Подопытный некромант

Глава двадцать третья. Белая смерть

//Серые земли, у руин хибары, 14 июня 2021 года//

Как показал первичный осмотр, нас всё-таки перенесло в некую тьмутаракань. Причём, перенесло с куском пустыни площадью, ну, где-то около тысячи квадратных метров.

Вообще не представляю себе технологию телепортации, но это была она самая. И не беги я во время переноса, скорее всего, меня бы не воткнуло головой в песок. Челюсть до сих пор побаливает, м-м-мать…

Стоило нам покинуть зону песка, как местность сильно, я бы сказал, кардинально изменилась. Вместо песка теперь покрытые пожухлой травой поля, рощи из давно мёртвых деревьев, холмы, а также фон из гор где-то на юге. Мы внимательно изучили карту местности в «Меню», но на сложившуюся ситуацию это света не пролило. На минимальном масштабе видно было пятна неких городов и малых населённых пунктов, границ Серых земель не видно, а это значит, что мы всё ещё в неопределённости. До Таерана мы таким макаром не дойдём, так как больше не знаем, где он.

Нахрена нам Таеран? Так, это крупный город, где есть все признаки цивилизации, и у меня с его правительством никаких тёрок нет, поэтому я вполне себе смогу там существовать. На работу устроюсь, хозяйство заведу, дом построю, подвальчик выкопаю, для экспериментов… Но это дело будущего. Сейчас надо дойти хотя бы докуда-то.

Мертвецы, кстати, путешествие переносят отлично. Гена, правда, хромал пару часов, но в итоге адаптировался к новым конечностям. Не будь «Мёртвого соединения», хренушки бы у меня получилось так идеально срастить нервные волокна на отрезанных конечностях.

А ведь возможностей это «Мёртвое соединение» даёт просто уйму. Шиву знаете? Это такой индуистский бог, который иногда изображается с кучей рук. Смекаете?

Можно соорудить вполне работоспособного мертвеца с четырьмя, а то и шестью руками. Сложно? Сложно. Но реально. Кентавра заказывали? Тоже можно сделать. Только зачем, а главное – нахрена? Позвоночник удлинить никак не получится, поэтому все ноги кентавра будут торчать прямо из жопы. А ещё у указанных в описании заклинания нервных волокон проводимость не сахар, поэтому слегка отставать будут жопоноги от посылаемых из мёртвого головного мозга сигналов. И вообще, осваивать новые конечности, любые, мертвец будет долго. Причём далеко не факт, что вообще освоит.

В учебнике по некромантии уровня адепта написано, что можно сделать, конечно, многорукую и многоногую химеру, но чудес не ждите.

А вот если как-то научиться сводить концы разных мозгов и вообще восстанавливать мозговую ткань, вот тогда-то и откроется настоящее поле чудес. Можно будет срастить позвоночники коня и человека, присобачить к человеку ещё пару конечностей – вот вам Шива-кентавр, скачет по лужайке и стреляет из двух луков. Только надо будет всё долго и тщательно рассчитывать и регулировать ещё на стадии проекта: центр тяжести у нового мутанта будет сильно различаться с тем, при котором конь может нормально скакать. Уже сейчас могу сказать, что надо будет максимально облегчать человеческую часть, чтобы хотя бы приблизиться к массе головы и шеи коня, ибо в ином случае будут не предусмотренные передними ногами и плечами коня нагрузки, что сильно снизит ресурс итогового изделия. Гораздо разумнее будет переместить человеческую часть на… зад. На спину лошадки, имею в виду. И вот тут-то и выходит, что в уже наличных существах ничего не надо менять. Просто посади ты человека на коня и не выдумывай ерунды! Кентавры ему, сука, нужны…

Люди тем и ценны, что уже изначально являют собой вполне себе функциональный механизм для убийств. Улучшать их можно, но осторожно. Например, оснастить их природной биобронёй. Взять, например, черепашьи панцири и приживить их в уязвимых местах. Из-за питания нигредо или, чем чёрт не шутит, альбедо, панцирь станет немёртвой частью организма мертвеца, что гарантирует его эксплуатационную долговечность. Мёртвые не знают отторжения органов, поэтому всё будет работать нормально и не сгниёт. Представляю себе мертвеца, покрытого черепашьими панцирями… Жуткое зрелище вырисовывается, скажу я вам…

Но человечество давно придумало лучшую альтернативу черепашьим панцирям – оно открыло металлы. Поэтому все эти, откровенно и грубо говоря, изъёбства с черепашьими панцирями нафиг никому не сдались.

