Попаданка с квартирой приключений не ищет

Глава 17

День двенадцатый. Военные действия

Мне предстоял долгий, скучный день.

С малышкой и Арсаном, конечно, не соскучишься, да и Бернс заходил, как минимум, на обед и ужин. Только я уже привыкла, что и Марк с Антом, где-то рядом, а их почти каждый день дома не было до позднего вечера.

Кто бы мог подумать, что мне будет неуютно без толпы народа дома. Я годами изо дня в день сидела дома одна. Я так не скучала даже, когда дети разъехались.

Или я скучаю именно по Анту и Марку? Мне не хватает их внимания?

Кстати, сегодня я с нетерпением жду еще и книгу по ритуалам крови. Я, конечно, ничего не понимаю в их магии, но какая-то мысль не дает мне покоя. Я никак не могу ее поймать. Оформить ощущение в конкретную форму. Мне кажется, что это лежит на поверхности, но никто не замечает, а я не могу ухватить мысль за хвост, потому что мне не хватает информации. Надеюсь, книга поможет.

Уже стемнело. Когда неожиданно в квартиру вихрем ворвался Марк и бросился к ноуту. Быстро что-то напечатал и ошалевшим взглядом уставился на меня. Я прямо поджалась вся в ожидании неприятностей, но молчала.

Марк несколько раз глубоко вздохнул и приобрел почти обычный свой расслабленный вид.

Я внезапно поняла, чем отличается Марк от Мирона. Мирон, не зависимо от настроения и физического состояния, был собранным, не напряженным, а именно собранным. От него веяло надежностью и доброжелательностью, во всяком случае, в отношении меня. От Марка же, невзирая на его почти всегда внешнюю расслабленности, исходило ощущение опасности, не угрозы, но опасной мощи. И, несмотря на глазки кота Шрека, что он демонстрировал временами, я чувствовала его как хищника. Тут до меня дошло: вероятно, таким образом на личность человека влияла звериная ипостась. Ант был таким же — ласковым коварным хищником.

Меня это не слишком пугало, но, главное, не позволяло довериться не только им, но и своим же чувствам в отношении их обоих. Чего ждать от существа, которым может руководить внутренний зверь? Во всяком случае, я это так понимала, и пока меня никто не разубеждал, и не объяснял, как это на самом деле происходит.

Я моргнула и словно стряхнула с ресниц застывшие мгновения осознания. Ждала, что скажет Марк.

— Ева, сейчас придут Ант и Бернс, нужно убрать все хрупкое и освободить как можно больше места. Примерно через час здесь будет очень много народа.

Оказывается, в моей квартире может поместиться одномоментно двести пятьдесят человек!

Мы подготовились. Я убрала во всех комнатах свои любимые обюссонские* коврики (не настоящие, конечно, но очень точная китайская реплика) и сложила их в спальне под кровать, журнальный стол в гостиной поставили на попа и прислонили к стене, там же пристроили сложенный детский манеж. Диваны, и кресла во всех комнатах, и моя кровать в спальне били покрыты не напрасно хранимыми старыми льняными простынями.

(* Ковры (изначально шпалеры — настенные гобелены) — с цветочным орнаментом или сюжетными сценами по картинам выдающихся художников и особого гладкого плетения — с XVII века производились на мануфактуре Обюссон в городке Обюссон (регион Лимузен, центральная Франция). Позже техника производства и качество ковров неоднократно изменялись, но название осталось.)

В дверь позвонили. Из моего мира в квартиру начали входить мужчины в полном военном тактическом снаряжении. Слышались команды: «Первый, пошли. Стоп! Следующие». Они расходились по комнатам в некоем, известном им порядке и вставали плотными шеренгами. Я не разрешила с ногами забираться на диван, кресла и кровать, на них они усаживались плотными рядами, а следующие устраивались у них на коленях. Мужики старались быть серьезными, но все равно подхихикивали над таким позиционированием.

Малышка и Арсан были с Бернсом в мансарде. Мы сидели с Антом, тесно прижавшись друг к другу, в прихожей на тумбе для обуви, с фолиантом о ритуалах крови, который он все же принес сегодня, и я в полном апофигее* наблюдала за этим нашествием. А ведь поначалу я была еще удивлена явлением четырех человек вместо двух. Вот так границы невероятного расширяются.

И, пожалуй, Ант был прав, если бы все это сразу произошло в полном объеме, у меня бы сердце не выдержало. С одной стороны, меня эта возня дико напрягала, выбила из спокойной привычной колеи. С другой стороны, я бы так и ползала в своей колее до самой смерти, а тут… Такое!

(* Апофегей: «Апофегей» — повесть Юрия Полякова (1989), слово «апофегей» появилось в романе благодаря одной из героинь, Надежде Печерниковой — «… Гибрид «апофеоза» и «апогея» …». В моей интерпретации гибрид «апогея» и «офигевания» — «апофигей», то есть кульминация, высшая степень изумления, эмоционального шока.)

