Похождения поручика Ржевского

Глава третья Поездка к князю Мещерскому

Погода на улице стояла чудесная (тепло и ясно при легком освежающем ветерке), что типично для Москвы в середине мая. Деревья по обочинам улиц светились свежей зеленью, а из садов поверх заборов высовывались яблоневые ветви с нежно пахнущими белыми или розоватыми лепестками. Попетляв по улицам Замоскворечья (их гостиница под названьем «Балчуг» располагалась, оказывается, в его глубине), коляска выехала наконец к Большому каменному мосту и направилась прямо к дому Пашкова.

— Кто живет в этом великолепном здании? — спросил Городецкий.

— Никто, — услышал он удивительный ответ от Елены Ивановны. — Его владелец, винный откупщик Пашков, умер бездетным, а наследовавший ему дядя построил себе после московского пожара другой дом, возле Манежа. Теперешние владельцы заломили за этот дом такую большую цену, что никто не пытается его купить.

Но вот коляска поднялась на косогор и свернула на Волхонку, раздвоившуюся вскоре на Пречистенку и Остоженку. На Пречистенке вместо домов и домишек с заборами стояли слева и справа особняки московской знати. У одного из таких особняков (не доезжая Смоленского бульвара) коляска остановилась.

— Максим Федорович, — взмолилась Иноземцева. — У вас такой представительный вид… Возглавьте наш отряд!

— Чей это особняк? — спросил Городецкий.

— Князя Алексея Павловича Мещерского, моего двоюродного брата. По достоверным сведениям, он пишет книгу о путешествии по Рейну. Вы тоже собираетесь писать, вам наверняка найдется что сказать друг другу… «Трах-тибидох-тибидох-тох-тох! — родилось в мозгу попаданца знаменитое заклинание Хоттабыча. — Чтоб тебя, предприимчивую такую, телегой сейчас переехало!» Но ничего такого не произошло, и он смиренно спросил:

— Вас одну могут в дом не пустить?

Елена промолчала, но молчание это было красноречивее слов. Лиза вскинула было голову, собираясь что-то сказать, но мать так пылко на нее посмотрела, что она стушевалась и вернула голову на место. Ее попытка окончательно сломила протест омоложенного пенсионера, и он решительно постучал молоточком в дверь особняка. Дамы моментально встали за угол. На пороге знамо появился привратник — только не ожидаемый мастодонт, а молодой парнишка, хотя и в ливрее.

— Доложите князю Алексею Павловичу, что к нему с визитом явился Максим Городецкий, писатель, — веско произнес попаданец. Привратник слегка поклонился, повернулся и исчез — чтобы появиться через несколько минут с более значимым поклоном.

— Со мной две дамы, вы не против? — сказал Городецкий и решительно прошел в вестибюль. Здесь вся делегация построилась и пошла за привратником вверх по мраморной полукруглой лестнице, в бельэтаж.

Мальчишка открыл им дверь в гостиную и отступил в сторону. Троица слаженно вошла внутрь, и рука шедшего навстречу худощавого мужчины в шлафроке растерянно опустилась, а изо рта вырвались слова:

— Елена! Это ты?

Дама тотчас разразилась потоком слов на французском:

— Tu ne t'attendais pas a me voir chez toi? Oui, c'est moi, cousin. (Не ожидал увидеть меня в своем доме? Да, это я, кузен!).

На это князь отвечал все еще растерянно, но с некоторым пылом:

— Mon Dieu, vingt ans ont passe, vingt ans! Mais tu es toujours irresistible. (Бог мой, двадцать лет прошло, двадцать лет! Но ты по-прежнему неотразима!).

После этих слов Елена потянулась к его уху и что-то шепнула.

— Мы оставим вас на некоторое время, мсье и мадмуазель, — извинительным тоном сказал Мещерский и ушел с кузиной во внутренние покои. «Неужто барыня еться позвала?» — подумал Городецкий через 15 минут ожидания и сказал Лизе:

— Видимо в детстве ваша мать и Алексей Павлович были очень дружны…

— Они там наверняка целуются, — сказала вдруг она.

— С чего вы так решили? — спросил на автомате Максим.

— Маман любит целоваться с чужими мужчинами, — отрезала доченька.

— Моего папу из-за этого убили на дуэли. А его отец буквально выгнал нас из своего дома…

— Выгнал свою внучку?

