По ту сторону барьера 1

Глава 21

Как только Тэруми спрыгнула с баррикады, блуждающие монстры окружили девушку, но близко подходить не стали. И она даже знала почему: тяжелый взгляд синих глаз эльфа ощущала всем телом. Монстры опасались его. И ей, показалось, что с каждым днем всё сильнее.

Тэруми бесцельно бродила среди развалин, пиная опавшую листву и невольно думая, что осень – очень красивое время. Вспомнилась осень в Азуриане. Дети обычно собирали такие листья в большие кучи и играли с ними. С разбегу прыгали в них или набирали полную охапку и высоко подбрасывали, чтобы попасть под разноцветный дождь. А потом сразу же собирали обратно, ведь если кто-нибудь из родителей заметит, то будет ругаться: во дворе должен быть порядок. На Тэруми никто не ругался. Отец много работал, его никогда не было дома, а потом не было дома самой Тэруми. И пока другие дети проживали обычную жизнь и играли, она училась убивать, готовилась стать танэри.

«Училась служить родине!» – одернула она саму себя, стряхивая глупые упаднические мысли.

Заметив движение сбоку, Тэруми посмотрела в ту сторону. По стене ловко и невесомо ступал эльф, медленно идя к проемам в восточной стене. Оттуда наверняка открывался вид на всю территорию этой части города. Так Тэруми будет в поле его глаз. На злость и протесты от такого откровенного контроля у неё не было сил.

Она проследила взглядом за его худой фигурой, невольно любуясь присущей эльфу хищной грацией. Когда он дошел до восточной стены, то устремил взор куда-то вдаль, в сторону леса. Тэруми улыбнулась от попытки Фенриса показать, что мешать он не будет. Тэруми точно знала, что вздумай она дать деру, он тут же поймает её. Глаза на спине, что ль, есть?

Почувствовав волнение Кыта и Ката, Тэруми улыбнулась ещё шире. Монстры отошли-отползли от той части стены.

– Что? Не нравится? – насмешливо сказала она ближайшей черной дымке. – Это вам не со мной гулять. – Глаза снова остановились на Фенрисе. – Ох и хлебнет кто-то счастье с таким всевидящим отцом.

И сразу вспомнился свой собственный, а следом перед глазами возник образ Лоран. Сложить Лоттирану, которую она видела лишь на рисунке, и эту «светлую» ведьму с ненавистью в душе похлеще, чем у какой темной ведьмой, было слишком сложно. Но ведьмочка узнала её, да Лоран назвала имя Чжан… Так что ошибка исключена.

Брат, сестра, мать и где-то там отец – целая семья, а ведь раньше Тэруми всегда считала, что одна во всем мире. Из всего этого многообразия родственной крови судьбу она благодарила только за Лайю.

В желании скрыться из-под надзора Фенриса, Тэруми зашла в тот самый большой дом, который ведьмочка предложила ей и Чону. Опустевшая комната, в углу которой был огромный камин, идеально подходила под настроение и сложившуюся ситуацию. Семейный очаг, который никогда не горел.

Тэруми села перед камином, поджала ноги, обняла колени и пристроила на них подбородок. Слез не было. Она выплакала их давно, ещё год назад. Было просто грустно.

Спины и плеч осторожно коснулись. Потом прикосновение стало смелее и сильнее. Кыт и Кат окружили её, нависая и впитывая её грусть, словно разделяя чувства и желая успокоить. В какой-то момент блуждающие монстры стали нервно менять форму. Тэруми догадалась, что это Фенрис спустился со стены и ищет её – скорее всего, та тень у окна, это и есть эльф. Монстры встрепенулись, опасаясь исходящей от эльфа ауры, но никуда не ушли, продолжали быть рядом.

Глазам стало больно. Тэруми несколько раз моргнула, стараясь не дать волю слезам.

– Вот это и есть семья, – тихо проговорила Тэруми вслух, – когда страшно, когда хочется убежать, но продолжаешь быть рядом, потому что ты нужен родному человеку. – Слезы всё-таки побежали по её лицу. Монстры прикоснулись к щекам, оставляя после себя сильное, тяжелое давление. Но Тэруми лишь улыбнулась. – Вы теперь тоже моя семья…

***

Лоран поднялась на стену и подошла к Лайе. Девушка лишь взглядом отметила, что видит её, и продолжила смотреть вдаль. Где-то там за этим полем и полосой мертвого леса находится полупрозрачная стена, а за ней прежняя жизнь, опасная, но понятная и привычная. Хотела ли Лайя туда вернуться и никогда не знать, что на этой стороне? Да. Однозначно.

– Как Аларик? – спросила Лайя у матери, не поворачивая к ней голову.

– Ненавидит меня.

– А есть за что? – Она не хотела язвить, но интонации выровнять не успела.

– Не знаю, – честно ответила Лоран.

