По ту сторону барьера 1

Глава 12

У Лайи от увиденного вырвался выдох восхищения. В обрамлении колонн и арок, под сводом высокого куполообразного потолка здесь был заточён водоем лазурного цвета. Периодически водная гладь шла рябью и над поверхностью показывался пар.

– Под Изимой проходят подземные воды, – пояснила Лоран. – Один из лордов, проживающих здесь когда-то, организовал себе вот такую достопримечательность: нашел способ вывести часть водоема на поверхность. Конечно, когда появился барьер, а цивилизация на этой стороне королевства пала, люди присвоили себе его достояние. Оно же теперь и обеспечивает нас водой. Как сказал Давид, раньше это было частью огромного дворца. Сейчас же осталась только эта комната.

Лоран прошла дальше, открыла ключом массивную деревянную дверь. Перед глазами предстал грот, частично укрепленный каменной кладкой, и лестница, которая вела к воде. Берег здесь, в отличие от предыдущего зала, был в первозданном виде и представлял собой соединенные веками и природой неровные скопления камня.

– А это, собственно, и сам водоем. – Лоран пропустила их, давая время осмотреться. – Можете располагаться в любом из понравившихся залов. Вода здесь очень контрастная. Где-то бьют подземные горячие источники, а где-то скользят холодные. Но думаю, разберетесь быстро. Для купания у нас выделены специальные дни и часы. Есть женские дни, а есть мужские. Учитывая, что это единственный источник воды, мы не можем себе позволить роскошь наслаждаться купальней, когда хотим. Особенно в летний период. Сегодня исключительный случай, поэтому для вас купальня на час закрыта для остальных. Далее будете жить уже по общим правилам. После за вами придет Катрин. Она покажет вам ваш новый дом и выделит одежду.

Как только Лоран закрыла за собой дверь, Тэруми и Фенрис метнулись на выход, сразу же замирая у двери, плотно прижав к ней уши.

– Посторожи их, – донесся едва слышный голос ведьмы. – Аларика не подпускать. Даже если он скажет, что это я приказала. И никуда не отходить, ни на минуту. Если тебе нужно будет уйти, я приду лично и скажу об этом. Они не должны пострадать. Понял? – Давид что-то ответил. – Отвечаешь за них головой! Через час придет Катрин, проводишь их. Ирвин, спасибо, за что уделил мне время, извини, что оторвала от дел…

Лайя и Чонсок вернулись в первый зал и дождались, пока Фенрис и Тэруми отойдут от двери.

– Нас охраняют, – кратко резюмировала Тэруми и обвела глазами красоту окружающего пространства. – Девочки – направо, мальчики – налево? Или по парам?

Лайя села на камень и безразлично уставилась на воду.

– Я хочу обратно, – тихо заговорила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Инквизитор не такая уже и большая проблема по сравнению со всем этим…

Фенрис присел рядом.

– Сначала уберем волну, убивающую магов, – заговорил он спокойным голосом, – потом разберемся с причинами войны между эльфами и людьми и вообще всем, что здесь происходило. Хотелось бы услышать расширенную версию, а не «эльфы решили, что люди виноваты». Тут в любом случае есть люди, которые по рассказам своих родителей знают, с чего началось и во что в итоге переросло. Да, со временем история исказилась, но всё же это даст хоть какую-то картину. Если происхождение волны было эльфийским, то есть вероятность, что и блуждающие монстры дело рук эльфов. Значит, будем искать пути связаться с Дэйлором.

