Плюшевый: кулак

Глава 4 Терновый куст

— Так, сегодня занимайтесь самостоятельно, — бросил детям Орис. — Старшая — Рида. Час — повторение базовых элементов, второй час спарринги по очереди. Если будете шуметь, наказание знаете сами. Лис, Герт, за мной.

— Да, мастер-наставник, — нестройно ответили дети.

Выглядели они достаточно напуганными: возможно, и в самом деле шуметь поостерегутся. Хотя в любой из школ, где мне довелось учиться, такого предупреждения строгого преподавателя или даже директора хватило бы… минуты на две, пожалуй. А минут через десять хаос неизбежно выплеснулся бы за дверь кабинета.

Нас же Орис отвел пустыми коридорами поместья (все на занятиях!) в свой кабинет — отделанную дубовыми панелями и украшенную резными изображениями дуба комнату с огромным письменным столом и шкафами. Напротив его стола, правда, стояли не кресла, а длинная скамья — полностью в духе здешних интерьеров, лишенных мягкой мебели! Сам Орис сел за стол (заваленный бумагами, в которые я закономерно попытался сунуть нос издали, но ничего не разобрал — навык чтения еще не «прокачан»). На скамью кивнул нам с Гертом.

— Ты понимаешь, что ты наделал? — максимально суровым тоном спросил меня «отец».

Мне, однако, этот тон не казался чрезмерно суровым. Насколько я успел построить психологический портрет этого человека (признаю, времени и информации у меня было немного, но Орис неплохо укладывался в знакомые мне поведенческие модели), он сейчас не столько злился на сына за то, что тот сорвал урок, сколько гордился его достижением — тем, что Лису удалось побить более старшего мальчика. Однако показывать не собирался, считая более полезным вколотить в сына безусловное послушание, чем привить ему уверенность в себе и чувство собственного достоинства.

— Да, мастер-наставник, — вздохнул я, максимально покорно опустив голову. — Я сорвал занятие, оставил своих сверстников без ценных и нужных им навыков… Я готов принять любое наказание, которое ты сочтешь нужным.

Кажется, «отец» не ожидал такого ответа.

— Ты сорвал занятие, да… — пробормотал он, но тут же нашелся. — Прежде всего, ты унизил ученика-наставника! Зачем ты вступил с ним в бой⁈

— Но, мастер-наставник! — я поднял на «отца» максимально круглые и удивленные глаза. — Это ведь он меня вызвал! Мне нужно было позволить себя избить?

Герт захихикал и толкнул меня плечом, но тут же замолчал, стоило Орису бросить на него сердитый взгляд.

— Ты ученик, а не мастер! — наставительно произнес Орис, ткнув в мою сторону указательным пальцем. — Ты должен принимать чужие авторитеты, прежде чем завоюешь свой собственный! А ты побил Фейтла после того, как он постарался доказать свою состоятельность как учителя! Это вдвойне унизительно! Ты не должен был делать это — так!

— Точно так же, как не должен был бить адептов Ворона их же оружием? — спросил я, опять максимально невинным тоном. Полцарства за хорошее зеркало — необходимость отработать гримасы и ужимки на этом лице назрела до крайности! Физиономия Лиса не такая милая, как та, которой я располагал в прошлой жизни до начала полового созревания, но уж как-нибудь.

Герт опять издал сдавленный звук. Орис аж подавился заготовленной фразой, явно не зная, что на это ответить.

— Когда ты таким стал? — пробормотал «отец». — Я даже не заметил…

— Каким, папочка?

Орис покачал головой.

— Мастер-наставник! — не удержался Герт. — А что же вы не спросите Лиса, как он вообще побил Фейтла?

— Не перебивай… — начал было Орис — и вдруг нахмурился. Посмотрел на меня свежим взглядом. — Действительно, как? — удивленно спросил он. — Фейтл ведь пятый ранг — а ты восьмой!

О, спасибо за информацию. Теперь ясно, что первый ранг — самый высокий, а восьмой где-то близко к дну. Хотя подозреваю, что самый нижний — десятый.

— В том-то и дело, что у Лиса энергии больше! — воскликнул Герт. — Как у пятирангового! Мы сегодня делали ваше упражнение на концентрацию — и заметили!

— Неужели? — удивленно спросил Орис. — Ну-ка, давай проверим!

Он вытянул руки перед собой через стол, явно приглашая меня сделать то же, что и с Гертом. Я встал, подошел ближе и положил свои ладони на «отцовские».

