Архераил Звездная Кровь Книга-5. План номер ноль

Глава 7 И еще раз

Просто чувствовал, как в организме не хватает плана номер ноль. Всё было так, как я люблю, надо действовать срочно и непойми каким образом. На моё предложение Длань только улыбнулась. Уже видно, стала привыкать. Система планирования стратегических операций капитана малого тральщика была предельно проста. Вначале очередной план номер ноль, который бился в экстазе и старался показать всю свою красоту, а потом следующие варианты, если до них очередь дойдёт. Лагерь степняков, где была точка выхода через проход со злобными духами, наверняка давно ушёл и что творилось в этой местности совершенно непонятно. Точка выхода с пятидневным маршрутом оставалось в силе, но оставалось ещё как минимум два выхода. Это через вонючий проход со стихиями и через существ испытаний. Через стихии точно не стоило, а через воинов можно было-бы пробовать, не будь скромной девушки в неброской броне, с простецким клинком, зато с золотым фреймом. Решили опять через полигон страхов и опять пройти по пятидневному маршруту.

Делать ещё одну лобовую атаку, думаю, бессмысленно. С вероятностью в девяносто девять и три девятки после запятой, как по классической теории вероятности, так и по теории вероятности Тархана на звездной крови, при прямом нападении у нас ничего не получится. «Спасибо большое», — поблагодарил я симбионта за расчёты. Результаты были почти схожие. Максимум, прибьем очередное тело, усилим охрану, и в следующий раз просто не дадут подобраться и на километр. Ещё в этот раз хотели развести армии. Новобранцы, под командованием восходящих, должны были идти в одну сторону, а рикс с проверенными людьми зайдёт с другой стороны. Это признаки того, что начинали подозревать, что мы его в покое не оставим, а нам с каждым разом будет сложнее и сложнее.

Подруга была полностью согласна, что нужно не пытаться пройти через вонючий коридор со стихиями, и тем более через золотое существо испытаний. Выход через духов тоже не годился. Нам не нужна была сторона, где находился лагерь степняков, и не факт, что сейчас на этом месте не находится войско победоносного. Лучше появиться в глубоком тылу, и потратить лишние пару тройку дней на переход, догоняя ушедший фронт. Других мыслей и у супруги пока не было, а план номер ноль обрел своё истинное наполнение. Немного отдышались, поели, отдохнули, решили вывалить снаряжение и посмотреть, что у нас вообще есть.

У меня в руне хранилище находилось невероятное количество самых странных и удивительных предметов, и не менее интересный набор содержался у Длани. Один домкрат чего стоил. Почему именно он пристал к бывшей наемнице она не знала, но вещь оказалась действительно максимально используемой и безвозвратно потратить на него запас звёздной крови стоило. Не конкретно для теперешнего применения, которое оказалось бесценно, а вообще. Наемникам приходилось поднимать совсем не поднимаемые предметы, ломать крепкие сооружения и потихонечку раздвигать прутья решёток, причём не деревянные, перевязаны веревкой, а именно нормальные, скованные умелыми кузнецами. Пару раз даже приподнимали край деревянного сруба в два этажа и вытаскивали пленников. Для сорвиголов, берущих отчаянные задания, штука действительно эпической полезности. С помощью домкрата, потратив на это несколько часов, можно было сдвинуть даже корабль наёмников. Немного приподнял, подсунул что-нибудь, скрутил, повторил операцию.

Помимо этого, у наёмницы была червивая руна, которая, по идее, должна метров на триста-четыреста вокруг всё заполнять едкой и кислотной гадостью, одновременно с эффектом некротики и большим дополнительным списком гниений, разложений и отмираний. Целый набор классических рун, по типу метания огня, льда, какие-то растения, мгновенно вырастающие из земли и нападающие на врага, набор рун чтобы лучше видеть, слышать и бегать. Она привязала их к душе уже в этом круге самостоятельно. Как и у меня, у Длани были все модификации от симбионта. Судя по всему, у неё тоже был вариант командирского импланта для кораблей малого класса. Реакция, ночное зрение, дублирование кровеносной и нервной систем, а ещё продвинутые возможности по управлению всеми электронными устройствами, до которых может дотянуться житель головы, и особое отношение к микроскопическим деталям. Мой житель головы подмечал все малейшие изменения во всём, от тысяч модификаций обводов кораблей и коконов тварей грани, до фанатичного поиска разрывника в густой растительности Единства. Как выразилась подруга на мои объяснения: «Половым путём передаётся, и было бы странно, если бы ты мне другого подсунул».

У наёмницы к душе само по себе оказалось привязано не так много ценного имущества. Штурмовой комплекс с шестью гранатами и сто двенадцатью патронами, домкрат, мерзкая руна, руна-предмет: набор краски для волос в баллончиках. Причём цвета были мягко сказать весёленькие и частично флуоресцентные. У Длани ничего такого в Единстве никогда небыло, но именно таким набором она пользовалась в период своей бурной и нищей юности, когда жила на нижних ярусах гиперполиса, среди банд и отморозков. Откуда у неё могла появиться подобная руна, тем более привязанная к душе, подруга догадываться даже не пыталась.