Он замолчал, а Чонсок вдруг продолжил:

– Город стоял несколько сотен лет, а это что-то да значит. Кроме того, большинство стен до сих пор очень мощные и выдержат не одну осаду. Я заметил кое-какие пробелы в защите, но это можно исправить. Материала достаточно. Разберем часть домов у баррикады, было ещё парочку с северной стороны… У нас есть маг, три ведьмы, которые могут пройти блуждающих монстров. Если окружить человека и не подпускать к нему монстров, то вполне можно начать рубить лес за баррикадой… Не Боги весть что, но для начала нормально. Если не будет волны, убивающей магов, то со временем у нас будет больше людей с даром. Нужно поставить постовых на северо-западной части стены, чтобы вовремя заметить мага и защитить его, пока он не доберется до Изимы…

– Эй-эй-эй… амэнэ, притормози! – воскликнула Тэруми и обхватила его за талию. – Ты не у себя в империи… Ты здесь чужак и тебе никто не даст командовать. – Чонсок лишь криво усмехнулся. Карие глаза блеснули холодной решимостью и надменностью, которая была неотъемлемой частью его жизни. Жизни, наделенной властью с рождения. Что могло это означать, Тэруми старалась не думать. – И давайте не будем тратить время, у нас всего час.

– Мы с Лайей займем дальний зал, – сказал Фенрис и протянул руку, помогая Лайе подняться.

Оказавшись с Фенрисом наедине, Лайя спустилась к воде, присела у самой кромки и опустила руку в воду. Стихия, что с приходом в её жизнь Фенриса стала родной, отозвалась ласковым прикосновением, подпитывая внутренние магические силы ведьмы. Лайя прикрыла глаза, желая, чтобы всё, что было за стенами этого места исчезло, забрав с собой ужас реальности, и оставило её здесь вместе с любимым.

Фенрис потянул её на себя, вынуждая подняться, а потом принялся медленно раздевать её. Синие глаза не горели от страсти и желания, они смотрели на неё с теплом, безмолвно говоря, что всё будет хорошо, что и с этим они справятся, что ничего страшнее того времени, когда они были порознь, уже не будет.

Лайе было стыдно за себя, нужно было быть сильной. К чему сейчас сожаления? Это ничего не изменит… Но разбитые надежды, впивающиеся в тело осколками, вызывали желание плакать и проклинать всех и всё.

Фенрис забрался в воду первым и протянул руки, помогая спуститься и ей. Теплые и холодные потоки прошлись по телу, вырывая Лайю из меланхолии. Шумный выдох сорвался с губ ведьмы, вызывая улыбку эльфа. Убедившись, что Лайя надежно стоит на одном из крупных камней на дне, Фенрис отпустил её и ушел под воду с головой. Поднявшаяся волна подхватила серебристые волосы и стала укачивать. Это зрелище заворожило девушку. На сей раз с губ сорвался восхищенный выдох.

Фенрис вынырнул совсем рядом, занимая соседний камень, чтобы снова не уйти под воду.

– Освежает, – прокомментировал он с улыбкой и стал убирать прилипшие волосы с лица. Браслет на руке, который он не снял, поблескивал, притягивая к себе взгляд.

Фенрис снова протянул ей руку, Лайя тут же вложила свою. Одно движение, и она в его объятиях. Они замерли, балансируя на камне, чтобы не упасть в воду. От этого напряженные тела прижались к друг другу ещё крепче. Она поймала его взгляд, и её желание сбылось: мир вне этого места исчез… Она обвила его шею, а он накрыл её губы поцелуем…

Жажда обладания и страсть опять захватила их тела. Они были нужны друг другу как воздух, как свет, как тьма, как жизнь… Они не могли выразить всё, что чувствовали, по-другому… Они жадно вбирали в себя друг друга, растворяя свои планы, мечты, надежды и разочарования, оставляя лишь эмоции и чувства, которые делили на двоих…

***

Чонсок оттирал руки и ноги от грязи каким-то камнем, что очень походил на мыльный. Впрочем, судя по едва видимой пене, он не ошибся в назначении этих кусочков, сложенных у одной из колонн. Тэруми вытряхивала песок и мусоринки из залипших от грязи и крови волос в другом краю. В какой-то момент до неё донеслись звуки из соседней купальни. Девушка возмущенно фыркнула.

– Как? Как они могут думать об этом сейчас? – в сердцах проговорила Тэруми вслух.