Снова ощущение огня и льда, перетекающего, словно электрический ток. С Орисом чувство было обратное: его «огонь» и «лед» обжигали до того, что тяжело было терпеть, я еле выдержал те несколько секунд, пока он не убрал руки!

— Поразительно! — пробормотал Орис. — И впрямь, уровень заметно вырос… Да еще и выносливость — ты выдержал проверку! Когда ты успел так прокачаться⁈

— Я старался, — скромно сказал я.

Тут выражение лица Ориса резко изменилось — оно стало холодным, отрешенным, закрытым. Ледяной гнев в исполнении этого человека я еще не видел. Показалось ли мне, что за своим гневом он прячет страх?

— Герт, жди здесь, — отрывисто велел отец, поднимаясь из-за стола. — Лис, за мной!

«Что, все-таки показательная порка на плацу? — думал я, спеша за 'отцом» по коридорам поместья, насколько позволяли мои короткие ноги. Орис не говорил ни слова, и я тоже на всякий случай ничего не спрашивал, правда, параллельно прикидывая, как мне выкручиваться в случае действительно серьезных неприятностей. И заодно пытаясь понять, чем же я так разозлил «папашу». В прошлый раз моим грехом было то, что я посмел защищать себя с оружием в руках. В этот раз я — что? Посмел развиваться слишком быстро, не уважая освященную веками традицию?

Вскоре мы оказались перед высокой дверью, в которую глава школы постучал — и сразу же толкнул ручку.

Следом за отцом я прошел в просторную светлую комнату — очень много света, огромные окна от пола до потолка. Что еще интересно: комната была обставлена совсем не так, как я уже успел привыкнуть! Вместо беленой штукатурки — длинные панно, украшенные пейзажными рисунками. Под потолком висели связки сушеных трав и каких-то корнеплодов, напоминающие украшение, но наверняка функциональные, с острым и приятным запахом. На низких этажерках, которыми комната отчетливо делилась на зоны, стояли многочисленные вещички — частью безделушки, частью, как я предположил, инструменты. Возможно, медицинские. Так, я заметил нечто, похожее на трубку, которую в моем мире раньше использовали вместо стетоскопа. Кроме того, в комнате стояло несколько низеньких столиков, вроде тех, что в учебном классе. За одним из этих столиков сидел благообразный старец в длинных одеждах и пил чай из широкой пиалы.

«Так, — подумал я немного озадаченно, — это все уже из другой сказки! Или, скажем так, из другого цивилизационного блока!»

— Мастер-целитель Коон, — мой «отец» слегка поклонился старцу. — Вынужден вас побеспокоить.

— В чем дело, господин Коннах? — осведомился старик. Кстати, фенотипом он слегка отличался от людей, которых я до сих пор встречал в школе, но не формой или разрезом глаз — его кожа имела отчетливый синеватый оттенок. Видимо, если он ничем не болен, это действительно расовая особенность!

Тут мне стало особенно очевидно, что я нахожусь по меньшей мере на другой планете, а то и в другой Вселенной. На миг накрыло чувство нереальности происходящего.

— Неужели ваш наследник изволил ушибиться и получить травму? — спокойным тоном продолжал старец. В его голосе слышался легкий напевный акцент.

— Если бы! — ворчливо воскликнул «отец». — Нет, как сказали мне он и Герт, и я сам только что проверил, у него резко возрос резерв!

— Насколько резко? — уже совсем другим тоном, очень деловым, проговорил старец.

— Как минимум на два ранга, если не на два с половиной. У него была восьмерка на грани с семеркой, теперь — полноценная пятерка!

— Вот как! — старик, которого так и тянуло назвать «даосом», вскочил с подушки, на которой сидел, и в два шага оказался рядом со мной. — Позвольте, молодой господин…

С этими словами он схватил мою руку своей собственной, старческой, но крепкой рукой с тщательно отполированными ногтями, и, судя по сосредоточенному выражению лица, начал считать пульс.

— Я не знаю, что и думать, — продолжал Орис сухим, явно взволнованным тоном. — Это не «пилюли бессмертия» — они разве что на один уровень могут поднять энергию. И не «суп радости». И не…

— Все эти зелья не действуют настолько сильно, — перебил его лекарь. — Да к тому же такого маленького ребенка, как юный господин, они бы уже убили. Если он принял их за завтраком.

