Плюшевый: кулак

Глава 9 Казнь и сверчки

Реакция Ориса меня удивила.

Я ожидал, что он будет скептически настроен, опять начнет ворчать, мол, «плюшевый», «слабак», «а что, пожестче не мог» и тому подобное. Был у меня один период, когда приходилось регулярно делать доклады вышестоящему начальнику со взрывным характером. Бездельник по жизни, но, увы, статусный, и приходилось тщательно скрывать от него факт, что всю его работу делал я. Там главная хитрость — вставить все самое важное в первые несколько слов, упаковав в какой-нибудь комплимент для начальника лично. И сформулировать так, чтобы он заведомо одобрил твое решение.

Поэтому я позвал с собой на «презентацию» Дира в качестве свидетеля: из всех старших учеников, что ездили со мной, у него был лучше всего подвешен язык. Да и в целом он мне казался адекватнее прочих. Предатель или не предатель — в данном случае не так важно, у меня на глазах выкаблучиваться не станет.

А с Диром я заранее обсудил, что и как мы будем рассказывать. Поэтому он начал со слов:

— Мастер-наставник, возможно, мы имеем дело с влиянием врагов, которые пытаются лишить нас значительной части наших крестьян — и наших налогов!

Как и ожидалось, на слове «враги» Орис напрягся и стал слушать нас вдвое внимательнее. Ну правильно, честный смысловой центр — «потерявший берега от отсутствия контроля и твоей невнимательности управляющий» — тут явно не прокатил бы! Хотя будь Орис моим подчиненным, а не наоборот, я бы схватил его за шкирку и ткнул в эту ситуацию носом.

Разговор, кстати говоря, проходил в «отцовском» кабинете, мы с Диром сидели на той же скамье, которую я чуть больше недели назад делил с Гертом. И, внезапно, сцена повторилась почти добуквенно!

Когда Дир рассказал о драке с семью деревенскими парнями и как я их всех обезвредил, отец вскочил с места и рявкнул:

— Лис! Немедленно, за мной!

«Неужели опять к врачу потащит? — удивился я. — С чего бы?»

Но именно к лекарю Коону меня отец и потащил! Причем буквально! Сразу за дверью кабинета подхватил на руки вертикально, как носят совсем мелких детей — наше соотношение ростов позволяло. Затем понес чуть ли не бегом, я еле успел за шею его схватить, чтобы не упасть! У знакомой двери мы оказались в мгновение ока, где он опустил меня на пол и буквально втолкнул через порог.

— Осмотрите его немедленно, мастер-лекарь, — отрывисто приказал Орис.

Я уже знал, что лекарь Коон происходил из островного государства Оиян, осколка древней и более могучей империи Эрем. На материке, в том числе и в наших краях, до сих пор считается, что в Эреме были самые лучшие учителя и врачи. Книжная ученость проникла на наш континент именно оттуда. А потому все сколько-нибудь богатые семьи выписывают себе лекарей из Оияна, да и школы до сих пор оформляют в эремском стиле. Отсюда вот эти неудобные парты, за которыми сидишь, скрестив ноги.

На сей раз, когда мы вошли, целитель не пил чай за столиком, а перекладывал какие-то инструменты на одном из стеллажей. Когда увидел нас, доброжелательная улыбка так и замерла на бледно-голубом лице.

— Что случилось, мастер Коннах? — с тревогой спросил он. — Что с юным господином?

— Не знаю! — рявкнул Орис. — Он не признается! Но он только что побывал в стычке — в стычке с семью грязными, немытыми крестьянами! Святой предок знает, чем они могли его заразить!

Что? У Ориса гермофобия? У них тут вообще, оказывается, есть понятие о микробах и вирусах⁈ Или это сословные заморочки!

— Понял вас, мастер Коннах, — кивнул «даос». — Юный господин, подойдите к окну.

Он тут же принялся меня осматривать, слушать пульс и ощупывать — так же тщательно, как в прошлый раз. Заодно и расспрашивал:

— Как же вас угораздило столкнуться с семью крестьянами в поместье? Чем они так разозлили вас, что вы напали?

— Это они напали, — возразил я. — И не в поместье, а на осмотре владений…

— Как? — руки лекаря на мгновение замерли. — Но ваш отец сказал «только что»…

— Я узнал только что! — прорычал Орис. — Так-то это когда, вчера случилось?

