Победители тьмы

ПЕРВАЯ ПОБЕДА

Залитая светом исполинская масса подводного города отвалила от специально сооруженной глубоководной пристани Октября и вышла в открытый океан.

- Счастливый путь вам, отважные сыны отчизны! - грянули взволнованные голоса. Тысячи платков замелькали в воздухе, словно стаи белых голубей.

Собравшись на щитообразной верхней палубе подлодки, октябридцы посылали последние приветствия взрослым и юным соотечественникам, толпившимся на высоком берегу Таймыра.

В числе провожающих были также майор Лазридзе и лейтенант Зарубин, тщетно пытаясь отыскать небольшую группу творцов «Октябрида» среди отплывающего многосотенного экипажа, любовавшегося в последний раз своим городом, залитым ослепительным светом.

«Октябрид» медленно уходил вдаль, постепенно сливаясь, словно последний отблеск угасающего заката, с мутноватой мглой на горизонте.

Еще несколько минут, и подводный город исчез из вида, и толпа на пристани начала медленно расходиться.

Отчаливший от пристани «Октябрид» оставил за собой длинную светящуюся дорожку, которая, извиваясь, тянулась до самого горизонта.

Николай Аспинедов не покидал пункта центрального управления. Здесь были сосредоточены все аппараты, которые с математической точностью отображали деятельность сложнейшего организма подводного города.

Каждый рычаг, каждая кнопка, соединительный клапан или выключатель могли диктовать свою волю машинному отделению. Все отделы города-подлодки со своими секциями подчинялись этому единому центру, являющемуся главным диспетчерским пунктом «Октябрида». Двенадцать инженеров-механиков целой системой внутренних коммутаторов были непосредственно связаны с Аспинедовым, Резцовым и Аденцем.

В первую очередь «Октябрид» должен был посетить район загадочных арктических пожаров, чтобы детально познакомиться с ними и с исчерпывающей полнотой изучить их природу. В связи с этим в первоначальный маршрут подлодки были внесены некоторые изменения: дальнейший путь ее должен был пролегать вдоль теплого течения Куро-Сиво вплоть до экватора. Затем, выбрав одно из главных ответвлений этого же течения, подлодка должна была параллельно ему спуститься к Антарктике.

Рассмотрев предложенный маршрут, ученый совет «Октябрида» нашел, что изучение океанических вод вокруг антарктического материка представляет огромный научный интерес.

Итак, подводный город должен был плыть по маршруту: Северный полюс - Южный полюс, а на обратном пути - лететь по воздушной трассе от Антарктики домой.

Выйдя в море Лаптевых, «Октябрид» должен был взять курс на остров Рудольфа, затем, мимо Шпицбергена и Гренландии, спуститься по Северному Ледовитому океану к Полярному архипелагу. Оттуда, свернув на юг, подлодка через Берингов пролив должна была выйти в Берингово море и далее - в Тихий океан, взяв направление на Гавайские острова.

Затем «Октябрид» должен был, после пересечения 160-й параллели и экватора, продвигаться по маршруту: острова Туамоту, Новая Зеландия и круговой рейс вокруг антарктического материка. Этот круговой рейс должен был явиться повторением знаменитого похода русских моряков - Беллинсгаузена и Лазарева, которые на парусниках «Восток» и «Мирный» в тысяча восемьсот девятнадцатом и двадцатом годах обошли Антарктику по этому же самому маршруту.

Вскоре палуба «Октябрида» опустела, и все его сорок внешних входов были герметически закрыты. Красивые перила вокруг палубы вдвинулись и пазы.

В центре гладкой, словно отполированной, гигантской спины подлодки, на площади около десяти квадратных метров, сдвинулась внешняя броня и показалось огромное оптическое стекло - главный глаз подводного города.

Кроме этого центрального оптического глаза, два меньших глаза проглянули с обеих сторон носовой части подлодки. Из них изливались потоки ослепительного света. Ряд таких же глаз, с небольшими интервалами, тянулся вдоль всего корпуса подлодки, несколько выше условной ватерлинии.