Что ещё можно придумать этакого? Какие ещё недостатки мертвецов можно устранить с помощью некромантии? Придумал! Можно присобачить глаз на затылок! А ещё один глаз можно воткнуть в жопу и рассадить целую серию глаз вокруг черепа мертвеца, чтобы видел всё на триста шестьдесят!

Шутки шутками, но в будущем надо будет как-то поразмышлять на тему модернизации мертвецов. Открою в дневнике рубрику «Модернизированные мертвецы», чтобы вписывать туда все идеи по улучшению кадавров.

А вообще, меня вполне устраивают обычные мертвецы, которых я и без этого максимально упростил, лишив внутренней требухи.

Модификации если и будут, то вполне себе механические. Например, надо будет всерьёз подумать о том, чтобы соорудить металлические каркасы, которые неплохо так повысят прочность грудной клетки. Ещё можно армировать кости металлическими стержнями, чтобы нельзя было просто так шарахнуть и сломать ногу или руку. Вот! Суставы можно посадить на шаровые шарниры. А то я заметил вот, что даже мне во время сверхъестественного взрыва, организовавшего нам неожиданную встречу с Судьбой, вывихнуло локтевой сустав. Достаточно мастеровитый боец с палицей может обезвредить моего мертвеца, даже не нанося при этом летальных повреждений. Просто выбьет суставы. Нет, это будет очень непросто, так как «Пляска смерти» – это тебе не поссать вышел, но, тем не менее, технически реализуемо. Такие недостатки надо устранять.

Металлический шарнир из душнилия – вот что-то, похожее на решение. Если грамотно воткнуть его в правильное место, то руку или ногу уже просто так не выбьешь. Это существенно повысит боеспособность мертвеца, а, следовательно, и мою безопасность. Лучшая броня некроманта – плотный строй опасных мертвецов.

А ещё можно…

– Ты чего лыбишься идёшь? – прервала ход моих мыслей Эстрид.

– Размышляю о том, как можно улучшить мертвецов, – честно ответил я.

– Зачем их улучшать? – недоуменно спросила некромантка. – Они у тебя и так идеальны: не гниют, слушают приказы и исполняют их.

– Но можно ведь лучше, – покачал я головой. – Намного лучше.

– Да, я читала, – кивнула Эстрид. – Но это долго и дорого. Если поднимать мертвецов по книжной науке, то ресурсов не напасёшься и долго всё это. Твои мертвецы и так хорошо работают и, что самое главное, они очень долговечны.

С её колокольни-то да, этого достаточно. Она годами поднимала мертвецов неправильно и теперь, увидев хотя бы приблизительно оптимальный способ, считает его чуть ли не лучшим.

– Мои нынешние мертвецы – это временное решение из-за экстренных обстоятельств, – сказал я на это. – В будущем, если найду безопасное место, начну поднимать их правильно. Им не понадобится накопитель некроэнергии для поддержания функционирования. Накопитель в мертвеце – это признак криворукого дилетанта. Так и написали в учебнике для неофита.

– Но голову опытному воину твой мертвец раскроил, – произнесла Эстрид. – И очень хорошо бился против двоих, пока ему руку и ногу не повредили.

Видимо, она осталась при своём мнении.

– Совершенствовать никто не запрещает, – сказал я. – И я буду. Стоять! Слышишь?

Я услышал шорох в сухих кустах слева от звериной тропы, по которой мы бредём.

– Чекај!! – воскликнул выскочивший из кустов мужик в кольчужной броне. – Кој сте вие?

– Чего он сейчас сказал? – спросил я у Эстрид.

– Понятия не имею, – призналась та. – Говоришь на латыни?

– Кто ты такие? – на ломаной латыни спросил воин.

Ох уж эти дилетанты латинской словесности…

– Путники, – ответил я. – Чего хотел?

Мой вопрос заставил воина напрячь мозги. Он долго готовил ответ.

– Здесь ходит не запрещено, – сообщил он мне.

– Раз не запрещено, то мы пойдём? – спросил я.

– Нет! – выставил руку вперёд воин. – Здесь пойти не запрещено!

– Может, он хочет сказать, что здесь запрещено ходить? – предположила Эстрид.

– Да! Нет ходить! – закивал воин. – Земля охота стратига Алексея Комнина – пройти не запрещен! Запрещён пройти!