Тут я понял, почему «отец» так странно себя вел. Мое первое впечатление оказалось верным, он не злился на меня, а боялся за меня! Видно, он из тех людей, которые маскируют страх гневом, а этот гнев срывают на объекте своей заботы. Типично.

А информация насчет «пилюль бессмертия» и «супа радости» интересная. Выходит, можно резко поднять свой уровень внутренней энергии, но за это придется расплачиваться проблемами со здоровьем или даже гибелью? Будем иметь в виду на будущее.

— Кстати говоря… что вы ели за завтраком, юный господин? — теперь целитель обратился ко мне.

— Кашу… как все.

— Ничего ни у кого не просили? Никто не предлагал вам никаких угощений?

— Нет! Герт говорил, давай сходим у твоей мамы попросим вкусненького, но я его отговорил! — проговорил я возмущенным тоном ребенка, несправедливо подозреваемого во лжи.

— Вы себя хорошо чувствуете? — продолжал допрашивать лекарь. — Тошнота, жжение, потливость?

— Ничего такого!

Дальше я подвергся довольно тщательному, хотя и поверхностному осмотру. Лекарь попросил меня открыть рот, осмотрел язык и горло, потом поставил у окна и оглядел белки глаз и ногти. Достал трубку, с извинениями попросил снять рубашку и послушал дыхание (а вот это уже что-то за гранью традиционной даосской медицины — ну и хорошо, что нет полных параллелей, а то впору задуматься).

— Насколько я вижу, юный господин в полном порядке, — проговорил лекарь. — Есть признаки подавляемых эмоций и сильного стресса, но, в связи с тем, что произошло вчера, это более чем оправданно… Не похоже, что его отравили.

Орис шумно выдохнул.

— То есть лечить его не нужно?

— Ну, разве что попить общеукрепляющего… Может быть, что-нибудь для более крепкого сна… Позвольте-ка…

Лекарь в два шага подошел к одному из стеллажей и начал что-то искать на нем, бормоча себе под нос: «Да где же эта… да куда же я…» Наконец он достал маленький глиняный кувшин, с трудом вытащил из него плотно притертую пробку и вытряхнул себе на ладонь сушеного кузнечика.

— Вот, юный господин! — сказал он с большим удовлетворением. — Из общеукрепляющих, что у меня остались в конце весны, это — самое сильное средство!

…Ну ладно. Чего мне только не доводилось есть. По крайней мере, он явно давно дохлый, шевелить лапками во рту не будет.

Однако, не успел я собраться перед тяжелым испытанием, как «даос» снова бросил кузнечика в кувшинчик.

— Я приготовлю для вас пилюли, добавив туда травяной сбор, — сказал он. — И передам госпоже Коннах, уже вечером сможете принимать для крепкого сна и оздоровления организма!

— Спасибо вам, мастер-целитель Коон, — тоном искренней признательности проговорил Орис. — Лис, ты тоже благодари!

Я эхом скопировал его фразу, чувствуя действительно очень большую благодарность — по крайней мере, насекомое кусать не придется! А пилюли… ну, что пилюли. Экологически чистый, натуральный продукт.

После краткого визита «к врачу» мы вернулись в кабинет Ориса — где нас ждал Герт. При нашем появлении он с виноватым видом отпрыгнул от стены, на которой рассматривал… что? Корешки книг читал? Нет, никаких книг там не было, а был просто большая красивая резьба со сложным узором, которую Герт рассматривал.

Увидев нас, он торопливо уселся на прежнее место — на лавку напротив отцова стола. Я опустился рядом с ним, Орис тоже вернулся за стол — и продолжил меня распекать, как ни в чем не бывало!

— Ладно, допустим, ты победил Фейтла с помощью аномально высокой внутренней энергии… Но ты ставишь меня в крайне неудобное положение, — сказал он хмуро. — Никто не должен подрывать авторитет наставника — а ты подорвал! Правда, он сам тебя вызвал… не думал, что он такой идиот.

М-да, тот же самый класс ошибок: Орис очень плохо знает своих людей. Как же его Школа дожила до нынешнего момента, если тут настолько жестокий уровень конкуренции, насколько я предполагаю? Быть может, «отец» лишь недавно принял руководство? Надо узнать, когда и при каких обстоятельствах умер «дед» — или кто там был раньше. Тильда вроде бы упоминала мать Ориса.

Я-то уже построил гипотезу, что Фейтл — компромиссная фигура в результате каких-то подвижек у самого «трона» Школы, а выходит, все проще, и папочка просто назначил кого попало? Впрочем, не будем делать поспешных выводов. Мало ли, что Орис говорит вслух.