При погружении «Октябрида» в воду все эти оптические стекла служили совершенно так же, как и в надводном состоянии корабля.

Подводный город давно уже вошел в полосу льдов. Постепенно ледяной слой утолщался, образуя сплошные поля крепко спаянного, отвердевшего льда. Но гигантский корпус подводного корабля скользил, подобно молнии на грозовом небе, сквозь многометровую ледяную толщу, с необычайной легкостью рассекая ее. Ледяное поле перед носом «Октябрида» с оглушительным грохотом и треском раздавалось и дыбилось, трещины разбегались по полю радиусами в два-три километра. Ледяные глыбы, толкаясь и нагромождаясь друг на друга по обе стороны «Октябрида», грозили раздавить всей своей массой светящуюся сталолитовую гору. Бег подводного корабля между разлетающимися гигантскими брызгами льда представлял собой поистине феерическое зрелище.

Не замедляя хода, «Октябрид» постепенно погружался в воду. Внутри корабля царило торжественное спокойствие, в отделениях его не было обычного оживления. Люди словно задумались, ушли в себя и даже переговаривались вполголоса.

Николай Аспинедов, Абэк Аденц и Петр Резцов перешли в смежное со штурвальной отделение. Стоя перед круглым столом посреди каюты, Шалва Бухникадзе рассматривал разложенную на столе карту, что-то бормоча и тыча в нее карандашом. Верный Чавкан, неотступно следовавший за хозяином, сидел около Аспинедова; наклонив голову набок и приподняв одно ухо, он с интересом приглядывался к Бухникадзе. Николай Львович старательно раскуривал свою трубку.

Не отрывая глаз от карты, Бухникадзе задумчиво заметил:

- Если сейчас Антарктика нанесена на географическую карту, то лишь благодаря нашим соотечественникам.

- Именно так! - подтвердил Абэк. - Экспедиция Беллинсгаузена проплыла вокруг всего материка Антарктиды. Ее открытия и научные исследования обеспечили новые и широкие горизонты поляроведению.

- Вскоре и мы с вами пойдем по пройденному ими когда-то пути, - кивнул Аспинедов. - Человечество никогда не забудет заслуг великих русских мореходов и ученых в деле открытия и изучения Антарктики. Нам еще не раз придется напоминать об этих заслугах людям, страдающим подозрительной слабостью памяти.

- Но неужели даже перед покорением вселенной нам придется вновь утверждать наш приоритет и Антарктике?!

- Э-э, дорогой Абэк Давидович! - махнул рукой Бухникадзе.

- А если вам завтра удастся открыть какую-либо новую планету, - разве некоторые государства не поспешат предъявить претензии на обладание ею?!

Все рассмеялись.

- А что вы думаете, очень даже возможно! - сдвинув брови, хмуро отозвался Абэк.

Казалось, он действительно с раздражением рассматривает возможность подобных претензий после первого же межпланетного путешествия. Эта заветная мечта казалась молодому конструктору столь же осуществимой в будущем, как осуществился казавшийся ранее фантастическим проект строительства «Октябрида» и теперешний его поход.

В течение двух недель подводный город плавал в арктических водах, разливая вокруг себя чудесное сияние и распространяя тепло. Поля ледяных торосов и громадные айсберги, раскалываясь с оглушительным грохотом, уступали ему дорогу. «Октябрид» шел вперед, вспахивал тысячелетнюю ледяную броню, и на пути его следовании открывались неподвижно застывшие, бездонно глубокие реки. Древний океан, откинув скрывавшую его лик ледяную завесу, разрешал советским ученым измерить и изучить неизведанные глубины своих вод. В течение двух недель люди подводного города исследовали Северный полюс, и «Октябрид», словно исполинский крот, разрывал недра айсбергов, то опускаясь на самое дно, то вновь появляясь на поверхности арктических вод.

Вырывающийся из трубоотвода атомной станции раскаленный воздух мгновенно разрыхлял твердые, как гранит, многовековые наслоения льдов, а вслед за «Октябридом» тянулись караваны белых облаков, расплываясь по необозримым ледяным полям.