– О чем думать? – спросил Чон, который со своего места ничего не слышал.

– Да так, – буркнула она, перебираясь ближе к нему. – Не помешаю?

– Ты мне никогда не мешаешь, – с теплом проговорил он и отдал ей камень, а потом повернулся к ней спиной. – Поможешь?

Тэруми принялась осторожно водить по его спине, стараясь не задевать ещё не зарубцевавшиеся новые раны и шрамы от старых.

– Смелее, – усмехнулся он и игриво повел плечами. – И не надо такого лица. Шрамы украшают мужчин.

– Ты же не видишь моего лица, – с насмешкой заметила Тэруми, пряча возникшую горечь.

– У меня богатый опыт общения с тобой и не менее богатое воображение. Кроме того, если мне не веришь, то можем спросить местных дам: идут ли мне шрамы? – Тэруми стала тереть Чона с усилием, не жалея. Он довольно рассмеялся. – Вот так и надо было. Спасибо.

Она разозлилась и толкнула его, камень зашвырнула в воду. Чон часто ловил её на ревности. Вот знала же и каждый раз попадалась! Чонсок скрылся под водой, вынырнул с мыльным камнем в руке и наигранно строго сказал:

– Танэри Ю-хи Шайн, почему разбрасывайтесь стратегически важными предметами быта?

– Катитесь к черту, данхне Лим! – процедила она сквозь зубы и картинно склонила в почтении голову, сразу же выпрямляясь.

– Что за выражения с упоминанием существ из другого вероисповедания? Будете наказаны!

Он растянул губы в коварной улыбке, глаза при этом хищно заблестели. Предстоящий маневр Тэруми предугадала и отпрянула подальше.

– Амэнэ! Нам скоро уходить, за одной дверью стоит Давид, за другой…

Звуки с другой купальни невольно заставили её замолчать. Теперь уже и Чонсок услышал.

– Эльф определенно сообразительнее, чем я… – философски заметил воин и резко подскочил, сжал Тэруми в объятиях, стискивая так, чтобы она не выбралась.

Усилия, приложенные на его раненую руку, на секунду вызвали на его лице болезненную гримасу. Тэруми сразу же расслабилась и обняла его, всем видом показывая, что сопротивляться не будет. Маневра Чонсок не разгадал, но руку опустил в воду, чтобы та не соприкасалась ни с чем.

– У эльфа просто годы… – пошутила Тэруми, стараясь отвлечь Чона от собственных увечий.

– Думаешь, когда я буду старше, я буду более сообразительным? И не буду тратить время на ерунду?..

– Смотря что считать ерундой, – хотела поддержать игру Тэруми, но голос предательски выдал разливающееся по телу волнение. Её взгляд заскользил по его широким плечам и груди. – Амэнэ… ты нереальный…

Она коснулась губами груди, сразу же смещаясь и целуя ещё раз, рядом. Одной рукой огладила его спину, скользя к пояснице, постепенно опускаясь ещё ниже. Вторая рука тоже ушла под воду, обхватывая его и несильно сжимая.

– Руми, не нужно… Я хочу всю тебя… Ох… Руми…

– А я хочу, чтобы ты слушался меня, данхне Лим, – ответила она, продолжая ласку рукой.

Она указала рукой на каменный выступ, и Чонсок послушно на него сел. Тэруми осталась в воде, пристраиваясь у него между ног, а затем провела языком по нежной разгоряченной коже. Шумный выдох сорвался с его губ, а пальцы осторожно, но при этом очень нежно коснулись её волос, умоляя о продолжении. И она продолжила…

Его возбуждение и тихие просьбы, смешанные с прерывистым дыханием, отзывались в её теле ярким огнем, который не могла заглушить даже прохлада воды. Тэруми вслушивалась в его голос, ловила перемены, подстраивалась под его ощущения. Ей хотелось вознести его на вершину наслаждения, хотелось показать, как сильно он нужен ей…

Собственное желание пульсировало сильнее с каждым движением и становилось всё невыносимее. Тэруми не сдержала стона. В ответ Чонсок тихо приказал:

– Иди ко мне.