— Итак, — продолжал Орис, — публично тебя выпороть — вроде бы не за что, поединок затеял Фейтл. Заставить делать тысячу отжиманий? Ты свалишься на двухсот.

На двухсот? Отличный уровень для его возраста! Надо бы проверить. Хотя Орис и здесь может ошибаться. Не помню, как я сам справлялся в десять лет, но мои сыновья точно до сотни не добивали — а ведь мы их неплохо тренировали. Впрочем, тут дети могут быть приучены к бо̀льшим нагрузкам. Или стандарты отжиманий другие.

— Или ты и отжимания прокачал? — уточнил Орис подозрительным тоном.

Я пожал плечами.

— Вот и что с тобой делать!.. — судя по тону, «отец» разрывался от противоречивых чувств. — Но оставить без наказания за такое…

«Только не бросай меня в терновый куст!», — как говорил в таких случаях один мой друг. Тот самый, который любил романы про попаданцев.

— Папочка, — сказал я, намеренно меняя обращение. — Возможно, меня следует наказать не как ученика Школы, а как наследника?

— Что? — удивленно проговорил Орис. — С чего бы?

— Ведь я допустил ошибку не как ученик, — сказал я. — Поэтому ты и не знаешь, что делать. Как ученик я в своем праве. А как наследник, я слишком жестко повел себя с заблуждающимся учеником, вместо того, чтобы мягко вразумить его. И то, что он не оставил мне выбора, меня не извиняет — я не должен был доводить до такой ситуации!

Кажется, Орис потерял дар речи.

— Поэтому, — сказал я, — как насчет того, чтобы поручить мне какую-нибудь неприятную обязанность, которую должен исполнять наследник?

Пусть, пусть эта обязанность включает в себя что-нибудь учетно-аналитическое! Типа пересчитать все мешки с зерном на складе или…

— Ты что, сядешь проверять учетные книги? — недоверчиво спросил Орис.

Ого! Удача из удач! Да, конкретно в этот терновый куст ни в коем случае не надо меня бросать!

Я испустил максимально тяжелый вздох, подумал, не надо ли пошаркать ножкой, но решил не перегибать палку.

— Что же делать, папочка… За свои ошибки надо отвечать.

— «Папочка»… — пробормотал Орис — и снова коснулся ладонью моего лба. — Жара нет… Что-то ты… какой-то подозрительно…

— Какой? — спросил я, вскидывая на него максимально невинный взгляд.

— Плюшевый! — фыркнул отец, очевидно, припомнив мой психологический этюд с мишкой. — Ошибки признает, против лекарств не возражает, за учетные книги сесть готов, «папочкой» называет… Подлиза! Ладно. Раз такое дело, нагружу тебя с горкой!

С этими словами он встал, вытащил из шкафа толстенную амбарную тетрадь, переплетенную в кожу, и протянул мне.

— Проверь-ка вот это. Тут закупки за последние два месяца.

Ура. Везение из везений! Я ожидал, что для доступа к финансовой документации придется больше интриговать. Вот только… как мне разобраться с бухгалтерией, если лишь пару часов назад выучил алфавит⁈

За первым блоком тренировок последовал обед, потом — час личного времени, потом — второй блок тренировок и ужин. За обедом и ужином мясо подавали, ура. То есть придумывать сложную интригу для изменения диеты не придется, она и так вполне питательная. Очевидно, местные традиции все-таки принимали в расчет, что хорошего бойца без белка не вырастишь.

А второй блок тренировок вместо Фейтла вел тот же самый парень, что с утра командовал во время зарядки — по имени Дир. Дир мне понравился больше: он показался умеренно компетентным тренером, нотаций не читал, в душу не лез, вообще особо не болтал. Проверял, кто как усвоил приемы и связки, поправлял, давал групповые и индивидуальные упражнения, потом разбил нас на пары в произвольном порядке (я оказался не с Гертом, а с другим мальчиком) и велел отрабатывать приемы.

Это была именно отработка, по очереди, до автоматизма, без собственно боя. Я не стал выпендриваться, зато постарался познакомиться получше с мальчиком, который достался мне в партнеры. Его звали Эвин, в глазах то и дело мелькало какое-то затравленное выражение, а зрачки начинали быстро бегать. Движения были правильными, но зажатыми, он словно бы слишком обдумывал каждый шаг или жест.