– Охотничьи угодья некоего Алексея Комнина, – повторил я в удобоваримой для себя формулировке. – Как нам уйти отсюда?

– Это кто такой? – указал воин на моих ребят.

У Пападимоса и Гены лица закрыты кольчужной бармицей, поэтому сложно понять, что они не совсем живы. А лица Папандреу и Лебедякиса я обмотал тряпками, чтобы защитить кожу их лиц от солнца. Видят они через узкие щёлки между витками серого бинта, поэтому на функциональности это не сказалось. Надо в будущем где-то обзавестись шлемами наподобие пападимосовского и генкиного.

– Это мои друзья, – ответил я. – Мы путешествуем.

– Нельзя на не запрещено теретория ходить, – стоял на своём воин. – Идти за моя.

Было бы проще его прикончить, а потом валить подальше, но я такие мысли предпочитаю от себя отгонять. Нехорошо это – убивать первых встречных.

– За мной, – приказал я своим «друзьям».

Да, все мы друзья, как семейство Друзей…

Пошли вслед за воином.

– А как звать тебя? – спросил я ему в спину.

Игнорирует. Какие невежливые люди в этих неведомых краях…

Мы прошли по звериной тропе примерно метров двести и оказались в некоем походном лагере. Впереди было место для лошадей, коих тут нормально так собрали – штук пятьдесят минимум. А дальше были матерчатые шатры, костры и самая большая концентрация людей, какую я только видел в этом мире.

Здесь было примерно человек двести: заняты своими лагерными делами или сидят у костров. Но отдельная тусовка была у самого большого шатра. Там соорудили деревянный помост, где сейчас выступали некие факиры с обезьянками и змеями.

– Стоять и ждать тут, – сообщил нам невежливый воин. – Убежать – умирать.

– Хорошо, – кивнул я.

Бене… Бене – это почти как Боно. А Боно – это лид-вокалист группы U2. Тоже рок ребята лабали, если подумать. А вообще Боно – хороший мужик. Он один из немногих, кто вписался в движуху по освобождению африканских стран от долгов перед иностранными инвесторами и пытался наладить в Африке хоть какое-то производство. В отличие от идиотов, шлющих в Африку консервы и шмотки, он реально помогал. Слышал я, что у него даже были политические тёрки с ГДР, которой очень не нравился масштаб действий Боно. Вдумайтесь только – политические тёрки человека со страной!

Социалистические немцы видели спасителями Африки только себя и любые позитивные подвижки, осуществляемые в Африке кем-то посторонним и слишком капиталистическим, воспринимали в штыки. Потом Боно провёл переговоры с ГДР-овским генсеком и они, вроде как, снюхались. Во всяком случае, он начал давать после всего этого концерты в ГДР.

Чего общего у факиров, змей и действий лид-вокалиста группы U2 в Африке? Это долбаный цирк!

– Хочешь анекдот? – спросил я у Эстрид.

– Это та забавная история, которую я не пойму? – уточнила она.

– Надеюсь, что, на этот раз, поймёшь, – ответил я. – Короче, слушай. Ты же знаешь, что такое цирк?

– Слышала, – кивнула некромантка. – Разных животных привозят и показывают представления?

– Ага, оно самое, – подтвердил я. – Так вот, в город приехал цирк. Ну, люди собрались, началось выступление. Распорядитель цирка объявляет номера: выходят клоуны, это такие раскрашенные мужики, которые показывают смешные номера и веселят людей, как могут, выступают гимнастки, силачи, дрессированные волки – но это всё люди уже видели, всё это уже было много раз, поэтому распорядитель видит, что народ скучает. Ну, тут все выступления проходят, распорядитель чувствует, что итог неутешительный, поэтому выходит к людям и говорит: «Внимание! Абсолютно новый и невиданный доселе номер! Но для его исполнения нужно выключить свет и сохранять абсолютную тишину. Если не будет тишины, то номер будет испорчен и вы, уважаемые зрители, не получите всего удовольствия от его просмотра. Нижайше прошу вас, чтобы вы соблюдали тишину!» Ну, зрители всё поняли и замолкли, создав полную тишину.

– Но зачем? – не поняла Эстрид.

– Ты не перебивай, а слушай! – недовольно воскликнул я. – Короче, тишина абсолютная. Освещение гаснет, никто ничего не понимает. Тут на арену выходит человек со свечой. Он опасливо оглядывается, выходит в центр арены, снимает штаны и начинает срать прямо на песок. Срёт со смачным пердежом, жидким стулом, неприятно так. Тут один из зрителей не выдерживает и восклицает: «Да что здесь вообще происходит?!» А мужик такой испуганно: «Кто здесь?»