Но мы с Антом, упорно стараясь не обращать внимания на топающих мимо воинов, читали описания ритуалов. Наверное, это можно было сделать потом, но у меня было ощущение стремительно утекающего времени, что нужно спешить. Возможно, я поддалась влиянию ситуации: ЧВК, находящаяся в готовности, была срочно вызвана, потому что с юга опять внезапно началась интервенция. К уцелевшим наемникам, сбежавшим из Африки вместе с колдуном, присоединилась какая-то часть войск Южных королевств. Видимо, не все были согласны с дипломатической политикой правителей.

Синатина готовила двойной удар — в Южных королевствах и в Африке. В Африке совместно с силами порядка Гамбии. Марк сейчас через ноут всем рулил.

— Ант, не нужно зачитывать заклятия. Давай быстрее, зачитывай только то, где говорится о сути и целях ритуала.

Нас прервали. За последним закрыли дверь в квартиру, а я дверь открыла уже в чужой мир. И вся эта толпа перекочевала туда. Примерно каждый третий нес с собой огромный баул, на что я сначала не обратила внимания. Полагаю, там находилось оружие. Уходя, парни мне подмигивали. Вероятно, пока ждали перехода, успели осознать мою привлекательность, что напрягало Анта, который все замечал. К его чести, он не строил высокомерные козьи морды. Просто спокойно провожал взглядом уходящих, но у меня сложилось впечатление, что всех подмигивающих он запомнил. Еле удержалась от смешка.

Снова раздался звонок в дверь, и операция повторилась еще трижды. Из моего мира в чужой мир ушла почти тысяча человек. И еще раз раздался звонок в дверь, весь коридор — все шесть квадратных метров — от входа до санузла и почти от пола до потолка заставили какими-то обернутыми в брезент предметами и металлическими сундуками. Потом постучали из другого мира и все это добро вынесли туда. И еще раз так же.

И я поняла, что коварный северный зверек к врагам Синатины подкрался незаметно, но очень уверенно и основательно.

До меня вдруг дошло, что в моем мире время после полуночи. Но не все же спят. Люди не слепые. Эта тысяча прошла не только через мою квартиру. К городу и через весь город шла колонна машин. Эта толпа военных выгрузилась во дворе моего дома, протопала в подъезде три этажа.

Когда за последним воином закрылась дверь, Ант поднялся в мансарду и вернулся с Арсаном и Бернсом с Магной на руках. И я озвучила свои волнения.

— Евочка, солнце наше, — мурлыкнул Ант, — весь контингент за неделю мы переправили в колледж, что находится от тебя через дорогу во дворах. Лето, каникулы. Мы его арендовали на две недели. На всем марше от временной базы и до твоей квартиры все были под мороком и под пологами тишины.

Я так впечатлилась, что не стала делать акцент на «Евочке, солнце нашем». Понимаю — у человека хорошее настроение.

«Сейчас я им настроение испорчу, — злорадно хихикнула про себя, — и пусть попробуют не выполнить мое желание».

— Я хочу в Африку.

Ант от неожиданности застыл соляным столбом.

— А еще куда ты хочешь? — вкрадчиво поинтересовался Марк, вышедший из гостиной, склонился из-за моего плеча к ушку, шевеля своим дыханием волоски на моей шее. — Огласи полный список.

От его теплого дыхания мурашки устремились вниз по позвоночнику. Я передернула плечами и уперто повторила:

— Я хочу в Африку. Куда еще хочу, я оглашу потом отдельным списком. Ведь вы тоже сейчас пойдете с войсками?

Нет, ну а что? Сначала я жила в СССР, и нигде не была, потом с Мироном в начале Перестройки побывали в Европе, потом я с детьми выживала, потом — да, я сама виновата — уже ничего не хотелось. Мир большой, а я ничего не видела. Можно, конечно, потом, но мне почему-то нужно взглянуть на шамана. Что я и озвучила:

— Мне нужно взглянуть на шамана.

— Ева, зачем? — тяжело вздохнул Ант.

— Я пока не знаю. Предчувствие. Мальчики, ну правда, я никогда не мечтала увидеть настоящего шамана. Мне вся эта этнографическая тема по барабану. Только сейчас, почему-то, я держу в уме, что там шаман. И мне, страсть как, нужно на него посмотреть.

Африка встретила нас, несмотря на раннее утро, плотным, пока не горячим, очень теплым воздухом, насыщенным незнакомыми запахами и звуками.

Проходить через портал оказалось не страшно, тем более на руках у Анта. Марк шел впереди, а нас окружали воины и маги охраны.

Ант поставил меня на ноги, но от себя не отпускал, крепко держал за талию, прижимая к своему боку. Непривычно, но я была не против — зачем создавать лишние сложности, проявляя самостоятельность.

Строения лагеря местных наемников меня не заинтересовали, поселение было больше похоже на лагерь беженцев, какие я видела по телевизору не раз.

Наших наемников я узнавала по уже знакомому виду, чужие наемники отличались, скажем так, более легкой одеждой: в форменных рубашках с коротким рукавом или вообще без рукава, некоторые были в майках или с голым торсом. И еще чужие наемники имели помятый вид. Я так поняла, что и без жертв не обошлось. Наши наемники чужих окольцовывали наручниками и загоняли в крытые брезентом грузовики.