В его голосе сейчас не было ласки или просьбы. Он не принял бы возражения. Тэруми подпала под власть его глаз и выбралась из воды, сразу же забираясь на него сверху.

Осторожное, глубокое, до упора движение, и Тэруми в наслаждении выгнулась, прикусывая губу, чтобы сдержать стон. Чонсок положил руки на её бедра и приподнял. Раны отозвались болью, но сумасшедшее желание гасило мучительные импульсы. Его губы стали покрывать тело горячими смазанными поцелуями, а язык принялся рисовать узоры на её коже. Он опустил её на себя, а затем снова приподнял, задавая размеренный темп, желая продлить удовольствие.

Чувствуя, что сейчас сдастся первым, он увлек её на каменный пол, меняя положение и нависая сверху. Затуманенные страстью глаза Тэруми сводили его с ума. Посетившая вдруг мысль о том, что эта женщина, когда-то принадлежала другому, что эта женщина может принадлежать другому, наполнила его душу яростью.

– Ты моя, – хрипло прошептал он, глубоко и резко входя.

Он злился. Она видела. Она чувствовала. Обычно это порождало ответную злость, но сейчас – безумно возбуждало.

– Я только твоя, Повелитель Лим, – прошептала она, смотря ему прямо в глаза, прекрасно понимая, как её слова подействуют на него. Мужчина, который в империи обладал практически безграничной властью, на самом деле всегда был в её власти. Эту истину знал и он.

– Говори… – тихо, но яростно прошептал он, снова вторгаясь в неё.

Тэруми шумно выдохнула, забывая всё, о чем только что думала, испытывая лишь одно желание…

– Сильнее, – требовательно прошептала она. – Я хочу сильнее, мой Повелитель… Ну же…

Он исполнил её желание. Как исполнил бы любое. Даже если ради этого нужно было умереть. Она сделала бы так же. Всё, что он захочет…

Обессиленные и опустошенные, они лежали на камне, совершенно не ощущая его холода, не в силах отойти от ярких эмоций. Тэруми вспоминала всё, что говорила, всё, о чем думала, всё, что делала, и хотела провалиться сквозь землю. Ей было страшно на него смотреть. Что он о ней подумает?

– Прости, – тихо сказал он, ласковым жестом касаясь её волос, в глазах застыла вина. – Я был несдержан и, наверное, причинил тебе боль. Я понимал, но не мог остановиться…

Тэруми открыла рот, собираясь тоже как-то оправдаться, и в голове даже сформировались какие-то правильные слова, но взгляд вдруг наткнулся на его губы, что совсем недавно сводили её с ума…

– Мне понравилось, – честно сказала она, заставляя себя перевести взгляд с его губ на глаза.

Он опешил всего на мгновение. Всё, что было недавно, снова встало между ними, опаляя страстью. Он порывисто прижал её к себе…

– Тэ, Чон… Можно заходить? – донесся голос Лайи.

Тэруми прыгнула в воду и уже оттуда крикнула:

– Пять минут!

– Десять! – крикнул Чон и прыгнул следом.

***

Они не стали выходить из купальни, желая ещё немного побыть одни. Фенрис и Чонсок сидели и тихо переговаривались. А Тэруми была чуть в стороне и ловила на себе ехидные взгляды ведьмочки. Понимание, что их с Чоном было очень даже слышно, сильно смущало. Зеленые глаза Лайи обжигали и разом припоминали всё ехидство, которое та получала раньше. Тэруми не выдержала и пихнула противную ведьму вбок. Лайя пихнула в ответ, теперь уже ехидно улыбаясь.

– Прекрати! – возмущенно прошипела Тэруми, заливаясь краской от открытой насмешки в глазах ведьмы, и снова толкнула её.

– Нет уж!