В момент появления в этом круге, у неё, как и у меня, появилась руна-хранилище. У Длани оно получилось без изъянов, но маленькое. Как описывала она, прямоугольник высотой с метр, и сторонами двадцать на тридцать сантиметров. Это был просто кусок от её предыдущей руны-хранилища, зато теперь привязанный к душе и переносящий всё содержимое при смерти тела наёмницы. Почти всё наполнение оказалось новым, но кое-что прихватило и с той жизни, вроде универсального мультитула, в котором присутствовали маленькие ножнички, и ими было удобно ногти обрезать, а не отгрызать кактут делали почти все аборигенки. Всё остальное наполнение выглядело вполне логичным. Пара ножей, небольшой топорик, верёвки, тряпки, еда, вода, горсть амулетов со звёздной кровью, плотно свёрнутое одеяло, которое можно использовать как в качестве одежды, лежанки, так и укрытия от непогоды. И всего по мелочи, допихивая небольшой объём.

Пришла моя очередь. С моими рунами всё понятно: чёрная и иллиумовый коготь сна были моим почти секретом. Про эту пару подруга точно догадывалась, но не спрашивала, а про другие я рассказал. Многие из них она уже видела в действии, как полигон испытаний и шестиугольник, от которого духи врассыпную бежали. Настоящий сюрприз ждал меня, когда я начал разбирать своё рунное хранилище. Я не обращал внимание, пробежав взглядом по копьям, ножам и сковородкам. Есть и есть, но не всё так просто. Каждый раз я вынимал другую сковородку, нож или копьё. Единственными стабильными предметами оказался Дефендер, моток верёвки, скребок для дубления кожи и связка из одиннадцати кожаных подошв для обуви, и все разного размера. «Только не спрашивай, и почему одиннадцать, не знаю», — сообщил я Длани на её удивлённо поднятую бровь.

С едой и кувшинами с водой происходило тоже самое. Смысл сохранялся, но вместо положенных мной лепёшек, завёрнутых в ткань, я мог вытащить кусок мяса или корзину с фруктами. А кувшин был таким же, но оказывался наполнен водой, пенным, молоком или соком неизвестных мне растений. Пить можно, но что будет внутри сосуда — загадка. Как это работает я даже не хотел думать. Основные потребности я перекрывал, без еды и сковородки не останусь, а большего мне не надо. Победим негодяя, тогда и стану тренироваться со своим дефектным хранилищем.

Отдохнули, поели, даже восхождением немного позанимались, и, как выразилась наёмница, что нужен контрольный в голову. Решили попробовать ещё один заход. Вышли через наш привычный коридор со страхами. Бам, бам, прозвучали почти синхронно два выстрела. Стрелять она умела. В этот раз было всё спокойней, поэтому подруга дала некоторые пояснения своему страху. Всё оказалось не так просто. После того, как прозвучали пара выстрелов, один сквозь малышку, второй в голову моей клоунессе, она показала на тело дохлого негодяя. Я до этого не видел, вернее внимания не обратил. Страх Длани был осязаем и очень опасен. Указала позолоченным пистолетом на труп:

— У этой скотины взрыватель на спине, собственно, через который я и стреляла. Именно так волкодав в моей жизни сделал. Надо в голову малышке, пробивая грудину и разнося блок питания к дистанционному взрывателю. А там взрывчатка.

Действительно, около массивных постаментов, на которых стояли статуи человеческих фигур, лежали вполне себе узнаваемого вида ящики. Это была обычная промышленная взрывчатка в массивных ящиках. Они были приоткрыты и можно легко разглядеть дистанционные взрыватели, которые мой симбионт тут-же деактивировал.

— Ух ты! Тут килограммов триста-четыреста, — произнёс я, и хотел было прибарахлиться, но мне отрицательно качнули головой.

— Нельзя. Взрыватели на безусловный подрыв. Есть второй контур. Чистая механика. Сверху электроника, на мгновенное срабатывание и для отвода глаз. Настоящие на дне ящиков и уже взорваны, просто пока ещё не сработали. Когда саперы обезвреживали, заливали жидким азотом, потом накрывали бронекуполом и делали резервные подпорки под ярусом. Несколько несущих колонн укрепляли. Семь мест подрыва. Должен был целый ярус обвалиться, а это тысяч восемь человек под завалами.

— Ого, как серьезно.

— Серьезней некуда. Всё просчитано. Если урод безумен, это не значит, что у него голова не работает. Считать он умеет. Тот боец поступил правильно, и другого варианта не было. Если бы он промедлил секунду, то никого бы не спас, и я бы не смогла родить ещё двух дочек.

Теперь я понял весь смысл страха Длани. Он был не только сложен эмоционально, но и очень опасен. Семь ящиков взрывчатки в замкнутом пространстве хватит на серьёзного восходящего. Дальше вышли по нашему пятидневному маршруту. Войско отодвинулось ещё на один день пути. Что ж, в хитрожопости подруге не откажешь. За два дня до этого разошлись по большой дуге и приходили с интервалом в день. Вначале явилась подруга, а потом уже я. Как оказалось, всё было оправдано. Рикс больше не лазил по местам, где могли появиться новички, а постоянно находился в отдельном лагере, в котором жили только те, кто начинал поход вместе с ним из района обитания народа подвижных Камней. И ещё нововведение. Новичков, приходящих парами, а таких появлялось немало, проверяли очень тщательно, выделив для этого аж целого серебряного восходящего с развитыми ментальными способностями.

