По ту сторону барьера 1

Глава 10

Лоран оставила их в небольшой комнате одних, а сама скрылась за соседней дверью, куда завели уже пришедшего в себя Аларика. Выждав немного, Лайя, Тэруми, Фенрис и Чонсок одновременно поспешили к двери, замирая рядом, прислушиваясь к тихому разговору ведьмы с сыном.

– Почему не послушал меня? Я же сказала не трогать мага! Мне нужно было знать, как он выжил! Но ты всё равно нарушил приказ! Теперь будешь отвечать за последствия! Из-за тебя пострадали другие люди! – голос ведьмы был холодным и обвиняющим.

– Я защищал наших людей, как и всегда делал! Он эльф! С ним могли быть и другие! У меня не было времени ждать, пока ты вынырнешь из своей ностальгии…

Раздался звонкий удар, какой бывает, когда ладонь встречается с лицом.

– Не смей говорить о том, в чем ничего не смыслишь! – ведьма почти шипела от злости. – Если бы ты вынырнул из своей ненависти и наконец-то посмотрел на чужаков, то мне ничего бы не пришлось объяснять! Он Эарендил! Когда этот клан покидал Дэйлор и приходил? А? Сколько раз?

– Когда-то же должен был…

– Да, пришел и привел с собой людей?! Людей, Аларик! Сколько людей приходило с эльфами под наши стены? И это не просто люди, это азуры! Они были по ту сторону барьера и смогли добраться до нас, и я хочу знать как! И даже если ты, наплевав на все очевидные доводы разума, решил допросить эльфа, то почему не забрал у него посох?

– У него не было его собой, – уже не так уверенно и гневно ответил он.

Последовал издевательский смешок.

– Ты жаждешь власти, но ты к ней не готов.

– Я хочу лишь защитить людей!

Лайя первой метнулась от двери, остальные последовали за ней. Каждый постарался принять непринужденный вид, рассматривая стоящие здесь потрепанные книги, колбочки, горшки с растениями.

Лоран вышла и села на ближайший стул, делая приглашающий жест, предлагая начать переговоры. Аларик остался стоять в дверях, подпирая плечом дверной косяк, бросая открытые враждебные взгляды на эльфа.

– Вначале хочу принести мои извинения за неприятное начало знакомства, – заговорила Лоран, – и хоть в это сложно поверить, у нас были все основания так себя вести. Как я уже говорила, меня зовут Лоран. Я Глава этого города.

Она замолчала, давая возможность представиться остальным.

– Чонсок Лим, – первым назвался Чон.

– Фенрис Эарендил.

– Лайя.

Взгляд Лоран на секунду замер на Лайе, явно ожидая продолжения, но девушка больше ничего не сказала.

– Тэруми.

На имени азурианки Лоран вздрогнула. Возникшее замешательство она старательно спрятала, хоть голос немного выдал волнение:

– Тэруми… А как дальше?

– Просто Тэруми, – грубовато ответила танэри, бросая в ответ недовольный взгляд.

– А сколько вам лет?

– Это имеет какое-то отношение к нашей ситуации? – вместо Тэруми спросил Чонсок, начиная злиться от пристального внимания ведьмы к его Руми.

– Нет, – сухо ответила Лоран и решила сразу перейти к делу: – За всё время, какое я провела на этой стороне барьера, вы первые люди без дара, которым удалось пересечь Полосу отчуждения. – Она посмотрела потом на Фенриса и добавила: – И первый живой маг на этой стороне. – Голос вдруг надломился и стал тихим, почти умоляющим: – Как?.. Это невозможно…

Все молчали, доверяя разговор Фенрису, но сам он не спешил начинать говорить. Взгляд Лоран наткнулся на магические линии на руке эльфа, там и остался. Как и совсем недавно, она словно куда-то провалилась, переставая осознавать, где находится.

– Все эти годы… Никто не выживал. Никто… Волна забирала жизнь каждого… Эта дрожь земли выпивала магию, а следом жизнь мага… И ничего нельзя было сделать… Ничего! Я искала выход отсюда! Ходила к барьеру. Раз за разом! Все эти годы… Пыталась выбраться, хотела предупредить, рассказать, что за этой чертой нет свободы, за ней только смерть… И не смогла… Отсюда нет выхода…

Слезы заливали её лицо, пропитывая ткань маски, но Лоран ничего не замечала. Аларик подошел и обнял её за плечи, приподнимая и ласково говоря:

– Мама, пойдем, я отведу тебя.

