Погружение

Глава 49 Воспоминания

Герману всё больше нравилась Эльза. Не так как обычно нравятся девушки молодым мужчинам, никакой химии, ну, почти никакой. Впрочем, если быть честным, химия очень даже была. Но он ощущал какой-то необъяснимый внутренний барьер, как будто она его сестра, как будто он её любил всегда, очень давно, ещё с детства. Ему нравилось с ней разговаривать, следить за её логикой. Увлекало их совместное расследование его истории.

Порой тревожило подозрение, уж как-то у них все идеально: «Не плод ли она моего воображения, как в своё время Искусственный интеллект? Ну, нет, — отбрасывал он сомнения: Она слишком настоящая!»

Он принялся мысленно создавать её портрет. Как бы он описал её в качестве героини своей книги? Невысокая, щуплая, с короткой мальчишеской причёской. В ней, вообще, было много пацанячьего. Движения, повадки, манера носить больничную одежду, привычка грызть ногти, хрипловатый голос.

— Хватит на меня пялиться! — отвлекла она его от писательских грёз: — Ты слышишь, я с тобой разговариваю?

— Извини, я задумался. Так о чём ты?

— Я спрашиваю, помнишь ли ты своё детство, родителей, дом в котором вырос? Можешь рассказать мне о своей жизни?

— Конечно, помню. Кстати! Вчера, да и сегодня утром, меня доктор Рита по несколько часов донимала разговорами о моём прошлом. Мне даже показалось, что это не было формальностью, как будто её искренне интересует моя жизнь.

— И что ты ей рассказал?

— Да всё. Какие секреты могут таиться в моих первых детских или подростковых воспоминаниях?

— Какой же ты наивный! Какое дело доктору Рите до твоего детства? Пойми, ты её интересуешь исключительно как пациент.

— Не усложняй, мы мило болтали, как добрые знакомые или просто воспитанные люди.

— Добрые знакомые могут рассказывать друг другу о своей жизни. Ну-ка, припомни, что она тебе рассказала о своей?

Герман смутился.

— Вот-вот. Она просто выведывала, что сохранилось в твоей памяти. Наверняка у неё есть записи аналогичных разговоров с тобой-Журналистом.

— Похоже я облажался.

— Ничуть. Всё нормально. Но тебе нужно и самому вспомнить всю свою жизнь, чтобы понять где произошла подмена Журналиста на Блогера.

— Не простая задача, промотать тридцать лет жизни.

— Доктор Рита начала с твоего детства. А ты начни с сегодняшнего дня и отматывай в обратном направлении. Начни с того как ты сюда попал.

— Как я оказался здесь я не помню. Но перед этим было глубоководное погружение, закончившееся аварией, а потом спасением. До этого я был блогером. Помню свой последний блог...

— А первый помнишь?

— Не-ет. Странно, вряд ли я мог бы забыть свой первый блог.

— А где ты учился, помнишь? Преподавателей, друзей, аудиторию? Какой-нибудь пустяк в мельчайших подробностях.

— Конечно. Хочешь, я расскажу тебе...

— Не надо. Потом. Может быть. Главное — мы выяснили, что вплоть до учёбы в университете ты-Журналист и ты-Блогер были одной личностью. И это просто здорово!

— Мне непонятен твой оптимизм.

— Ты очень интересный объект для исследования. До какой степени ты это прежний ты? Они стёрли в твоём сознании Журналиста, подменили его Блогером. Но все твои воспоминания, твой жизненный опыт, всё что было тобой «До», сохранилось. Вероятно, твоё воспитание, твоя личность, моральные принципы, остались неизменными. Скорее всего, не изменился и характер. А что стало с твоими профессиональными навыками? Не является ли твоя нынешняя тяга к писательству наследием Журналиста?

Внедрение.

«Мне только кажется, что я мучительно формирую свою новую личность из обрывков воспоминаний, ощущений, смутных видений. На самом же деле я всегда был, и теперь остаюсь самим собой. Просто не помню, как стал таким.

Много ли мы на самом деле помним? Например, помнишь ли ты о том, что делал в этот же самый день в позапрошлом году? Если это были рутинные события твоей жизни, то ничего. Конечно, при необходимости, покопавшись можно извлечь из памяти некоторые события. Но только по необходимости. И такое случается не часто.

Подумаешь! Стёрлись из памяти какие-то события? Да такое происходит с нами постоянно. Чуть меньше или чуть больше. Или даже намного больше. Какая тебе разница, если ты это уже забыл!?»

«Важно не то, что реально на самом деле, — убеждал он себя: — а то, что я считаю реальным. Часто ли случается, что чужая история воспринимается, словно пережитая тобой лично? Возможно, что сплошь да рядом. Мы ведь об этом не узнаем никогда. Мозг считает историю реальной.

Неизвестно, как много в рассказах пожилых людей правды, и сколько вымысла, со временем ставшего правдой.

Одна моя знакомая, например, прожила долгую жизнь и умерла в здравом уме и с хорошей памятью. Но она всегда, сколько я её помню, была уверена, что у неё не было молочных зубов, сразу выросли коренные. И этот пример совершенно безобидный на фоне случаев, когда бездетные женщины выдумывают себе истории о рождённых ими детях. Да, что я себе рассказываю. Достаточно просто оглянуться вокруг. Вон они ходят, люди, неспособные отличить реальный мир от галлюцинаций».

Подошла Эльза. Села на скамейку рядом. Герман продолжил свои рассуждения вслух:

— Загадка вот в чём, как они скормили мне историю, а потом убедили моё сознание, что она реально случилась со мной.

Эльза промолчала.

— Вот ты, например, хорошо помнишь про свои попытки суицида? Уверена, что тебе не внедрили их в голову?

— У меня остались шрамы на запястьях. Я помню, как долго они заживали, — ответила Эльза и одёрнула рукава.

— Косметические. Ведь ты не запомнила, как их себе наносила? Что если кому-то просто очень нужно держать тебя здесь в изоляции?

— Блин, теперь и я ни в чём не уверена, буду постоянно об этом думать.

— Ага! — злорадно воскликнул Герман: — Теперь ты понимаешь, каково мне? — Представляешь, если здешним врачам удалось найти способ временного отключения механизма, отвечающего за объективную оценку того, что мы видим и слышим?

— То ты, похоже, первая жертва такой манипуляции.

— Возможно, они уже проводили эксперименты на... менее здоровых подопечных.

— Какие головокружительные перспективы. Можно поместить в голову пациента прекрасные впечатления о том, чего не было. Или убедить, что мучительные воспоминания, о которых хотелось бы забыть, это лишь навязчивые фантазии о выдуманных или прочитанных когда-то событиях.

— А как же быстро они написали сценарий жизни Блогера!

— Ты не допускаешь, что у них было несколько заготовок, оставалось только выбрать наиболее подходящую и адаптировать её под нужного пациента?

— Это означает, что они давно готовились. И просто поджидали удобный случай.

— А знаешь, что написано на твоей медицинской карте?

— Наверное, как у всех, имя и фамилия.

— Вот и не угадал! Имена здесь ещё используются, а фамилии никогда. Конфиденциальность превыше всего. Я у них прохожу как «Барышня Эльза».

— А я?

— Ты, Герман — «Идеальный пациент».