Он тщательно заглядывал каждому в глаза, говорил, расспрашивал. Совсем нетрудно догадаться, кого они дожидаются, но то, что мы явимся по отдельности, не продумали. Что мы припрёмся, молодой рикс знал на сто процентов, вопрос был в противодействии. Со мной тоже говорили, но на пришедших одиночек обращали внимание на порядок меньше.

Длань была уже в лагере. Я её видел на другой стороне, среди шатров, но пообщаться не удавалось. Красивая молодая девушка, воинственная и жаждущая стигмата, нарочито игнорировала навязчивые ухаживания, но это никого не смущало. Женщины в Единстве не меньшие войны, чем мужчины, но просто есть некоторые особенности. Если мужики пытаются взять грубой силой, то за женской половиной оставалось гибкость и умопомрачительные растяжки. Удар ноги в нос под дружный гогот окружающих отлично даст понять, что, по крайней мере в ближайшее время, ухаживания приняты быть не могут.

Многие дикарки владели широким спектром боевых умений, даже не будучи восходящими. Успешные племена с рождения учили детей, как мальчиков, так и девочек, драться, владеть оружием, охотиться и многим другим премудростям. Потом, выбирая лучших, доказавших, что они достойны, снабжали стигматами. Кроме того, была простая житейская логика. Если в прямом бою на топорах, женщины уступали воинам-мужчинам, то в использовании копья, лука и кинжалов, разницы не было. Если все женщины просто помогали луками, то количество воинов удваивалось. Из племени, где дамы могли постоять за себя, можно выдернуть больше мужчин для набега и оставить меньше охраны. Одним словом, удобства и только.

Длань была ничем не хуже других женщин, сбившихся весёлой щебечущей стайкой и занимающихся тренировками и подготовкой своего оружия к предстоящему выходу. Одиночных женщин объединяли в отдельные копья, дабы не разлагать моральный дух мужских подразделений. Воительниц держали в своём углу военного лагеря. Ограничений в перемещении между женской и мужской половиной не было, но девки на совсем навязчивые ухаживания отвечали, что как будет необходимое количество носов, а в запястье стигмат, так и приходи женихаться. Особо тупым и неадекватным, под дружный гогот наблюдавших мужиков, давали затрещины: от эффектного пяткой в нос до резкого нападения слаженной группой, когда озабоченный негодяй еле уползал под звуки шлепков, роняя слюни и клочья выдранных волос.

На самом деле не всё так плохо. Они тоже не исключительно за кровавыми приключениями пришли. Приглядывались к перспективным парням, позволяли оказывать знаки внимания в пределах разумного, стреляли глазами и выполняли тренировочные движения, на мой взгляд, с излишней долей пластики, явно не против поделиться с окружающими эстетикой тела.

В своём холостяцком копье я тоже нашел себе компанию, меня все уважали, а я умело поддерживал тупые разговоры. Сказывалась практика долгих пребываний на депрессивных орбиталах с унылой жизнью, надоевшей работой, а радовала только возможность плеснуть себе немного на донышко самопального пойла, пару-другую стаканов, пока в камеры наблюдения не видно. Тут напитки были натуральные и настроение на подъёме, зато разговоры в точности как и на окраинах забытых всеми богами астероидных поясов. Быть своим оказалось совсем несложно.

По большому счету, на сброд, собравшийся в лагере для новичков, слегка взбодренный небольшим количеством восходящих, всем реально плевать. Вот когда ты докажешь свою кровожадность и принесешь мешок отрезанных носов, тогда уже на тебя посмотрят снисходительно, а пока были готовы кормить, поить и указывать где грабить и бесчинствовать. А если нет своего достойного оружия, а пришел всего лишь с заострённой палкой, то готовы разрешить покопаться в груде трофейных клинков и копий. Ничего умопомрачительного найти там было нереально. В куче колюще-режущего валялись обычные заостренные железки и палки с металлическими, а порой и костяными наконечниками, но каждый мог подобрать себе оружие по вкусу.

Для многих аборигенов, из удалённых племён, привыкших глотки рвать за стальной клинок, просто взять из кучи нож, копьё или топор, было чудом, а ещё можно два топора, если таскать не устанешь. По велению молодого рикса, все добытые в бою трофеи распределялись между воинами. Что со звездной кровью, доставались восходящим, а обычное оружие сваливали кучами посреди лагеря новичков.

Многие приходящие сюда имели в качестве оружия совсем простые вещи, а взять нормальное им просто негде. Вокруг груды железяк постоянно крутился народ, восторженно охая, а в завалы хлама пару раз добавляли новое пополнение. Не то чтобы я радовался возможности прихватить свежий клинок, просто это говорило о продвижении армии. Если есть новые поступления, значит это оружие с кого-то сняли и скорее всего с трупов, а не откопали очередной тайный схрон.

Я крутился в лагере, честно пил, воображал вслух, как буду носы резать, выполнял хозяйственную работу и отполировал свои клинки до такого блеска, как у тигрекса сами знаете что блестит. Длань видел часто. Расстояния здесь шаговые, но показывать, что мы знакомы точно не следовало. Вполне возможно, что победоносный мог предполагать, что мы можем прийти по отдельности. Зайти в лагерь отдельно можно, но работать всегда лучше парой. Поэтому была вероятность, что есть те, кто следит, кто и с кем спариваться будет. Я про такое даже не подумал, но подруга была очень опытная в этих вопросах и не раз работала в тайных операциях, внедряясь в логово злодея, поэтому я просто доверился её предположениям. Симбионты тоже молчали. Можно было совершенно спокойно переправить сообщение, но если подобное устройство у победоносного, то возможно может оказаться и у ещё кого-то, тоже обладающих сходной технологией. Нас могли услышать. Одно дело, когда житель головы тихонечко сидит и не подает никаких признаков, а другое, если идёт обмен информацией.

