовательным, неглубоким, но настоящим взрослым поцелуем. И мне понравилось, мне было приятно, а потом мне стало еще более приятно, потому что откуда-то появившийся Марк отнял у Анта одну мою руку и стал целовать ладонь, иногда проводя языком между пальцев, как мне нравилось раньше.

Только это меня и отрезвило. Я оттолкнула Анта и забрала руку у Марка.

— Господа, и что это было?

Они оба смотрели на меня. Лица их были довольно близко, и даже в неярком свете моей настольной лампы я видела глаза обоих. В их взглядах было… да, желание и тревога, у Анта еще вроде бы сомнение, а у Марка мольба.

Заговорил Ант.

— Ева, мы хотим, чтобы ты стала нашей женой по нашим обычаям.

Я подвисла. «Значит, я ошиблась. Марк не подкладывает меня под Анта, они не собираются меня делить. Они оба… Как?»

— Как? — повторила я вслух.

«Кстати, один поцелуй, и мы уже перешли на «ты»?»

— Мы с Марком кровные братья. Тем более дважды. Я разделяю все его чувства. Не полностью, но этого достаточно, чтобы я воспринимал их как свои. И я — не животное, поэтому то, что у меня здесь, — он постучал по своему виску, — и то, что здесь — он коснулся своей груди, — пока не находят согласия. Здесь ты права. Но… Э-ва, — он протянул мое имя на свой манер так вкрадчиво и чарующе, что у меня мурашки пробежали по коже, — если бы я тебя не знал раньше, если бы ты не восхищала меня как личность, я бы влюбился в тебя сегодня. У тебя волшебные руки и губы…

Такое уже было. Я вспомнила слова Мирона, сказанные когда-то: «Если бы я уже не сделал тебе предложение, я бы сделал его сейчас».

Я, чтобы не показать смущения, — «Это что? Признание в любви такое?» — фыркнула:

— И сиськи, то-то ты не сводишь с них глаз.

— Э-ээ, что за дела? — вступил Марк, — Ант, веди себя прилично, не смущай своими похотливыми взглядами Голубку.

Я снова фыркнула, и мы все вместе рассмеялись.

— Марк, иди сюда, — и я показала на место у своих ног.

Должна сказать, что с Марком я все же чувствовала себя свободнее: во-первых, вроде как Мирон, во-вторых, не-король. Поэтому крутила его более уверенно, чем Анта. Сама наклоняла вперед или откидывала к себе на колени его голову, тем же гребешком без сомнений расчесала его шевелюру.

Марк тоже не стеснялся. Порыкивал и мурлыкал периодически.

А я слушала и спрашивала:

— Что значит кровные братья, и что значит дважды? И что? Вы всегда вместе любите женщин?

Ответил Ант, Марку было не до того.

— У меня был единокровный брат, и у нас была королева, Арсан наш сын. После того как я нашел Марка и поделился с ним кровью и магией, чтобы спасти ему жизнь, то просто приблизил его к себе. Мы стали кровными братьями, но у него не было законного места в семье. Потом моего брата похитили, потом при попытке спасти брата смертельно ранен был я, Марк так же поделился со мной кровью и магией, когда целители уже опустили руки. Так мы стали дважды кровными братьями. Умерла наша королева. И у меня остались только Арсан и Марк. Теперь Марк законный член моей семьи и почти мой соправитель. И да, до твоего появления женщины не всегда, но иногда, если нравились нам обоим, были на двоих. Это хорошо для магии. И это позволяют наши боги.

Я в который уже раз снова подвисла, а потом все же спросила:

— В смысле позволяют ваши боги?

— Женщина должна быть счастлива, и если ей для этого нужны двое мужчин, то боги позволяют это.

— А если ей хватает одного?

Мужчина пожал плечами.

— Ей никто не может запретить или навязать еще одного мужа.

— А наоборот? У мужчины может быть больше одной женщины?