Высокий интеллект при низком социальном статусе? Отличный кандидат в первые союзники. И к тому же, мне стало его жаль.

— Расслабься, не думай так много, и у тебя будет гораздо лучше получаться, — посоветовал я ему как можно мягче. — И сил будешь тратить меньше.

На лице Эвина появилось такое удивление, что он даже с шага сбился.

— Спасибо… Лис, — прошептал он.

Ага, похоже, наследничек не особо общался с другими ребятами из группы. Что ж, будем налаживать контакты.

Подумав немного, я еще посоветовал ему, как улучшить стойку. Подошедший Дир одобрительно сказал:

— Смотрю, Лис, ты наконец-то начал работать как следует и помогать товарищам. Так держать!

Я мысленно поднял его рейтинг с «умеренно компетентного» тренера до просто «компетентного».

Кстати, я еще и сам старался поглядывать на окружающих ребятишек, стараясь оценить, кто на что способен и у кого какие проблемы. Ожидал, что ребята будут на разных уровнях, как это характерно для начинающих — но не учел, что местная мелюзга сильно отличалась от кружка боевых искусств в моем родном мире. Здесь дети занимались уже давно, жили вместе, ели вместе, соблюдали строгий режим. И, в общем, вся группа находилась на плюс-минус одном уровне, хотя несколько детей явно выделялись.

Среди мальчиков, не считая меня, явным чемпионом оказался Герт — и сильнее, и выше прочих, и более умелый. Лучше питался с детства, больше времени на учебу и начал раньше, тут понятно. Я уже знал, что Лис с Гертом не выполняют обязанности слуг, а другим детям периодически приходится. Впрочем, и природная предрасположенность у двоюродного брата тоже имелась.

Среди девочек фавориткой стала Рида Он — видимо, по тем же причинам. Кстати, девочки пока тоже не сильно уступали мальчикам, но это для их возраста как раз нормально. На самом деле лет до двенадцати девочки мальчиков могут даже обгонять: у них раньше начинается половое созревание, они раньше идут в рост. Видел я упорных девчонок, которые умудрялись держаться вровень с парнями лет до шестнадцати-семнадцати, даже выигрывать. Потом, конечно, все… если не применять специальные методы.

Я бы предположил, что здешняя «внутренняя энергия» дает бойцу-женщине преимущество в сравнении с нетренированным мужчиной, который этой внутренней энергией не владеет — а может быть, вообще в значительной степени нивелирует различия между полами в плане боевых возможностей. Хотя в последнем случае девочек среди старших учеников должно было бы быть больше. Нужно прояснить этот вопрос — еще одна зарубка на память! Если из девочек не делают мастеров, то для чего их вообще обучают? Та же Рида Он — потенциальный приближенный или потенциальная супруга для меня или Герта?

(Кстати, как я, в самом деле, буду отбиваться, надумай вдруг «отец» меня женить? Это если Лис уже не помолвлен с кем-нибудь. В сословно-клановых обществах частенько договариваются о браках детей чуть ли не с колыбели. Ладно, к алтарю потащат явно не завтра, будет время что-нибудь придумать.)

Итак, я постарался мысленно составить полный перечень своих одногруппников, со слабостями и сильными сторонами, расставив их в порядке продвижения по Пути Дуба. С мысленной пометкой, что это досье еще корректировать и корректировать. Так, надо непременно будет это записать. Память у меня хорошая, но не идеальная, и чем больше в ней держишь, тем больше деталей начинает пропадать.

К счастью, по окончании тренировки последовал еще час личного времени — как я понял, последний за день. Потому что потом ужин, потом еще какое-то занятие, потом отбой (если я верно интерпретировал расписание, висящее в столовой на стене — сперва я принял его просто за гобелен с узором). То есть всего ученикам полагалось три часа свободного времени в день! Да это просто богатство какое-то. Если бы я составлял расписание, срезал бы до полутора, во всяком случае, у малышни. А вот уроков чтения-письма-арифметики откровенно мало. Причем странно, что один из них стоит аж после ужина — что там дети вообще соображают?

Но пока этот час мне пригодился: я вернулся в комнату, разыскал писчие принадлежности, которые все еще лежали в той же корзине, что приносил мне слуга. Затем сел за письменный стол — благо, у меня имелся нормальный, а не как в классной комнате. И решил воспользоваться несколькими свободными листами в одной из тетрадок, чтобы начать составлять досье на одногруппников — естественно, на родном языке. Если кто-то найдет, примет за детский шифр.