– Я ничего не могла сделать… Не могла… – всхлипывала она.

Он повел её прочь, у самой двери обернулся и приказал:

– На ночь останетесь здесь. Остальное с утра. Комнаты не покидать. Ставни не открывать. Свет не должен быть виден с улицы. Это в ваших же интересах.

Едва дверь закрылась, Лайя вцепилась в руку Фенриса и прижала к своей груди.

– Никуда не уходи без меня. Никуда! – Она умоляюще посмотрела на него. – Слышишь?

– Я это исправлю, уберу то, что убивает магов, – ласково проговорил он, убирая её рыжие пряди с лица.

– А если не получится? Фенрис… Ты же слышал, что она сказала…

– Ш-ш-ш… – Он притянул её к себе и обнял. – Всё будет хорошо.

– Кажется, мне нужно прилечь, – глухо и сдавленно проговорил Чонсок и стал подниматься, чтобы дойти до кровати, но упал на пол. Глаза воина закрылись.

– Амэнэ!!!

Лайя подвинула Тэруми, которая осматривала Чонсока, и присела рядом, принялась спешно зачитывать поддерживающее заклинание, но в себя он так и не пришел.

– Здесь наверняка есть лечебные зелья, – озвучила свои надежды Лайя, обращаясь в первую очередь к Тэруми, которая вскочила и в ужасе ходила рядом, не сводя напуганных глаз с Чонсока.

– Отнесем его в другую комнату, там кровать есть, – сказал Фенрис Лайе, а потом приказал уже Тэруми: – Поищи перевязочный материал.

Они пристроили Чонсока на узкой кровати. Фенрис принялся освобождать его от остатков одежды, а Лайя бросилась в соседнюю комнату, где Тэруми всё перерывала в поисках перевязочных материалов. Довольно скоро Лайя поняла, что использовать готовые зелья, которые по цвету и запаху напоминают нужные ей, слишком рискованно. Ведьма могла добавить на своё усмотрение любой ингредиент, чем значительно повлиять на назначение зелья. Поэтому Лайя стала перебирать имеющиеся здесь высушенные травы. Из всего, что могло подойти, – мята, душица… Простые, но при усилении светлой магией весьма эффективные… Конечно, в отвар бы добавить кору нужного ей дерева… Создатель! Это тоже есть! Лайя схватила кусочки коры, сложенные в стеклянную чашу, затем взяла несколько пучков найденных трав и окликнула азурианку.

– Тэ! Найди чистую емкость! Всё это надо растереть и смешать, залить водой и поставить на огонь! Как пользоваться огневирицей, помнишь?

– Помню, – нервно бросила Тэруми, – я ж с тобой торчала в лаборатории, механизм для приготовления зелий знаю.

– Отлично! Воды примерно с две кружки! Когда закипит, позовешь!

Лайя забрала найденные азурианкой полосы ткани и побежала в комнату.

– Угрюмый, мне бы воды, руки помыть и… Спасибо, конечно! Но мне нужна вода была над чашей!

– Фенрис, вернись, помоги мне его приподнять!

– Угрюмый, я пролила… черт, ещё одна кружка нужна…

– Фенрис…

Фенрис встал в проходе между двумя комнатами и глубоко вздохнул. Посмотрел сначала на одну девушку, потом на вторую.

– Вдохнули. Вот так. А теперь выдохнули. Соберитесь и сконцентрируйтесь.

Тэруми надавила ладонями на глаза, сражаясь с собственным страхом и чувством вины. Из-за неё Чон опять в опасности. В этом Богами забытом месте. Собственная слабость и боль от ран давно ушла на второй план. Она и не замечала, как иногда плыл под ногами пол, как кружились перед глазами черные точки. Некогда было думать о себе.

Чья-то рука легла на плечо. Тэруми вздрогнула и сжалась.

– Мы с Лайей сами всё сделаем. Иди ложись на соседнюю кровать. Ты ранена, и тебе нужен отдых. Если ты тоже свалишься, это будет очень некстати, я бы даже сказал, фатально с учетом неопределенного будущего.

Он повел её к Лайе. Сил сопротивляться у Тэруми не было. Она безучастно шла, куда её направляла рука эльфа.

