Похождения поручика Ржевского

Глава пятнадцатая Внезапная страсть

Вскоре они достигли Пречистенского бульвара и неспешно вступили под сень его деревьев, двигаясь в сторону бульвара Никитского.

Попутчиков и встречных у них было достаточно — как из дворян, так и из мещан. Наши персонажи на них поглядывали, оценивая наряды, стати и лица, но более были заняты своей беседой. Вдруг Лиза встрепенулась, схватила Макса за рукав (они шли чинно: рядом, но не сплетая рук) и быстро сказала:

— Смотрите, какое чудное платье на этой девушке!

Макс поднял голову и увидел одно из произведений ателье г-жи Гречаниновой и Ко.

— Симпатичненькое, — мурлыкнул он.

— Я не пойму, за счет чего оно такое объемное? — озадачилась Мещерская.

— Я этот секрет знаю, — удивил ее Макс. — Платье держится на каркасе из стальных колец. Клетка в общем. Не дай бог загорится: из нее быстро не выпутаешься!

— Не надо меня запугивать. Вы говорили, что джентльмен обязан знать, чего хочет его дама. Я хочу такое платье. Однозначно!

— Что ж, заключить вас в объятья, Елизавета Петровна, мне уже с час как хочется, — признался Макс покаянно. — А тут такой подарок: вы в эти объятья просто прыгаете!

— Что?! — взъярилась Мещерская, но тотчас осеклась, поняв, видимо, свою оговорку. — Что же делать? — заволновалась она. — Надо ее догнать и спросить, где ей сшили это платье!

— Я знаю это ателье, — стал успокаивать ее Макс и взял за локоть, типа ненароком. Лиза сделала слабую попытку высвободиться, но он ее удержал, продолжая информировать: — Стоит такое платье рублей 400–800, в зависимости от ткани. Запись на пошив на полгода вперед. Но с владелицей я в хороших отношениях…

— Каким образом? Когда вы все успели? — воскликнула Лиза и вырвала локоть на свободу.

— Я журналист и потому мне многие двери открыты, — стал пояснять Городецкий. — Хотя крутиться часто приходится с раннего утра и до темной ночи.

— Какая насыщенная у вас жизнь! А у меня одна скука! Почему я не родилась мужчиной?!

— Вы хотели бы иметь ежеутренне щетину на щеках и под носом? Волосатые руки и ноги? Грубый голос, залысины на лбу или плешь на темени? Привычку волочиться за каждой хорошенькой женщиной, обусловленную избытком мужского полового гормона? Плеваться, сморкаться и писать где попало в отсутствии женщин? Умоляю, оставайтесь той же belle femme, какую я повстречал месяц назад и какой любуюсь сегодня.

— Мне мало, чтобы мной любовались! Я сама хочу любоваться, восхищаться, влюбляться и наслаждаться всей полнотой жизни! А к тому же еще что-то делать, быть полезной, востребованной уважаемыми мной людьми!

Городецкий по-новому всмотрелся во вдохновенное лицо Лизаньки и горестно вздохнул внутри: те же извечные женские вопросы, только в еще более жесткой социальной действительности. Не знал он их решения в 21 веке (карьеры что ли бабские, ниочемышные?), не знает тем более сейчас. Впрочем, начнет Лизанька рожать одного за другим детей числом 10–15 и другие ее проблемы отступят на второй план. С другой стороны, сейчас у аристократов не принято самим выхаживать и воспитывать детей — значит пустота существования останется, которую надо будет чем-то заполнять. Тут-то адюльтеры и подсунутся… Впрочем, вторая половина его вздоха имела другую причину, вполне эгоистическую: не получится, видимо, сделать из такой Лизы романтическую усладу для своей порочной души и настырного тела! Да здравствуют молодые вдовы! Или хотя бы неверные жены. А что касается Лизы, то зимой начнется бальный сезон и мать с князем выведут ее в свет в качестве невесты. Может и клюнет какой-нибудь князь (престарелый любитель молодой плоти), граф (охотник за приданым от Мещерского) иль барон и потомственный дворянин (ровня, так сказать). Я тоже, конечно, «потомственный», но жениться, не пожив еще здесь как следует, что-то не хочется… Тут впору опять вспомнить Мелихана: «Жениться следует лишь в том случае, если вам кажется, что это единственный способ овладеть понравившейся женщиной». Причем, там есть ведь слова «если вам кажется…»

— Максим Федорович! — услышал он Лизин голос. — Вы здесь или уже на Луне? Подскажите все же адрес этого ателье…

— Давайте сделаем так, Елизавета Петровна, — сказал вернувшийся с Луны попаданец. — Завтра я за вами заеду, и мы навестим госпожу Гречанинову. Это та самая владелица швейного салона. Там и обговорим условия обретения вами новомодного платья. Только я предвижу, что ваша маменька себе такое же захочет.

— Обязательно захочет, — опечалилась Лиза. — Бедный Алексей Павлович! Он и так тратит на нас большие суммы! Нет, я не буду ввергать его в этот кошмар. Обойдусь без платья.

— К бальному сезону его непременно надо будет сшить, — сказал Городецкий. — Иначе вы будете выглядеть не модно. Я уговорю Олимпиаду Модестовну сделать вам обеим половинную скидку. В итоге получится как бы одно платье.

— Вы явились ко мне как ангел-хранитель? — восхитилась Лиза. — Но ангелы не горят плотскими желаньями.

— А вы запомнили те мои шутливые слова про объятья?

— Я не слепая, сударь. Ваши взгляды и прикосновенья красноречивее ваших слов. И я, к вашему сведенью, не каменная. У меня даже был жених в Рязани, и мы с ним целовались…

— Ого! Я бы не решился на подобное признание…

— Я вижу вас насквозь. Вы счастливы, что я это сказала. Мой жених, как вы поняли, исчез вместе с нашей прежней жизнью…

— Ну и бог с ним, — решительно объявил Макс, в самом деле счастливо сверкая глазами. — Над этой скамьей с наступлением сумерек божественно запахла сирень. Посидим рядом?

— Посидим, — царственно кивнула Лиза и тотчас засмеялась. А на скамье их бедра и плечи прижались друг к другу, пальцы сплелись, а головы то и дело стали соприкасаться: висками, лбами, щеками…

Наконец состоялся один поцелуй, второй, третий, а далее их губы, ставшие средоточием умопомрачительной страсти, почти не разъединялись.