Лайя свыклась жить с мыслью, что её мать умерла, поэтому теперь, когда это оказалось не так, не знала, что делать. Раньше она думала, что если судьба подарит им счастье снова встретиться, то Лайя будет самой счастливой, ведь она сможет снова обнять мать, а сейчас… Лоттирана, теперь Лоран, стояла рядом, но то немногое расстояние между ними казалось слишком большим, и Лайя не понимала, как его преодолеть, а главное, стоит ли? Произошедшее в Изиме перекрывало теплые воспоминания прошлого. Лоран собиралась бросить Фенриса за стеной, его же и хотела использовать, чтобы отомстить эльфам. И непременно попыталась бы, если б не Аларик.

– Мы с Чжаном прожили вместе счастливые пять лет, из которых три были уже с Тэруми, – тихо и спокойно сказала Лоран, тоже смотря только вперед на поле. – Я любила его, любила обоих, и даже искренне верила, что смогу быть счастливой… А потом Инквизитор возобновил охоту на ведьм и, конечно, основная цель – Верховная. – Лоран посмотрела на дочь, в волнении взяла её за руку, но Лайя не обратила на это внимание, так и осталась стоять безучастной. – Я чувствовала, как одна за другой умирают мои сестры, и знала, что скоро придут и за мной. Тэруми была наполовину азурианкой, и я надеялась, что кровь отца окажется сильнее. Я создала медальон, сдерживающий магию, и молилась, чтобы этого оказалось достаточно. Я ушла… – Лоран сильнее сжала руку, вынуждая Лайю повернуться и посмотреть на неё. В глазах застыла мольба. – Я должна была уйти… Они не должны были умирать вместе со мной. Это было бы слишком эгоистично.

Обида хлестко ударила, оставляя на душе след, но Лайя не заглушала в себе эти чувства, она жадно их впитывала, надеясь через боль стать сильнее, чтобы эта женщина утратила над ней власть.

– Ты перепутала дочерей, – холодно ответила ей Лайя, всё-таки оборачиваясь. – Это нужно было рассказать Тэруми, а не мне.

– Ты была с нами в тот последний ковен! – воскликнула Лоран, часто и нервно гла́дя предплечья дочери. – Видела, что сделала Инквизиция с нашими сестрами! И помнишь, как мы бежали! Ты помнишь каждую минуту того страшного времени! Я точно знаю, ведь после ты уже не могла нормально спать, тебя мучили кошмары! Ты должна меня понять! Я не могла поступить по-другому!

Лоран цеплялась за её взгляд, за одежду, жаждала прощения, а Лайя смотрела на неё и не понимала… почему?

– Теперь, когда ты знаешь, кто я, ты стоишь и рассказываешь мне о Тэ, – отстраненно проговорила Лайя. – Требуешь понять? Ты серьезно думаешь, что это то, что я хотела бы услышать? Нет, правда? Спустя столько лет это всё, что ты хочешь мне сказать? Не как дела, Ровена? Не «как ты жила, всё это время?» Не «сколько ты всего потеряла?» Не «я люблю тебя, Ровена!» Не «как скучала и жалела, что не забрала тебя с собой?!»

– Я ни одного дня не жалела, – с уверенностью ответила Лоран, заставляя себя отойти от дочери. – Я поступила правильно. Я дала вам шанс жить дальше. Со мной у вас такого не было.

Лоран отвернулась и снова стала смотреть на поле, а Лайя впитывала взглядом силуэт матери и чувствовала безмерную усталость. Интересно, а у разочарования есть какой-нибудь предел? Есть точка невозврата, когда больше ничего уже не тронет душу?

– Единственное, о чем я жалею, – продолжила Лоран, – это о решении пересечь барьер. Это была моя идея, и она убила Ролена. Твой отец умер на том поле, прямо у меня на руках. И если бы не Аларик, которого я носила уже тогда под сердцем, я бы осталась на том поле вместе с ним. У тебя такая же связь с Фенрисом – ты поймешь.

– Как ты могла не узнать меня? – всё же спросила Лайя, втайне надеясь услышать хоть что-то, что возродит светлые чувства к этой женщине.

– У порога дома Элеоноры я оставила милую и нежную девочку, которая мечтала когда-то спасти жизнь олененку и которая злилась на меня за отказ, которая никогда бы не пустила тьму в душу. А в Изиму пришла сильная и взрослая женщина, темная ведьма, под другим именем. В какой момент я должна была понять, что ты Ровена?

Это не было обвинением или попыткой оправдаться. Лоран была честна, Лайя знала, но всё-таки… у разочарования есть какой-нибудь предел?

– Я не стала темной, мой свет всё ещё со мной, – отрешенно сказала Лайя.

– И это удивительно, – голос Лоран тоже стал ровнее и спокойнее.