Постепенно его спокойствие и невозмутимость вернули покой в души девушек. Лайя сначала закончила лечение Чонсока, потом перевязала раны Тэруми. Доварила зелье и напоила обоих. Хотела уже лечь и поспать, как Фенрис, вывел её в соседнюю комнату.

– Нам нужно осмотреть город, – тихо сказал ей эльф. – Неизвестно, что приготовит нам завтрашний день. Хочу уменьшить элементы неожиданностей.

– Хорошо, – устало сказала Лайя.

Фенрис виновато на неё посмотрел.

– Прости, родная, что прошу пойти со мной, но пока есть угроза этой волны, я…

Лайя встрепенулась и оборвала его:

– Идем. Я же говорила, что никуда не отпущу тебя одного!

– Двери в лечебницу, скорее всего, охраняют, поэтому…

Фенрис подошел к окну. Комната была на втором этаже. Фенрис спрыгнул первым, а потом поймал Лайю. Они прижались к каменной стене, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Освещения в городе не было вообще. Лишь луна подсвечивала крепкие каменные строения. Ставни всех домов были закрыты. А там, где ставен не было, царила просто темнота – лампы никто не зажигал. Ещё одним отличием, вызывающим неприятные мурашки нехорошего предчувствия, была тишина. Да, ночью жизнь в городах затихала, но не настолько же.

Фенрис обратил внимание Лайи на скучающего наверху дозорного. Какой-то худой мужчина сидел на стуле возле установленного колокола. У Лайи сразу же внутри разгорелся гнев от воспоминания: изимцы слышали крики о помощи, видели монстров, но открыли ворота спустя так много времени. Фенрис тронул её за рукав и беззвучно исчез за поворотом. Девушка поспешила за ним.

Фенрис вел её вдоль северной крепостной стены в сторону восточной, собираясь посмотреть, как обстоят дела с другими воротами. Ведь у города обычно несколько выходов. Тот, через который они попали в город, был с западной стороны.

Улицы никто не патрулировал, не было и случайно припозднившихся жителей, изимцы охраняли только периметр, поэтому маг и ведьма продвигались достаточно быстро, без каких-либо задержек, пересекая город насквозь.

Лайя отметила для себя ещё ряд настораживающих отличий от уклада жизни обычного города. Деревья. В основном фруктовые. Каждое свободное пространство было отдано под них. И это были не сады у домов. Выглядело, скорее, как дома, построенные в саду, настолько хаотично росли деревья. Улиц и придомовых территорий в принципе не было. Словно… словно это роскошь, которую изимцы не могли себе позволить. Не было и выложенных из камней дорог. Вообще. Она с Фенрисом уже порядком прошла, и ничего кроме простой почвы под ногами не было.

Жилые районы закончились внезапно, сменяясь рядами засеянной земли. Большие площади с зерновыми культурами сменялись ровными грядками овощей и снова переходили в площади с зерновыми. Лайя даже замерла на какое-то время от удивления, а потом стала осматриваться, думая, что они незаметно вышли за границы города. Но нет. Они всё ещё были внутри. Лайя недоуменно посмотрела на Фенриса. Его обеспокоенно сдвинутые брови говорили сами за себя.

Фенрис указал рукой на виднеющиеся впереди строения и сместился к крепостной стене, уводя Лайю с открытого пространства. В конце поля стояло несколько рядов заброшенных, полуразобранных домов. Все деревянные элементы на них отсутствовали. И Лайя сразу поняла почему. На вопрос, почему в городе отсутствовали выложенные камнем улицы, ответ тоже нашелся. Перед ними предстала высокая стена, сложенная из бревен, камней и металлических частей бывших предметов интерьера и кухонной утвари.

Фенрис обратил внимание Лайи на несколько высоких пустующих домов, на верхних этажах которых сидели дозорные, что-то высматривая за стеной, а затем потянул её внутрь очередного заброшенного дома. Маг и ведьма аккуратно переступали через мусор и щепки, стараясь производить как можно меньше шума. Свет от луны сюда практически не проникал, и Лайя почувствовала себя плохо. Страх полного мрака и тесного замкнутого пространства сразу же ударил по ней частым пульсом и учащенным дыханием. Фенрис взял её за руку и крепко сжал, повел за собой наверх по лестнице.

Дом был в три этажа. Они забрались на самый верх и подошли к частично разобранному проему окна. Отсюда открывался вид на то, что происходило за сложенной стеной города. Лайя сначала увидела, как переменилось лицо Фенриса, а потом только вгляделась во мрак.