Я точно знаю, по множеству косвенных признаков, что кроме тех, кто тыкает меня мордой и заставляет участвовать в своих планах, у меня есть добрый дядюшка. Может тоже не особо добрый, но по крайней мере, в вопросе безпалевного сближения с Дланью мне помогали.

На четвёртый день прибывания в лагере, ко мне подошёл огромный здоровяк. Его звали Зарам, Величавый, как Огнезуб. Я с ним сдружился. Мы немало выпили из его запасов и моих залежей пьяных тыквенников, которых я набрал по дороге. Моя персона оказалась отличным собеседником, который слушал, а не пытался сам рассказывать, как тут делали почти все аборигены, а ещё я дал пару толковых советов, при выборе оружия из кучи клинков. Как оказалось, именно благодаря моим советам, громила отхватил реально отличное оружие, а не яркое и бестолковое, что похватали другие.

Зарам имел очень колоритный типаж. Огромный, с густой длинной шевелюрой и косматой бородой мужик, словно вышел из дремучего леса, где питался крупными зверями, которых собственноручно разрывал голыми руками и съедал сырыми. Сейчас он нервничал не хуже подростка пубертатного периода и пришёл за помощью.

— Туту, вот ты где, — пробасил здоровяк, обращаясь ко мне.

— А где мне быть? — ответил я, откладывая до блеска отполированное оружие.

В этот раз меня звали Туту. Каждый раз, заходя в лагерь, мы принимали новые имена. Когда внедрялись с подругой впервые, то продумывали и назывались как можно красивее, на следующем заходе ляпнули первое, что придёт в голову, а затем и вовсе не заморачивались. В прошлый раз я назвался Биби, а теперь Туту, чтобы голову не ломать и не портить хорошие имена, а то вдруг действительно придется работать под прикрытием, а я самоназвания вроде Алапай Магдалевский, уже израсходовал. В этот раз я был Туту пышущий жаром. Вот как хотите, так и понимайте, но аборигенам нравилось. По легенде я родился в вулканической местности и вполне возможно, что мамашка меня рожала неожиданно, когда проснулся вулкан, а рядом с ней проходил лавовый поток. Вполне возможно, что немного раньше срока. Слишком умных здесь, кстати, очень не любили.

Почему Зарам решил сделать меня самым доверенным человеком, которому можно излить душу, не имею представления, но совсем не удивился, что его главный секрет был посвящён одной прекрасной девушке, которую сейчас косплеела Длань. Так и думал, что кроме меня в авантюре учувствовала и наёмница. Моя подруга отлично умела стрелять из Дефендера, укладывая пули в центр зрачка врага, но как оказалось, и глазами стреляла не менее точно и убойно. Как только у нас со здоровяком образовалась компания на выпить, то из всей массы мужиков, которые млели от четырёх женских копий, управляемых суровыми женщинами восходящими, Длань выделила именно моего собутыльника, позволяя ему оказывать больше внимания себе, чем остальным.

Трясясь от предвкушения и пригнувшись, чтобы иметь возможность шептать мне на ухо, Зарам, Величавый как Огнезуб, рассказывал о том, как он влюблен, а ему отвечают взаимностью. Молодая аборигенка уже согласна иметь от него кучу детей. Хотя она ещё с ним словом не перебросилась, но по глазам то понятно! Его любовь — настоящая воительница, умница и просто красавица. В его любовных похождениях всё будет очень хорошо. А когда он нарежет необходимое количество носов и станет восходящим, то шансов отказать у неё просто не будет. Оставалось только кивать и соглашаться. Всегда больше слушал, никогда не перебивал и был наиприятнейшим собеседником, который с готовностью впитывает тайны и хранит их вечно. По сбивчивому и довольно сумбурному описанию, я понял первую стадию плана обольщения. Вся наша банда и большая часть женского конгломерата готовиться встретиться около вечернего костра. Ему нужна моя помощь. Он хотел забить какого-то зверя и принести на ужин, удивив всех, в том числе и прекрасницу.Порвать животину он может голыми руками, а вот загнать? Тут нужен надёжный помощник, который причинит помощь и не проболтается про сюрприз. Он хотел поразить в самое сердце, прекрасную воительницу, принеся на плечах огромную тушу зверя. Я, как главный участник авантюры, тоже наверняка заслужу одобрительный взгляд других красоток, которых там собралось нереально много.

— Вот же скотина! — проорал в след улепётывающей зверюге.

Мы были на охоте, а килограмм под тридцать животина с красивым волнистым мехом бросилась на Зарама, а потом зацепившись когтистой лапой за корень дерева, торчащий из земли, поменяла направление и резко прыгнула в сторону, потом вверх, проскочила по веткам и прыгнув, перескочила здоровяка. Его копьё прогудело, нанося режущий удар, но не достало до прыгнувшего животного совсем немного. Мягко упав на лапы за спиной товарища и сделав резкие гребки с проскальзыванием, словно кот на гладком полу гиперполиса, потенциальная добыча унеслась в гущу подлеска.