Этот рейд в Арктику окончательно вселил в октябридцев уверенность в том, что сталолитовая броня подводного города несокрушима, что все его оборудование действует бесперебойно, а люди, обслуживающие его механизмы, работают самоотверженно и с полным знанием дела.

В судовом журнале «Октябрида» Аспинедов зафиксировал уже многократно подвергшееся проверке заключение. Вот что гласила эта первая запись о походе «Октябрида»:

«…Отныне проблему арктического плавания на обоих полушариях земного шара следует считать разрешенной. «Октябриду» вполне по силам, рассекая ледяные толщи, прокладывать путь к Арктике караванам сотен грузовых и пассажирских судов по всем направлениям, считавшимися ранее недоступными для плавания. Подводный город следует признать самым мощным ледоколом в мире по несокрушимости его брони, по воздействию его технического оснащения на окружающую среду и, главное, по непревзойденной скорости хода».

Подробные исследования в поясе наблюдавшихся океанических пожаров привели советских ученых к твердому и вполне обоснованному выводу. Они с несомненностью установили, что эти пожары являются результатом какого-то еще неустановленного вмешательства со стороны и не имеют никакой органической связи с Ледовитым океаном.

Задачей же последующего изучения должно было быть установление подлинной природы и происхождения этих псевдоокеанических пожаров.

После детального изучения таких вопросов, как закономерность движения дрейфующих льдов, полярно-магнитных явлений, дающих научное объяснение северным сияниям и т. д., подводный город продолжал свой путь данным ему еще в Октябре маршрутом.

«Октябрид» еще не вышел из царства льдов, когда поляроведу Бухникадзе и его помощнику Жахову удалось выявить в глубине океана крайне интересное явление.

Раздался электрический звонок.

На экране каюты появился Шалва Бухникадзе и, соединившись с Жаховым, справился:

- Ну, что у вас там случилось, Владимир Поликарпова?

Спокойный, звучный голос Жахова доложил:

- Лаборатория поляроведения зафиксировала, что «Октябрид» окружен горячей водой. Температура внутриокеанического водного слоя вокруг корпуса подлодки равна двадцати пяти градусам.

- Да не может быть! - воскликнул Бухникадзе.

- Таковы показания всех теплопроводящих сигнализаторов внешней брони «Октябрида», - подтвердил Жахов.

- Весьма любопытное явление… А границы его отмечены, Владимир Поликарпович?

- Мы просмотрели показания всех инструментов. Со всех концов подлодки поступают однородные донесения.

Факт этот казался совершенно невероятным. Аспинедов обратился к Резцову:

- Замедлить ход «Октябрида», а в случае необходимости совершенно остановить подлодку!

- Есть замедлить или остановить, Николай Львович.

- Всем научно-исследовательским отделам подготовиться к всестороннему изучению этого необычайного явления. Шалва Автандилович, прошу вас приступить к делу.

Резцов немедленно связался с машинным отделением.

- Внимание! Валерий Лазаревич, замедлите ход подлодки. Да, да. Не более пяти километров в час. Дать полный ход назад, чтобы преодолеть инерцию движения. Ясно?

- Есть замедлить ход, дать полный ход назад!

Бухникадзе и Резцов быстро вышли из командирской каюты.

- Хорошо бы выслушать мнение Фролова, Николай Львович!

- Обязательно, Абэк Давидович. Ну-с, дорогой друг, вот мы и встретились с первой серьезной загадкой природы. Нашим институтам есть над чем поломать голову.

- Алло, кто у аппарата? Карп Карпович? Я вас слушаю.

- Научно-информационный отдел доносит, что мы вступили в полосу горячих вод, - раздался голос Фролова. - Это следует признать совершенно исключительным явлением не только в полярном поясе, но и вообще в области океанографии.

- Что ж, придется, стало быть, нашему подводному городу разгадать предлагаемую океаном тайну, дорогой Карп Карпович!

Оживленно заработала сигнализация внутренней связи. Нарушение обычного океанического режима на глубине двух тысяч метров от поверхности весьма заинтересовало все без исключения научные отделы подводного города.

Аспинедов распорядился, чтоб все научные экспедиции немедленно приготовились к изучению этого интересного и столь же загадочного явления.