Стена, а точнее, баррикада защищала город от гигантских змей. Обхват их тел диаметром был с половину человека. Периодически огромные тела соприкасались друг с другом и издавали едва слышный скрип. Столкнувшиеся змеи после этого награждали друг друга шипением, демонстрируя впечатляющие клыки. А то, что Лайя вначале приняла за игру теней при лунном свете, отраженном от блестящей чешуи, оказалось черными вихрями, теми же самыми, что убивали людей перед барьером. Вихри не причиняли змеям никакого вреда, наоборот, они обвивали пластичные тела, скользя вдоль, придавая им ещё более устрашающий вид.

Магию Лоран она почувствовала. Мощное защитное заклинание дополнительно сдерживало змей за баррикадой и отпугивало нематериальных монстров.

Лайя до боли в глазах всматривалась в даль, желая узнать, где заканчивается территория этого безумия, но ей не было конца. Зато она увидела восточную стену города. Ту часть, что ещё окончательно не развалилась. Расстояние между баррикадой и восточной стеной пропитывало запустение. Здесь догнивали деревянные перекрытия домов. Каменную кладку улиц разрывали корни проросших деревьев и растений. Здесь ветер играл с остатками ставень, привлекая змей мелодией скрипа ржавых петель. У таких домов ползучих тварей было особенно много.

Лайя вдруг отчетливо поняла, что люди, которые находятся в Изиме, заперты внутри и живы до тех пор, пока жива Лоран, пока стоит их баррикада, пока ту есть чем подпереть. Горло свел спазм. Отчаяние нахлынуло, принося горькую правду и втаптывая её надежды на тихую, счастливую, свободную жизнь в пыль и грязь опустевших улиц умирающего города.

Фенрис коснулся её, показывая, что пора уходить, но она прижалась к нему. Ей нужна была его сила, ведь иначе она сломается. Он обнял её и прижался щекой к щеке, разделяя её ужас.

Она не разрешила себе плакать, хоть всё внутри выло от безысходности. Она заставила себя отстраниться от Фенриса. Нужно было возвращаться. Чон и Тэ остались без защиты, одни. Значит, она не может быть слабой. Лайя кивнула, давая понять, что готова. На обратную дорогу Фенрис выбрал другой путь, чтобы охват территории за один раз получился большим.

Лайя теперь по-другому смотрела на дома и понимала, почему деревянных элементов в отделке не присутствовало. Всё, что не несло в себе смысловой нагрузки, наверняка было пущено на растопку в особо холодные зимние вечера. Скорее всего, все деревянные строения и пристройки тоже уже давно перестали существовать, продляя жизнь людям. Понимала, и почему кругом были посажены фруктовые деревья. Просто для них не было специального места.

Усталость с каждым шагом наваливалась на неё. Ноги переставляла только на чистом упрямстве и от любви к спящим в комнате азурам. Как оказалась перед домом не заметила, пребывая слишком сосредоточенной на внутренней борьбе с подступающей слабостью.

Фенрис подсадил её, и когда она попала внутрь, забрался сам. Тэруми крепко спала, при этом сильно хмурясь то ли от боли, то ли от тревожных снов, рука её лежала в ладони воина. Чонсок встретил их настороженным взглядом. Стараясь не двигать ту руку, в которой лежала рука Тэруми, он сел, пододвигаясь. Фенрис сел рядом.

– Северная и южная стена глухие, пока шли, не видели ворота, то ли их нет, то ли просто мы до них не добрались. Что за стенами, непонятно, – тихо заговорил Фенрис. – Восточной стены толком нет, да она и недоступна, вместо неё они соорудили что-то типа баррикады, невысокая, в два этажа. С той стороны полчища гигантских змей реагируют на звук, предполагаю, что и на свет тоже…

Фенрис делился с Чонсоком тем, что успел заметить в эту вылазку, а Лайя скинула сапоги, забралась на кровать к Тэруми – здесь всего было два спальных места – свернулась калачиком, отворачиваясь от всех к стене. Слезы беззвучно стекали по лицу девушки, капая на сильно изношенные простыни. Чувствуя, что ещё немного и заплачет в голос, она закрыла глаза и запела про себя песню, которую всегда пела ей мама, когда Лайя просыпалась среди ночи от какого-нибудь плохого сна. Это помогло, как и тихий, размеренный голос Фенриса, изредка прерываемый вопросами воина. Спасительный сон настиг её незаметно.