— Две женщины не могут быть счастливы с одним мужчиной… Женщине нужно больше от мужчины и от семьи.

Я пыталась осмыслить то, что вряд ли порадовало бы служителей Корана и прочих поклонников женских гаремов. Хотя они тоже в чем-то правы с социальной точки зрения в определенных условиях: если мужчина может содержать и предоставлять безопасную жизнь нескольким женщинам и растить их детей, то и флаг ему в руки. Это лучше, чем брошенные женщины с детьми ради других отношений. С другой стороны, если у женщины здоровое либидо, то одного раза за ночь ей может быть мало, а тем более раза в неделю или в месяц. В гаремах вечно кто-то кого-то травил, борясь за «место под солнцем». «Ага, там же еще вопрос наследования и власти».

— А как же дети? — задала я законный вопрос.

— Что дети? — отреагировали оба.

— Чьи дети будут? Кто, чей?

— Наш! — опять же ответили в один голос.

«Ужас!» Хотелось взять подушку и спрятаться за ней.

— Да я не про ваших, а вообще.

«Блин. Они еще и детей хотят». Внизу живота что-то предательски екнуло, а в солнечном сплетении начал теплеть и расширяться привычный, но уже забытый «пузырь».

— Дети — общие.

— Марк, сеанс окончен, — оповестила я, завязав шнурок на его косице, как последний штрих. Подтолкнула его, и он пересел в кресло рядом с Антом.

— Так, стоп! Я еще могу понять желание Марка вернуть меня, но тебе, Ант, это зачем? Для тебя я совершенно посторонняя женщина, старая и очень неудобная с точки зрения вашего воспитания и традиций. Ты же почти все время находишься в шоке от меня. Я тебя раздражаю. Я это вижу и чувствую.

Глаза Анта смеялись и лучились теплом.

— Да, Ева, ты меня раздражаешь, иногда просто сводишь с ума, здесь и здесь — он повторил свои жесты, коснулся виска и груди, — пока нет согласия, но я отлично помню, что Марк чудил лет десять, пока в чем-то изменился он, в чем-то мы. И, надо сказать, мы изменились больше, чем он. И я не слепой, — теперь он коснулся своих глаз и груди, — меня очаровывают твои неоспоримые достоинства. И уж прости, я не настолько стар, чтобы не реагировать на тебя как на женщину.

Я для себя это перевела как «я не импотент».

— К тому же я постоянно чувствую желание Марка.

Глянула на Марка. Тот сидел и покусывал нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку. Я почувствовала, как налились жаром мои щеки.

— Но я же старая, — беспомощно всплеснула руками.

— Думаю, для него это не имеет значения. К тому же ты и без вмешательства Бернса выглядела прекрасно. И как говорят у вас, это легло на старые дрожжи. Да, братец? — он хлопнул Марка по плечу.

Марк только хмыкнул и отвел глаза. Похоже, его тоже смущали откровения Анта. Он — взрослый мужчина (в обеих жизнях), ходит вокруг вроде как своей жены и, как мальчишка, капает слюной, усмиряя желание.

— И, кроме того, старая Ева, ты давно себя в зеркале видела?

— А что? Сильно помолодела?

— Ева, иди посмотри внимательно. Прямо сейчас.

— Хорошо.

Я не стала возражать, встала и отправилась к зеркалу в ванной.

«Блин. Ну да, я так выглядела в пятьдесят, то есть лет на сорок. Получается за эти несколько дней я помолодела на десять лет». Еще розовые щеки от смущения. И глаза блестят. И кожа на шее снова плотная, не такая тонкая и рыхлая, как еще недавно. И носик перестал быть рыхлым. «Гады, подсматривают за мной. Ждут, когда созрею. Ну так, а кому от этого будет хуже? Еще немного и уговорят». Я хихикнула.

«Ой! Засмотрелась, задумалась, заговорились. Мужики же голодные».

И я поспешила на кухню.