Жизнь ключом закипела в подводном городе. Был приведен в полную готовность вспомогательно-технический отдел, в который входили отряды работников батисферы и водолазов-разведчиков.

Через полчаса постепенно замедлявший ход «Октябрид» совершенно остановился и неподвижно повис в воде.

Необходимо было выяснить происхождение и границы горячего бассейна, определить - является ли его температура постоянной, или носит временный характер, и имеет ли она какое-либо отношение к теплому течению Куро-Сиво.

То обстоятельство, что явление это было обнаружено в пределах отечественных вод, давало возможность подвергнуть его самому детальному и тщательному изучению не только теперь, но и в дальнейшем.

Созванное совещание быстро набросало план исследовательских работ. Было решено в первую очередь открыть одну из балластных переборок и впустить в одну из секций трюма до пятисот кубических метров морской воды, чтобы потом изучить ее состав.

Движение нагретых масс воды, их распространение в ширину и глубину можно было определить глубиномерами и зондами, которые при помощи звуковых и световых волн с точностью указывали бы разграничительную линию, вдоль которой холодные океанические воды окружали стеной горячую водную массу.

В случае же, если б удалось обнаружить, что эти воды имеют местное происхождение, следовало достать со дна океана образцы грунта - ила, камней и песка.

Спустя полчаса бешеный поток горячей воды, бурля, начал заливать одну из секций трюма «Октябрида». Следовало отнестись с крайней осторожностью к этому впуску в корабль океанической воды на глубине двух тысяч метров от поверхности. Какими бы сверхмощными не были нагнетающие и откачивающие помпы подлодки, - все равно, нельзя было шутить со сквозным свободнотекущим потоком. Решено было поэтому впускать воду внутренним шлюзованием. Вся корпусная броня подлодки состояла из ячейковых пустот со стенками большой толщины, отделенных друг от друга передвижными водонепроницаемыми переборками.

Морская вода поступала сначала в первую шлюз-ячейку брони, затем перегонялась из первой во вторую и так в конвейерном порядке поступала в трюмную секцию - бассейн. Таким же способом на больших глубинах океана выходили из подводного города в океан самоходные машины и водолазы.

Во внутрь «Октябрида» вливалась вода, перегоняемая постепенно в приготовленный для нее бассейн, над которым поднималось облако пара. Собравшиеся на многоярусных галереях внутри корабля работники подводного города с величайшим интересом наблюдали за тем, что творилось в бассейне и вокруг него.

Суетившиеся вокруг поступавшей жидкости сотрудники научно-исследовательских лабораторий спешили минутой раньше взять пробу, проверить и установить - что же представляет собой этот, столь быстро испаряющийся кипяток.

В воздухе начала ощущаться какая-то неприятная сухость. Стлавшиеся вначале понизу пары поднялись уже к лицам лаборантов, окруживших бассейн.

- Павло Миронович, а вы что тут делаете? - воскликнула Солнцева, заметив рядом с собой профессора Ушакова.

- То есть, как это? Вы забываете, что я в первую очередь химик, и уже после этого - астероидинолог?.. Вот мне и поручено…

Он вдруг замолчал. Солнцева заметила, что с Ушаковым творится что-то странное.

- Разойдитесь!.. Быстрее!.. Живо!.. Испарение газов серной кислоты! Вера Павловна, поторопитесь!.. - еле смог он выговорить.

Солнцева поняла, в чем было дело.

- Прекратить пуск воды! Она насыщена серой! - громко крикнула она. - На помощь, несчастье!..

Возникла суматоха. Сотрудники лабораторий попытались было удалиться от бассейна, однако ноги не подчинялись им, голова кружилась, глаза горели.

Извещенный о случившемся Аспинедов тотчас же распорядился прекратить доступ воды.

Находившиеся на верхних ярусах также почувствовали сухость в горле и удушье, начали чихать и кашлять. К бассейну уже спешил медперсонал профессора Беленчака и отряд химкоманды с защитными масками на лицах. Пострадавших немедленно вынесли из отравленного пространства, уложили в специальных камерах, служивших как бы «кислородными душами».