— Вчера, — подтвердил я.

Хотя мы и путешествовали три дня, оказалось, что, если ехать от той деревни напрямую в поместье, добираться тут всего несколько часов. Мы провели в дороге пол-ночи, пользуясь долгим световым днем. Остановились отдохнуть только, когда уже совсем стемнело, двинулись в путь с первыми лучами солнца, и были в поместье сразу после завтрака.

— Ах, вчера… — проговорил лекарь уже с другой интонацией. — Ну что ж, давайте поглядим…

Он обследовал меня еще тщательнее, но уже гораздо медленнее, затем проговорил с легкой укоризной:

— Смотрю, юный господин не принимает пилюль, которые я выписал?

Орис чуть сконфуженно заметил:

— Тильда их ему не давала пока еще. На прислуге проверяет.

Интересно. Выходит, Тильда не доверяет мастеру Коону? Или руководствуется принципом «доверяй, но проверяй»?

— Понятно, понятно… — закивал Коон, ничуть не обидевшись. — Да, почему бы и не проверить, если есть время… Вот вердикт, мой господин: мальчик совершенно здоров.

— У него нет… признаков жара крови? — с тревогой спросил Орис. — Того, что убило моего отца?

— Ни малейших, — заверил лекарь. Потом уточнил у меня: — Скажите, эти немытые крестьяне наносили вам какие-нибудь раны? Хотя бы царапины?

— Нет, лекарь, — покачал я головой. — У меня даже синяков не осталось! — это я уже сказал хвастливо.

— Ну вот видите, — обратился лекарь к Орису мягким, увещевательным тоном. — Жар крови — это не болезнь, которой может заразиться даже здоровый! Чтобы он возник, нужна рана, через которую в кровь попадают мельчайшие частицы грязи. Пользуясь тем, что кровь есть питательная эссенция, грязь плодится там, порождая тем самым смертельный жар…

Ну точно, понятие о микробах существует. Раз «частицы грязи» плодятся, значит, живые.

— Да-да, знаю-знаю! — нетерпеливо воскликнул Орис. — Но… вдруг.

— Понимаю, мой господин, что вы обеспокоены, — кивнул лекарь Коон. — Но нет никаких оснований полагать, что случившееся с вашим отцом повторится с вашим сыном! А пилюли все-таки принимайте, мальчик явно вынужден последнее время слишком много трудиться! Столько подавленных эмоций в ребенке я давненько не встречал.

А лекарь-то неплох. Я еще в прошлый раз отметил, что он правильно диагностировал стресс, но в этот раз и вовсе превзошел себя. Да, эмоции мне приходится подавлять, это основа основ. Эмоции могут давать силу и часто дают. Но не в моем положении. Стоит мне задуматься о тех, кого я оставил и представить, в какую задницу там все могло без меня улететь… Или через что пришлось пройти старшему сыну, который в одночасье оказался главой большой и не самой беспроблемной семьи — с кучей бизнесов, завязанных на семейную собственность? А моим коллегам, друзьям и деловым партнерам? И это в условиях почти неизбежного горячего конфликта — а то и полноценной войны! Нет, лучше лишний раз об этом не думать.

Однако Орис слова лекаря почти что проигнорировал. В смысле, ответил нечто вежливое, затем схватил меня за руку и выволок из кабинета почти так же быстро, как и заволок. И в коридоре — сжал в объятиях!

Нет, серьезно, сжал прямо так, что я еле дышать мог. Прорывом сработала мышечная память: в голове всплыл эпизод, когда мне было года четыре. Вот маленький я тяну на себя дверь подъезда, не дождавшись идущего следом отца, бегу к горке, сопя, карабкаюсь на нее, вооруженный куском фанеры. Валенки скользят по укатанным до ледяной гладкости ступеням, так что лезу на коленях. Сажусь на фанеру, отталкиваюсь, блестящий лед летит навстречу, шапка съезжает на глаза — и слишком длинный ледяной след вывозит меня прямо под колеса неспешно едущего по улице грузовика. Резкий вопль, грузовик отворачивает в сторону, заезжая прямо в высоченный сугроб… Повезло, и водитель, и грузовик остались целы. Тогда мой настоящий отец схватил и сжал меня именно так, почти до боли. Да, нынешний я относился к могучей мускулатуре Ориса примерно как я-четырехлетка из прежнего мира к моему гораздо более худощавому и не столь впечатляюще накачанному настоящему отцу!