— Я тебя запомнил! — проорал громила вслед очередной сбежавшей дичи.

Эти звери назывались скупс. Они были всеядными, хотя предпочитали питаться именно фруктами с пары видов деревьев, что делало их мясо крайне вкусным, а мех был красив. Если не надо показывать, что ты герой и носишь только шкуры собственноручно задушенных тигрексов, то мех скупса был красив и устраивал по всем параметрам. Эти животные были довольно редки, изделия из их меха ценились, а мясо считалось деликатесом, особенно печень. По пути в лагерь победоносного здоровяк приметил место обитания этих осторожных и подвижных животных, но в одиночку ловить даже и не пробовал. Было понятно почему.

Я вздохнул и пошёл на следующий круг. Самое сложное в этом случае не прибить живность, а именно направить в сторону, где в засаде сидел мой товарищ. Осторожные звери старались избегать общения с опасными двуногими. Гибкое тело с цепкими лапами позволяло двигаться не только в плоскости, но и в объеме, оббегая здоровяка не только по сторонам, но и как сейчас, сверху. Я уже третьего пригнал, но поймать пока не получалось.

Животина могла постоять за себя, имела острые когти, немаленькие зубы, осознавала опасность двуногих и старалась сбежать как можно быстрее.

Новый заход. Если ещё одна зверюга сбежит, то я всё. Вначале осторожно крался, а потом бегал, размахивая руками и копьём, к наконечнику которого привязал яркую тряпку. Это уже мое предложение. На Претории мы часто охотились, закрывая территорию верёвками, на которые были навешены яркие тряпки. Животные ледяных пустынь, видя странные движущиеся предметы неестественного для них цвета и понимая, что это не добыча, старались их обходить, выходя как раз на сектора, которые заняли охотники. У нас небыло нужного количества тряпок и верёвок, но и я, который вопил и размахивал стягом на палке, отлично выпугивал осторожных животных на здоровяка.

Я орал и вопил, загоняя очередного зверя, а потом услышал возню, за которой последовала дикая ругань. Отшвырнул палку с наконечником, выхватил нож и бросился бежать за вопящим Зарамом. Словно рудовоз, под управлением пьяного капитана, продавливающий лёгкие надстройки заброшенного на краю звёздной системы дока, товарищ рычал и продавливал проход в густых зарослях лиан, закрывавших вход в небольшую пещеру. Проход был небольшой, словно кто-то кривую и корявую трубу внутри скалы выбивал. Да, именно туда сбежал кошко-баран, надеясь, что крупный двуногий не пролезет, но массивного представителя младших народов гнала любовь и желание предстать перед возлюбленной в полной красе. Оставалось выругаться, и полезть за Величавым, как Огнезуб. Мои габариты меньше, поэтому мог спокойно ходить в полный рост четверенек. Ползли минут десять и остановились у разветвления.

Сказать, что у меня есть ночное зрение, категорически нельзя, поэтому всегда таскал с собой небольшую глиняную мисочку с жиром и фитилём из каких-то волокон. Такие вещи носили почти все местные. Они компактные, горят долго. Света намного меньше, чем у факела, зато всегда под рукой и не надо мудрить, а в нашем коленопреклонённом проходе на четвереньках освещения было больше, чем предостаточно. Жаль, что у меня был всего один светильник. Зарам был гордый, днём брать такую штуку смысла не видел, поэтому пользовался моим.

— Туту, я вперёд, а ты держи копьё. Услышишь звук, бей смело. Я буду ползти и петь. Проход кругом идёт. Это древние строили. Впереди зал, я его выгоню.

— Да, друг мой, я буду на страже! — гордо произнёс в ответ и получил в руку копьё.

Здоровяк уполз, унеся с собой свет. В Единстве, как я уже заметил, почти во всех пещерах росли светящиеся мхи, грибы или просто пятна плесени. Для обладателя ночного зрения света вполне достаточно. Как говорил грязекоп, Творящая создала все эти растения, чтобы жизнь могла себя комфортно чувствовать и под землёй, куда не проникал свет игг-древ. Что за древние и для чего строили такого размера дырки?

Пение Зарама я прекрасно слышал, а вот осторожные шаги нет. Если бы не ночное зрение, никогда бы не понял, что мимо меня хотят хитро прошмыгнуть. В третьем проходе, осторожно переставляя лапы, крался загнанный нами скупс. Он уже напрягся, готовясь прыгнуть и промчать мимо меня, но я завопил:

— Слышу! Ааааааа-ха!

Я, конечно, ничего не слышал, а только увидел, но зверь, ошарашенный моими воплями, рванул обратно, вывернувшись телом и унесясь в глубину прохода, а ещё через несколько секунд я услышал настоящий утробный рык, ругательства и вопль победы. Когда дополз, то очутился в круглом зале. Миска-свеча была перевёрнута, а у Зарама горел край одежды, обмакнутый в растёкшийся жир, но это его не смущало. Огромные ладони дожимали шею зверя, который ещё бился в предсмертных конвульсиях.