Вокруг бассейна пустили в ход мощные компрессоры-поглотители. Помпы начали выкачивать и перегонять обратно в океан предательский кипяток, после того как химические лаборатории взяли достаточное количество серной воды для анализов.

Зараженный воздух подвергся фильтрации.

После того, как бассейн опустел, на дне обнаружили слой кристалликов серы, который слегка дымился.

К бассейну подошли Абэк и Дерягин с группой лаборантов, которые набрали в лабораторные колбы осадок серы. Внутри прозрачных сосудов кристаллы серы продолжали дымиться.

- Готов держать пари, что нам удалось обнаружить неисчерпаемые запасы серы! - шепнул на ухо Абэку Дерягин.

- И не только серы, Илья Григорьевич: тут должны быть и железная руда, и …радий!

- Радий?!

- Вне всякого сомнения. Это нам вскоре докажут и лабораторные анализы.

- И подумайте только - такое количество осадков всего лишь и каких-нибудь ста кубах морской воды! - задумчиво сказал Дерягин.

- Да. Еще немного - и могло бы случиться непоправимое несчастье. Хорошо, что все обошлось благополучно.

- Я только что навестил Павло Мироновича. Наша милая Вера Павловна не отходит от его постели, хотя и сама пострадала.

Работы в бассейне были закончены. Абэк распорядился очистить и продезинфицировать его перед тем, как вновь соединить с общим резервуаром.

По дороге в командирскую каюту Дерягин и Аденц заглянули в госпитальный отсек, чтобы узнать о состоянии пострадавших. Профессор Ушаков уже совсем оправился от обморока. Около его койки сидели Солнцева и Бухникадзе.

А что касается профессора Беленчака, тот почему-то выглядел чрезвычайно довольным. Беззвучно посмеиваясь, он обратился к посетителям:

- Товарищи, да вы представляете себе, что все это означает?! Подите-ка сюда, пожалуйста! Вот я вам продемонстрирую сейчас, как можно иной раз не только поправиться, но и помолодеть!

И Беленчак торжествующе показал рукой на профессора Ушакова.

- Я думаю, все вы помните волосы Павло Мироновича? Ведь седые были, не так ли? Не спорю, Павло Миронович, седина у вас была преждевременная, но она была, правда? А теперь? Ведь глядите-ка, ни единого седого волоска! Каштановые кудри, совершенно каштановые!

- Если это так, то я готов вторично пожертвовать собой во славу науки: а вдруг заполучу смоляные кудри?! - отшутился Ушаков.

- Польза науке и удовольствие - себе! - засмеялся Бухникадзе.

Его смех был подхвачен всеми присутствовавшими.

- Но почему же вы не замечаете, что произошло со мной? Впрочем, я и сама-то заметила это лишь четверть часа назад.

Все обернулись к Вере Павловне, и Абэк первый заметил в чудесных кудрях Солнцевой одну белоснежную, словно волокно хлопка, прядку, которая очень эффектно выделялась на фоне ее темных волос.

- О, да вы превратились в настоящую красавицу, Вера Павловна!

- Простите, но я полагала, что я и раньше…

- Совершенно правильно! - не дал ей закончить Корней Гранович. - Не спорю. Разумеется, вы и раньше были очень хороши собой, но сейчас вы просто прекрасны. Примите мое искреннее восхищение!

- Да! - серьезно подтвердил Абэк. - Теперь, Вера Павловна, вы, действительно, сказочная красавица.

- О, Абэк Давидович, и вы?!

- Да, Вера Павловна, - и я! - так же серьезно продолжал Абэк. - Уверяю вас, что с вами произошла прямо не-вообразимая перемена… к лучшему, конечно, только к лучшему!

Солнцева обратилась к Елене, которая только что вошла в отсек и прихода которой никто еще не заметил.

- Елена Николаевна, посоветуйте хоть вы, можно ли верить всем льстивым словам, которые они так щедро расточают тут?!

- Нельзя не верить словам людей, если они говорятся от души, Вера Павловна.

- От души, вот именно что от души! - покашливая, закивал головой профессор Беленчак.