Это что, у меня ком в горле? Реакция тела. Или я начинаю действительно испытывать к Орису привязанность?

— Прости, сын, — прошептал Орис сдавленным голосом. — Я не должен был отправлять тебя туда одного… в первый раз. Прости.

— Ты что, пап… — пробормотал я, пытаясь обнять его в ответ. Какое там. Мои руки даже на шее его с трудом смыкались, что уж говорить о туловище!

— Просто… — Орис чуть отпустил меня. — Именно так погиб твой дед. Мастер-лекарь Коон знает, бабушка выписала его сюда как раз сразу после. До этого у нас был другой лекарь, горожанин, — Орис выплюнул это слово с раздражением. — Отец объезжал деревни с налогами, возник спор с крестьянами… Он вышел один против целой деревни, разметал их, конечно. Но кто-то успел воткнуть ему в ногу вилы. Он сгорел за пару недель от этой паскудной горячки! — последнюю фразу Орис почти прорычал. — Враги не смогли его уложить, даже эта шлюха из Школы Цапли не смогла его уложить, а гребаная горячка смогла!

Я отметил деталь насчет Школы Цапли — никогда про нее не слышал, в число наших соседских школ она не входила. И забавно, что Орис начал ругаться при сыне. Или в данном случае «шлюха» не ругань, а термин, обозначающий род занятий?

Но спрашивать Ориса об этом, конечно, не стал. Просто сказал:

— Пап, ну ты чего… Ну я же цел. Меня не задел никто. Никакого заражения… жара крови.

Даже оговорился, надо же.

Орис в ответ только сжал меня немного крепче.

— Если я тебя потеряю, малыш… — глухо проговорил он. — Если… лучше бы мне тогда и не рождаться!

Эти слова отозвались у меня в душе полным эхом.

А как бы я хотел, чтобы мой сын ответил мне в такой ситуации?

Орис согнулся в три погибели, чтобы обнять меня, поэтому, высвободив одну руку, я все-таки сумел дотянуться до его косматой головы. И осторожно погладил ее.

— Папочка… я тоже очень тебя люблю. Постараюсь быть очень-очень осторожным! Извини, что заставил тебя беспокоиться.

— Плюшевый ты все-таки, — почти всхлипнул суровый глава Школы Дуба.

…После того, как Орис расклеился, он в компенсацию мог повести себя как полный самодур и приказать все-таки уничтожить последнего оставшегося нападавшего, которому я уже пообещал место слуги. Да и деревню всю приказать перевешать, может, кроме совсем уж младенцев, а дома сжечь.

Однако, на мое удивление, Орис сказал почти равнодушно:

— Ты взялся с этим делом разбираться? Вот сам и решай. Только пусть мама одобрит. Но Тейна… Тейна казним! И сына его тоже. Ох ты ж скотина! Где теперь искать толкового управляющего — да еще в такой момент⁈

Сыну Тейна было всего пятнадцать лет. Я попытался апеллировать к Тильде — может быть, не стоит уничтожать парня за грехи отца? Но та осталась непреклонна.

— Нет, дорогой. Мы не можем сделать его управляющим после такого — а выгнать, значит, получить врага снаружи, который знает многое, если не все, о наших делах! Будь он твоим ровесником или младше, я, быть может, еще рискнула бы… Но в таком возрасте, уже почти полностью обученного? Нет, — Тильда грустно покачала головой. — Единственное, что я могу для него сделать — приготовить безболезненный яд. Я это умею. Он просто заснет и не проснется.

— Но, мама… разве сын в ответе за отца? — попытался я воззвать к ней. — Не будет ли он нам благодарен за милосердие, если мы его пощадим? Не станет ли служить верой и правдой, опасаясь, что его постигнет та же судьба?

— Какие странные идеи, — нахмурилась Тильда. — С чего бы? Где ты их набрался? И почему сын не в ответе за отца? Наоборот, все родственники отвечают за всех! — она вздохнула. — Милый, иногда кажется, что ты совсем уже вырос… Но говоришь что-то такое — и я понимаю, какой же ты еще ребенок!