Достал из своего наплечного мешка пару тряпок, обмотал древко копья Зарама, как мог помакал в жир на полу и запалил о подгорающий край куртки добычливого охотника. В руках у меня теперь был факел. Только потом я сбил огонь с товарища. Ожогов он не получил, и если немного и подгорело, то только с краю, а для влюблённого такие мелочи совсем не в счёт. Не знаю сколько будет гореть огонь, но без света прямо сейчас мы не остались.

— Туту, надо пустить кровь! — и он вытащил нож.

— Прямо здесь? У меня сейчас копьё догорит и будем без света.

— Я знаю как выйти. Таких пещер очень много. В них любят селиться теневые хищники, прячась от света древ.

— А чего мы сюда полезли? А если найтволк? — деланно изумился я.

— Никого здесь нет. Скупс слишком трусливый и никогда не сунется туда, где пахнет сильным зверем.

Товарищ уже разрезал горло и аккуратно, стараясь не запачкать шкурку, сливал кровь на пол. Как и предполагал, факел горел недолго, а через пару минут и вовсе потух. Зарам этого уже не видел, а я со своим ночным зрением отлично. Кровь, найдя микронеровности, казалось на ровном полированном полу, слилась в знак шестого ударного флота. Тот самый знак, что был на щеке Златоглазки и плече Альто Канавереса.

— Туту, ты где? — пробасил товарищь, залезая в проход и утаскивая тушу за собой.

— Слышу, иду, — сказал я, но, прежде чем влезть в дырку, ведущую из зала наружу, я сделал шаг поближе, стараясь не наступить в кровь.

И тут я почувствовал. Под центром знака, на небольшой глубине был вплавлен очередной ларец. Или таких ларцов здесь много, или меня тянет именно к тем местам, где они есть. Мой тральщик постоянно совали в самые дырки с тварями Грани, где они не пойми какие и неясно, как вытаскивать. Только моё чувство азурических созданий спасало наш борт от мгновенного уничтожения. Цай тогда говорил, что поэтому и суют, что можешь чувствовать. Я об этом думал и скорее всего очередная находка подобного устройства совсем не случайна, правда пока что с этим знанием делать, как и положенно, совершенно непонятно.

Отложив великие мысли на потом, я откинул копьё Зарама на пол зала и полез в проход. Таскать длинное оружие на четвереньках совсем не хотелось. В лагере целая груда оружия, подберём новое. Выбрались. На то, что я выбросил его оружие, здоровяк уверил меня, что с ним его нож и топор, и он отлично защитит своего друга и без копья. Я только кивнул. Оставалось вернуться в лагерь.

Что сказать? Фурор произвели. Окружающие с интересом и даже небольшой завистью смотрели на гордо идущего здоровяка с тушей скупса на плечах. Первое что сделали, это отволокли добычу к шатрам, где жили женские копья. С широкой изумлённой улыбкой громилу встречала Длань, искренне восхищаясь косматым здоровяком. Спросила как его зовут и представилась сама. Разумеется, своим новым косплейным именем, а не Дланью. Мы сгрузили тушу, а девки сказали, что к вечеру обязательно ждут наши мужские копья на ужин у костра. А особенно она своего главного могучего добытчика.

Мы гордо покинули бабский коллектив и удалились до вечера. Зарам сиял, как латунная табличка около исторического экспоната. До вечера он полировал оружие, раздобыл где-то новую куртку, взамен подгоревшей и придирчиво нюхал свои длинные волосы, которые помыл по такому случаю. Набрав напитков и самого вкусного, что у нас было, мы всей толпой двинули на женскую половину. Праздник намечался эпический. Ещё на подходе наёмница встретила моего здоровяка, отделила от общей мужицкой толпы и усадила около себя. Я разместился совсем на другой стороне.

Как и обещал Зарам, главный загонщик зверя тоже не останется без внимания. Ко мне подсела аборигенка, которая говорила без устали и постоянно наливала. Кстати, сам зверь прожарился и раскладывался по крупным листьям растения, которые тут использовали как одноразовые тарелки. Как по мне, мясо как мясо, хорошее, даже отличное, но чего-то прямо особенного не почувствовал. Наверное, важен был сам факт поимки. Не сунься зверюга в древнюю пещеру, точно бы сбежала.

Всё шло как положено. Пили, ели, говорили несвязные речи и уже начинали намечаться пары, в глазах которых читались совсем не дружеские намерения. Даже женщины восходящие, руководившие девичьими копьями, мельком поглядывали на пришедших на праздник новичков мужского пола.

Наёмница неожиданно вскочила и заорала:

— Они поняли! Зарам! К оружию! — кричала Длань, вскакивая и выхватывая свой штурмовой комплекс, при этом самым восхищённым и преданным взглядом смотря на здоровяка.

— Убью, — зарычал громила в никуда, вскакивая, но не видя опасность, а следуя крику своей новой возлюбленной.

Он и правда напоминал сейчас величавого огнезуба, только изо рта огонь не шёл. В пространство пошёл широкополосный пакет с импланта наёмницы, раскрывая секретность. Если, конечно, рядом были те, кто это мог почувствовать. Блок информации был зашифрован, как и всё, что посылали симбионты, и почти наверняка никто больше не сможет определить его содержимое, но то, что подруга дала импульс в пространство, понять было несложно. Первой контрольной цифрой оказалось то, что подтверждение получения не требовалось. Симбионты — они открытые параноики, и если стоит отметка о том, что не требуется контроля подтверждения, то житель головы на такое сообщение промолчит, и будет тихонько сидеть в голове, не показывая, что он знает, и не подавая признаков присутствия.

