Погружение

Глава 29 Робот

Неужели это он убил весь экипаж? Если он не помнит, то это не значит, что он этого не делал. Вдруг, в него вселилось Нечто, заставившее его убивать. Может, он сошёл с ума и, как любой псих, не осознаёт своей болезни.

Или, у него раздвоение личности?

Надо будет расспросить Искусственный интеллект об этом диагнозе. Но можно ли ему доверять? Вдруг, именно он убийца?

— Искусственный интеллект, — обратился Герман к своему последнему собеседнику, — ты выполнишь любую мою просьбу?

— Я для этого и создан.

— Скажи честно, ты можешь меня убить, допустим, из гуманных соображений? Из сострадания сделать эвтаназию? Чтобы прекратить мои мучения. Или чтобы сохранить судно.

— Конечно, нет. Первый закон робототехники сформулирован Айзеком Азимовым ещё в 1942 году: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред». Это правило прошито в моей памяти на аппаратном уровне. Его нельзя ни обойти не отключить.

— А кто же убил весь экипаж?

— Ты, что, меня подозреваешь? Но это же абсурд. У меня и рук-то нет. Кстати, а как они, по-твоему, умерли?

— Думаю, отравлены ядом.

— Да уж, из нас двоих ты больше подходишь на роль подозреваемого.

«Уж в чём-чём, а в логике моему собеседнику не откажешь», — подумал Герман. И снова предпринял попытку вывести его на чистую воду:

— А сумеешь ли ты в автоматическом режиме взаимодействовать со спасательными средствами, когда, или если, они доберутся до нас?

— Да, без участия человека внутри «Сферы», это возможно.

— Значит, я тебе не нужен для твоего спасения?

— Ты думаешь обо мне как о живом. Мне это льстит. Но я не живой. И мне всё равно жить или умереть. Как это безразлично лампочке, которую ты включаешь и выключаешь.

— Но ведь тебе небезразлична судьба «Сферы»?

— Только в разрезе обеспечения безопасности людей.

— А можешь ли ты убить одного члена команды ради спасения всего экипажа?

— Нет. Кому жить, кому умереть, люди должны решать самостоятельно.

Герман задумался. И так, Искусственному интеллекту не нужен живой человек. Почему же он не уничтожил и его? Если, конечно, он убийца. В этом должна быть какая-то логика.

— Искусственный интеллект, ты можешь выключить подачу воздуха в медицинский модуль? — спросил Герман как бы невзначай.

— Нет, он не герметичен.

— А можно ли заморозить покойников, как в морге? Поройся в памяти, люди так всегда поступают с умершими в больницах.

— Нет, температура поддерживается равной во всем объёме «Сферы».

— Упс! — подумал Герман, — но попробовать стоило.

***

Герман дурачился. Он допил коньяк Спенсера и сильно опьянев, затеял спор с рисунками членов экипажа на салфетках. Разгорячившись, перешёл на хамство потом вовсе вышел из себя и начал кидаться едой. Выбившись из сил, потребовал от Искусственного интеллекта мультики.

Возбуждение сменилось апатией. Мрачный и опустошённый он тупо пялился в экран, но картинки не пробивались сквозь его задумчивость. Очнулся, наконец, от бесполезных раздумий. Надо действовать, что-то делать. Что? В поисках хотя бы намека на подсказку, он решил снова заглянуть в мертвецкую. Повернул ручку и толкнул дверь, но та не поддалась. «Что за шутки? Убийца закрылся?» Он мгновенно пришёл в себя и протрезвел. Рановато он расслабился.

Герман забаррикадировался со своей стороны двери и привалился к ней спиной.

Совершенно обессилев, он то ли заснул то ли потерял сознание.

Очнувшись поутру, он почувствовал себя лучше. Узнал у Искусственного интеллекта про остаток воздуха и запас заряда аккумуляторов. Как бы мимоходом спросил:

— А кто это там закрылся в медицинском модуле?

— Никто, это я его заблокировал. Для твоей безопасности. У тебя появился нездоровый интерес к лежащим там людям.

— Открой сейчас же, электронная скотина!

— Твоя реакция лишь подтверждает правильность моих выводов. Считай их похороненными. Поройся в памяти, так люди всегда поступают с умершими.

Герман попытался выломать дверь, которая не была особенно крепкой. Но у него не было никаких инструментов, — только кулаки разбил в кровь.

За приступом ярости опять накатило безразличие. Вяло поел. Вспомнил про свою видеокамеру. Посмотрел записи начала экспедиции. Как будто из другой жизни.

Когда началась его борьба за жизнь? Когда он перестал думать о своих блогах и стримах. Всё, что казалось таким важным в прошлой жизни, сегодня выглядело никчёмной суетой.

А ведь совсем недавно ему для счастья нужен был только компьютер и видеокамера. Он избегал живого взаимодействия и гордился своей псевдосоциопатией. Сегодня он бы всё отдал за возможность общения с живой душой. Не то что с человеком, хоть с кошкой. Или попугайчиком, да хоть бы с золотыми рыбками…