Лайя снова пихнула ту в ответ. Тэруми не осталась в стороне. Они сцепились, заменяя удары, щекоткой и щипками.

– Вы сейчас опять будете грязными! – попытался вразумить их Чонсок.

– Ничего страшного, всегда можно помыться ещё раз, – ответила ему Лайя, сражаясь с Тэруми. Истинный подтекст, который ведьма вложила в слова, азурианка уловила и заменила щипки на ощутимые тумаки.

В дверь постучали, и девушки одновременно вскочили на ноги. Фенрис отозвался. Внутрь зашла высокая, почти на голову выше Лайи, женщина лет сорока. Крепкого телосложения фигура была спрятана под какими-то просторными балахонистыми тряпками. Темно-русые волосы женщины были завязаны в хвост, длинная наискосок челка прикрывала голубые глаза.

– Я Катрин, – сразу представилась она. – Лоран сказала выдать вам сменную одежду. Идем.

Она отвела их к небольшому двухэтажному дому с заколоченными окнами, достала связку ключей, открыла дверь и, хоть у неё никто не спрашивал, рассказала сама:

– Это наш склад с вещами. Я им заведую. Если нужно какую-нибудь вещь получить: кофта, куртка, штаны, постельное… Ну вы поняли. Это ко мне. Но имейте в виду, что причина для просьбы должна быть весомая! Только если зашить совсем нельзя и нельзя заплатку поставить! Мы носим всё до тех пор, пока можно. Лучше получить порез на руке, чем на рубашке. Я понятно изъясняюсь?

Изимка обернулась и обвела их строгим взглядом. У Лайи, Тэруми и Фенриса возникло общее желание: они посмотрели на Чонсока. Воин новость воспринял стойко, от комментариев и уточняющих вопросов благоразумно воздержался. Катрин убедилась, что её внимательно все слушали, продолжила:

– Вашу комнату я уже подготовила, постель застелила, сейчас подберем вещи. – Она деловито зашла внутрь, распахнула ставни, те немногие что были не заколочены, и запустила в помещение свет. Давид остался на улице. – Окна запираем на всякий случай, чтобы не было соблазна стащить что-то. – Катрин вдруг повернулась, нахмурилась и с осуждением уставилась на эльфа, говоря: – Воровство у нас запрещено! За это выгонят из города!

Фенрис с совершенно непроницаемым лицом стоял, показывая, что не видит акцента, который сделала изимка, но Катрин тоже не собиралась сдаваться.

– За воровство вещей выгонят из города! – снова пригрозила она, в упор смотря на него и явно ожидая ответа.

– Я понял, – наконец-то сказал он невозмутимым голосом. – Воровать вещи плохо.

Тэруми сдавленно хрюкнула в попытке сдержать смех, но Лайя первой не выдержала и захохотала, настолько забавным было непроницаемое лицо бывшего кайнарис и обвинение, которое ему пытались заранее предъявить. И пока девушки от души хохотали над эльфом, Чонсок обводил глазами пропитанное затхлым запахом старости помещение с откровенными лохмотьями, которым, судя по их виду, было примерно столько же, сколько и барьеру, и пытался себя убедить, что, в принципе, это не так уже и страшно.

Катрин в это время, не обращая внимание на истерику новых жительниц, достала из кучи линялую темно-синюю просторную мужскую сорочку, на которой уже стояло несколько заплаток, и развернула её, прикидывая, подойдет по размеру или нет, а потом сказала:

– Да, нормально будет.

Она подкинула вещь Чонсоку, тот на лету её поймал. Следом Катрин выудила штаны и тоже бросила рослому чужаку. Какое-то время он стоял, смотрел на свою новую одежду и, казалось, даже не дышал. Лайя и Тэруми тоже замерли, не сводя с него глаз, предполагая, что сейчас в душе у воина.

– Транф де них, кхарп в ниивс! Кхарп! – воскликнул в сердцах он.