У одной из хижин ближе к роще каких-то высоких разлапистых деревьев собралась группа наших наемников и магов королевства. Они окружали весьма экзотичную фигуру.

Мужчина. Высокий, худой, с кожей, покрытой белыми, красными и синими знаками, с пышным ожерельем из перьев, костей, прозрачных цветных камешков на шее, в нелепой шапке с витыми мощными рогами. Вроде черный, но с желтизной, какая бывает у эфиопов. Лицо голое, без растительности. Костистое, остроносое, но опять же у эфиопов и это бывает. И глаза раскосые. У этого, правда, глаза без зрачков, радужка как золотые монетки. И губы бывают более тонкие, почти как у европеоидов. И все равно не эфиоп. Мне ли не знать, в универе на курсе были эфиопы: и обычные негроидного типа, и такие вот желтоватые, слегка раскосые, почти европеоиды. Что-то было не так, что-то внутри меня бушевало и чего-то требовало. Чего???

И я вспомнила.

— Марк, Марк, неужели ты не помнишь его?

Я прикрыла глаза, напрягаясь, восстановила картины того давнего сна.

Этот самый колдун, совершенно такой же, ничуть не изменившийся за тридцать лет, сидел на циновке в травяной хижине в компании Мирона. Они просто разговаривали и пили какой-то напиток из обычных граненых стаканов. Вот колдун передает Мирону маленькую каменную фигурку на кожаном плетеном шнурке.

— Надень это — колдун говорит на ломаном английском, и во сне я его понимаю.

— Что это? — Мирон разглядывает фигурку.

— Это еще одна твоя жизнь. Ты умрешь и не умрешь. Надень.

— Я не могу это надеть. Это не по форме.

— Тогда просто носи всегда при себе.

— Чем я могу тебя отблагодарить?

— Плату я возьму потом.

— Плату? Только не как в сказке нерожденными детьми, — Мирон усмехается.

— Это будет не твоя жена, дети или родители и брат.

Мирон делает движение, чтобы отдать амулет.

— Это не жертвоприношение. Возьми.

И Мирон принимает подарок, и прячет в нагрудный карман форменной рубашки.

Марк с сомнением смотрит на меня, потом на колдуна. Он, явно, ничего не понимает… И не помнит!

— Плата, — говорит колдун.

Теперь он смотрит на меня, а я на него.

«Ну, да. Я не ребенок Мирона, не родители и не брат… И не жена Марка! Я вдова Мирона! Только зачем я ему?»

И это еще не все! Вот, хоть убейте, но я, наконец, поняла, что не так. Рога! Рога-то живые, не бутафорские, спиленные с черепа какого-то животного. Да-да, и шапка легкая травяная, веревочки под подбородок — фальшивка. Такая шапка с веревочками, черта с два, удержит такие мощные рога, а они даже не качаются, сидят как прибитые. А рога у кого? У чертей. У демонов. Так получается, что африканский колдун — демон?! Глупость какая-то! Но я одними губами, шепотом, спросила:

— Это демон?! — и громче добавила: — Шапку с него снимите!

И, как ни странно, меня услышали и демон, и маги королевства.

Если до этого момента колдун в наручниках стоял в окружении людей и магов спокойно, с презрением оглядывая мизансцену, то, услышав меня, сразу же начал шевелить пальцами и что-то бормотать.

Маги раздались в стороны, оттянув за собой наемников. Наемники взяли на изготовку оружие,

Марк выкрикнул какие-то непонятные слова. Ант задвинул меня себе за спину. Я выглядывала у него из подмышки.

Воздух вокруг колдуна стал густым, как кисель, и, видимо, сгущался и сгущался до состояния жидкого стекла, потому что движения пальцев колдуна замедлялись, пока совсем не замерли. Он строил жуткие гримасы, силясь преодолеть сопротивление воздуха, пока не замер как муха в янтаре.

Я поняла, что слова Марка были командой, а не заклинанием, так как только сейчас обратила внимание на то, что все маги творят заклинания. Разные. Демона спеленали. В прямом смысле. Не освобождая от заклятий, завернули в палаточное белое полотно, навешали артефактов и погрузили в пикап.

В общем, Африки я не увидела. А ведь в Гамбии несколько национальных парков! Мекка для туристов. Собственно, и лагерь колдуна располагается в одном из них. Только Ант и Марк вернули всю нашу компанию в том же составе обратно к порталу. Ант снова взял меня на руки, и мы перешли в Южное королевство на Мире, там, не останавливаясь, использовали артефактный портал, и оказались в королевском замке в личных покоях Анта.

Мы расположились в светлой, с большими окнами красивой гостиной. Ант усадил меня на диванчик и отошел, общаясь с кем-то по артефакту.

— Сейчас мы познакомим с тобой деда, — потягиваясь, развалился в кресле Марк.

Мне захотелось в лучших традициях гопников сказать «чё?».