М-да, отличная, очень характерная мораль: око за око, зуб за зуб, кровь за кровь. Но я понял, что лезть в это бесполезно. Будь я здесь подольше и имей больше связей, лучшее понимание ситуации — ну хотя бы подвязки среди пяти приближенных Ориса… Или будь этот парень, Тейнов сын, мне лично знаком или зачем-то нужен…. при соблюдении этих условий я, пожалуй, мог бы попробовать спасти его, одалживаясь в счет будущих услуг. Но в данном случае я тщательно все взвесил и решил не дергаться. Главное, что Тильда подтвердила мое решение насчет деревни: обложить ее большим штрафом, но дать рассрочку на двадцать лет, причем в ближайшие пять лет они могли не начинать этот штраф выплачивать, чтобы немного оправиться после разбойного хозяйствования Тейна.

— Какая беда, — пробормотала Тильда. — Теперь придется все деревни объезжать, всем самой заниматься… Ох, как чувствовала, что не стоит это доверять… — она закусила губу, не закончив фразу. — И именно сейчас — ужасно некстати!

— А что сейчас? — с интересом спросил я.

— Ведь твоему отцу тоже скоро нужно будет уехать! — вздохнула Тильда. — Приехали гонцы от твоего деда, графа Флитлина… С богатыми дарами, все честь по чести. Просят Школу помочь с усмирением разбойников в приграничье. Конечно, ему придется отправиться, да еще многих старших учеников взять.

— То есть Школа окажется ослабленной? — тут же вычленил я главное. — Да еще и без управляющего?

— Не совсем. К счастью, мастер Фиен скоро возвращается!

Я вспомнил имя: видел его в тетрадке «донора».

— Отчим Герта тебе поможет управляться со школой? — уточнил я.

Тильда засмеялась.

— Ну, мне, конечно, нравится думать, что я тут чем-то управляю, но я только почетная экономка. Я не могу руководить тренировками бойцов! А мастер Фиен — может, — она улыбнулась. — Хорошо, что у нас есть такой верный человек, как он!

— Точно-точно? — с сомнением спросил я.

Нет, люди, на которых можно положиться безусловно, больше, чем на себя, бывают. У меня самого парочка таких имелась, не считая жены, и это я законно считал своей величайшей удачей и единственной причиной того, почему до сих пор жив. Но они суть редчайшие бриллианты и алмазы. Неужели Орису настолько же повезло по жизни? Впрочем, это объяснило бы, как он умудрился при своих антиталантах до сих пор не развалить Школу. Однако куда более вероятно, что они с Тильдой выдают желаемое за действительно.

Тильда поглядела на меня заинтересованно.

— Вы же с Фиеном такие большие друзья, — сказала она с улыбкой. — Я думала, ты меня поддержишь.

Лис «дружил» с отчимом своего двоюродного брата? Все интереснее и интереснее. Я тотчас поднял оценку исходящей от него опасности на одно деление. Да, Тильда, в отличие от Ориса, хорошо разбирается в людях, и она считает, что доверять ему можно. Да, Герт явно безусловно лоялен — не похоже, что отчим склоняет его в сторону от Коннахов. Но Герт воспитывается в основном вместе со мной! А этот мужик все-таки женат на вдове его отца…

Тут меня осенило.

— Мам, слушай… Ведь маму Герта за мастера Фиена выдал отец?

— Ну конечно, — чуть удивленно произнесла Тильда. — Как могло быть иначе? Хотя, честно говоря, я ему немного намекнула, — она отложила иглу и кружевную рубашку, которую штопала, погрузившись в воспоминания. — Айна тогда была очень несчастна, но когда истек годовой траур, ее семья хотела забрать ее и повторно выдать замуж. Но тогда ей пришлось бы расстаться с Гертом. Кроме того, нам с твоим папой не хотелось терять родственную связь с Олерами — это очень хорошая семья из союзной Школы!

— Погоди, мам, а разве вдова, имеющая сына, не может остаться в семье мужа, если хочет? — уточнил я.