Я замолкаю и испытующе смотрю на Эстрид. Она смотрит на меня недоуменно, затем задумчиво и, в итоге, её рот растягивается в улыбке.

– Это очень смешная история, – говорит она.

И всё? Я рассказал ей один из лучших своих анекдотов! Эх…

Возвращается воин. Но он теперь не один, а в компании с крепкими мужиками в дорогой чешуйчатой броне. Причём, броня их отличается от брони моих мертвецов в лучшую сторону. В отличие от нашей чешуйчатой брони, где чешуйки идут внахлёст, у этих пластины плотно подогнаны друг к другу на кольчужной основе. Этакая вариационная конструкция, лишённая недостатков классической чешуйчатой брони. Такую хрен проколешь копейным ударом снизу и едва ли просто так прорубишь боевым топором. Моя душнилиевая кольчуга смотрится на этом фоне очень жалко и откровенно нищебродски. Надо подумать, в ближайшем будущем, над усилением своей бронезащиты. А то у меня уже свита есть, а статусной брони нет.

– Что вы забыли на земле стратига Алексея? – спросил один из элитных воинов.

Физиономия у него типично европеоидная, причём не греческая, славянская или малоазийская, а, скорее, западноевропейская. Поднимай я из его трупа себе умертвие, то назвал бы его не иначе, как Каюс Бонус. Истинный римлянин, мать его.

– Мы даже представить себе не могли, что заходим на его земли, – ответил я. – Готовы скорейшим образом покинуть их.

– У тебя очень хорошая латынь, – оценил мой слог элитный воин. – Куда держите путь?

– В Таеран, – ответил я.

– Таеран? – удивлённо переспросил элитный воин. – Это ведь два месяца пути.

– А кому сейчас легко? – усмехнулся я.

– Но вы незаконно нарушили границы владений стратига Алексея, – строгим тоном сказал элитный воин. – За это положено заплатить шт…

– Прекрати, Симеон! – прервал его подошедший к нам мужик в совсем уж драгоценной броне.

Вся драгоценность брони была видна невооружённым взглядом: это были доспехи из крупных пластин, плотно уложенных и покрытых позолотой. Защита туловища, таким образом, обеспечена максимальная – не знаю холодного оружия, способного пробить этот толстый слой стали. На руках этого типа тоже была сплошная броня из замкнутых стальных пластин, также покрытых позолотой. В руках этот богач держал позолоченный шлем с личиной. Личина копировала его лицо и была выкрашена с закосом под естественный цвет лица. Издалека, наверное, похоже на настоящее лицо…

– Кто вы, путники? – спросил богач.

– Я – Алексей Душной, – представился я. – А это – Эстрид Бранддоттер. Свита моя состоит из славных воинов: из Лукаса Пападимоса, Волобуева Геннадия, Артемиоса Лебедякиса и Георгиеса Папандреу.

– Я – стратиг Алексей Комнин, правитель фемы Фракия, – представился богатей. – Император Юстиниан I дал мне своё благословение на освоение возможных земель за разрывами мироздания, поэтому это моя законная земля и я здесь хозяин. Почему вы вторглись на неё бронные и оружные?

Надо же – тёзка…

– Уважаемый стратиг, мы не знали, на чью территорию заходим, – признался я. – Если бы знали, то непременно попросили бы разрешения на проход. А про оружность и бронность – мир слишком небезопасен, чтобы гулять по нему без оружия. А так – мы держим путь в град Таеран.

– И вы не знаете, что между градом Таераном и моими владениями лежит не только очень дальний путь, но и Серые земли? – поинтересовался Алексей Комнин.

Комнин… Где-то я эту фамилию слышал…

– Я подозревал, что всё будет непросто, но думаю, что мы справимся с этим маршрутом, – ответил я.

– Раньше вас здесь не видели, поэтому, на этот раз, я прощу вам ваш проступок, – сообщил мне стратиг. – А пока – оставайтесь на ночлег. В окрестностях лагеря будет небезопасно до тех пор, пока мы не убьём последнего мертвеца.

Так они тут охотятся на мертвецов? Видимо, это ребята из категории стихийно поднятых Красной Луной лютуют и набегают.

– Откуда вы? – спросил вдруг Комнин.