Тэруми и Фенрис, зная перевод, дружно захохотали. Лайя дернула азурианку за руку, прося перевести, но Чонсок взглядом пресек Тэруми и бросил виноватое:

– Простите.

– Полный кхарп, – утирая слезы, добавил Фенрис.

Катрин ускорилась, не желая оставаться возле этих странных незнакомцев дольше, чем положено. Когда каждому выдала по запасному комплекту одежды и полотенцу, она плотно закрыла все ставни, заперла дверь.

Дом, где им предстояло жить, был узким, высоким, в три этажа, причем верхний этаж был выше северной стены. Давид со всеми попрощался и ушел, оставляя чужаков с Катрин. Изимка толкнула входную дверь, пропустила всех вперед и только потом зашла сама.

В маленьком коридоре была только лестница наверх и дверь в другую комнату. Катрин открыла эту комнату и прокомментировала её содержимое:

– Эта общая комната.

Несколько горшков понятного назначения; глубокая миска, установленная на срезе вертикально поставленного бревна; небольшая бочка с водой. Не дождавшись реплик, изимка прикрыла комнату и повела их выше.

– На втором этаже живу я с Веталом. Третий этаж недавно освободился. Семья, что жила до этого, погибла. Ой, грустная история с ними приключилась. Не уследили за малым своим, мальчонка на баррикаду залез и упал. Мать бросилась его спасать, ну и сгинула следом. А Тристан, глава семьи, недолго после них протянул, вчера погиб. Ворота-то после вас не сразу вышло закрыть. Наргсы его утащили. Даже тело не забрать. Вещи с ним и пропали… – Она посмотрела на их ошеломленные лица и решила смягчить сказанное: – Зато вам есть теперь, где жить. У нас-то жилых комнат не так много.

Ответить ей никто не решился, а может, просто не смог. Катрин тем временем уже открыла комнату, с гордостью показывая их новый дом.

В узкой комнате у каменных стен стояло две кровати, которые явно не были рассчитаны на совместный сон нескольких людей. Между ними имелась тумбочка с одним выдвижным ящичком. Стояла она как раз под окном. У подножия каждой кровати была низенькая скамеечка. На этом комната и мебель в ней заканчивалась.

– Ну, располагайтесь, – вдруг дружелюбно сказала Катрин. – График уборки общей комнаты потом определим. В принципе, понятно, что каждый сам за собой убирает, но полы там помыть, воды принести, это по очереди. Входную дверь и общую мы не запираем. Свою комнату по желанию. Вот ключ.

Она вложила ключ в руку Лайи и оставила их одних.

Фенрис подошел к окну, посмотрел на открывающийся вид и удовлетворенно хмыкнул. Отсюда хорошо просматривался лес северо-восточной стороны. Потом выбрал одну из двух совершенно одинаковых кроватей, застеленных желтым, видавшим виды, постельным, и сел, вытягивая вперед ноги.

– У меня в Башне примерно такая же по размеру комната была, – довольно равнодушно произнес он.

– У меня разные. Я то в поместье жила, то в доме деревенском, то в канаве, – в свою очередь сказала Лайя, присаживаясь с краю и с сочувствием смотря на Чонсока.

Чонсок вытянул скамейку, которая теперь была его, приставил к стене. Рядом пристроил меч. Сложил на неё выданные ему и Тэруми вещи, потом ушел, забрав свои. Вернулся спустя пару минут, переодетый в чистое. Свои старые вещи и уцелевшие части доспеха пристроил по другую сторону скамейки. Три пары глаз всё это время молча наблюдали за ним, не рискуя ничего говорить. И только после этого всего он сел.

– Амэнэ, – позвала его Тэруми, подходя ближе.

Он усмехнулся и поднял на неё взгляд.

– Всё нормально, и не надо на меня так смотреть. Во-первых, это всего лишь комната. А во-вторых и в-заключительных, мы в ней не навсегда. Я тебе обещаю. Поэтому не вижу причин для драмы.