Погружение

Глава 65 Редакция

Герман начал с финансов. Он проверил банковский счёт. Не густо. Снял всё без остатка — банковской картой пользоваться небезопасно.

Осталось отыскать редакцию, заказавшую ему расследование в Клинике. С них причитается кругленькая сумма.

Про свои отношения с редакцией он знал исключительно из рассказов Эльзы. Но ей было известно слишком мало подробностей. Ни названия редакции, ни где находится и как с ними связаться.

В надежде узнать банковские реквизиты, Герман проверил данные о пополнении своего счёта. Это ничего не дало. Только суммы и номер телефона, с которого осуществлялись переводы.

Он обречённо посмотрел на коробки, составленные в углу. Придётся всё это барахло перетряхнуть. Вздохнул, выстроил их на полу и вскрыл все.

В четырёх оказалась одежда и обувь. Эти коробки он сразу задвинул подальше. Осталось две.

Начал с той, где хранился ноутбук и прочие электронные гаджеты: колонки, наушники, видеокамера, портативный принтер, флэшки. Всё выглядело таким чужим!

Открыл ноутбук. Тот, естественно, затребовал пароль. Попробовал пару вариантов. Сходу не получилось, значит не стоит и пытаться. Потом попросит Эльзу. Она в этих делах лучше разбирается.

Наверняка в этой коробке лежит всё, что находилось на его рабочем столе. Посторонний человек, собирая чужие вещи, сложил бы именно так.

На столе у него, следуя этой логике, находились: полупустая пачка писчей бумаги, десяток листов, исписанных заметками, черновиками, планами. Записная книжка. Несколько визиток, скреплённых прищепкой. Календарь, без единой пометки.

Логично было начать поиск с черновиков. Герман внимательно изучил каждую запись, на несколько рядов. Ничего! Бессвязные мысли, каракули, рисунки.

Записная книжка. Надо же, та самая которую он когда-то получил в качестве презента в магазине канцелярских принадлежностей. Полистал. Почти всё записи сделаны его рукой в первые несколько дней её использования, а свежих нет. Странно, что журналист её хранил. Прочитал ещё раз. Результат тот же — нулевой.

«Что ж, если я и делал регулярные записи, то только в электронном виде. Или вообще не делал. Что на меня больше похоже.»

Разложил на столе пасьянс из визиток. Интуиция промолчала. Визитки как визитки, некоторые вызывающе броские, другие строгие, официальные: имена, адреса, телефоны.… Все, кроме одной. Потёртая, с тиснённым на пластике плохо читаемым текстом. Он повертел её в руках. Наклонил, чтобы свет падал сбоку. Есть адрес, больше ничего. Странно.

Это место находилось всего в паре кварталов от их убежища. Герман решил прогуляться. Других подсказок всё равно не нашлось, а от одной мысли, что придётся ковыряться в коробках с одеждой начала чесаться кожа между пальцами.

***

Старое трёхэтажное здание. На стене указатель организаций.

Офис за номером 212, похоже, находится на втором этаже, подумал Герман.

«Бинго!» — его встретили как старого знакомого.

— У Вас новая причёска, — констатировала пожилая дама в приёмной.

Пришлось импровизировать по ходу дела. Сам он по понятным причинам никого и ничего не узнавал и никого не помнил.

***

— Вы принесли отчёт по последнему заданию? — спросил его человек в кабинете главного редактора.

— Скажем так, в процессе выполнения задания у меня возникли проблемы со здоровьем, — попытался начать издалека Герман.

— Это Ваши проблемы. Вы знаете правила. Дополнительных денег Вы не получите.

— Я не прошу денег. Просто напомните суть задания.

Человек расслабился, поняв, что перед ним не вымогатель и не проситель. Он внимательнее пригляделся к Герману, оценил бритую голову:

— Насколько всё серьёзно?

— Производственная травма. Я подвергся воздействию психотропных препаратов. И у меня теперь частичная амнезия.

— Вы добыли информацию?

— Да.

— Так давайте её сюда, — редактор протянул руку, потом, заметив колебания Германа, сказал: — Понимаю. Боитесь передать нам лишнее?

Герман неопределённо пожал плечами.