– Из очень далёких земель, – практически не соврал я, а затем решил раскрыть часть правды. – Произошёл некий катаклизм, перенёсший нас в неизвестность. Я сам не до конца понимаю, что именно произошло, но мы сбились с пути.

– Дивно, – произнёс стратиг. – Никогда о подобном не слышал.

– Видимо, наследие древних, – пожал я плечами.

– Что ты знаешь о наследии древних? – приблизился ко мне стратиг.

– Не так уж и много, – покачал я головой. – Знаю только, что от них практически ничего не осталось. Слишком много лет прошло со времён их падения.

– Ничего нового, – вздохнул Алексей. – Я ищу и собираю наследие древних. Есть у меня небольшая коллекция в Адрианополе, но я никогда не против приобрести какую-нибудь диковинку. Есть ли у вас какие-нибудь товары из дальних земель, которые вы готовы обменять на серебро?

Я задумался, а вот Эстрид медлить не стала.

– У меня есть диковинки, которые могут вас заинтересовать, – сообщила некромантка. – Пройдёмте.

Мы прошли к моим саням, тащить которые по пожухлой траве было тем ещё геморроем, а уже там Эстрид начала показывать свои ценности.

Главной ценностью она представила «еду древних». Она вытащила из своей котомки зелёного цвета картонную коробку с надписью «Индивидуальный рацион питания. Армия России».

– Что здесь написано? – принял Комнин коробку в руки. – Диковинные символы… Это некие руны?

– Мне неизвестно происхождение этих странных символов, – со вздохом сожаления ответила Эстрид.

А вот мне известно, но я буду держать язык за зубами. Некромантка прекрасно знает, что впаривает стратигу обычный сухой паёк, выдавая его за охренительной древности находку. А я знаю, что этот сухой паёк собрали где-нибудь под Крыжонежем или в Московской области… Посмотрим, что из этого получится.

– И что может этот артефакт? – спросил Комнин.

Он с трудом сдерживал своё любопытство. По глазам его вижу, что он хочет обнюхать его со всех сторон и решить задачу самостоятельно, но разумом понимает, что непонятные артефакты могут таить в себе опасность. Но единственная опасность этого сухого пайка таится в окрашенной картонной коробке – её лучше не есть. Нет, какие-то калории от её поедания ты всё-таки получишь, но твой желудок больше энергии потратит на переваривание целлюлозы.[23]

– Это еда с неограниченным сроком хранения, – поведала стратигу Эстрид.

Я бы тут мог поспорить, отсюда вижу, что срок годности у пайка составляет два года, но не буду.

– Очень любопытно, – покивал стратиг. – И как его есть?

– Вот, – открыла Эстрид коробку. – Вот это – вкуснейшее и нежнейшее мясо, вроде бы печень…

Это она про гусиный паштет.

– … а это – мясо в бульоне с жиром и редчайшими специями, – продолжила некромантка, указав на банку говяжей тушёнки. – Вот тут очень сухие хлебцы. Я догадалась, что можно намазывать вот это ягодное варенье на хлебцы – получается очень вкусно…

Да уж. Глядя на выпученные глаза Комнина, можно понять, что он уже догадался, что Эстрид активно потребляла потенциально древние артефакты, причём не один раз.

– Зачем нужны эти вещи – я не знаю, – указала некромантка на пакетики с чаем. – Какие-то сушёные листья… Целебные травы, может? А вот это – это самое дорогое, что есть в этом артефакте…

Она достала фасованный в пакетики сахар. Ну… Если подумать, то да, это самое дорогое.

– Что это? – заинтересовался Комнин.

– Не знаю, как это называется, но… – Эстрид вскрыла один из пакетиков и насыпала немного сахара себе на ладонь.

Далее она лизнула порошок и с наслаждением заскрипела зубами. Блин, дичь…

– Ну-ка, Симеон, – приказал стратиг своему элитному воину.

Эстрид насыпала немного сахара на ладонь Симеона. Тот осторожно приблизил ладонь к лицу, понюхал, а затем, не менее осторожно, лизнул.

– Сладко! – воскликнул он. – Это сахар, стратиг!

– Дай, я попробую! – подался стратиг к Эстрид.

Некромантка передала пакетик, стратиг высыпал его на ладонь и полностью слизал за два подхода. Прикрыв глаза от наслаждения, он жевал сахар и мычал.

– За сахар придётся заплатить, – напомнила некромантка.

– Сколько ты хочешь за оба артефакта? – открыл глаза стратиг.