Они обе негласно решили отстраниться от всего, что было, как будто… ничего и не было. Так проще. У Лоран в памяти сохранился образ её милой дочери, а у Лайи – любящей и ласковой матери. А эти две женщины, что сейчас стоят рядом на стене, чужие друг другу.

– Магия у Тэруми проявилась, – сказала Лайя. – Она темная ведьма.

Лоран эту новость восприняла с горьким вздохом сожаления, а потом пояснила:

– Я догадывалась, чувствовала, что не просто так вы смогли провести двух азуров через территорию блуждающих монстров. Невозможно обезопасить сразу двух людей. И что с Фенрисом что-то не то, тоже понимала, но что именно осознала, только когда увидела, как он сражается с наргсами, тогда, за стеной, один. Ни один маг не обладает такой силой, а исходящая от него аура? Подобной больше нет. А я встречала достаточно магов. Но это настолько древнее, что моя собственная магия трусливо желает скрыться.

Лайя поежилась от слов Лоран, так точно передающих собственные ощущения, какие возникают порой от Фенриса.

– Он верит, что может договориться с эльфами и закончить бессмысленную войну, а я верю ему, – тихо сказала Лайя, вкладывая между строк другой смысл.

– Я уже сказала в лечебнице и слов своих не изменю. Я не буду мстить эльфам, не такой ценой. Должна же я побыть хоть раз «нормальной» матерью, – говоря последнее, она грустно усмехнулась. А потом предложила: – У нас есть три ведьмы. Вполне можно созвать ковен. При Верховной ведьме по призванию мы станем в разы сильнее.

– Я не готова заплатить за могущество такую цену, – без тени раздумий ответила Лайя. – И не хочу, чтобы другие ведьмы стремились сюда. Ты же знаешь, они почувствуют меня и придут, а в итоге попадут в ловушку. Жизнь там с Инквизитором в разы лучше, чем здесь без него.

– Забавно, правда? Кто б знал… – Лоран улыбнулась. Лайя тоже. А потом обе ведьмы стали серьезными, замолчали и остались стоять, просто смотря вдаль.

***

Тэруми не стала мучить Фенриса и вернулась на баррикаду, уселась на видное место и свесила в сторону Кыта и Ката ноги. Так эльф мог издалека её видеть и не бегать за ней. Когда она увидела Аларика, то сначала хотела уйти, а потом передумала. Какой смысл прятаться? Нужно как-то учиться жить рядом.

– Здесь хватает дозорных, – сообщила ему девушка, когда он подошел ближе. – Я и угр… и Фенрис торчим тут, нет нужды и тебе сидеть.

– Я шел удавиться, – раздраженно то ли пошутил, то ли съязвил Аларик.

– Дерьмовый день? – со слабой иронией предположила Тэруми, кривя губы в насмешке.

– На редкость, – огрызнулся он и плюхнулся рядом. Монстры нетерпеливо зашевелились, стараясь дотянуться до ног человека. Он равнодушно смотрел на них, порой сам чуть вытягивал ногу, чтобы зацепить их.

– Не надо нервировать ребят! – одернула его Тэруми и потянула за плечо. Аларик послушался и пересел подальше. Вид у парня был настолько разбитый, что Тэруми стало его жаль. – Что, радуешься теперь, что не согласилась пойти с тобой на свидание?

Он вздрогнул, но поддержал её попытку юмором стереть витавшую в воздухе неловкость.

– Как будто ты собиралась, – проворчал Аларик, ногтем елозя по деревянной доске, на которой сидел. Появившуюся полоску он принялся делать глубже, снова и снова водя пальцем.

– Я пятой точкой чувствовала, что не стоит, – небрежно продолжила Тэруми вовлекать его в разговор. – А вот почему твоя точка всё время молчит – странно. Сначала не хотел нас впускать. Потом – выпускать из клеток. Потом убить вздумал. Ошибка за ошибкой. Смотри, продолжишь в таком духе, до средних лет не доживёшь.

– Ты не можешь быть моей сестрой, я не верю, – пробормотал он, бросая на неё расстроенный взгляд.

– А я в каком шоке?! – притворно-изумленно воскликнула она. – Как такая умная и красивая, как я, может состоять в родстве с таким, как ты?

– Это каким таким?

– Глупым, вспыльчивым, недальновидным, самонадеянным… – принялась перечислять она, загибая пальцы.

– Эй! – Он засмеялся, поймал её руку и сжал, чтобы она перестала загибать пальцы. А как только осознал своё прикосновение, сразу же отдернул руку, словно обжегшись. Неловкость снова повисла в воздухе, отправляя их в исходную точку. – Я лучше пойду. – Он поднялся и немного потоптался в нерешительности, а потом добавил: – Я знаю, что ты любишь Чонсока, но… – Опасную, неправильную, теперь неправильную, грань он успел почувствовать до того, как перешагнул её. – Спасибо, что пыталась поднять мне настроение, – вместо того, что действительно хотел, сказал Аларик и ушел.