— Может, конечно, — улыбнулась Тильда. — Но Айна была совсем юна тогда, она ведь младше меня. А ей пришлось бы поссориться с родителями, которые не очень хотели для нее такой судьбы… Так и возникла идея выдать ее замуж повторно за одного из наших мастеров. Орис доверял Фиену, однако мастер Олер не очень хотел, чтобы после брата главы Школы его дочь вышла замуж за обычного мастера… Однако в тот момент Фиен как раз достиг высшего ранга — и я убедила Ориса, что из всех мастеров, которых можно сделать его правой рукой, Фиен подходит лучше всего. В итоге отец Айны дал согласие. И очень удачно я их сосватала, должна сказать: живут мирно, у Герта две отличные здоровые единоутробные сестренки…

Я кивнул. Принято. Достижение высшего ранга мастерства нивелирует низкое происхождение, будем знать. И Тильда посчитала, что брак с золовкой Ориса повысит, а не понизит лояльность многообещающего кадра, а Орис с нею согласился.

Вообще, пока у меня складывается впечатление, что прокачка в бойцовских школах — единственный реально доступный здесь социальный лифт. В городах, конечно, может быть иначе, но это мы посмотрим. Стало быть, человеку, растущему в рангах в той или иной Школе, нужно держаться за нее руками, ногами и зубами. Сменить боевую традицию здесь нельзя — не то что не принято, а по достижению уже упомянутого «водораздельного» четвертого ранга просто не получится: контуры, по которым путешествует по организму «внутренняя энергия», выжигаются намертво. Привык усиливать кулаки, а не оружие — и сабля, взятая в руку, действительно будет только мешать. Привык ускоренно выпускать усиленные стрелы (я слышал об одной такой Школе) — и все, даже пистолет в твоих руках станет даунгрейдом по сравнению с собственными возможностями. А переучиться «на кулачки» уже не выйдет.

Кстати говоря, интересно, вот огнестрельное оружие. Оно уравнивает шансы пользователя «внутренней энергии» и не-пользователя? Но его здесь, похоже, не существует. Порох применяется, но только для фейерверков. Еще одна заметка на будущее.

Подозреваю, что огнестрел тут не производится по простейшей причине: первые экспериментальные образцы, если даже они испытывались, сильно уступали возможностям старших учеников (так называемых подмастерий) и мастеров. И при этом нет не-кустарных мастерских, которые способны методом проб и ошибок его отрабатывать, нет множества феодалов с наемными армиями — вместо этого есть феодалы с дружинами из бойцов-выпускников Школ и Школы, которые суть тоже феодалы, но сотрудничают с феодалами традиционными. Удивительно, кстати, как Школы еще не подмяли традиционных феодалов под себя. Возможно, последние тут, вопреки моей родной версии истории, выступают тут не как рисковый пул, а наоборот, как популяционное депо в сравнении с более легко и быстро «расходуемым» контингентом Школ.

Впрочем, это все пока только теории. Возможно, когда я познакомлюсь с ситуацией ближе, я пойму, на чем держится «равновесие силы» между Школами и «обычными» феодалами. Скорее всего, причина гораздо проще, чем мои высокоуровневые модели.

Итак, Фиен Рен, отчим Герта, должен был прибыть в конце месяца — и Орис планировал отбыть на подмогу графу Флитлину сразу же после его появления. Тогда же Тильда могла отправляться на инспекцию земель.

Однако казнь Тейна можно было провести, не откладывая. Ее и не отложили. Похвальная стремительность! В своем предыдущем кабинете я бы многое отдал, чтобы иметь возможность расправляться с казнокрадами столь же оперативным образом.

Смотреть, как его сыну-подростку дали отраву, я не пошел. Хотел было — чтобы знать, что за смерть на моей совести. Но Тильда не пустила. И очень удивилась моему желанию. «Как это на твоей совести? Ты о чем, милый? Его отцу нужно было думать, прежде чем предавать нас! Это он его погубил, а вовсе не ты!»

А вот на казни самого Тейна я присутствовал. Это выглядело… впечатляюще, но крайне лаконично. Голого по пояс управляющего привязали к деревянному столбу посреди плаца. Наш преподаватель «закона божьего», один из приближенных Ориса и отец Риды, Эймин Он, зачитал обвинение с большого, официального вида свитка. Тейн при этом тихонько поскуливал и умолял о чем-то. Мне было слышно плохо, поскольку я стоял дальше всех от места казни, в строю других младших учеников. Ближе к точке поставили старших: видимо, в качестве предостережения.