Однако когда я сел за стол, то, неловко устраиваясь, стукнулся коленом. И почувствовал, что наткнулся на что-то. Еще одну тетрадку?

Тетрадка оказалась закреплена под столешницей в чем-то вроде сетчатого кармашка, которые раньше встречались в междугородних поездах. Она представляла собой просто сшитые вместе листы без обложки, и была заполнена примерно на треть крупным старательным почерком моего «донора» — этот же почерк я увидел в его старой тетради.

Та-ак. Что это он прятал от родителей и слуг — личный дневник?

При свете вечернего солнца (весна, темнеет поздно!) я приложил максимум усилий, чтобы дешифровать лишь смутно знакомый шрифт. Хорошо, что расшифрованные буквы послушно подставлялись в голову в виде звуков и складывались в слова здешнего языка — мне капитально повезло, что тут не иероглифы! И все же читал я раз в десять медленнее, чем мне было привычно.

«Гертис Коннах, — гласила надпись на первой же странице. — Ранг: 9 (зачеркнуто) 8. Двоюродный брат. Сын дяди Э̀лиса (покойный). Мать: Айда Рен (Олѐр), ранг 3. Отчим: Фиѐн Рен, ранг высший. Любимое блюдо: фасоль с мясом. Боится: темные замкнутые пространства. Хорошо удаются силовые приемы. Хорошее чувство ритма. Трудно дается: читать тело, учиться. Лоялен Дубу. Уровень опасности: низкий.»

Я отметил, что Герт — это сокращенное имя, а кроме первого ранга существует еще и высший, после чего продолжил чтение.

Следующая страница была озаглавлена: «Рида Он». И далее подписано: «Ранг: 8. Отец: Э̀ймин Он, ранг высший. Мать: Лѐла Он (Коннах-Эстѐн), ранг 2. Любит животных. Лояльность Дубу:? Любит: сладости, фрукты. Боится: насекомых, тараканов. Честолюбива. Хорошо дается: следовать инструкциям. Плохо дается: придумывать новое. Гипотеза: ее отец считает Герта лучшим наследником для Школы, чем меня. Поэтому она меня задирает. Методы проверки: сделать так, чтобы они с Гертом оказались почаще в паре. Посмотреть, как будет себя вести. Поговорить с отцом. Результат: неоднозначный. (последние слова были подписаны чернилами другого цвета и явно позже). Уровень опасности: средний».

Почему-то в этот момент меня чуть на холодный пот не пробило, руки задрожали. Не ожидал от себя.

Это досье было составлено почти так же, как мог бы составить его я — в аналогичном возрасте, разумеется. В нем было больше подражания взрослым и фиксации угроз, чем сознательного анализа. Сейчас я бы писал иначе, с другими акцентами. Но для восьми или десяти лет более чем! Вот почему Герт считает брата таким умным.

Мы с Лисом были похожи. Очень похожи. Это явно не совпадение. Настолько не совпадение, что мне сделалось слегка не по себе. Правильно ли я оценил природу своего перемещения сюда?

А еще вдруг остро, болезненно стало жаль этого ребенка. Ребенка, которому не дали вырасти… и не позволили иметь нормальное детство.

Ладно, об этом потом. Данных все равно пока мало. Нужно обдумать ту информацию, что уже точно подтвердилась.

Во-первых, часть ответа на вопрос, почему среди старших учеников мало девочек, получена: их действительно выдают замуж. Но, видимо, они продолжают котироваться, как бойцы, раз Лис указал в досье ранги матерей своих однокашников.

Во-вторых, интересно, что у Герта есть отчим, но пока я про него ни слова не слышал. Хотя он, судя по всему, входит в число приближенных Ориса, раз указан высший ранг. Видимо, Орис воспитывает племянника, а у матери отдельная семья? Есть ли там еще дети? Надо уточнить этот момент.

В-третьих, Рида, видимо, тоже приходится мне родственницей. Девичья фамилия ее матери включает в себя слово «Коннах».

В-четвертых, и в главных: сын любящих родителей из явно богатого и более-менее благополучного рода настолько не чувствует себя в безопасности, что втайне ведет подобные записи. В отличнейшее место я попал.

Что ж, ладно, остальными «досье» займусь потом: пока мне надо приниматься за амбарную книгу. Вдруг «папочка» решит проверить, начал ли я уже отбывать свое наказание — а я еще даже не открывал.