А потом все случилось быстро. Взбодренный криком наёмницы, наверняка не понимая, что подобного делать точно не стоит, Зарам стоял, выхватив широкий и короткий клинок, а в другой руке оказался здоровый топор, который я ему подобрал в куче оружия. Это из тех, которые неброские, зато отличного качества. Автомат в руках наёмницы дал три скупые очереди, а две девки из новичков и дёрнувшийся крепкий парень мгновенно сдохли с разлетевшимися головами. На подругу бросилась восходящая, которая была командиром её копья. Она была чуть поодаль, и нужно было пробежать до наёмницы десяток шагов. На голове женщины был шлем, и первый же выстрел показал, что укороченный «Суворов» его не пробивает, пара пуль в грудь, тоже эффекта не принесли. Лёгкая на виднакидка из шкуры оказалась с секретом. Её наверняка делали из звёздного зверя, и она тоже пулями не пробивалась. Энергии удара хватило, чтобы прилично ткнуть в тело сквозь тряпку, наверняка причинив неудобства, даже, возможно, наколов рёбра, но это только чуть замедлило командиршу копья, но не остановило. Наемница перевела огонь на ноги, и разнесла коленные чашечки. Одно дело, когда терпеть поломанные рёбра, а другое, разнесенные суставы и раздробленные кости.

Подруга повернулась к явно не осознающему происходящее здоровяку и заорала со всей эмоциональностью:

— Ты меня любишь? Мы обязательно вернемся и отомстим! Им не схватить нас!

— Ээээ. Да. — ответил тупящий Зарам, Величавый, как Огнезуб, который стоял в боевой стойке с ножом и топором.

Он понимал, что что-то не то происходит, но что именно не так, ещё не сообразил. Длань подняла штурмовой комплекс и разнесла ему голову.

— Рикс! Ты сдохнешь! — крикнула в небо, приставила ствол к своему подбородку и нажала на спуск.

Очередь разнесла голову. Её тело эффектно упало рядом с распластанной тушей громилы. Штурмовой комплекс подруги растаял звёздной кровью, а на груди Зарама запульсировал амулет, наливаясь светом.

— Амулет! Бегите! — заорал я, но сам бросился не от места схватки, а схватил за руку восходящую с простреленными ногами и, напрягая все свои силы, поволок в сторону. Народ бросился врассыпную. Тут ходило много историй о гадостях, которые устраивали диверсанты, охотящиеся на их любимого рикса, и окружающих проняло. Я, как собака, вытащившая увесистый пакет с пищевым мусором из контейнера утилизации,рывками волок раненную восходящую, вцепившись женщине в руку. Второй рукой она помогала как могла. Получалось вполне бодро, хотя движение было неравномерно. Не смотря на свои габариты, она оказалась очень тяжела, а излишнюю скорость и реакцию мне сейчас показывать категорически нельзя.

Амулет пару раз резко мигнул, и я плюхнулся на женщину сверху, прикрывая её своим телом.

— Ребёнок тупой, — негромко прошипела она, сквозь боль в ногах, и дёрнула меня.

Сила бронзовой восходящей и моего не модифицированного тела, хоть и крепкого мужского, совершенно несопоставимы. Через мгновение оказался уже внизу, под телом женщины. А ещё через мгновение грохнуло и обожгло пламенем. Потом сверху падали куски земли, палки от шатров и бытовые предметы, казалось, выброшенные взрывом да самой стратосферы. Меня приглушило, опалило часть волос, в ногу что-то воткнулось, но небольшое и не очень корявое. Потом ждали несколько секунд. На лежащую на мне даму падали увесистые куски, и во время взрыва её хорошо дёрнуло, наверняка зарядив приличной порцией осколков или чего там летело?

Когда всё стихло, она приподнялась на руках, посмотрела мне в глаза. Представил как она рассматривала грязную, с опалённой шевелюрой рожу, зато искреннюю и довольную по самые плоды пьяного тыквенника. Мне улыбнулись уголком губы, хмыкнули:

— Я не забуду. У меня теперь долг. И как зовут спасителя? — произнесла она с явным сарказмом.

— Туту, Пышущий Жаром, — преисполнено гордости и всего пафоса мира ответил я, сделав соответственное лицо.

Сарказм восходящей я, разумеется, не заметил. Она скатилась с меня, легла рядом, а я вскочил, скрипнув зубами от боли. В ноге торчал небольшой шип, но он стукнулся в ножны ножа, задев совсем край и пройдя мимо стального лезвия. Шип проткнул массивную кожу и немного воткнулся в ногу. Попади чуть в сторону, судя по силе прилёта, вошёл бы в мясо полностью. Теперь я понял ухмылку командирши копья. Не переверни она меня и не сунь вниз, так бы и прикопали дырявого и прижаренного. В накидку женщины были воткнуты с десяток острых костяных шипов и такие же точно торчали в поле всей моей видимости. Скорее всего, кроме огня и простого взрыва, амулет выдал кучу таких штук в качестве поражающих элементов. Ими было истыкано всё, от тел раненных и убитых, до деревяшек, оставшихся от сметённых взрывом шатров.

