Подарок рыжей феи (СИ)

51

*****

После ужина, отдохнув, более-менее успокоившись после бурного дня и относительно приведя себя в порядок, друзья гуляли по палубе "Сирены".

В изящной двухмачтовой яхте тёпло-золотистого цвета только одна деталь не гармонировала с общей отделкой. Любому, встретившему сейчас "Сирену", бросилась бы в глаза громадная шлюпка на корме, чуть ли не в четверть самой яхты, с черной надписью "Геснер" вдоль борта.

Виола и Шиповничек болтали в каюте; Шафран, держа на коленях "маленькую француженку", вместе со Скарлет и матросами на юте слушал вдохновенное повествование Розанчика, рассказ которого дополняли Омела и Джордано.

Скарлет не могла прийти в себя, узнав, что проплыви они ещё полторы мили до берега, попали бы прямо в объятья Неро`. Она никак не предполагала, что Чёрный Тюльпан может ждать их здесь. И возмутилась ещё больше, когда Джордано сказал, что получись всё, как задумано, принц вызвал бы её сюда письмом с предложением обменять заложников.

Гиацинт молча стоял неподалёку, облокотившись о перила фальшборта, и смотрел в сторону берега. Но кроме звёзд и разводов светящейся пены за кормой яхты, вокруг ничего нельзя было рассмотреть.

Шиповничек вскоре присоединилась к компании слушателей. Виола села на свёрнутую бухту каната на корме и любовалась морем.

— И что дальше? — широко распахивала глаза Шиповничек, когда брат красочно описывал их побег, пальбу из пушек и ярость Неро`.

— Сгорел "Чёрный Гесс" синим пламенем! — заключил Розанчик, победно оглядев слушателей, и обернулся к Гиацинту: — Скажи, здорово было!

— Лучше некуда, — тот не отрывал взгляда от тёмного моря.

— Чего ты мрачный такой? — Розанчик тоже несколько умерил восторг.

— Да так, — неопределённо повел рукой Гиацинт.

— Но всё-таки?

— Жечь корабли последнее дело, — граф сумрачно вздохнул: — Просто у нас не было выхода.

Виола, грустно склонившись, сидела на корме. Гиацинт опустился рядом на свёрнутые канаты, боком к ней.

— О чём задумалась, солнышко?

— О моём отряде. Что я скажу, когда вернёмся? Что на войне как на войне? — Виола обернулась на миг и снова опустила голову: — Она мне никогда не простит…

— Кто?

— Амариллис обещала догнать нас… Я уговорила её закончить турне. Если б я знала, что всё так будет! А теперь она никогда не простит, что осталась. Ни мне, ни себе…

Омела примчалась и обняла их обоих:

— Вы что, поругались? Это нехорошо…

— С чего ты взяла? — тихо спросил Гиацинт.

— Ну, как же! Вы не смотрите друг на друга, значит, сердитесь.

— Ничего подобного, — возразила Виола. — Нам просто ни к чему смотреть, мы друг друга и так видим.

— Как это? — удивилась малышка.

— А так, — Гиацинт дёрнул её за косичку. — Когда любишь, глазами смотреть не обязательно, можно и так видеть.

Омела нахмурилась, подходя поближе:

— А ну, закрой глаза!

Гиацинт улыбнулся и прикрыл глаза рукой.

— Видишь? — спросила она самым прокурорским тоном, на какой была способна.

— Смотря кого?

Омела яростно топнула ногой:

— Меня!

— Дурочка! — засмеялся он, опуская руку. — Нашла что спрашивать! Я же тебя через дверь видел, ещё в первый раз.

— Честно? — она доверчиво раскрыла глаза.

— Честно.

— Значит, ты не сердишься на меня?

Он лукаво прищурился:

— Сегодня вечером, нет.

— А завтра? — в тон ему спросила Омела.

— А завтра, посмотрим.

Омела улыбнулась и пошла терроризировать Шиповничек, исполняющую все её капризы с неизменным восхищением.

Глядя, как они за ручку гуляют по палубе, Виола вздохнула:

— Дочка… Бедная моя мамочка, она никак не рассчитывала становиться бабушкой так скоро.

— Ничего. Они споются. Это для Матиолы достойная внучка. — Граф развёл руками: — Сувенир… Кто ж знал, что в Испании водятся кенгуру!

— Действительно! — Виола зевнула. — Знаешь, я так устала, хочу спать.

Муж удивлённо посмотрел на неё:

— Это что-то новенькое. Помнится, раньше я от тебя такого не слышал.

— А раньше негде было отдыхать, — улыбнулась она, вставая. — Вот и не хотелось.

— Ну иди, солнышко. Спокойной ночи.

Она обернулась и добавила между прочим:

— А ты ещё побудешь здесь, да? Знаешь, нам отвели каюту на корме, такую, маленькую. Так ты оставайся здесь…

Гиацинт мигом поднялся и, вильнув, будто в танце, бесшумно по-кошачьи возник у её плеча. Она нахмурилась, изображая удивление:

— Вы передумали, ваше сиятельство?

— Да, ты знаешь, — он невинно поправил на плечах жены шаль, которую Скарлет одолжила Виоле, — Видишь ли, я тоже очень устал… — Он томно взглянул на неё, чтобы не возникало сомнений в том, насколько он утомлён и силы его на пределе.

Виола покачала головой:

— Нет, не верю. У тебя довольно цветущий вид.

Взяв её под локоть и плавно направляя в сторону каюты, Гиацинт горячо заверил жену:

— Правда, я ж-жутко устал. И холодно… В общем, я ни секунды не могу больше оставаться на палубе. — И шёпотом добавил: — Без тебя…

"Сирена" легко скользила по волнам с зарифленными на ночь парусами.