— Он вероятно решил, что и я — плод любви с одним из поклонников маман.

— Мда… — промычал многоопытный (на бумаге) попаданец. Но вот дверь, наконец, открылась и князь вошел в гостиную.

— Елизавета Петровна, пройдите к матушке, — сказал он. Лиза очень тихо фыркнула (для Максима) и покинула гостиную.

— Елена Ивановна сказала мне, что вы познакомились с ней сегодня? — обратился хозяин дома к пришельцу.

— Да, за обедом. При этом я проговорился, что пишу книги, и госпожа Иноземцева загорелась желанием познакомить меня с кандидатом в писатели.

— Это значит со мной? — сощурился князь. — Ну, можно и так сказать: я совершил недавно путешествие по Рейну и хочу описать свои впечатления. А вы о чем пишете?

— Об исторических приключениях в стиле Вальтера Скотта, но с элементами фантастики и авантюризма.

— Я читал пару его книг: «Айвенго» и «Квентин Дорвард» — оживился князь. — Они мне понравились. И вы ему подражаете? А действие ваших романов где происходит?

— И в России и в Европе.

— В чем же состоит фантастичность книг? И зачем это надо?

— Я помещаю в историческое прошлое современных людей. Они, естественно, много о нем знают и потому действуют более успешно, чем местные персонажи. Поверьте, и писать про это интересно, а читать так просто весело.

— Хм… Не уверен, что будет так уж весело. Хотя и мне, читая исторические романы, хочется иногда подсказать героям, как надо бы действовать.

— Вот видите!

— Скажите название и фабулу какой-нибудь своей книги.

— Пожалуйста: «Прогрессор галантного века». В этом романе студент исторического факультета МГУ падает с крыши, убивается, но волей всевышнего остается жив, только совершенно голым, посреди зимы и в эпоху Елизаветы Петровны, накануне Семилетней войны. Приключений, которые он пережил, не счесть (военных и любовных, конечно), причем в Москве, Петербурге, Риге, Ганновере, Дрездене, Вене, Париже, Турине и Праге, а в конце концов он пленяет хитростью Фридриха Великого, доставляет его к Марии-Терезии, и война на этом заканчивается.

По окончании этой тирады князь посмотрел на гостя совершенно ошарашенным взглядом и вдруг заулыбался:

— И кто-то эти приключения осмелился опубликовать?

— Нет, — честно сказал Городецкий.

— А нельзя ли мне сей роман почитать? Приватным образом?

— Возможно, но не сейчас. Роман, как вы поняли, большой, а рукопись его осталась в моем имении.

— Жаль. Я люблю читать, но наши писатели пишут либо мало, либо скучно. А стиль иной раз такой, что зубы сводит. Читали басни Дмитриева?

— Нет.

— И не читайте: никакого сравнения с Крыловым, а ведь и у того не все в порядке со стилем.

— Зато Пушкин хорош.

— Несомненно. Но он почти не пишет прозы, а жаль. Может, с возрастом распишется?

— Хорошо бы, — придержал себя попаданец. — Только он ведь лезет и лезет на пистолеты. Больше 20 вызовов на дуэль ему приписывают…

— Жена у него чересчур всем нравится, — скривился князь. — Со времени ее замужества — императору, а теперь возле нее стал крутиться какой-то французик…

Тут Городецкий решил сменить тему и сказал:

— Если я правильно понял, то Вы, Алексей Павлович, намерены оказать покровительство своей кузине?

— Совершенно верно.

— А ваша жена против не будет?

— Я овдовел год назад.

— Тогда разрешите мне откланяться.

— Подождите. Елена сказала мне, что вы ищете место в Москве? И не прочь стать журналистом?

— При условии оплаты труда. Только без рекомендаций ни в одну редакцию меня не возьмут.

— Это пожалуй. Но я знаком с некоторыми редакторами и могу замолвить за вас словечко.

— У меня сегодня день счастливых встреч, — расплылся в улыбке Городецкий. — Сначала Елена Ивановна меня подбодрила, а теперь вы идете навстречу…

— Как не порадеть симпатичному человеку? Который и сам готов помочь другим? Сейчас я черкну пару строк Надеждину, редактору «Телескопа» и «Молвы»: он мой автограф знает и, надеюсь, не пренебрежет.