— Так и быть. Нам нужен отчёт обо всём, происходящем в Клинике, чем занимаются, кто врачи, кого лечат. Особенно нас интересуют пациенты, их имена и диагнозы. За материальные доказательства, будь то фотографии, аудиозаписи или документы, будет дополнительное вознаграждение.

— Сколько?

— За сам отчёт — шестьдесят тысяч. Остальное зависит от ценности доказательств.

— Завтра. Расчёт биткойнами.

— Договорились!

Герман встал и уже сделал шаг к двери, когда услышал:

— Вы сказали, что у Вас амнезия? Позволю себе напомнить — все материалы журналистских расследований переходят в полную собственность редакции. Вы не можете ни сохранять копии, ни ссылаться на эти работы, ни помещать их в портфолио.

Герман молча кивнул.

Покинув офис, он некоторое время кружил по городу. Проверял, нет ли за ним слежки. Паранойя? Нет, предусмотрительность!

Никто его не преследовал. Со спокойной душой Герман направился в «убежище». Там он намеревался немедленно заняться отчётом.

Встретившая его Эльза выглядела озадаченной:

— Ты не поверишь! Я не нашла в Сети ни одного видео, которые транслировались из Клиники во время нашего побега. Ни-че-го! Всё зачищено.

— Позвони своим друзьям, которые тебе помогали, может они знают, в чём дело.

— Не отвечают.

— Ну, не выдумали же мы с тобой эту историю! Один-то я мог бы. Но коллективных галлюцинаций не бывает.

— Не переживай. Кое-какие следы остались. А вот всё, чем я напугала отца, действительно оказалось блефом. Приехали полицейские и какие-то силовики. Журналистов и близко не подпустили. Пожар начался только после рассвета. О том, кто поджёг, и зачем можно только догадываться.

***

Отчёт писался легко. В дело пошли и черновики книги, и записи журналиста в томике Гёте. Заминка вышла с приложениями к отчёту. Отдать всё, что он добыл в сейфе профессора, было бы неосмотрительно. В итоге, Герман решил приложить список пациентов собранный ещё журналистом, дополнив его десятком случайных имён из документов профессора. Потом подумал и приложил единственную медицинскую карту, которую он взял из архива.

У него их ещё много, но с собой только одна. Не мог же он вынести на руках сотни папок с документами.

Он не мог. А вот Гюнтер сделал это без труда на своём грузовичке. Придёт время и Герман заберёт этот архив себе, а Гюнтер станет богатым. Только не надо спешить.

Наутро он снова посетил редакцию.

— Хорошо, — похвалил его главный редактор. Задал несколько уточняющих вопросов и подвёл итог: — Мы проверим материал и вышлем Вам гонорар. У Вас ещё есть подобные документы?

— В биткойнах, — напомнил вместо ответа Герман.

После того как они распрощались, редактор долго задумчиво глядел на то место где недавно сидел посетитель.

Вечером пришёл гонорар. Триста тысяч в пересчёте на нормальные деньги.

И сообщение: «Если есть ещё, мы готовы выплатить Главный приз».

«Ок!» — написал он в ответ.

***

Лучшее будущее, о котором только мог мечтать журналист, наступило. Денег будет много. И что? Настало время спокойно пожить в сытом настоящем? Нет, мысли его по-прежнему обращены в будущее. Но о чём мечтает он нынешний?

— О счастье?

— Конечно!

— О жизни с Эльзой и их ребенком?

— Безусловно.

— О самореализации?..

— Какое коварное слово! Есть в нём какой-то скрытый подвох. Что это? Книга, которую он пишет? Или общественное признание, о котором мечтает каждый писатель? Или... месть?

Наконец это слово произнесено.

Что бы он не делал во все отпущенные ему годы жизни он всегда будет вспоминать о пациентах клиники, лишённых разума и разделанных на органы в корпусе «Ф».

И ещё о безнаказанности людей обрёкших их на эту участь, о заказчиках. Даже возмездие врачам его заботило меньше.

Смириться, пустить всё на самотёк — равносильно стать соучастником.

Оставить документы себе и наказать каждого персонально?

Тогда о щедром предложении от редакции можно забыть.