Я просто чудесным образом оказался чуть ли не самым здоровым на пару сотен метров вокруг. Кроме костяных игл, которые предсказуемо не проткнули её пуленепробиваемую накидку, несколько штук воткнулись в руки и ноги. Это вдобавок к простреленным коленям. Попытался помочь восходящей, но она отмахнулась.

— Я сама о себе позабочусь, иди к ним, — и неопределённо указала на множество раненых, истыканных и просто оглушённых.

Я сам был сейчас не в лучшем состоянии. От эпицентра взрыва мы нормально отползли, но должно было приглушить очень неплохо. Симбионт уже давно мне отрастил дублирующую нервную систему, часть моих пилотских модификаций, и взрыв прошёл для меня почти безболезненно, но как он должен был подействовать на простого человека и каковы симптомы контузии, я отлично знал и симулировать основные признаки труда не составляло.

— Ага, — легко согласился я и поплёлся помогать остальным, пару раз обернувшись и наблюдая, как восходящая выдёргивала шипы, легко, словно это не пробившие её тело почти на всю длину штуки, а просто палочки в речной песок воткнутые.

Дальше бинтовали, раздирая все доступные тряпки, таскали тела, как тяжело раненых, так и мёртвых. Столкнувшись с тем, что на войне не только врагам носы режут, но можно и под раздачу попасть, часть народа тихонько куда-то делась. Небоевые потери в таком количестве сильно ломают моральный дух. Вскоре, к нам прибыло величайшее начальство, но, как я и предполагал, без рикса. Не удивительно. Я бы тоже не приехал, пока не выяснят всех обстоятельств. Я, как все, таскал, бинтовал и пытался привести в порядок пострадавший военный лагерь, а ещё активно сплетничал, выслушивая и рассказывая истории. Ничего нового не услышал, а сам рассказывал только то, что видел, без глубоко идущих выводов.

Всё это время думал, что делать дальше, и раскладывал происходящее, анализируя каждое действие. Бросился спасать восходящую тоже вспомнив один из рассказов подруги. Нет лучше прикрытия, чем спонтанно показанная верность, а чтобы создать такую ситуацию при внедрении агентов, в прошлой жизни наёмницы использовали возможности одновременной работы десятков умелых специалистов. Спецы из братства Длани взрывали, жгли, стреляли, синхронизируя каждое мгновение, а случайным героем, который причинял помощь, могла оказаться милая девушка, которая жила в этом квартале уже не один год и каждый день в это время тут ходит на работу. Просто так совпало, и она решила помочь. То, что спасённый — самый главный отморозок всего сектора она и в мыслях не держала, и вообще никогда не общалась с теми, кто на нижних ярусах обитает. Потом её проверяли, наблюдали и, как правило, сами предлагали немного поработать на своего спасённого.

Интересно, сработает ли спонтанный план подруги в моём случае? Обратят ли внимание на меня, который просто рядом проходил, но бросился спасать, неуклюже, как получиться. Я дружил с Зарамом, но никогда, даже словом не перекинулся с наёмницей. Со мной, конечно, как с другом тайного диверсанта поговорят, но в этом нет ничего такого. Должен же секретный агент с кем-то общаться? Было бы нелогичным, если бы Зарам никому слова не сказал. Блок информации, который отправила Длань перед смертью таже был интересен. Послание предназначалась неведомому страннику, находящемуся за несколько тысяч километров. В нём говорилось о том, что вдвоем не смогли выполнить задание и ушли с честью, замедлив продвижение воинов ненавистного рикса как могли. Теперь на них можно не рассчитывать. Все умерли.

Это если читать по прямому. А теперь мое любимое — взгляд со стороны. Не знаю как наёмница поняла, что её вычислили, но все знали, что у любой порядочной женщины должен быть мужчина. Во всяком случае, когда они Рикса собираются убивать. А потом произошло очевидное. Пришли они в разное время, как бы невзначай объединились и хотели пойти прибить победоносного, но что-то пошло не так. Длань сознательно устроила представление, использовав здоровяка, как она говорила, в тёмную. Про тысячи километров тоже логично. Следующая партия любителей убивать рикса обязательно прибудет, но не скоро. Эмоциональный и влюблённый абориген всё сделал так, как хотела подруга, и поддался на все, какие только возможно провокации, полностью сыграв второго члена банды.

При попытке захвата она оборонялась сколько могла, убила его, убила себя и всех окружающих пыталась убить. Наверняка наёмница заранее передала амулет здоровяку, ну, например, под видом обмена дарами. Зарам точно бы не отказался. Она уже понимала, что сейчас ей придется действовать. Теперь мои вводные менялись. Диверсантов вроде вычислили и убили. То, что они негодяи — это знали все, особенно те, в кого шипы воткнулись или конечности взрывом оторвало, а я получил фору. Следующую группу негодяев здесь ждали через неделю. Именно к такому графику гадостей мы уже приучили молодого предводителя народа, и я мог воспользоваться временным окном возможностей, но как? Расслабляться он наверняка не станет, но симбионт оценивал шансы подобраться и напасть, как крайне высокие, а вот шансы прибить были пока нерасчётные, с учётом предыдущего опыта диверсионной работы.

План номер ноль конечно был, он всегда есть, но капитану малого тральщика предстояло понять в чём его новая суть, ибо в него меня никто посвятить не удосужился.