- Тем более, если Елена Николаевна подтвердит - каким неумелым она считает меня в случаях, когда необходимо отдать должное красоте!.. - серьезно, но с улыбающимися глазами вставил Абэк.

- Совершенно правильно! Удостоверяю, что в этом вопросе Абэк Давидович, действительно, щедростью не блещет… - засмеялась Елена, с ласковой нежностью обнимая Солнцеву.

- Абэк Давидович, вы даете основание для подобных претензий? Ой, как нехорошо! - упрекнул Бухникадзе, хитро прищуривая глаз.

- По-видимому, так… - огорченно согласился Абэк и повернулся к Дерягину. - Пойдем уж, Илья Григорьевич…

- Я тоже с вами, - поднялся с места Бухникадзе.

Ушаков привстал и просительно обратился к Беленчаку:

- Корней Гранович, да ведь я чувствую себя совершенно здоровым! Значит, и я…

- Э, нет, батенька! Вы мне очень нужны тут, очень… Вам не так-то легко будет ускользнуть от меня - ни вам, ни нашей милой Вере Павловне!

- Но почему же? - запротестовал Ушаков.

- Да хотя бы потому, что имевший место физиологический феномен представляет исключительный интерес для медицины!..

- Помните, - радий?.. - шепнул Абэк на ухо Дерягину, но так, чтобы слышал и профессор Бухникадзе.

- Вполне возможно! - подтвердил океанограф.

- Абэк Давидович, заступились бы хоть вы за меня! Ну, чего хочет от меня Корней Гранович?

- Могу отпустить лишь и том случае, если оставите мне ваши помолодевшие кудри! А вы - свою прядку, Вера Павловна. Только в этом случае могу смилостивиться! - отрезал Беленчак.

- Мне кажется, что и вы, Павло Миронович, и вы, Вера Павловна, поступите куда благоразумней, если останетесь здесь впредь до моего особого распоряжения, - убедительным и задушевным тоном сказал Абэк.

Попрощавшись, он вышел с Дерягиным и Бухникадзе. Все необходимые анализы были уже произведены.

Выяснилось, что на площади в пятьдесят с лишним квадратных километров на дне океана возвышается какой-то массив, по-видимому, остров. По данным исследования, этот остров оказался исключительно богат содержанием железных руд, радия и серы.

На протяжении нескольких десятков километров тянулись под водой горные хребты, подступающие отрогами к самому подножию острова. Из расщелин этих гор вырывались могучие гейзеры кипящей серной кислоты, не растворяющейся в окружающей водной среде. Эта-то густая жидкость и создала свое автономное царство в глубине океанических вод.

Обваривая и отравляя придонную флору и органический мир в сфере своего распространения, горячий поток создавал мертвую зону и двигался дальше, неся смерть и разрушение.

«Октябрид» медленно тронулся с места, направляясь к подводному хребту, добрался до его подножия и начал подниматься на поверхность воды.

Экраны командного пункта, так же как и экраны общих кают всех экспедиций, со всей детальностью отображали сближение подводного города с поднимающимся со дна океана огромным горным массивом. Вырывавшиеся из «глаз» подводного корабля потоки света, точно слепящие белые мечи, рассекали тяжело колыхавшиеся воды, горный массив продолжал подниматься к поверхности океана. «Октябрид» обошел кругом безвестный остров.

Оставалось выйти на поверхность океана, чтобы окончательно выяснить - является ли новооткрытый массив толь-ко лишь подводным рифом, или имеет право называться островом.

Всплывавший из-под вод «Октябрид» был похож на исполинского моржа, нацелившегося своими сияющими бивнями в скалистую подводную грань.

Но вот, наконец, и подводные льды. Сталолитовый морж уже коснулся спиной нижнего края ледяного поля, значительно более мощного по своей толщине. Верхушки поднимающегося со дна океана острова уже явственно вклинивалась в ледовые торосы.

- Все ясно, не стоит тратить время! - распорядился Николай Львович. - Полный ход… направление по основному маршруту… вперед!..

В судовой журнал «Октябрида» была записана первая победа.