Когда обвинение было зачитано, Орис без лишних слов подошел к столбу с привязанным к нему Тейном и просто врезал кулаком. Тем же самым простейшим ударом от пояса, которым я первый раз ударил Герта, чтобы попробовать пользоваться внутренней энергией. Тогда моего двоюродного брата унесло на метр и протащило по земле: не ожидая подобного напора, он не устоял на ногах. Но Тейн не мог упасть, поскольку был привязан к толстенному, глубоко вкопанному в землю столбу. И не упал. Его туловище разнесло в ошметки! Несколько секунд слышался еще дикий крик боли, потом, видимо, сердце перестало качать кровь, и он обмяк на кожаных ремнях, которыми был привязан.

— Не рассчитал, — бросил Орис сердито. — Надо было еще слабее бить, чтобы дольше мучился, скотина!

Так это было слабо? Будем знать.

Тем же вечером матушка впервые дала мне пилюли из кузнечика.

— Я две недели испытывала их на слугах и младших учениках, — сказала она заботливым тоном. — Никто не умер и не заболел, значит, лекарь Коон не соврал!

— Матушка, но ведь это очень ценные ингредиенты, — проговорил я с удивлением, — а у мастера-лекаря Коона их не так много!

— Он может наловить еще сверчков и насушить еще трав, — улыбнулась Тильда, — а ты у меня только один! Я и сама это выпила, вроде, безвредно. Так что кушай смело.

И она протянула мне лекарства на тарелочке. Потом извиняющимся тоном добавила:

— А, и лекарь Коон сказал, что с молоком лекарства пить нельзя, они теряют силу. Поэтому это тебе отвар из жимолости, она как раз поспела.

Какой хороший врач! И как повезло, что не придется опять мучить тело Лиса неприемлемой для него «пользой».

— Спасибо, мамочка! — искренне сказал я, запивая пилюли (совершенно безвкусные). Сверчков перетерпим, было бы ради чего терпеть!

А в ту ночь мне впервые в этом мире приснился кошмар.

Ничего особенного. Просто мой плюшевый мишка ожил, спустился со стула, куда я обычно сажал его на ночь, забрался на спящего меня, словно кот, поглядел мне в лицо круглыми черными пуговицами глаз.

— Как же ты меня не узнал? — спросил он нежным женским голосом. — Я ведь жена твоя, Алёнушка.

Я проснулся рывком, открыл глаза. Сел. Поглядел на мишку, спокойно сидящего на стуле в той же позе, в какой я его посадил. Уже начинало светать, и он был отчетливо виден в полумраке.

«Забористые у лекаря сверчки…» — подумал я.

Потом спросил вслух у мишки:

— Ты же не Алёнка, так?

Мишка, естественно, ничего не ответил.

Но мысль, которую я старательно гнал от себя, явилась ко мне во всей полноте: ведь разработчик устройства подобрал ключи к переносу массы телепортацией. Не того, что мы понимаем под словом «телепортация», а телепортации настоящей, квантовой. Звучит безумно, но я сам видел успешное срабатывание в лабораторных условиях. Никогда бы не подумал, что это возможно реализовать на базе современных технологий. Если бы все прошло штатно, нас выкинуло бы у второй части прибора из-за эффекта квантовой связности.

Я старался убедить себя, что Алёну, которую я буквально вжал в рабочую зону устройства, перенесло корректно, а на меня просто не хватило мощности — вот и закинуло куда попало, да еще в чужое тело. Но теперь мне вдруг стало ясно, что я понадеялся на аналогию из «обычной» физики. Тогда как квантовые эффекты подчиняются иным законам. Если это можно назвать подчинением.

Может статься, Алёна вовсе не устроила мне пышные похороны (она бы их организовала в любом случае, даже будучи уверенной, что я выжил — это слишком хороший шанс, чтобы его не использовать!). Возможно, ее перенесло вместе со мной, и она тоже здесь. Даже относительно недалеко.

В чужом теле. Не исключено, что тоже детском. Ждёт, что я ее спасу. Или уже не дождалась.

Я сжал зубы, давя в себе стон, который рисковал прорваться наружу, несмотря на многолетний опыт подавления эмоций. Выброс адреналина заставлял вскочить, бежать куда-то… но прямо сейчас от моей суеты мало было бы толку. Следовало хотя бы дождаться восхода солнца.

Тогда я сел на кровати, сложил руки перед собой и начал молиться. Так истово и горячо, как только мог.

Прошу тебя, господи, я всего лишь человек. Я слаб, я глуп, я ничтожно мало знаю и умею. Защити мою любимую!